Я преподавала английский, но перешла в диджитал-сферу и увеличила зарплату в несколько раз

В рубрике «Карьеры» читатели Т⁠—⁠Ж рассказывают, какие события и решения повлияли на их профессиональный путь.

Героиня этого выпуска была уверена, что всю жизнь будет преподавать английский язык. За три года она доросла до старшего преподавателя и почувствовала себя уверенно в профессии. Но из-за низкой зарплаты и постоянных переработок ей пришлось искать другую сферу, где пригодились бы ее знания. Так она стала сначала аккаунт-, потом проджект- и наконец диджитал-менеджером.

Выучилась на лингвиста. В 2016 году я окончила Волгоградский государственный университет по специальности «фундаментальная и прикладная лингвистика», училась на бюджете. Это направление посоветовала репетитор по английскому, которая окончила тот же вуз. Можно сказать, что благодаря ей я вообще решила связать свою жизнь с языком, настолько она меня вдохновила. Она училась на преподавателя русского языка для иностранцев, но в год моего поступления профиля «русский как иностранный» не было. Тогда вместо обычной лингвистики, на которой учились переводчики, она мне порекомендовала фундаментальную и прикладную, где программа была интереснее за счет нелингвистических дисциплин.

В итоге на преподавателя меня вообще не учили. В моем профиле были информатика, математическая статистика, основы программирования на «Питоне». А еще много теории языка: фонетика, грамматика, лексикология. По задумке выпускники этой специальности должны были разрабатывать голосовых помощников, программы по распознаванию текстов на фотографии или преобразованию речи в текст.

В общем, язык преподавали хорошо, все остальное — не очень. Но в итоге именно понимание структуры языка и помогло мне в работе.

Подрабатывала вожатой в лагере. В лагерь я ездила три раза: летом после третьего курса, в новогоднюю смену и уже после окончания четвертого курса. Платили 12—14 тысяч за летнюю смену и 8—10 за зимнюю.

14 000 ₽

максимально зарабатывала вожатой в лагере

Подрабатывала репетитором. Но учеников у меня было немного, пять-шесть за два года. За занятие брала смешные 250 ₽. Преподавание было чем-то знакомым, и я пошла по пути наименьшего сопротивления.

Устроилась преподавателем в центр иностранных языков. На первое постоянное место работы я попала практически по блату. Два моих преподавателя из университета руководили центром иностранных языков, я даже как-то проходила там практику — бумажки перекладывала. Но с этими педагогами отношения во время учебы у меня не очень сложились, в любимчики к ним я не попала. Вроде и была на хорошем счету, но все студенческие мероприятия, которые они устраивали, проходили мимо меня.

Был август, работы на горизонте не было, и я написала одной из преподавательниц. Она очень удивилась, что я еще ищу работу, и пригласила на собеседование. И я его завалила. Оказалось, что навыков работы с группой у меня нет совсем. Но их не было и у других претендентов — тоже вчерашних выпускников. Поэтому нам организовали мастер-классы с тестовым уроком в конце. По результатам этого урока должны были решить, брать нас на работу или нет.

Мой пробный урок был якобы для дошкольников. Я принесла какие-то игрушки, сделала карточки со словами, а мои будущие руководительницы — женщины 35—45 лет — изображали дошкольников. Они ходили по кабинету, капризничали, просились к маме. Совсем не помню, что я делала, но в итоге меня взяли. Кстати, это был мой единственный урок «для дошкольников». Как преподаватель я специализировалась на подростках, взрослых и корпоративных клиентах.

Ставка в начале работы была 11 745 ₽ за 90 академических часов. У нас было три типа уроков: дошкольники занимались по 40 минут, то есть академический час; младшие школьники занимались час, то есть полтора академических часа; занятие у старших длилось 1 час 20 минут, то есть два академических часа. Чтобы вырабатывать ставку, достаточно было каждый будний день вести два-три занятия по два академических часа. У меня никогда не было меньше двух занятий в день, обычно три-четыре, редко пять.

11 745 ₽

была ставка преподавателя английского языка

В августе формировалось 80% нашей нагрузки. Администраторы обзванивали всех старых учеников с прошлого года и новеньких, которые пришли летом. Из них формировались группы по уровням, затем для каждой группы выбиралось оптимальное время занятий. Обычно — вторая половина дня, после школы. Дальше все эти группы по возможности равномерно распределялись между преподавателями.

У каждого были любимые группы, которые мы стремились оставить себе с прошлого года, а были «группы мучения», которые каждый год передавали новому преподавателю. Если в течение учебного года формировались новые группы, в основном из взрослых, они предлагались тому педагогу, у кого было окно в это время и кто любил работать с этой возрастной категорией. Если преподаватель отказывался, предлагали следующему и так далее.

Группы были до восьми человек, чаще всего — от четырех до шести. Группы более низкого уровня старались отдавать менее опытным преподавателям, поэтому начинала я с учеников уровня A1 — B1, дальше вела A2 — C1. Я обучала в основном две возрастные категории: 13—17 лет и 30+. Еще в первый год мне дали две группы второклассников, и я вела их до своего ухода из центра, когда они были уже в четвертом классе. Первые уроки с ними проходили тяжело.

С некоторыми учениками мы были на одной волне, и отдача от них чувствовалась максимально. Например, у меня была группа взрослых, которые пришли ко мне на уровень A2. С ними мы прошли три учебника: A2, B1 и B1+. На моих глазах они выросли от учеников, которые могли связать лишь пару предложений и плохо воспринимали речь на слух, до продвинутых студентов, которые просили тексты посложнее.

Но были уроки, на которые я шла как на каторгу, потому что не было контакта с учениками. Чаще всего эти группы были собраны из детей, которых английским заставляли заниматься родители. Я очень старалась их заинтересовать, но не всегда это было возможно. Такие занятия не доставляли удовольствия ни мне, ни детям.

Из успехов могу вспомнить мальчика, которого родители как раз привели на английский против его воли. Ему еще не повезло с группой: он попал к таким же абсолютно немотивированным ребятам. С такой безнадегой я до этого не сталкивалась, дело совсем не шло, пока я не обнаружила, что у этого мальчика очень ярко выражена соревновательная мотивация. Этим я и воспользовалась: начала регулярно проводить мини-соревнования внутри группы. Помогло, хотя по-настоящему он раскрылся на следующий год, когда попал в новую группу из восьми человек, где каждый был готов чуть ли не драться за право ответить на вопрос.

Самый сложный случай был в первый год работы. Я занималась с женщиной индивидуально. Если честно, я так и не поняла, зачем ей были нужны наши занятия: она постоянно опаздывала, причем иногда аж на целый час. И вроде бы она очень старалась, делала все домашки, да и мотивация была, но у нас просто ничего не получалось. Я рисовала ей схемы-алгоритмы, мы бесконечно повторяли одни и те же шаблонные фразы в формате игры, но это совершенно не помогало. Вроде бы и уровень был всего лишь Elementary, но у нее в одно ухо влетало, а в другое вылетало. Это был мой самый большой педагогический провал: за три месяца я не смогла научить ее ничему.

Стала брать больше групп. Со второго учебного года моя нагрузка выросла, и за дополнительные часы я получала уже практически вторую зарплату. Мой рекорд по выработке был около 120 часов, 30 из которых мне оплачивали по повышенной ставке.

Отработать больше нормы было несложно. И все преподаватели всегда стремились к переработкам. Они оплачивались чуть выше: если в ставке один час стоил 130 ₽, то за час сверх нормы обычный преподаватель получал 180 ₽, а старший — 200 ₽.

В самые «горячие» месяцы, то есть октябрь, ноябрь и с февраля по апрель, моя зарплата доходила до 25 тысяч рублей. В остальное время я получала 12—15 тысяч. В начале учебного года расписание еще устаканивается, некоторые группы запускаются с середины или конца сентября. Затем идут два продуктивных месяца, дальше начинается подготовка к Новому году, дети болеют, взрослые расслабляются. Потом пол-января все постепенно возвращаются в ритм после праздников, ну а в конце учебного года май: шашлыки, дачи, регулярные отмены занятий. Летом платили вообще только голый оклад, потому что занятий не было.

25 000 ₽

максимально получала, работая сверх нормы

Моя зарплата была очень нестабильной: если проходили все запланированные занятия, удавалось заработать сверх нормы, а иногда был просто месяц отмен, и я получала едва больше ставки. В центре не было столько стабильных групп из школьников или взрослых, чтобы хватало всем преподавателям с избытком. Например, уроки с большими группами — до восьми человек, — которые почти не отменялись, занимали всего 50—60 часов в месяц. Еще 20—30 часов приходилось на группы из трех человек, которые отваливались, только если двое не смогли прийти. Остальное время уходило либо на индивидуальные занятия, либо на занятия со взрослыми в парах. И вот эти уроки отменялись и переносились чаще всего. То оба заболели, то один уехал, потом второй не может и так далее. Например, у меня была группа из двух человек, которые занимались всего два-три раза в месяц вместо восьми.

На второй год у меня в разы выросла уверенность. Если сначала я четко шла по схеме из учебника, то потом уже переворачивала некоторые уроки с ног на голову, потому что это казалось мне более эффективным. Еще я набрала свою базу различных игр на английском на отработку того или иного правила и иногда строила уроки только на них, вообще не открывая учебник.

При этом я практически жила на работе и постоянно работала дома. Это происходило, потому что, во-первых, пришло больше учеников, а двое преподавателей уволились и вместо них взяли ассистентов. Во-вторых, выросло доверие ко мне как к педагогу, мне дали корпоративное обучение, и раз в неделю я не приезжала в школу, а занималась только на территории клиента.

В-третьих, у меня было несколько личных «домашних заданий». Самое объемное — составление планов уроков. По задумке руководства, у нас не было единых планов для всех, написанных методистом. Каждый преподаватель расписывал свои занятия самостоятельно, начиная с Hello и заканчивая Good bye. Иногда мы обменивались планами с коллегами, но почти никто не работал по одинаковым учебникам. Нужно было прописать практически каждое слово, которое произносилось на уроке. Каждый план нужно было отправить академическому директору минимум за 12 часов до начала урока. Это помогало во время занятий, но отнимало просто тонну времени.

Моя домашка состояла из проверки тестов и сочинений. После каждого урока — юнита — я давала ученикам тест, который потом нужно было еще и проверить. Кроме того, приходилось создавать задания на портале Moodle. Для этого нужно было составить тест в специальной программе и загрузить на портал. У меня с этим не сложилось. В первый год я еще старалась, но потом решила, что могу обойтись и без этих тестов.

Бросила магистратуру. В магистратуру я пошла, потому что настояли родители. Они считали, что бакалавриат — это не высшее образование. Магистратуры по моему профилю не было, поэтому я выбрала специальность «перевод и переводоведение». Учеба мне давалась легко, поэтому даже завалить вступительные не получилось — меня взяли на бюджет.

Я добросовестно проучилась один семестр и даже сохранила стипендию. А потом начались уроки по письменному переводу с английского и немецкого. Обе преподавательницы сами были вчерашними студентками, и от этих пар я не видела совершенно никакой пользы.

Продвинулась до старшего преподавателя. Еще с университета, кроме как преподавателем английского языка, я себя не видела. Но зарплата оставляла желать лучшего, и, чтобы зарабатывать хоть какие-то деньги, я брала все больше и больше групп. До бесконечности это продолжаться не могло, следующий шаг был получить ставку старшего преподавателя. Для этого нужно было либо окончить магистратуру, а я ее к тому моменту уже бросила, либо сдать международный экзамен минимум на уровень C1. Я логично выбрала второе и сдала Pearson Test of English на уровень C2.

Так что в третий учебный год я уже была старшим преподавателем с зарплатой 13 500 ₽ за 90 академических часов. Меня освободили от обязанности писать планы уроков, и на «домашку» я стала тратить не больше двух часов в день. Но добавили кураторство над ассистентом преподавателя — студенткой четвертого курса, которая у нас подрабатывала. Теперь я проверяла ее планы, помогала с подготовкой к занятиям, ходила в свои перерывы к ней на уроки и в целом следила за учебным процессом в ее группах.

13 500 ₽

была ставка старшего преподавателя

Решила сменить сферу. Первые два года работы преподавателем я еще жила с родителями и платила им небольшую фиксированную сумму за продукты, а остальные деньги тратила на себя. Когда начался мой третий учебный год в центре иностранных языков, мы съехались с будущим мужем, и я очень остро ощутила, что тех денег, что мы зарабатываем на двоих, едва хватает, чтобы снимать квартиру и покупать продукты.

Летом мы платили 11 000 ₽ за съем и за коммуналку, зимой выходило на 2000 ₽ дороже из-за отопления, еще около 10 000 ₽ тратили на продукты. Молодой человек зарабатывал 17 000 ₽, при этом бюджет у нас был раздельный.

Дальше расти внутри компании я не могла: наша школа была очень маленькая, все руководящие должности были заняты. Менять один центр иностранных языков на другой я тоже не видела особого смысла: зарплаты везде были плюс-минус одинаковые.

Репетиторство не рассматривала по одной причине: я ненавидела индивидуальные занятия. Я была заточена под работу с группами, вся моя методика была построена на взаимодействии учеников между собой. Работать один на один мне было неинтересно.

Устроилась работать в диджитал-агентство. Работу нашла банально: мне было скучно в отпуске, на «Хедхантере» по запросу «английский язык» я увидела вакансию аккаунт-менеджера. Это был февраль 2019 года. На следующий день меня пригласили на собеседование. Сначала я поговорила с руководителем филиала в Волгограде, потом была встреча с моим непосредственным руководителем и другим аккаунт-менеджером, где мне сразу предложили перейти на английский, что для меня вообще не было проблемой. Мы очень мило пообщались на бытовые темы, также была пара стандартных вопросов: почему хотите уйти из преподавания, почему именно диджитал? Все заняло не более 10—15 минут. Дальше мне озвучили условия работы — если честно, от зарплаты у меня тогда перехватило дух. Предложили сразу 30 тысяч рублей, что было в два раза больше моего официального оклада в школе языков.

30 000 ₽

была зарплата аккаунт-менеджера в первом диджитал-агентстве

На следующий день я пообщалась с руководителями из США, они оба были эмигрантами из России. Им я тоже понравилась, так что уже через 30 минут у меня была новая работа. Не остановило даже то, что меня не оформили официально. Зарплату получала в конверте.

Наша компания занималась разработкой и продвижением сайтов на американском рынке, штаб-квартира находилась в Чикаго, а 95% клиентов были англоговорящими. Так что мой уровень языка оказался как нельзя кстати.

У нас в штате были разработчики, SEO-специалист и специалист по контекстной рекламе. Никто из них с клиентами не общался. Общались аккаунт-менеджеры. По сути, мы собирали задачи от клиентов и транслировали их команде. А от команды собирали комментарии по задачам и транслировали их обратно клиенту. Мы готовили отчеты за месяц и презентовали их на звонках, на регулярных встречах обсуждали стратегию продвижения. Еще я занималась всякой рутиной: собирала данные из рекламных кабинетов и вносила их в эксель-таблицу со статистикой, заказывала тексты у копирайтеров и контролировала оплаты.

График был стандартный: с понедельника по пятницу с 09:00 до 18:00. И главное — ничего не надо было делать дома! Первое время казалось, что я работаю в два раза меньше.

С коллективом были сложности: разработчики вообще крайне необщительные люди. Помню, что каждый из нас даже обедал по очереди, потому что мы старались не пересекаться на кухне.

К счастью, мне никогда не было сложно учиться. Я получила список материалов, которые нужно было изучить, постаралась прочитать как можно больше и составила огромный список вопросов. В первую пару недель мы почти каждый день минут на 20—30 садились с моим руководителем, и я задавала ему все вопросы, которые у меня возникали. Мне начали давать задания — сначала простые, потом посложнее. Думаю, что через месяц я уже вполне сносно выполняла свои обязанности.

А вот «ошибки новичка», как ни странно, у меня были связаны с языком, а не с освоением новой профессии. Я практически нахамила клиенту: построила фразу на английском недостаточно вежливо. Причем я сама преподавала деловой английский, и опыт плотного общения с носителями у меня был: в центре иностранных языков было несколько таких коллег, но я общалась с ними как с друзьями, а не как с клиентами.

Еще очень сильно запомнился звонок в поддержку «Гугла», причем ответили именно американцы. Я почувствовала себя учеником уровня Elementary: мне было вообще ничего не понятно, пришлось переспрашивать два или три раза.

Поначалу было сложно писать письма: я следовала правилам из учебника, но в ответ получала совсем другие по стилю имейлы. Потом из ответов клиентов я набрала хороший запас клише для деловой переписки.

Учила коллег английскому. Через пару месяцев мне предложили заниматься английским с коллегами за доплату — 5 тысяч рублей. Занимались мы по часу два раза в неделю. Группа была привычного для меня размера, до восьми человек, и состояла в основном из разработчиков и QA-специалистов уровня A2. Кто-то в ней был посильнее, кто-то послабее, но поделить учеников на две группы мне не позволяло их количество и время.

35 000 ₽

стала получать, занимаясь английским с коллегами

Переехала в Москву. Мы почти рассталась и пережили кризис в отношениях с будущим мужем. В какой-то момент поняли, что больше жить в родном городе не можем. Собрались буквально за месяц и в сентябре 2019 года уехали в Москву, как говорится, в поисках лучшей жизни и новых возможностей.

Первые пару месяцев было сложно: по ритму жизни Москва очень отличается от Волгограда. Самое яркое впечатление первых недель было связано с работой коммунальных служб. Я увидела в окно, как поливальный трактор моет тротуар, хотя только что прошел дождь. У меня был культурный шок. К счастью, отношения с молодым человеком наладились, и жить стало легче.

Когда я сообщила на работе, что уезжаю, мне предложили остаться на удаленке и подняли зарплату до 55 000 ₽ — так руководство пыталось удержать меня на моем месте после переезда.

55 000 ₽

зарабатывала после переезда в Москву

Перешла в крупное диджитал-агентство. Работу снова нашла на «Хедхантере». Моя должность называлась «проджект-менеджер по поисковой оптимизации и продвижению сайтов». Я вышла на полный день в офис, работала также с понедельника по пятницу, но уже с 10:00 до 19:00. Зарплата была 65 000 ₽.

Обязанности были очень похожи на то, что я делала в предыдущем агентстве, только теперь я занималась исключительно поисковой оптимизацией, SEO. И здесь погружение в проект было гораздо глубже: я знала содержание каждого текста, который писали наши копирайтеры, иногда даже сама вносила правки. Строила дорожные карты проектов, контролировала все сроки. Меня можно было разбудить ночью, спросить, на каком этапе у нас тот или иной проект, — и я бы быстро ответила.

65 000 ₽

была зарплата проджект-менеджера

У меня был четкий план роста по обязанностям и зарплате, на этой работе меня все устраивало, но тут вмешались внешние обстоятельства.

Восстановила зарплату, сниженную из-за пандемии. В марте случился локдаун, коронакризис, у компании начали отваливаться крупные клиенты. В результате нас перевели на удаленку, а зарплаты порезали на четверть, то есть я стала получать 48 000 ₽.

48 000 ₽

стала получать из-за пандемии

Нам говорили, что это всего на три месяца, но, когда они прошли, эти условия продлили на неопределенный срок. Сначала я отнеслась с пониманием и продолжала работать, не пытаясь найти новое место. Но работы становилось больше, так как много сотрудников уволилось из-за снижения окладов и их обязанности перекладывались на оставшихся, а зарплата так и оставалась сокращенной. Плюс, как ни странно, к нам приходили новые клиенты, при этом нам говорили, что в отрасли кризис.

Я пошла к руководству с намерением уволиться. Моя начальница попросила подождать пару дней и устроила мне встречу с руководителем всего клиентского сервиса компании. Это был эмоциональный разговор, в результате которого мне обещали поговорить с директором о восстановлении моей зарплаты, только попросили об этом не распространяться. Но когда я подписывала документы, выяснилось, что таких, как я, еще минимум 30 человек. Потом я разговаривала коллегой, и оказалось, что она тоже хотела уйти и ей сделали такое же предложение.

65 000 ₽

удалось вернуть после разговора с руководством

Получила должность старшего аккаунт-менеджера. В октябре 2020 года я опять сменила агентство. Причем оказалось, что с моим будущим начальником мы уже встречались на собеседовании за год до этого. Меня рассматривали в западный отдел — по работе с клиентами, которые ведут бизнес за рубежом, — а мест там на тот момент не было. А через год я удачно попала к ним как раз в тот момент, когда они искали человека. Кстати, это было самое длинное собеседование в моей жизни: оно длилось почти три часа.

Я получила должность ведущего аккаунт-менеджера. График работы не изменился: классическая пятидневка, но на этот раз полная удаленка. Ровно то же самое, от чего я бежала за год до этого, когда только переехала в Москву. Но из-за пандемии особого выбора не было.

Я общалась с клиентами из Латинской Америки, Азии, Западной Европы. Правда, в основном это были русские эмигранты, уехавшие 5—20 лет назад и прекрасно говорящие по-русски. Английский был мне нужен только для пары клиентов.

На этом месте был некоторый «откат». У меня в работе было больше 15 клиентов, но все, что я делала, — заводила их в систему, следила за оплатами, присутствовала на звонках и писала «минутки» по встречам, в которых содержались основные моменты и договоренности. На предыдущих должностях я погружалась в проект гораздо больше, даже сама выполняла какие-то задачи, не привлекая специалистов. А тут я не могла ответить почти ни на один вопрос по проекту самостоятельно, потому что мне просто не нужно было ни во что погружаться.

Зато атмосфера в компании была очень приятная, одна из лучших: изо всех сил поддерживался корпоративный дух, даже на полной удаленке. Неделя всегда заканчивалась общим собранием аккаунтов, на котором мы часто просто болтали. Ну и столько разномастных проектов я не видела никогда: криптотематики, интернет-магазины, сайты по продаже недвижимости, машин и многое другое.

75 000 ₽

получала как ведущий аккаунт-менеджер

Зарплата была 75 000 ₽ плюс премии. Обычную премию, 6—9 тысяч рублей, начисляли, если до 20-го числа было оплачено 90% счетов за предыдущий месяц. Еще проверяли правильность ведения рабочего пространства проекта, все ли «минутки» подгружены в CRM.

Но самые большие премии получали за допродажи. Например, если ты предложил клиенту кроме SEO на английском развить испанскую версию. Нужно было запросить коммерческое предложение, презентовать его, подготовить все документы и получить плату за первый месяц. С нее выплачивался определенный процент. Так как проекты «на Запад» были дороже, пару раз премия достигала 20—25 тысяч рублей.

100 000 ₽

была зарплата с максимальной премией

Стала диджитал-менеджером. В августе 2021 года мне опять стало скучно в отпуске, и я начала искать работу — на этот раз по территориальному признаку: я снова рвалась в офис, но ездить далеко мне не хотелось. Поэтому мониторила на «Хедхантере» работу в радиусе нескольких станций метро. Так я нашла вакансию диджитал-менеджера в коммуникационно-маркетинговом агентстве.

В отличие от всех предыдущих работ здесь я не общаюсь с клиентом, а «работаю руками». Аккаунты в основном контролируют срок выполнения задач, оплаты и успокаивают клиентов, если что-то идет не так. Чтобы работать аккаунтом, нужно просто примерно понимать, как и что работает. На моей текущей позиции задачи совсем другие: планирую рекламные кампании, анализирую их эффективность, веду статистику, делаю предложения по корректировке стратегии продвижения. Много, очень много работаю с таблицами и презентациями.

Сначала моя зарплата была 75 000 ₽, как и на предыдущем месте работы. А потом случился очередной внешний кризис, который в итоге сыграл мне на руку.

Попала под сокращение и месяц искала работу. У компании было очень много зарубежных клиентов, и после 24 февраля их рекламные бюджеты оказались замороженными. Сотрудников или переводили на полставки, или отправляли в неоплачиваемый отпуск. У нас в отделе было два человека, которые занимались одинаковыми задачами: я и коллега, в помощь которой меня брали. В итоге коллегу перевели на полставки, а я отправилась в неоплачиваемый отпуск.

Буквально за пару недель я нашла новую работу менеджером по маркетингу с зарплатой 85 000 ₽ и даже почти ее получила. Я успешно прошла собеседование и проверку службы безопасности, написала заявление об увольнении, эйчар должна была выслать мне оффер. Но ставку внезапно не согласовали.

У меня была подушка безопасности примерно на два месяца. Дальше меня готов был полностью содержать муж. Это было бы необычно, потому что у нас всегда был полностью раздельный бюджет и на все совместные траты мы скидывались.

Месяц я ходила на два-три собеседования в неделю, но все как-то не складывалось. Это был фрустрирующий момент.

И тут снова вмешались внешние обстоятельства.

Вернулась в старую компанию на более высокую зарплату. Моя коллега, которую оставили на полставки, нашла себе новую работу. И чтобы не искать кого-то еще, мне предложили вернуться. Перед уходом коллега получала 45 000 ₽, мой руководитель прекрасно понимал, что на такую зарплату я не пойду. Поэтому он договорился, что объединяет мою ставку и ставку коллеги в одну и возвращает меня на полную зарплату. А так как обязанностей у меня добавилось — до этого я занималась в основном отчетностью и аналитикой, без планирования и развития партнерских отношений с подрядчиками, — мне предложили зарплату 90 000 ₽.

90 000 ₽

зарплата диджитал-менеджера после возвращения в старую компанию

После долгих раздумий я согласилась и в мае вышла на старую работу. Хотя, конечно, были сомнения: я частично потеряла доверие к компании, а компания после 24 февраля потеряла самого крупного клиента и самый большой проект, который раньше занимал 90% моего времени. Я просто не понимала, чем буду заниматься. Минимум три раза в неделю мне предстояло ездить в офис, где приходилось бы изображать бурную деятельность. Но я поговорила с бывшими коллегами, которым доверяла, и они все-таки уговорили меня вернуться. Рынок начал оживляться, и наши клиенты тоже.

Сейчас я почти на 100% довольна своей работой. Передо мной стоят интересные задачи, которые приходится решать иногда довольно творчески. И что самое важное — я вижу плоды своего труда.

Раздражают дедлайны. Особенно когда задача прилетает сегодня, а смета нужна была еще вчера. Но это стандартные минусы работы в агентстве, к этому привыкаешь.

Планирую оставаться в компании еще пару лет, поработать в крупных проектах. Раньше я никогда не запускала проект с нуля, не составляла сама сметы, не принимала стратегических решений. Сейчас у меня этот опыт постепенно появляется. Я больше погружаюсь в работу моих коллег по отделу. Они занимаются прямым маркетингом, хотелось бы изучить эту область, чтобы полностью отвечать за маркетинг в проекте, а не только за отдельные каналы, как сейчас.

Повышение возможно, и в ближайшее время я собираюсь за ним пойти. Для этого нужно хорошо завершить текущие проекты и выполнить все KPI. У меня в целом уже намечен следующий шаг: хочу стать диджитал-менеджером на стороне клиента, а не на стороне агентства, потому что так работать интереснее и вовлеченность в проект больше. Кто-то любит разнообразие: много клиентов, много новых проектов. Запустил и реализовал один, перешел в другой — и так до бесконечности. Я же хочу видеть полную картину, понимать, как разные каналы взаимодействуют друг с другом и каких целей я могу достигнуть через год, два, пять. Мне было бы интересно заниматься стратегией в целом.

Далеких планов не строю. Возможно, в условном декрете я увлекусь чем-то новым и опять поменяю сферу. Еще очень надеюсь, что удастся хотя бы что-то накопить к пенсии.