Как я пробежала ультрамара­фон 90 км​ в Южной Африке

Comrades The Ultimate Human Race — старейший ультрамарафон.

Я давно знала про этот забег, потому что еще с 2013 года входила в беговые и триатлетские сообщества Москвы. А после переезда в ЮАР в 2024 году задумалась о том, чтобы пробежать Comrades. Грех не поставить себе такую цель, раз уж живу в Южной Африке.

Понимала, что знаменитостью после ультрамарафона не стану, но самооценку как спортсмена и личности повышу. А еще точно буду знать, что в мире нет вообще ничего невозможного и все рамки у нас в голове. Дополнительным стимулом стало то, что я провожу спортивные кемпы в Кейптауне — участие в таком забеге точно привлечет ко мне внимание как к организатору и спортивному блогеру.

Расскажу, как устроен Comrades, как я к нему готовилась и какие ошибки совершила в тренировках.

Comrades проводится в ЮАР с 1921 года и считается старейшим в мире ультрамарафоном. Дистанция составляет примерно 90 км  ​и проходит между городами Дурбан и Питермарицбург. Каждый год направление забега меняется: в один участники бегут вверх из Дурбана в Питермарицбург, в другой — вниз в обратном направлении, к побережью Индийского океана. Дистанции называются Up Run и Down Run соответственно.

Я бежала Comrades Down. Может показаться, что дорога вниз проще, но Comrades Down считается сложнее из-за длинных спусков, которые беспощадно убивают колени. При этом подъемы тоже есть — последний ждет бегунов после 70 км трассы.

Мои часы «Гармин» показали такую статистику: общий подъем — 1 129 м, общий спуск — 1 777 м. Рельеф — асфальт все 90 км. Бежать Up Run и сравнивать нагрузку я не собираюсь, но чем больше общаюсь с участниками ультрамарафона и вижу контента о нем, тем больше слышу мнений, что Comrades Up легче, чем Down.

Чтобы получить медаль, участники должны уложиться в 12 часов. Также нужно вовремя проходить промежуточные контрольные пункты, или cut-offs points. Если не уложиться в лимит, бегуна снимают с дистанции и отвозят на автобусе до финиша. По истечении времени дается сигнал выстрелом из пистолета, после которого маршал перекрывает финишную арку.

В среднем на Comrades сходят около 7—15% участников. Например, в 2023 году стартовали 16 072 человека, а финишировали 14 896 — около 7% не дошли до конца. Основные причины схода: усталость, травмы, жара и несоблюдение контрольных временных отсечек. За время проведения забега были и случаи смертей, но это большая редкость. Всего погибли восемь человек  ​, большинство — из-за сердечно-сосудистых проблем.

Ежегодно на Comrades заявляются тысячи людей — в этом году организаторы установили лимит в 23 тысячи слотов. Около 90% занимают граждане Южной Африки, остальные — иностранцы, представляющие более 60 стран мира. В последние годы число зарубежных участников растет, но доля южноафриканцев все равно остается подавляющей.

Для местных жителей Comrades — это не только спортивное событие, но и важная часть культуры. Забег задумывали как дань памяти солдатам, погибшим в Первой мировой войне, но сегодня он символизирует выносливость, дружбу и преодоление себя. Отсюда второе название ультрамарафона — The Ultimate Human Race, то есть забег, который тестирует человеческие пределы и возможности. Кроме того, в ЮАР большое беговое сообщество, поэтому крупнейший и самый старый ультрамарафон в мире — это своего рода ритуал для каждого, кто бегает.

Многие среди знакомых мне южноафриканцев заявляются на Comrades из года в год. Средний возраст участника составляет 44,5 года.

В 2025 году в ультрамарафоне участвовало рекордное количество бегунов из России — 233 человека. Среди них была и известная бегунья Александра Морозова, которая регулярно приезжает на этот старт. В 2022 году она первой среди россиянок выиграла его, а в 2025 заняла достойное второе место.

Стоимость слота в 2025 году составила 4 500 ZAR⁣ (20 596 ₽)  ​. Регистрация открыта с 13 ноября по 9 декабря и закрывается раньше, если все 23 тысячи мест разберут до дедлайна.

Для участия в ультрамарафоне не требуют медицинских справок, но нужно пройти квалификацию: с 10 июня 2024 года по 5 мая 2025 года пробежать официальный марафон быстрее 4 часов 50 минут или ультрамарафон 56 км быстрее 6 часов 45 минут. Моей квалификацией стал марафон в Кейптауне, который я пробежала в ноябре 2024 года за 4 часа и 3 минуты — этого хватило, чтобы отобраться на Comrades.

Результаты нужно прикрепить к анкете на официальном сайте Comrades Marathon, оплатить слот и дождаться подтверждения в личном кабинете: qualified или non-qualified. Поскольку я пропустила сроки основной регистрации, мне пришлось ждать открытия замен  ​в марте, когда можно выкупить слот у бегунов, по каким-то причинам пропускающих Comrades.

Процедура замен продолжалась недолго — всего день. Я до сих пор помню тот понедельник: желающие быстро расхватывали слоты, оплатить мой помог друг-южноафриканец, который много раз бегал Comrades. После покупки стало по-настоящему страшно: до забега оставалось всего два с половиной месяца. Поэтому после работы я тут же побежала на свою первую тренировку к Comrades.

Готовилась к ультрамарафону сама. Сейчас сложно представить, что я пошла на такой риск. Но после того как в 2024 году я сама готовилась к кейптаунскому марафону и показала свое лучшее время, у меня сильно прибавилось уверенности.

Сравнение работы с тренером и без него показало, что сама себя я знаю лучше. Со специалистом тренировки, может, и были эффективнее, но работать приходилось на пределе. Помню пробежки, когда я чувствовала, как изнашивается организм. При самостоятельной подготовке, безусловно, жалеешь себя и бегаешь меньше, но больше слышишь свое тело. Например, когда не хотелось бегать, разрешала себе этого не делать: понимала, что организм просит отдыха. В такие моменты могла заменить бег на велосипедную тренировку или трейл.

Готовиться самой сложнее, чем с тренером. Во-первых, нужно самому придумывать, какие дистанции бегать. Во-вторых, труднее поддерживать мотивацию: никто ведь не проверит, сделал ты тренировку или нет. А заставить себя выйти и пробежать 30 км, поверьте, непросто.

В ЮАР как подводящие к Comrades мероприятия обычно бегут марафон Cape Peninsula в феврале и ультру Two Oceans на 56 км в апреле. Я пробежала их в 2024 году, но на Comrades тогда не попала: поздно подала заявку на регистрацию. Повторять эти забеги в 2025 году не стала: почему-то была уверена, что пробегу Comrades на старых дрожжах.

Кроме Cape Peninsula и Two Oceans участвовала в конце октября 2024 в кейптаунском марафоне. Решение возникло спонтанно — во многом потому, что он самый доступный для меня. Дополнительным фактором стало то, что организаторы хотят пройти квалификацию в мейджоры, чтобы забег вошел в список главных марафонов мира  ​. Финальным официальным забегом перед Comrades в прошлом году стал мой второй в жизни и первый в Кейптауне трейл — на 35 км по Столовой горе. Не знаю, считается ли трейл подготовкой к ультрамарафону, но я считала все.

Кроме соревнований я ходила в зал и делала силовые упражнения на все тело, а также бегала четыре-пять раз в неделю по 10—15 км. Длительные забеги тоже устраивала, но по сравнению с подготовкой других людей их было очень мало: к таким масштабным испытаниям готовятся годами, и я согласна с таким подходом.

К Comrades рекомендуется бегать под 100 км в неделю, а я от силы бегала 60 км. Самой длительной тренировкой были 30 км с приличным набором высоты. На нее себя сложно было уговорить: с одной стороны, сохранялся страх вообще не добежать из-за недостаточной подготовки, с другой — было чувство, что лучше недотренироваться, чем перетренироваться.

Во время этого забега под левой коленкой начало предательски ныть. Поняла, что это может стать причиной схода с дистанции, ведь если заболело уже на 30 км, а Comrades в три раза больше, мне конец. Тогда я впервые задумалась, что не исключаю пропуск ультрамарафона. Боль постоянно преследовала меня на пробежках и даже на хайкинге при ходьбе вниз.

Примерно за полторы недели до старта я прекратила беговые тренировки. Посоветовалась с подругой, которая работает травматологом-ортопедом, и она прописала мне покой и охлаждающие мази.

Моей последней перед Comrades тренировкой стал пеший поход на 23 км. Идею подсмотрела у знакомого, который тоже готовился к забегу: в какой-то из дней, который бегуны обычно посвящают длительным пробежкам, он ушел в поход по асфальту на шесть или семь часов. Задача — просто осилить нон-стоп-ходьбу в течение этого времени с питанием, как на забеге. Я совместила ходьбу по асфальту и хайк с набором высоты. Прошла 23 км в одиночестве и сделала небольшой перерыв, чтобы съесть бургер. Надеялась, что это тоже поможет пробежать великий Comrades.

Для восстановления я регулярно лежала по 7—10 минут в ледяной ванне в спортзале и после пробежек всегда посещала пляж, чтобы остудить ноги в холодном океане. На мой взгляд, ледяная вода — лучшее средство для расслабления мышц как после беговых, так и после силовых нагрузок. Это дает заряд бодрости, тонус мышцам и вообще полезно для кровообращения. Минусы и риски тоже есть, но мне нравится такой ритуал.

Как только я увидела ледяную ванну в моем спортзале, сразу решила, что она мне нужна. И не на две минуты, как всем: решила устроить челлендж и после каждой тренировки лежать в воде 8 °C на минуту дольше, чем после предыдущей. В итоге хотела пролежать 15 минут. Конечно, чередовала это с походами в сауну, потому что даже после нескольких минут в такой воде приходилось отогревать конечности. Челлендж в конце концов выполнила и теперь лежу по 10 минут два раза в неделю.

На растяжках фокусировалась мало, но регулярно ходила на массаж — это был час боли и страданий, которые шли на пользу телу. Особенно перегружены были ягодицы.

Параллельно с подготовкой и восстановлением я отказалась от алкоголя за три недели до Comrades. До этого могла выпивать один-два бокала вина практически каждый день за ужином или в компании, а также пол-литра пива после длительной тренировки. Последнее, как мне говорил когда-то тренер, даже восполняет потерянные электролиты.

Оценить влияние этого решения сложно: не знаю, как чувствовала бы себя на забеге без аскезы. Хочется верить, что отказ от алкоголя как от любого другого наркотика всегда во благо. Но я в эти три недели испытывала сонливость, утомляемость и снижение тонуса — моя батарейка садилась быстрее обычного. Еще стала хуже выглядеть: смеялись с подружками, что без алкоголя нет отечности по утрам, поэтому лицо выглядело обезвоженным и усталым, как состарившийся абрикос. Возможно, повлияла накопленная усталость или африканская зима.

Я не встречала никого, кто забронировал бы себе жилье в криминально опасном Питермарицбурге. Поэтому, даже если вы бежите Comrades Down, остановиться лучше в Дурбане. Хотя и в нем не советую ходить в одиночку: накануне забега был случай поножовщины и ограбления русскоязычных ребят прямо у моего отеля Blue Waters. Вечером я из него старалась не выходить или сразу запрыгивала в такси. Преступники видят туристов за километр и прекрасно понимают, сколько наживы приехало на знаменитый забег.

Мне было несложно добраться до Дурбана: просто купила билет из Кейптауна и полетела. Примерно через два часа я была в городе, где много бездомных, криминала и бегунов. Приехала накануне старта в пятницу, чтобы успеть акклиматизироваться после более холодной кейптаунской зимы.

Такси или трансфер до Питермарицбурга не бронировала: билеты на автобус можно было купить прямо на экспо от организаторов. Бегуны выстраиваются в очередь в 02:30—03:00 и садятся в автобус, который отвозит их за 90 км от финиша. Проезд стоит примерно 200 ZAR⁣ (980 ₽).

Дорога из России в ЮАР обычно идет с пересадкой в Дубае, Дохе или Эфиопии. Стоимость авиабилетов высокая, но многие приезжают не только ради забега, но и чтобы посмотреть ЮАР и Африку в целом.

На мой взгляд, смотреть в Дурбане особо нечего и расслабиться на пляжах не получится: приходится постоянно следить за вещами. Многие бегуны посещают музей Comrades в Питермарицбурге. Там можно посмотреть историю забега и увидеть медали, номера участников, фотографии, архивные документы, а также узнать о легендарных бегунах.

Но я не настолько идейная, чтобы ходить в музеи о забегах. Считаю, что гостям лучше поехать в Кейптаун и увидеть по-настоящему красивые места. Обстановка там не сильно лучше, но есть безопасные районы и пляжи, хотя океан и холодный.

Слышала истории, как после забега участники планировали сафари в национальном парке Крюгера или отправлялись на водопад Виктория в Зимбабве. Я, например, на следующий день после Comrades улетела на остров Маврикий — вознаградила так свои ноги и организм после грандиозного испытания. Хотя, возможно, лететь куда-то на следующий день после забега и не лучшая идея.

За питание участники отвечают сами и несут его на себе: на трассе есть пункты питания только с перекусами и водой. Если вы едете в составе бегового клуба, который организует собственную остановку на трассе, можно бросить часть своих вещей там: еду, охлаждающие спреи, вторую пару кроссовок, если хотите поменять их на дистанции.

Я брала с собой мармеладки GU и девять гелей от испанского производителя 226 — в ЮАР их завезли сравнительно недавно. Нарушила главное правило бегуна и не стала пробовать питание заранее, но мой кишечник никогда не бушевал против чего-то нового и проблем на трассе не возникло. Некоторые гели были с лошадиной долей кофеина, что помогает на ультрамарафонах.

Несколько упаковок вместе с частью экипировки отдала знакомым ребятам, которые отвезли их на остановку на второй половине трассы. Количество еды с собой индивидуально, но мне моего хватило. К тому же дополнительно во время забега я старалась съесть что-то на официальных пунктах питания: апельсин, банан или вареную картошку с солью. Для участников все это бесплатно. Также взяла с собой несколько солевых таблеток и упаковку «Нурофена».

В стартовый пакет кроме номера организаторы кладут:

1. Экипировку. Стартовую футболку под размер участника, светоотражающую повязку, баф, высокие носки с эмблемой Comrades и кепку с логотипом, которая еле налезла на мою голову и выглядела как лаваш.
2. Еду. Пачку риса, бутылку воды Thirsri, энергетический батончик Race Pro, четыре солевые таблетки от 226, пачку чего-то, похожего на кисель, а также раск — африканский сухарь, который макают в чай.
3. Гигиенические принадлежности. Стиральный порошок, гель для стоп, дезодорант и мини-гель для душа.
4. Прочее. Успокоительные капли, памятку с полезной информацией, рекламные материалы и брошюры, мешок с логотипом Comrades, а также браслет для входа в финишный городок.

Забег начинается в 06:00, но ваш реальный старт происходит гораздо раньше. В два часа ночи большинство бегунов заканчивает свой экстремально ранний завтрак в Дурбане и выстраивается в очереди на автобусы до Питермарицбурга. Все уже одеты по-беговому, стартовые номера прикреплены булавками к футболкам, кроссовки зашнурованы — с собой только питание на трассу и сила духа.

По дороге смотрела на большую луну, а потом неумолимо начала засыпать. Никакого волнения перед стартом не было: я никогда не бегала 90 км, поэтому мозг не воспринимал поставленную цель как угрозу, а ноги не отказывались бежать. Переживала разве что из-за того, что поначалу не могла найти стартовый карман с девчонками, с которыми вместе ехала.

Мандраж случился, когда заиграл гимн Южной Африки. После него включили неофициальный гимн трудящихся ЮАР Shosholoza, а затем — трогательную Chariots of Fire, от которой у меня наворачиваются слезы. Вместо стартового сигнала на Comrades кукарекает петух — необычно!

После первого километра бросила свою белую ветровку зрителям. Планировала сделать это специально на Comrades: она уже знатно поизносилась, а местные жители всегда рады вещам, которые бегуны кидают на обочину. Мой взгляд не раз останавливался на людях с мешками для мусора, которые подбирали экипировку.

Еще у меня было несколько матрешек, которые я планировала раздать детям. Тренеры ругают даже за телефон на трассе, а у меня было несколько не таких уж легких матрешек.

С каждым километром усталость увеличивается и каждый лишний грамм имеет значение. Поэтому избавиться от матрешек было приятной и важной миссией. Раздала их в начале трассы — до чего же умилительно смотреть на радость детишек, которые внезапно получают сувенир. Они глазам своим не верили и, стесняясь, протягивали ручки. Когда делюсь чем-то просто так, приподнимается настроение, как будто меня подняли на руки, покрутили и опустили.

Среди других традиций Comrades — остановка возле Arthur’s Seat. Это выступ, где бегуны оставляют цветы, чтобы привлечь удачу. Место названо так в честь Артура Ньютона — одного из первых победителей ультрамарафона. При мне все пробегающие просто прикасались к этому месту, чтобы привлечь удачу.

В начале забега все передвигаются очень медленно — у меня никогда не было такой черепашьей скорости. Обогнать толпу сложно: улочки города настолько узкие, а людей настолько много, что постоянно упираешься в чью-то спину. Но тогда моей установкой было бежать, пока бежится, поэтому на подъемах старалась обойти участников по обочине или траве, чтобы не идти уже на первых километрах.

На больших дистанциях мне помогает мысль, что каждый шаг приближает к финишу. Поэтому я тихо радовалась после первых пяти, а потом и 10 км. Хотя кому-то может показаться глупостью радоваться такому в масштабах забега на 90 км.

Еще один способ обмануть мозг — разделить трассу на три отрезка по 30 км. Такую дистанцию я уже бегала во время подготовки. Каждые 30 км планировала делать полноценную остановку и спокойно пить, есть на пунктах питания, использовать охлаждающий спрей, делать растяжку и самомассаж, умываться и ходить в туалет. Думала, что буду спокойно выделять на это 10 минут, перезапускать организм и снова включаться на очередной отрезок.

В реальности же после первых 30 км я еще не устала настолько, чтобы остановиться или идти. Поэтому я сошла с трассы только в туалет и побежала дальше — придерживалась своего же правила бежать, пока бежится.

Первую усталость почувствовала где-то после половины пути (45 км) и стала чаще переходить на шаг с мыслями: «Кто сказал, что все 90 км надо бежать?». Но я уже пробегала марафоны и знала, что способна даже на большее.

Половина дистанции Comrades особенно запомнилась по двум причинам. Во-первых, из-за большой сцены с танцующими чирлидершами и возгласами ведущего Welcome to the halfway  ​. Во-вторых, из-за того что я грохнулась на ровном месте.

Понятия не имею, почему это произошло: я не спотыкалась, у меня не было головокружения. Возможно, организм забастовал от монотонности движений и событий. На трассе было плотно, и после падения я испугалась, что меня затопчут. Но, к счастью, этого не произошло: быстро встала, отряхнулась и побежала дальше. Обычно в таких ситуациях не успеваешь осознать произошедшее и продолжаешь бежать. Боль и ссадины чувствуешь потом.

Спустя несколько километров помогла встать другому участнику марафона. Парень упал прямо передо мной и покатился под ноги бегунов. Такого на марафонах хватает — не раз видела, как люди спотыкаются на ровном месте.

После 56 км стало страшнее: таких дистанций тело еще не бегало, и как это будет, не знала ни я, ни мои ноги, ни мозг. Спортивные гели не давали энергии. Обезболивающее спасало от боли, но не от усталости. Мои друзья пропагандировали охлаждающие спреи как средство в любой сложной ситуации, но эффект оказался скорее психологическим. Боль временно замораживалась, а потом возвращалась.

Особенно тревожно стало, когда я почувствовала натирание в промежности между седалищными буграми. Осознавала, что если пустить все на самотек, мне не поздоровится. В тот момент я поняла, почему так много людей в толпе поддержки протягивают бегунам большие банки вазелина. Меня редко что-то смущает, поэтому я, не стесняясь 22 тысяч спортсменов на трассе, остановилась возле такой банки, загребла содержимое, просунула руку в шорты и смазала все что можно. Вазелин подействовал мгновенно — боль исчезла.

На 69 км начала думать про русский стол — точку на трассе, которую организуют русскоязычные ребята. Каждый год они совершенно бесплатно ждут всех русскоговорящих бегунов на 70—73 км перед самым сложным подъемом.

С организаторами стола я познакомилась, когда меня добавили в группу про Comrades в «Телеграме». Они помогали русским бегунам забросить все необходимое на трассу: питание, таблетки, вторую пару кроссовок, мази, спреи и так далее. Участнику нужно лишь упаковать в пластиковый пакет все, что ему потребуется перед развязкой забега, и подписать стартовый номер с именем и фамилией.

Я положила в свой пакетик пару гелей, чтобы не тащить целую батарею на себе, а также ментоловый крем для ног. Ребята также дополнительно разводили для всех бегунов регидрон и помогали восполнить потерю солей на ультре. К русскому столу я прибежала настолько обессиленной, что от заботы ребят стало до слез приятно.

Тяжелее всего было между 70 и 80 км. На этом отрезке я поняла, почему забег называют The Ultimate Human Race. На марафоне у бегунов часто возникает марафонская стена, когда организм протестует против бега и отказывается поддерживать прежний темп. Я никогда с ней не сталкивалась — даже на ультрамарафоне 56 км. А на Comrades все иначе и передо мной возникла не марафонская, а сразу ультрамарафонская стена. Помню, когда рассказывала знакомым о планах пробежать его, они сравнивали его с забегом из Москвы в Серпухов или из Самары в Тольятти.

Когда увидела последний серьезный подъем, сразу решила идти и тихо радовалась, что дальше будет только спуск. Но тогда я не знала, что он будет гораздо тяжелее. Спуск был настолько длинным, местами крутым и утомительным, а мои колени испытывали такую боль, что приходилось и по нему медленно сползать.

За 10 км до финиша у меня была полная апатия. Я превратилась в зомби и даже на плоских участках, обессилев, шла. Помогала лишь мысль, что надо доделать начатое. Если я ставлю цель преодолеть дистанцию, так или иначе делаю это. За год до забега я повстречала бегуна в футболке участника Comrades и спросила, каково этого — пробежать 90 км. Он показал мне на голову и сказал, что все в ней. После марафона физика уже не имеет значения и важен лишь настрой.

Мои часы опережали реальный километраж, хотя я точно помню, что включила их, как только пересекла стартовую арку. Они показывали 90 км, а по указателям оставалось еще два — это очень демотивировало. Даже попросила подругу, которая ждала на финише, посмотреть трек моего номера и сказать, сколько мне точно оставалось до финиша. Заветные цифры 89 и 90 так и не приближались.

На последнем километре испытываешь душевный подъем. Этот отрезок получается пробежать всегда, что бы ни случилось с тобой до этого. Бежала его и я. При виде финишной арки появились разные эмоции: навернулись слезы, возникло чувство признательности всем, кто поддерживал на финише, желание пожалеть себя, как жалеет мама маленького ребенка, и еще много всего.

На финише у меня не было сил улыбаться и уж тем более позировать фотографам — только желание перестать бежать. Уже после всего мне стало интересно, за сколько самые быстрые бегуны преодолевали легендарную дистанцию. Лучшее время за всю историю:

1. Мужчины: 5:13:58. Тете Дихана, 2023, Down run.
2. Женщины: 5:44:54. Герда Штайн, 2023, Down run.

Мои 10 часов 49 минут на их фоне нервно курят в сторонке.

Такой невыносимой ноющей боли в ногах, какая настигла меня сразу после финиша, я еще не испытывала никогда. Много кто знает про походку марафонца на следующий день после старта, но это не сравнится с ощущениями после Comrades. На табличках группы поддержки на забегах часто можно увидеть надпись Pain is temporary, glory is forever, что значит «Боль временна, слава вечна». Но моя боль, казалось, длилась бесконечно долго.

Обычно на финише достаточно походить босиком по траве — и все проходит. В моем случае это не помогло. Мой ментоловый гель остался на русском столе, поэтому намазала ноги «Нурофен-гелем», но эффекта не чувствовала. С собой были таблетки «Нурофена», но три из них я уже выпила на трассе и думала, что еще одна будет перебором.

При посадке в такси поднять ноги сил не было, приходилось буквально затаскивать их обеими руками. Потом из-за боли долго не получалось заснуть. Отпустило только наутро — остались лишь стандартные последствия после длительного бега, знакомые всем марафонцам: сложно спускаться по лестнице, садиться и вставать.

Вдобавок после финиша у меня сошли сразу два ногтя. Такое случалось и раньше, но всегда постепенно и не в день забега. А в этот раз уже на финише сформировались две большие гематомы. Срезать ногти не больно, но сам факт меня шокировал. Всего же после забега я лишилась шести ногтей: четырех на левой ноге, двух — на правой. После Comrades сложилось впечатление, что этот ультрамарафон похож на непрекращающийся селфхарм.

Еще я переживала из-за своего колена, которое начало меня беспокоить до соревнований и ныло на Comrades. В восстановлении помогло ничегонеделание: отправилась на Маврикий и примерно на неделю отказалась от любых нагрузок, кроме плавания в океане. Потом попробовала хайкинг, массаж бамбуковыми палками и пляжный волейбол.

К бегу по асфальту все еще не вернулась, а обычно начинаю скучать по нему и уже через неделю или две после соревнований возобновляю. Но в этот раз мне впервые не хочется бегать уже несколько недель, хотя мысли о своей стандартной десятке вдоль океана уже закрадываются.

2026 и 2027 годы будут 99-м и 100-м по счету забегами Comrades. К столетнему юбилею организаторы наверняка подготовят особую программу, медали и создадут атмосферу, которую не повторить ни на одном другом старте. Уверена, что из-за большого ажиотажа зарегистрироваться будет очень сложно.

По слухам, организаторы увеличат количество слотов, чтобы больше бегунов со всего мира смогли пробежать забег с красивой цифрой 99 или 100. Чтобы вместить всех, уже в этом году финиш в Дурбане перенесли со стадиона Moses Mabhida в соседний People’s Park.

Советы. Всем, кто готовится к Comrades, советовала бы делать это с тренером. Не из-за того, что он умнее вас или выстроит более профессиональную программу — рекомендуемые программы есть даже на сайте Comrades. Просто с тренером больше дисциплины и меньше соблазна пропустить тренировку и пожалеть себя. Если вам не нравится бегать одному, можно найти компанию. Поверьте, пробежать 30 км вместе с кем-то может быть легче, чем одному.

Также обязательно включайте в свою подготовку походы в зал. Мышцы ног и спины должны быть в тонусе перед забегом — это особенно важно при беге вниз.

Конечно, щадить свой организм тоже нужно, потому что никто кроме вас не знает, что происходит с вашим телом и настроением. Только вы поймете, стоит ли делать длительную тренировку сейчас или лучше отложить ее на завтра.

Личные итоги. Несмотря ни на что, решение участвовать в Comrades считаю правильным. Оно помогло мне в очередной раз осознать, что человеческий организм способен на многое и если я чего-то захочу, то сделаю это. Важно было и потешить самолюбие: теперь могу называться финишером исторического ультрамарафона длиной 90 км.

По правде говоря, гораздо счастливее себя чувствовала на финише обычных марафонов 42,2 км. После Comrades было ощущение, что я сделала что-то экстраординарное, но в то же время не покидало чувство, что я навредила своему организму. Поэтому становиться жертвой маркетинга и бежать Comrades в обратном направлении не буду. Уже предупредила всех своих близких, чтобы держали меня семеро, если я хотя бы раз произнесу слово Comrades.