Как живет фотограф в Хайфе с доходом около 78 000 ₽

Возраст: 34 года.

Город: Хайфа, Израиль.

Семья: муж С., ему 37 лет, и кошка Персефона. Мы с мужем вместе уже 12 лет. В Новочеркасске живут брат с женой, старшая сестра с семьей, тетя, а также мама С. Мой папа живет в Волгограде.

Должность: я по образованию журналист, но шесть-семь лет назад увлеклась фотографией — и теперь я фотограф.

Доход: в Хайфе стараюсь продвигаться как фотограф, но пока это непросто. Израильская аудитория в моем инстаграме крошечная: из 18 тысяч моих подписчиков из Израиля максимум 100—200 человек. Так что у меня получается две-три съемки в месяц, выходит 2000⁠—⁠3000 ILS⁣ (41 400⁠—⁠62 100 ₽)⁣.

Мне хочется сделать так, чтобы доход приносили не только фотографии. Возможно, пришла пора выпустить обучающие курсы. Многие подписчики просят об этом, но проблема в том, что я страшно не люблю учить: как человеку с синдромом самозванца, мне всегда кажется, что знаю недостаточно.

У меня много планов, как заработать: от странных и сложных до вполне практичных. Давно были идеи писать книги под псевдонимом на каком-нибудь ресурсе. Популярные авторы хорошо зарабатывают. Еще была идея продавать цифровые товары на «Этси». Или физические, но тогда это едва ли можно считать пассивным заработком: слишком уж много трудозатрат и всего другого. А я бы хотела иметь именно пассивный доход.

Дополнительные источники дохода: иногда продаю пресеты для обработки фото и очень-очень редко записываю уроки — клиенты и покупатели находятся через соцсеть. Но это так, баловство, которое не приносит каких-то существенных сумм. Может получиться 10 000—15 000 ₽ в месяц или ничего.

В июне 2022 года мы репатриировались в Израиль, государство первое время помогает деньгами новым гражданам. Месяц написания дневника — последний, когда получаем корзину абсорбции, эта материальная помощь составляет 5000 ILS⁣ (103 500 ₽) в месяц. Всем, кто приехал после начала СВО и до 1 августа этого года, дополнительно будут платить 2900 ILS⁣ (60 030 ₽) на аренду жилья в течение года, в нашем случае до июня 2023.

Но недавно в Израиле прошли выборы, победила партия, выступающая против программы репатриации. Она не хочет выделять бюджет на дополнительные выплаты, и сейчас квартирные временно заморожены.

Должность мужа: до конца 2020 года С. писал музыку для рекламы и помогал мне на всех сложных съемках, но несколько лет назад эта индустрия начала проседать.

Когда мы переехали в Москву в сентябре 2020 года, в самый разгар пандемии, он начал бизнес по изготовлению соевых свечей. Дело хорошо развивалось и концу приносило в районе 100 000—150 000 ₽, при этом заработки активно росли. Но из-за СВО заказывать качественные аромамасла из Америки стало невозможно, и мы закрыли бизнес.

Сейчас муж не работает. Мы пока не можем устроиться на постоянную работу, потому что бесплатно учимся в государственном ульпане — школе иврита.

Доход мужа: здесь С. продолжает получать небольшие суммы с музыкальных стоков, хотя музыку туда давно не пишет. Это 1000⁠—⁠2000 ILS⁣ (20 700⁠—⁠41 400 ₽) в месяц.

Общий доход семьи: 10 900⁠—⁠12 900 ILS⁣ (225 630⁠—⁠267 030 ₽) в месяц.

Сколько откладываем: сейчас ничего не откладываем, только тратим.

Сколько накопили. За последние три года у нас было много событий, на которые пришлось потратиться:

1. Купили машину. Нужно было вместительное авто, куда влезли бы все вещи для фотосессий. Выбрали Ларгус и ни разу не пожалели. Вместе с переплатой по автокредиту получилось около 700 000 ₽. Но перед переездом в Израиль я ее продала.
2. Переехали в Москву из Новочеркасска. На все понадобилась тоже довольно приличная сумма — 200 000 ₽ или около того.
3. Открыли бизнес по изготовлению свечей. Потратили несколько тысяч долларов — точно больше пяти, но, кажется, меньше десяти. Но в тот момент, когда вложения окупились и бизнес начал приносить деньги, его пришлось закрыть.
4. Купили новую камеру. В январе 2022 года я выбрала Sony A7 III и объектив Sigma AF 50mm, две палки цветного света и всякие комплектующие по мелочи. Потратили не безумно много — около 300 000 ₽, но все-таки сумма заметная.
5. Переехали в Израиль.

В итоге в Израиль мы привезли чуть больше 14 000 $⁣ (1 056 580 ₽) — все, что получили с продажи своей недорогой машинки и заработали за последние полтора-два месяца дома.

Сейчас осталось совсем немного — 3500 $⁣ (264 145 ₽), мы храним деньги наличными и надеемся, что в ближайшее время не придется их тратить.

На что откладываем: если все получится, за год хочу отложить на первоначальный взнос за квартиру в Ростове — думаю, хватит миллиона или полутора. В Ростове квартиры дешевле, чем в Москве, но все зависит от того, что будет через год. Я бы потихоньку выплачивала ипотеку, а потом можно было бы продать квартиру и использовать деньги как первоначальный взнос для чего-то более существенного. Но это зависит от того, что произойдет с рынком недвижимости к концу 2023 года.

Еще хочу немного попутешествовать: за время пандемии соскучилась по этому. Планировала поехать в Париж на цветение сакуры и в Шотландию на Белтейн, но в 2023 году не получится из-за ульпана, а когда закончится учеба, иссякнет и запас денег — нужно будет работать. Билеты из Тель-Авива в Лондон можно купить за 10—15 тысяч рублей на человека в обе стороны, в Париж — примерно так же. Думаю, каждая поездка выйдет не дороже 150—200 тысяч. А после Израиля все цены и вовсе кажутся очень скромными.

Если к осени все будет хорошо, я бы хотела съездить на празднование Самайна в Шотландию или Англию либо в Канаду. Хочу поездить по осенним английским деревушкам и вересковым пустошам. Планирую отложить тысяч 200—300 на осеннюю поездку. Еще хотела бы отметить День мертвых в Мексике, но точно уже не в этом году.

Плюс планирую докупить кое-что из света и оборудования. В Израиле творческие специалисты имеют право пройти комиссию, которая выделяет деньги на покупку оборудования и аренду студий для художников и танцоров. Хочу подать документы. Правда, там нужны какие-то регалии, а у меня никогда не было потребности участвовать в профессиональных конкурсах или публиковаться в журналах. Но, говорят, прежде всего там смотрят работы, могут дать денег и так.

Если в мае поеду в Москву, хочу купить там портативную дым-машину примерно за 30 тысяч рублей и два фотофонаря — это еще около 30 тысяч.

Ну и нам очень нужен автомобиль, для начала хотя бы недорогой и старенький: без него снимать в Израиле тяжело. Большинство вначале покупает совсем дешевенькие, в пределах 12—15 тысяч шекелей. За эти деньги машина будет как минимум десятилетней, с запахом старой тачки в салоне. Но лучше так, чем совсем без нее.

Инвестиции: ни я, ни муж не инвестируем.

Собственность: теоретически мне принадлежит четверть дома в Новочеркасске, который купила и записала на себя мама незадолго до смерти. Доли распределились поровну между мной, братом, сестрой и папой. Сестра и брат живут там, они уже разделили дом на две части и сделали отдельные входы. Они строятся, делают ремонт и продавать дом не собираются.

Не умею устраивать скандалы, для меня важнее сохранить хорошие отношения с семьей. Моей доли хватило бы на первоначальный взнос за квартиру, но на это имущество я не рассчитываю. Уверена, что и сама заработаю.

Кажется, у мужа есть 1/4 в квартире в Новочеркасске, где живет его мама. На это имущество мы тоже не рассчитываем, надеюсь, мама будет жить еще долго и счастливо.

Когда ты молод, горяч, рефлексивен и не связан с госструктурами, стремление переехать как будто всегда живет внутри тебя. Особенно если ты из маленького города, где дыра в асфальте становится ориентиром для встреч на долгие годы. Мы много фантазировали о том, как можно эмигрировать, скажем, в Канаду или Италию. Но когда переехали в горячо любимую мною Москву, я поняла, что с радостью прожила бы всю жизнь здесь, в большой светлой квартире у парка или в домике в Подмосковье.

Однако прошлым летом мы на всякий случай решили подать документы на репатриацию: ходило много слухов, что Израиль может прикрыть эту программу.

У мужа есть еврейские корни, я же росла в атмосфере в общем и целом адекватной: дома смотрели Жванецкого, читали Бабеля и слушали Утесова. Не то чтобы я была совсем наивной, но все-таки безосновательная враждебность к евреям, которую испытывают некоторые, стала неожиданностью. Помню чувство всепоглощающего горя, когда во время поездки в Киев мы посещали Бабий Яр, поэтому читать комментарии с шуточками про евреев мне как-то гадко.

Когда подавали документы, думали пожить в Израиле немного, получить паспорт и решать, что делать дальше. Но спецоперация многое изменила. Дело в том, что, на мой взгляд, у людей в России вдруг стало уж слишком мало перспектив. Как говорил герой одного сериала, «мне не нужно выйти, мне нужна возможность выйти», и мне было страшно потерять эту возможность. Не хотелось однажды проснуться и обнаружить, что я надеялась на лучшее слишком долго, а теперь и поделать ничего нельзя. И мы поехали.

Только время покажет, правильное это было решение или мы ошиблись. Но нести ответственность за последствия все равно нам, и мы к этому готовы. Пока очень и очень сложно, но психологи, статьи которых я читаю в интернете, говорят, что эмиграция по уровню горя сопоставима с потерей близкого человека, и это истинная правда. 15 лет назад я неимоверно горевала, когда умерла мама, — знаю, о чем говорю.

Сложно сказать, чем Израиль лучше или хуже России, все субъективно. Для многих плюс в том, что зимой тут тепло, но для меня это минус. Опять же, с какой Россией сравнивать? С Москвой? Тогда здесь почти все хуже — не считая автозаков. С провинциальными городками? Мы долго жили в маленьком городе на юге России, куда мэров из крупных городов ссылали за провинности, и они только пили и воровали. На весь город с 200 тысячами жителей осталась чуть ли не одна бесплатная поликлиника, да и та выглядит как после бомбежки.

Для меня самый большой плюс Израиля в том, что тут ты чувствуешь себя нужным. Вначале тебе помогают деньгами, дают возможность бесплатно выучить язык, получить новую профессию, открыть свое дело.

Репатриантам даже выдавали бесплатные продуктовые наборы, подушки, одеяла и много разных нужных вещей на первое время. Мы не стали получать: мне и так неловко от того, как сильно нам помогли. В Израиле все дорого, но, зарабатывая минималку, можно вполне нормально жить — не шикуя, но и не собирая крошки со стола. В России, мне кажется, прожить на минималку нельзя.

К слову, когда мы уже получили визы, продали машину и собрали вещи, С. внезапно спросил: «Ты знаешь, что в Израиле скоро сезон летающих тараканов?» Э, дорогой, о таком надо предупреждать на берегу! В моем списке минусов Израиля летающие тараканы стояли бы на первом месте. К счастью, в Хайфе я их видела не так уж много.

Аренда жилья: 3000 ILS⁣ (62 100 ₽)⁣ в месяц. Квартира расположена на втором этаже небольшого красивого домика, у нас отдельный вход с первого этажа и своя лестница, что очень нравится кошке. Есть три комнаты со сводчатыми потолками, гостиная и маленькая каморка, из которой мы сделали гардеробную для реквизита.

Дом находится в центре Нижнего города, это не особенно крутой район, но мы выбирали место недалеко от моря и возможных локаций съемки. До берега пешком полчаса, а на метроните 10—15 минут.

Продукты: 2500⁠—⁠3000 ILS⁣ (51 750⁠—⁠62 100 ₽) в месяц. Мы покупаем примерно тот же набор продуктов, что и в Москве, но цены в Израиле выше. Если у нас намечаются гости, сумма увеличивается. На один скромный прием гостей, когда их больше двух-трех, уходит около 500 ILS⁣ (10 350 ₽), не считая алкоголя. Но я очень люблю, когда приходят гости.

Часть товаров заказываем в магазине с доставкой — она тут всегда платная, обычно 30 ILS⁣ (621 ₽)⁣, а часть продуктов покупаем на рынке.

Красота: регулярно заказываю разные средства на «Айхербе». Это выгоднее, чем покупать в Израиле. Например, шампунь, которым я пользуюсь, там стоит 35 ILS⁣ (724 ₽) со скидкой, которая всегда есть на сайте, а в Израиле — 55 ILS⁣ (1138 ₽).

Раньше я чаще всего пользовалась маркой Vichy, но для местного климата она не очень подходит: кожа становится слишком жирной. Поэтому перешла на израильскую марку SeboCalm — она оказалась очень крутой. Покупаю средства в местных магазинах.

В Москве ходила на лазерную эпиляцию, но курс не закончила. Она стоила 3000 ₽ в месяц. Косметологу единоразово заплатила 15 тысяч за процедуру, название которой даже не помню. Это был порыв души, мне хотелось сделать что-то для себя, но особой разницы не увидела.

Пару раз в год я приезжала из Москвы в Новочеркасск, там ходила на курс массажа — 15 000 ₽ за 10 процедур. Еще делала маникюр, педикюр и окрашивала волосы в салоне. Педикюр и маникюр без покрытия стоили около 2500 ₽, за окрашивание отдавала 3000—5000 ₽: у меня длинные волосы, но в провинции процедура получалась недорогой. После ковида появилось несколько седых волос, и я постоянно обращаю на них внимание, если не крашусь.

В Израиле пока не стриглась, не делала эпиляцию, маникюр и педикюр, но планирую искать мастеров, как только буду уверена, что зарабатываю больше, чем трачу. Крашу волосы сама, точнее, мне помогает С. — без всякого энтузиазма. В последний раз купила большую бутылку окислителя Igora и два тюбика краски для смешивания этой же фирмы за 100 ILS⁣ (2070 ₽)⁣. Краски хватит на два раза. С. стрижется раз в месяц-два, тратит 50 ILS⁣ (1035 ₽).

Еще мы заказали на «Айхербе» две банки коллагена и курс витаминов: мне — для ногтей и волос, С. — общие для мужчин. На неделе дневника как раз закончили эти курсы. А еще добавки Dopa Mucuna и 5-HTP для энергии и улучшения сна. Вся посылка стоила 580 ILS⁣ (12 006 ₽), но кроме витаминов там была пара шампуней и бальзамов для губ.

Перед переездом я купила запас разной косметики — туши, тени Lime Crime, пудру, разные сыворотки на пробу, большую кератиновую маску Estel и все такое прочее.

В сумме за последние полгода мы потратили на косметику около 1500 ILS⁣ (31 050 ₽), так что в месяц получается около 2250 ILS⁣ (5175 ₽)⁣.

Обустройство дома: большую часть денег, которые привезли с собой, мы потратили на мебель. Купили кровать, холодильник, стиральную машину, кресло, стулья, индукционную плиту, шкаф, комод, зеркала и много всего мелкого. Обзавелись несколькими столами, теперь у нас один обеденный и три рабочих: два для меня — для компа и рукоделия, один для С. Еще есть здоровенный раскладной стол, он нужен, когда в гости приходит, скажем, 15 человек. В общей сложности ушло 15 000⁠—⁠17 000 ILS⁣ (310 500⁠—⁠351 900 ₽).

Денег изрядно поубавилось, зато теперь дома комфортно. Мне хотелось создать атмосферу, в которой будет приятно находиться, поэтому и тратилась на плетеные салфетки, скатерти, рамки и вазы. Я легко отношусь к вещам: придется переезжать — выкинем, продадим, раздадим и поедем дальше.

Коммунальные платежи: сюда входит свет, вода и арнона — налог на землю. В среднем за воду и электричество выходит 300⁠—⁠500 ILS⁣ (6210⁠—⁠10 350 ₽) в месяц. Еще 500 ILS⁣ (10 350 ₽) за два месяца — арнона. В первый год проживания мы имеем право на скидку 90% при уплате арноны, так что пока она куда меньше, но со следующего июля халява закончится.

Кафе и рестораны: почти не ходим туда. Оба умеем готовить, в кафе почти всегда не так вкусно, а в Израиле еще и очень дорого. Самый скромный поход в недорогое кафе — два салата и два коктейля — обойдется минимум в 200 ILS⁣ (4140 ₽)⁣. Даже когда в доковидные времена мы ездили в Европу, чаще всего покупали местные продукты на рынках и готовили дома: это всегда интересный опыт.

Раньше покупала много кофе навынос. Но, во-первых, от обычного молока у меня прыщи, растительное еще со времен веганства ненавижу, а безлактозное тут не предлагают. Во-вторых, мы купили домой маленькую кофемашину De’Longhi Vintage, она стоила около 500 ILS⁣ (10 350 ₽), теперь готовим сами.

Время от времени покупаем вкусные, почти парижские круассаны в пекарне поблизости, за два отдаем 40 ILS⁣ (828 ₽). Или берем итальянское мороженое в джелатерии, тоже навынос, — 60 ILS⁣ (1242 ₽) за полкило.

Хобби: работа — моя большая любовь, поэтому и все хобби связаны с ней. Как правило, я шью, вышиваю и мастерю иными способами реквизит для съемок или украшения для дома. Заказываю нужные детали, на это уходят разные суммы — от 200 ILS⁣ (4140 ₽) в месяц до бесконечности, когда мне чего-то сильно хочется.

Раньше приезжала на оптовую базу в Ростове и покупала огромный мешок бусин, проволоки, цветов и так далее. За раз могло уходить до 20 тысяч. Когда я организовывала большие фотодни, на реквизит и костюмы могло уйти до 80—100 тысяч. Теперь приходится заказывать все на «Алиэкспрессе». Когда нет времени ждать, хожу в местные магазины, но тут все дороже в два-три раза.

Раз в неделю покупаю себе в комнату букетик сезонных цветов за 15⁠—⁠20 ILS⁣ (310⁠—⁠413,333 ₽). Беру ранункулюсы, ромашки, гвоздики — обожаю их.

Еще пишу, но это бесплатно. Книги покупаю редко: в моменты тревожности люблю перечитывать то, что уже знакомо, а не брать новое. Всю бумажную библиотеку пришлось оставить дома — больше всего страдаю без альбомов прерафаэлитов и Альфонса Мухи, книг по мифологии и фото. Но в читалке уже есть сотни три книг, мой любимый автор от тревоги — Диана Уинн Джонс.

Животные: Персефона просто крошка и ест немного, правда, к зиме чуть больше. За «Роял Канин» для стерилизованных кошек отдаем 40⁠—⁠50 ILS⁣ (828⁠—⁠1035 ₽), еще 20⁠—⁠30 ILS⁣ (414⁠—⁠621 ₽) тратим на вкусняшки. Мешок древесного наполнителя стоит 50 ILS⁣ (1035 ₽), хватает на месяц.

Перед переездом мы потратили приличную сумму на все сертификаты, чип, прививки, титры бешенства и многое другое, чтобы забрать котулю с собой. Все вместе стоило примерно 10 тысяч рублей.

Около 20 ILS⁣ (414 ₽) уходит⁣ на Рябину — приходящую трехцветную кошку, которая решила, что она наша. Ей покупаем корм попроще, чем Персику. Но не самый дешевый, для дворняг, который продается в Израиле повсеместно: тут все кормят бездомных кошек.

Еще около 2000 ₽ в месяц-два уходит на Шиву, нашего ориентала, — старшую кошку, которая осталась с мамой С. Кошка слишком пожилая и тревожная для таких переездов, да и мама уже привыкла жить с ней и не хотела расставаться.

Одежда: покупаем по случаю. Точную сумму назвать сложно, но она небольшая. Думаю, на все про все получается не больше 200⁠—⁠300 ILS⁣ (4140⁠—⁠6210 ₽) в месяц.

Сейчас мы находимся в режиме «вот похудеем, тогда выберем». Сбросить вес не хватает силы воли, а покупать хорошие дорогие вещи на жиробарсиков жалко. Перед переездом купили немного одежды примерно на 25 000 ₽: футболки, шорты, летние брюки, рубашки, сандалии.

Здесь приобрели плюшевую шубу для С., а мне теплую рубашку и штаны в H&M за 300 ILS⁣ (6210 ₽)⁣. На этом пока все.

Кредиты, ипотека: сейчас очень жалею, что лет восемь назад не взяла ипотеку. Я бы ее уже давно выплатила, и в собственности была бы хоть какая-то недвижимость. Но мы много лет жили в режиме «не знаем, куда хотим податься». Был миллион планов, мы переезжали, открывали один бизнес, потом другой — и в итоге так ничего и не купили. Но если все будет в порядке, то хотела бы взять ипотеку в ближайшие два года и быстро ее выплатить.

Кредиты почти никогда не берем, исключение — крупные и важные покупки. Брали машину в кредит, а первоначальный взнос на нее — 120 000 ₽ — сняли с кредитки Т⁠-⁠Банка с мыслью, что выплатим за грейс-период. Все долги погасили за год.

С кредитки «Альфа-банка» купила себе новую камеру, поскольку боялась, что старая в любой момент может умереть на съемке: слишком уж большой у нее пробег. Как писала выше, объектив, постоянный свет и всякие мелочи стоили под 300 000 ₽, все отдала в льготный период. С. тоже залезал в кредитку на покупки для бизнеса, но тоже довольно быстро все отдал. На всякий случай перед переездом я закрыла все кредитные карты.

В Израиле немного другая банковская система, и здесь кредитка — обязательная часть жизни. В некоторых магазинах просто нельзя пользоваться дебетовой картой. Любую крупную покупку можно оплатить с помощью кредитки, разбив сумму на платежи. Мы так купили кофемашину — осталось еще четыре платежа по 120 ILS⁣ (2484 ₽)⁣. В банке открыли общий счет на двоих, каждому выдали собственную кредитную карту с лимитом 2000 ILS⁣ (41 400 ₽). Его можно увеличить, но нам это пока не нужно.

Интернет: 120 ILS⁣ (2484 ₽).

Здоровье: мы наслушались, что в Израиле ничего не купить, и перед отъездом собрали по рекомендации подруги базовую аптечку, она обошлась в 15 000—20 000 ₽. В итоге оказалось, что собрали ее неудачно. За полгода жизни тут у нас закончились почти все болеутоляющие, потому что у меня мигрени, а когда продувает С., у него появляются проблемы с ногой. Зато есть уйма препаратов от болезней, которыми никогда не страдали.

В России мы тратили на врачей не слишком много. В последний раз я заплатила 12 или 13 тысяч за обследование у гинеколога в платной клинике. Сильно болела грудь, а так как мама умерла от рака, у меня на подсознательном уровне постоянно есть страх онкологии. Но врач сказала, что все в порядке, никаких проблем: «Чего ты хочешь? Тебе уже за 30, ты не рожала, в твоем возрасте она может болеть просто так».

Сразу как приехали сюда, у С. появился жуткий стоматит в какой-то чудовищной форме — видимо, организм перестраивался. В итоге мы докупили местные препараты в общей сложности на 100 ILS⁣ (2070 ₽).

В мае планирую поехать в Москву, заодно привезу то, чего здесь не хватает. А вообще, если обращаешься к врачу в Израиле и тебе выписывают рецепт на лекарства, в аптеке на них будет огромная скидка. Я сама не покупала, но С. говорит, что чуть ли не 80%.

Здесь мы сразу выбрали больничную кассу. Первые полгода базовая страховка для репатриантов бесплатна. Говорят, что следующие полгода тоже, если не вышел на работу. Будем выяснять. Но я хочу перейти на расширенную страховку, в которую входят скидки на лечение зубов. Она стоит порядка 100 ILS⁣ (2070 ₽) в месяц, точная сумма зависит от многих факторов, в том числе от возраста.

Подарки: трачу не больше пары тысяч рублей в месяц. С С. иногда дарим друг другу что-то дорогое, когда есть деньги, а когда их нет, можем обойтись без подарков.

Налоги: около 2000 ₽ за мою долю в доме. Еще плачу налоги с продажи пресетов через известную соцсеть, но в ближайшее время хочу сделать себе сайт. Доход от месяца к месяцу меняется.

В России мы оба платили налог как самозанятые. Здесь пока не встали ни на какой учет, но обязательно это сделаем, когда доход будет больше и стабильнее. В Израиле все репатрианты имеют право на бесплатную консультацию специалистов по поводу налогообложения и того, как открыть ИП. Думаю, как закончим ульпан, воспользуемся этой возможностью. В последнее время меня преследует желание открыть какое-нибудь заведение, но пока это только мечты.

Общественный транспорт: удивительное дело, но в Москве и дома я ненавидела общественный транспорт и почти всегда ездила на такси, особенно на съемки. В Израиле то ли транспорт удобный, то ли мозг перестроился на режим «пока не до выпендрежа», но за полгода я ни разу не пользовалась такси.

Транспорт тут ходит круглосуточно, просто ночью реже, чем днем. К морю идет метронит — это автобус с выделенной полосой, который не стоит в пробках. Железнодорожный вокзал находится рядом с домом — это на случай, если нам нужно в другой город. Одна поездка по городу стоит 5,5 ILS⁣ (113 ₽)⁣. Заплатить в любом транспорте можно через приложение, мы так и делаем — и в конце месяца с нашего счета списывается сумма сразу за весь период.

Когда мы не ходили в ульпан, я тратила около 200 ILS⁣ (4140 ₽)⁣, потому что почти каждое утро ездила к морю встречать рассвет. Сейчас делать это невозможно, а в ульпан ходим пешком, так что у меня получается максимум 90 ILS⁣ (1863 ₽), у С. и того меньше.

Мобильная связь: 38 ILS⁣ (786 ₽) с человека.

Благотворительность: могу купить кому-нибудь нуждающемуся пакет еды, еще ежемесячно доначу малюсенькие суммы — 150 ₽ — одному классному автору крайне забавных комиксов во «Вконтакте». Если знакомые собирают на приюты для животных, тоже могу закинуть 500 ₽.

Сервисы: 690 ₽ в год за «Яндекс-диск» на терабайт, «Ютуб» смотрю обычный.

Читаю книги для расслабления, когда хочется ни о чем не думать. У меня была любимая писательница на «Литнете», на каждую ее книгу уходило по 150 ₽, но в связи с последними событиями политика площадки изменилась — и автор ушла.

В ближайшее время к этим тратам прибавится и сайт — 120 $⁣ (9056 ₽) в год за сервис, на котором буду его делать, и 2000 $⁣ (150 940 ₽) за доменное имя. За «Фотошоп» и «Лайтрум» временно не плачу, но снова начну, как только буду нормально работать.

С. изредка покупает игры и платит за сервис, где можно играть, не используя мощности собственного компа. В последний раз перепроходил «Ведьмака» и играл в Star Wars.

Техника: новая камера Сони A7, купленная в январе 2022 года, старенький Никон D750, несколько источников постоянного света и Айфон 13 Pro за 4500 ILS⁣ (93 150 ₽), который подарил мне на день рождения С., чтобы я наконец нормально вела сторис в соцсети. В ближайшую поездку в Москву хочу купить еще техники.

Развлечения: я любитель этнографических музеев, поэтому сильно скучаю по Москве. Тут из развлечений — бесплатные прогулки вдоль моря и гости.

Машина: каким-то чудом буквально за неделю до переезда мы умудрились продать машину за 600 тысяч. До этого ежемесячно тратили 5000—10 000 ₽ на бензин. Раз в несколько месяцев ездили на машине из Москвы домой и обратно, на бензин и платные дороги уходило в районе 10—15 тысяч.

Спорт: пока весь мой спорт — ходьба, но летом планирую начать кататься на сапе. Актуальных цен сейчас найти не могу, но, кажется, занятие стоило 50⁠—⁠80 ILS⁣ (1031⁠—⁠1649 ₽).

Никак. С самого начала отношений у нас был совместный бюджет. Наличные деньги лежат в общей кучке, электронные — у каждого на карте. Когда переехали в Израиль, нам в банке завели один счет на семью, так что бюджет стал еще более общим.

Мы знаем, сколько денег нужно на квартиру, коммуналку и прочие ежемесячные расходы, и стараемся не слишком сильно вылезать из еженедельного бюджета на еду. Скриншота с тратами здесь не будет, потому что он на иврите, к тому же огромную часть покупок мы оплачиваем наличными.

Траты за день: 23 ILS⁣ (474 ₽)

07:20. Похолодало, всего +15 °C. Сегодня второй день наших коротких ханукальных каникул.

Я жаворонок. С утра раздражающе бодра, весела и полна неуемной созидательной, прости господи, энергии. Если мой режим не нарушен — а сейчас он нарушен, — легко встаю в пять и сразу включаюсь в жизнедеятельность. А С. по утрам иногда злой как черт и абсолютно всегда вялый и сонный. За долгие годы совместной жизни я научилась не трогать его спозаранку без крайней необходимости.

Пью коллаген, достаю из холодильника сливочное масло, чтобы приготовить домашние конфетки, мою посуду.

Завтра Йоль, и хочется, чтобы дома было красиво, чисто и нарядно. Мою столешницу под плитой.

08:20. Пытаюсь помыть окно с обратной стороны, но не хватает длины рук. Кормлю Рябину и по пути собираю с лестницы резинки для волос, которые Персик растащила по всему дому.

Мы живем на втором этаже трехсотлетнего двухэтажного дома, разделенного на две квартиры с отдельными входами. Наша хозяйка — не в смысле «барыня», а в смысле «лендлорд» — владелица адвокатской конторы, которая расположена тут же во дворе. Довольно доисторическая бабуля, не вынимает сигареты изо рта и учит нас никому не давать деньги без расписки, даже ей. Мы учимся и денег никому не даем. За крупные покупки и аренду квартиры в Израиле выписывают чеки, как в американских фильмах девяностых.

На редких встречах бабуля всегда поит нас колой зеро, курит нам в лицо, рассказывает увлекательные и, как мне кажется, наполовину выдуманные истории и забывает наши имена, как только мы покидаем ее кабинет.

Квартира у нас невероятно милая, хотя проблемы периодически появляются. Например, здесь очень неудобный душ, течет потолок — об этом расскажу позже — и из-за сводов кондиционер стоит только в одной комнате, а в Израиле это проблема. Дом исторический, со сводчатыми потолками, и почему-то все, кто приходит в гости, говорят: «Нет, ну ты могла поселиться только в такой квартире».

08:30. Вытаскиваю все из шкафов: где-то завелась моль. Выкидываю почти все крупы, вдруг она живет в них. Ужасно не люблю насекомых. Ставлю в шкаф картонную молеловку. В Израиле они почему-то неоправданно дорогие: за кусок картона с липким слоем я заплатила что-то около 600 ₽. К слову, ни одна моль туда не попалась.

Меня в детстве учили делать многое: готовить, печь куличи, выжигать, ездить на велосипеде. Но никто не предупредил, что, когда вырасту, придется постоянно убирать, чтобы было чисто. И каждый день изобретать, что бы такое приготовить. Мне кажется, стоит на день отвлечься — и срач расползется по дому, как тесто. Не люблю уборку, но жить в помойке тоже не люблю. Для себя решила, что квартира всегда должна быть в таком состоянии, чтобы не пришлось стыдиться, если неожиданно нагрянут гости. Конечно, это не всегда получается.

Я никогда не мыслила себя домохозяйкой, всегда работала на износ и любила это. Но оказалось, что красота вокруг — хотя бы та, что сейчас могу позволить себе создать, — помогает бороться с тоской и тревогой.

09:30. С. проснулся. Стелю на стол свежевыстиранную скатерть, ставлю вариться овсянку, завариваю чай в чайнике, закидываю яйца в кипящую воду и включаю таймер на шесть с половиной минут — идеальное время для идеальных яиц всмятку. Ночью кошка перегрызла стебли нескольких цветов, подрезаю их и расставляю в мензурках по квартире.

10:00. Сажусь завтракать. Принимаю витамины, перечитываю «Американских богов». На завтрак у меня овсянка, яйцо, пастрома из индейки и козья брынза. У С. почти то же самое, только вместо пастромы курица с грибами, какие-то мужские витамины и никаких козьих продуктов. Он ненавидит их лютейшей ненавистью человека, которого в детстве насильно поили козьим молоком, и говорит, что «козья брынза» похоже на название какого-то отвратительно блеющего народного инструмента.

Болтаем с друзьями в «Телеграме». У нас чатик на четверых — две семьи. С началом мобилизации они уехали в Армению к родственникам, сейчас временно живут в Турции. Рассказываю, что Армагеддон мы сможем увидеть из окна, ведь он начнется недалеко от Хайфы, в долине Мегиддо, если верить «Откровению Иоанна Богослова». Друзья просят написать, как только сойдутся войска рая и ада, чтобы они успели принять яд. Немного обсуждаем, какой способ кончины во время конца света самый приятный.

11:30. Давно собиралась покрасить стены в комнате в зеленый цвет. Вчера купила колер и водоэмульсионку. Выношу мебель. С. отказывается помогать: говорит, я сама затеяла эту хрень, сама и должна разгребать. В итоге помогает, конечно. Заклеиваем все стратегические места комнаты малярным скотчем и начинаем мешать краску.

12:30. Лучше бы мы вымешали краску до того, как начали это мероприятие. Цвет получился просто омерзительным, будто кто-то залил мел зеленкой, а потом наблевал в таз.

В итоге просто вымыла полы и поставила все назад. Зато хорошенько убрала в комнате, сделала очень удачную перестановку и нашла горячо любимую брошку, хотя думала, что потеряла ее навек.

Приходит 900 ₽ за пресеты для обработки фото. Это, конечно, несерьезный заработок, так, «джентльмен в поисках десятки». Но иногда продаю пресеты, чтобы у меня был хотя бы маленький запас на российских счетах на непредвиденный случай. Записываю в приложение «Мой налог». +900 ₽

Принимаю душ и мою голову.

14:00. Готовлю обед и ем. С. делает кофе с кардамоном. Он не фанат, но всегда готовит мне, а изредка за компанию и себе. А я люблю кофе чистой гастрономической любовью, без всякого желания взбодриться. По утрам и так довольно активна, более того, бодриться сверх меры мне ни в коем случае нельзя.

Вместо того чтобы стать сосредоточенной, целеустремленной и работоспособной, я просто начинаю тревожиться, сердце постоянно колотится где-то в горле, преследует навязчивое ощущение, что я вот-вот отправлюсь к апостолу Петру. Поэтому кофе пью редко и в заведениях прошу добавлять в капучино порцию эспрессо вдвое меньше положенной.

У меня на обед салат со свеклой, руколой и бурратой, кофе и пара конфеток «Вишня в ликере». У С. — рис и курица. Руколу к нам привезли уже очень пожилой, так что она имеет вид снулый и печальный.

Читаю дневник электромонтера из Ростова, но все время отвлекаюсь. В пять к нам в гости должна прийти Д. — модель, которую я когда-то снимала у моря.

Отмечу, что в Израиле все ужасно дружелюбные. Когда пост с моими работами опубликовали в местном TFP-паблике для русских репатриантов, были не только предложения от моделей: куча народу написала, что хочет познакомиться, приглашали зайти в гости и вообще дружить. Думаю, это все потому, что, приезжая сюда, люди теряют весь свой уютный и знакомый мир, оставляют друзей и чаще всего родных, любимые места, понятные дороги. И в этой пустоте стараются сбиться в стайки, чтобы было не так одиноко и холодно на чужбине.

Всем новоприбывшим тяжело. Мало кто выбрал Израиль из сотни стран по огромной любви: почти все бежали, а Израиль принял нас как блудных сыновей. Все, что происходит сейчас, называют новым массовым исходом евреев на родные земли.

Многие уезжали из-за тяжести морального выбора, из-за тревоги за будущее, разрушающихся бизнесов, друзей в автозаках, закрытых ртов, из-за жажды свободы, пусть и мифической, и нежелания убивать. Тут есть журналисты, музыканты, художники, ученые, актеры и режиссеры, специалисты всех мастей. Кто-то бежал в панике, кто-то, как мы, все просчитывал, но все равно недопросчитал.

Кого-то бесит все на свете: воздух, пальмы, асфальт, цены на гречку, сложности с хорошим квасом и тот факт, что нет берез. Да и просто что тут все иначе. Сигналы машин громче, воздух тяжелее, люди свободнее, а это одновременно и плюс, и минус. Другие, наоборот, начинают кидаться грудью на защиту всего: ну и что, что асфальт обоссан? Это просто восточный колорит! Зато мы можем голосовать. Зато у нас пять видов манго. Зато в Челябинске сейчас лежит снег до подоконников, а мы, счастливые, в трусах потеем!

Я стараюсь держаться нейтралитета. Как говорится, всякая страна — полна ж*** огурцов. Но иммиграция — это тяжело. Намного тяжелее, чем представляешь себе, когда читаешь рассказы других о том, как это тяжело.

16:00. Пошел дождь, и в одной из комнат снова начал течь потолок. К счастью, комнатой мы не пользуемся, но все равно это опасное явление. С. пошел на переговоры с хозяйкой, чтобы та вызвала мастера.

«А-а-а, — сказала наша бабулита, — знаю, почему там крыша протекает». И рассказала С. историю о том, что пару лет назад квартиру сняла милейшая женщина с маленьким ребенком на руках, практически Мадонна. А потом оказалось, что вместе с Мадонной там завелось несколько криминальных элементов, которые наделали по всей квартире тайников, где хранили золото и наркотики, в том числе и в потолке под крышей.

Когда полиция брала, не побоюсь этого слова, притон, который мы теперь зовем домом, тайники разорили, но до сих пор в разных местах простукиваются подозрительные пустоты. Ковырять стены мы не решаемся, тем более все равно не знаем, где сбыть кокаин, если он там найдется. Без связей в чужой стране сложно.

Пришло еще 2700 ₽: три человека купили пресеты. +2700 ₽

Оказывается, по календарю этого года зимнее солнцестояние не завтра, а сегодня. Я всегда стараюсь отмечать праздники Колеса года, потому что очень люблю их красивые традиции. Готовлю пекан в карамели и домашние трюфели с вареной сгущенкой и шоколадом, а потом иду в магазин за чипсами и хлебом. −23 ILS⁣ (474 ₽)

17:30. Приходит модель Д., и мы три часа болтаем обо всем подряд: о маньяках — я со всеми о них болтаю, смоленских лесах, кошках и собаках, израильских работодателях и погоде.

В Израиле погода — это не дежурная тема, когда не о чем больше побеседовать, а всеобщая боль. Д. в первый год жизни тут радовалась, что зимой так же солнечно, как летом, и почти так же тепло. Но на второй год осознала, как тяжело, когда времена года не меняются и за жарким летом приходит прохладное лето, а потом снова наступает жара.

Я поняла это сразу, потому что зависима от природы, как энт. Сразу было ясно, что нормальной осени здесь ждать не стоит, но когда в сентябре я не почувствовала запаха приближающихся холодов, когда в октябре не было мокрой листвы всех оттенков рыжего, желтого и алого, когда мох не покрыл опушки и камешки, не полетела паутина, я ощутила себя предельно, невосполнимо несчастной.

После нескольких месяцев страданий и жары, прошедших как в тумане, я обратилась к психологу с запросом: у меня творческий кризис. Со всем остальным справлюсь, но без творчества жизнь совсем не мила. В итоге две сессии я рыдала, рассказывая о том, как мне не хватает сосен, мха, осени, берез и листочков, падающих на гладь пруда, как меня не вдохновляет природа Израиля.

В конце дарю Д. маленький мухомор из тех, что шью иногда от скуки. Все их любят, и я тоже.

20:00. Выкладываю пост, посвященный Йолю, с прошлогодними фотографиями и радуюсь, что он зашел более или менее нормально. В последнее время, если не снимаешь рилсы, «Инстаграм» погружает твой профиль на все большее анальное дно.

20:30. С. слушает какую-то передачу про «Илиаду» и «Одиссею» и готовит куриные отбивные.

Создаю чат одной давно запланированной съемки. Для нее нужно несколько моделей, но собрать больше одного человека за раз в Израиле очень тяжело, потому что в выходные почти невозможно куда-то выехать без машины.

С началом Шаббата — на закате в пятницу — общественный транспорт фактически останавливается. В Хайфе еще ходит метронит по Нижнему городу, но на гору не ездит ничего. И прекращает ходить весь междугородний транспорт.

Снова пришли деньги за пресеты. В дальнейшем все мелкие суммы, которые мне начисляют, — это они же. +900 ₽

21:30. Ужинаю. Курица так себе. Обычно С. готовит замечательно, но иногда его настигает желание экспериментировать. В этот раз он насыпал слишком много куркумы, от курицы веет чем-то неудачно восточным. Пишу сестре, чтобы узнать, как у нее дела.

Немного валяемся и обнимаемся с мужем. Для меня жизненно важны объятия, а С. в начале отношений был упырем, которого нельзя трогать, но постепенно привык. Не уверена, что это доставляет ему бесконечную радость, но, наверное, он понимает, как это важно для меня. Шутим, что я контактная, как зоопарк, а он бесконтактный, как бой.

22:30. Иду в свою комнату общаться с моделями, а С. играет на гитаре и поет «Гражданскую оборону».

Пытаюсь собрать девочек. Часть из них из Украины, а я как раз хотела снимать в украинских костюмах — без всякой связи с нынешней ситуацией, просто они лучше подходят к идее, да и нравятся мне немного больше русских народных, напоминают мои родные, казачьи. Но не хочу, чтобы это выглядело как подхалимаж, ведь сейчас эта тема стала невыносимо тонкой: чуть оступишься — и все треснет.

Я безмерно сочувствую людям, в дом которых пришла беда. Но я не буду ненавидеть Россию, не буду поносить или отказываться от нее. Она родила столько всего прекрасного, тут живут замечательные талантливые люди. Ни с одной культурой в мире я не чувствую такой глубокой связи, ни в одной картинной галерее не испытываю такой же гаммы чувств, как в Третьяковке среди пейзажей средней полосы.

Не знаю, как правильно выразить свою позицию, чтобы меня не поняли превратно. Эти события не стали для меня неожиданностью, о подобном исходе начали говорить еще летом 2021 года, и я почему-то сразу почувствовала, что это не слухи, что-то грядет.

Я много читаю, много анализирую, часто хожу по музеям, где можно наглядно проследить рождение и падение цивилизаций, поэтому боевые действия как таковые, наверное, меня не шокируют. Каким бы прогрессивным ни было общество, внутри человек никогда не изменится.

Больше всего поражает, с кем мы конфликтуем. В университете был курс пропаганды, и я прекрасно осознаю, что можно внушить что угодно кому угодно, главное — последовательно и планомерно давить на нужные точки. Но все же где-то в глубине души мне наивно хотелось верить в то, что люди стали гуманнее. Оказалось, это не так.

Я надеялась, что в нашей стране, где в каждой семье кто-то погиб или был репрессирован, пропал без вести или остался калекой, не захотят снова проходить подобное. Но год за годом видела, как «такое не должно повториться» меняется на «можем повторить», и ничему не удивлялась. Значит, это кому-то нужно. Как говорил Ретт Батлер, настоящие деньги делаются на создании империй и их крушении, но на крушении — куда быстрее.

Мне жаль любимую прекрасную Россию, жаль Украину, которая всегда была мне почти родной по духу: от Ростовской области до Украины рукой подать. Жаль людей, которые вынуждены бежать от бомбежек, разрухи, от необходимости умирать. Но я не верю в чудо и в то, что в России все останется как было, только «Икею» заменят «Белорусской мебелью», а «Зару» — «Зиной». Если бы знала, что мои усилия к чему-то приведут, я бы осталась. Но не верю в действенность бунта в одиночной камере, поэтому и уехала.

Вся моя семья либо за СВО, либо «спецоперация не нравится, но иначе бы Украина напала на нас». Не поддакиваю, но и не спорю. Не думаю, что взрослых людей можно в чем-то переубедить. И отношений с ними не рву, естественно: это моя семья. У каждого своя правда. Когда-нибудь они все поймут. Или не поймут. Или я пойму — всегда держу в голове, что я тоже могу ошибаться. Кто знает.

Параллельно общаюсь с клиенткой по поводу завтрашней съемки. Фотосессия коротенькая и недорогая — всего 500 ILS⁣ (10 310 ₽). Моя стандартная съемка стоит 1000 ILS⁣ (20 620 ₽) за час, но я безмерно рада и такой, потому что сейчас с работой тяжело. Хватаюсь за все с воодушевлением бультерьера, тем более что просто обожаю снимать на рождественских ярмарках.

Завариваю незнамо какой за сегодня чайник чая, доедаю конфету с ликером и зажигаю свечу — последнюю оставшуюся от нашего прекрасного, любимого и бурно развивавшегося бизнеса. Жгу ее в честь самой долгой ночи года.

23:00. Слышу звон бубенцов, зову С., и мы выбегаем на улицу. Идем на звук. В церкви напротив нашего дома толпа арабских Санта-Клаусов поет веселые песни детям в костюмчиках. Здесь вообще с необычайным размахом отмечают праздники.

Мы случайно поселились в районе арабов-христиан. Они мирные, дружелюбные и празднуют Рождество как в последний раз — с весельем и шумом.

Снова включаю рекламу поста с пресетами на 20 ILS⁣ (412 ₽), деньги со счета спишутся в конце месяца⁣. Бюджет, конечно, крохотулечный, но настраивать рекламу по-человечески не умею. Нужно нанять таргетолога, вот только ежемесячно на него нужно выделять довольно большую для меня сейчас сумму — минимум 20 тысяч рублей, а мы пока несколько стеснены в средствах.

Всегда чувствую себя неуютно без личных денег. Я полноценно работала с 18 лет, а до этого подрабатывала журналистом и получала в школе потанинскую стипендию. Привыкла, что всегда могу на себя положиться, а сейчас словно потерялась.

23:10. Обношу дом дымящимся пало санто, это что-то вроде традиции. Я не верю ни в бога, ни в черта, ни в мистику, ни в Таро, ни в заработок на виртуальных кроссовках, ни в стрижку по лунному календарю. Но некий мистический пласт культуры, связанный с природными праздниками и обрядами, привлекает меня своей красотой.

Пало санто пахнет тонко, сладко и празднично. Это помогает перенастроить мысли, создать для себя якорь в голове, связанный с этим ритуалом, осознать важность природного праздника. Мы пережили самые темные ночи безвременья, и хоть впереди еще долгие холода, но дальше день начнет увеличиваться.

Пытаюсь дождаться полуночи, но уже безбожно хочу спать. Из-за дождя болят суставы. Принимаю 5-HTP и кеторол.

23:40. Засыпаю.

Траты за день: 278 ILS⁣ (5732 ₽)

07:40. Просыпаюсь. За ночь ужасно замерзли ноги. Забыла поставить будильник, чтобы встать пораньше и встретить первый рассвет нового солнца. Страшно разленилась за каникулы.

Отвечаю на комментарии в соцсети, их 50—70 штук — это много или мало? Пишут в основном что-то вроде «классно!», «с праздником!», «спасибо, что опубликовала». Стараюсь по возможности отвечать, потому что людям приятно.

Включаю гирлянды и вычесываю кошку пуходеркой. Кошка перевозбуждена из-за того, что каталась в солнечном луче, поэтому кусает и меня, и пуходерку.

Развожу коллаген. Воняет, конечно, как задница Сатаны, поэтому приходится принимать его с соком, чтобы хоть как-то заглушить богомерзкий вкус и запах, а сок я не люблю.

После того как переехали в Израиль, от стресса или привыкания организма к новой среде, климату и всему остальному у меня начали чудовищно выпадать волосы: каждое утро вычесывала комок размером с пекинеса. Поскольку число пекинесов на голове было конечным, а ходить лысой я планировала в более позднем возрасте, срочно заказала витамины и коллаген на «Айхербе». Вроде помогло.

Подметаю лестницу и нижнюю площадку. Делаю конфетки, завариваю чай и готовлю сальсу. Сальса — обожаемый мной вариант завтрака: мелко порезанные манго и авокадо, красный лук, кинза, соль, перец и сок половинки лайма. Обычно добавляю туда соленого лосося, креветки или кусочек пастромы и ем с крекерами.

09:00. Просыпается С., и мы немного обнимаемся.

Иногда кажется, что я начинаю привыкать к Израилю, а порой меня преследуют флешбэки, причем каждый раз совершенно неожиданные и бытовые. Вот вспоминаю, как мы едем на Изяславе — так мы называли наш Ларгус — в Серебряный Бор на съемку. Пью кофе из «Шоколадницы», играет Editors, а впереди появляется Живописный мост, который я ужасно люблю.

А вот мы в гараже дома в родном городе. По всему гаражу валяются шляпы и короны после какой-то очередной съемки, в углу стоят две ведьмины метлы, пахнет сыростью, вся земля у входа усеяна мокрыми рыжими листьями. И так постоянно.

Не знаю, что делать. Все говорят, как мне повезло. Все вокруг радуются и тычут: «Посмотри, +20 °C в декабре! Могла ли ты о таком мечтать?» Но в том и дело, что я никогда об этом не мечтала. Хочу, чтобы зимой было −10 °C, на верхушки елок падал снег и мир становился черно-белым. Но у меня еще будет время подумать о том, что делать со своей жизнью дальше.

09:30. Завтракаю. Принимаю витамины и Dopa Mucuna для бодрости и активности. Потом свежий чаек, три домашние конфетины и дневник трат медсестры из Москвы.

Ставлю стирку, закидываю туда и покрывало, которое залила красной капиллярной ручкой, когда делала уроки, лежа на кровати.

10:50. Ищу картинки, чтобы повесить их на стену в рамках, которые купила в «Икее». Они уже давно ждут своего часа. С. играет на гитаре в другой комнате.

Я переживаю переезд тяжело, а он — и того тяжелее. С. начал интересный бизнес, которым ему очень нравилось заниматься и который пришлось прикрыть.

Если не кривить душой, для меня это была одна из самых значимых причин уехать. Надоело начинать что-то новое и постоянно ждать, что завтра что-нибудь запретят, отменят, с кем-то поссорятся — и все, во что ты вкладывал силы, деньги и время, снова отправится псу под хвост. Сейчас кажется, что я поменяла шило на мыло, но делать выводы рано, новой жизни всего полгода.

11:30. С. вешает белье, а я собираюсь за посылками и по магазинам. Здесь почта работает очень своеобразно: чаще всего посылки приходят не в отделения, а в разные магазинчики и ларечки, которые получают деньги за то, что выдают отправления.

Когда посылка приходит в Израиль, теоретически я могу выбрать отделение, куда ее направят. Но на практике, какое бы отделение я ни выбирала, почта всегда приходит в маленький и жутко неудобно расположенный арабский ларек на горе.

Наш район — Нижний город, в нем частенько попахивает туалетом и куда грязнее, чем наверху. Но здесь в Шаббат ходит общественный транспорт, а наверху без машины в это время ты фактически заперт в районе.

Когда выбирали город для жизни, Хайфа показалась нам самым удачным вариантом: большая, богатая на локации и совсем недорогая по сравнению с остальным Израилем. Плюс Хайфа не бог весть какой религиозный город — шанс забрести в район, где на тебя будут смотреть косо, стремится к нулю.

Большинство жителей Хайфы — светские. Летом по променаду ходят девы в столь крошечных шортах, что невольно хочется персиков, а разнузданные и чуждые комплексов пенсионеры и вовсе вояжируют туда-сюда по набережной в одних трусах и даже без обуви. Куда только прячут ключи… Загадка.

11:45. В каком-то местном магазине покупаю без примерки две пижамы, для себя и С. −120 ILS⁣ (2474 ₽)

Пижамы не ахти, но в H&M одна стоит 200 ILS⁣ (4124 ₽), в самом магазине их нет, нужно заказывать и, похоже, нельзя сдать. Но даже если можно, я никогда не смогу это сделать на иврите. Однажды пыталась сдать встраиваемую плиту, которую мы купили по ошибке, — стоит ли говорить, что плита до сих пор стоит дома.

Жду автобус, чтобы ехать за посылками. Взяла с собой старенький Никон — поснимать город, пока катаюсь по делам.

Парюсь в рубашке, погода как в бабье лето, а местные уже в зимних ботинках и шубах. Для них это мороз.

12:15. Приходит автобус.

Когда только переселяешься в Израиль и едешь на автобусе первые раз тридцать, кажется, что тебя сейчас размажет о поручень: качает словно на корабле в шторм. Тут весь транспорт как «Ночной рыцарь» в «Гарри Поттере». В первые месяцы я несколько раз приложилась важными частями тела об интерьер автобуса, поэтому первый порыв — зайти и, если есть место, мгновенно сесть. Потом уже можно платить.

Сейчас, правда, уже научилась стоять, как матрос в качку, держась только на праведной ярости и желании выжить, но все равно предпочитаю сесть, если это возможно.

Наверху пахнет хвоей и морем, дует свежий ветер, руки сразу покрываются мурашками.

Забираю посылки с «Алиэкспресса» и сажусь в автобус до рынка. Рынок находится в Нижнем Адаре. Этот район отвратителен как худший туалет Шотландии. Помните, я говорила, что в нашем районе пахнет мочой? По сравнению с Адаром у нас розарий.

Там будто навеки законсервировались девяностые. Магазины с убогими вывесками, где хозяева — репатрианты старой волны, которые очень любят смотреть на новоприбывших как на говно. Торчки, неимоверно пожилые проститутки, подозрительные личности… Но на Адаре можно купить почти все нужное, и рынок там удобный и дешевый — по израильским меркам.

Покупаю шерстяные нитки, тапочки, букетик ранункулюсов, эвкалипт и какие-то конфетки. −73 ILS⁣ (1505 ₽)

Еду обратно. С того момента, как первый раз оплатила проезд, я уложилась в полтора часа, а значит, катаюсь все еще бесплатно.

13:00. Возле дома вижу типографию — как раз то, что мне нужно! Захожу и на английском с редкими вкраплениями неумелого иврита заказываю печать. Печатник-араб английского не знает, мои объяснения понимает неправильно и в итоге печатает мне втрое больше. −40 ILS⁣ (824 ₽)

В еще одном пункте выдачи забираю отражатель, который заказала на «Алиэкспрессе». Когда мы паковали сумки, множество нужных вещей, конечно, не влезло в допустимый багаж. Мы везли шесть чемоданов по 23 кг и котомку с кошкой. Не знаю, как С. не отдал богу душу, таская все это.

Самое ценное из оставленного — моя коробка с бусинами и прочими штуками для крафта. Она некрупная, размером с самую маленькую почтовую коробочку, но тяжелая — килограммов на восемь. Уже три месяца прошу брата ее отправить.

14:00. Мою посуду, распаковываю покупки и переписываюсь по поводу сегодняшней съемки. В посылках много разных нужных штук для крафта: пяльцы, нитки, бусины, канитель. Потихоньку все это заказываю, чтобы вернуть себе привычный быт.

С. делает кофе. Ставлю вариться яйца, достаю из морозилки крабовые палочки на ужин и обедаю — доедаю сальсу. Обожаю ее, могла бы поесть и на ужин — жаль, что закончилась.

Смотрю видео Юли Бояровой, которая обозревает кринж всех мастей, сегодня про Блиновскую. У меня есть знакомые поклонники Блиновской — я тактично молчу. В конце концов, каждый сам решает, во что ему верить и в какую церковь заносить.

Вставляю картинки в рамки, раскладываю вещи по местам, собираю рюкзак на съемку. Когда есть дела, чувствую себя счастливой. Часто слышу от людей, что они мечтали бы никогда не работать, но я без дела сошла бы с ума. Поэтому и начала так сильно погружаться в пучину депрессии, как только приехала сюда.

Расскажу о себе. Начала подрабатывать еще в школе — в местных газетах. Пока училась в университете, работала корреспондентом и ведущей на ТВ и выпускающим редактором предвыборных оппозиционных газет. Когда окончила журфак, меня пригласили на должность главного редактора корпоративного журнала на машиностроительном заводе. Помимо основной работы я организовывала там конкурсы красоты и придумывала разные активности: например, мы записывали сборник песен о заводе.

До поры работа была интересной и веселой. Мне разрешали воплощать почти все свои идеи — в пределах разумного, выписывали премии, как творческому специалисту позволяли не соблюдать дресс-код, а иногда и рабочий график. Но в благодарность за поблажки мы с помощником могли сидеть на работе до двух-трех часов ночи в дни верстки и в целом делали куда больше, чем было записано в наших должностных инструкциях.

Там же выбили у руководства курсы фотографии. Учиться должен был помощник, но из-за некоторых обстоятельств поехала я. Фотография сразу меня увлекла, хотя курсы были довольно бестолковые: еще ни черта не умея, во время одной из пяти практик мы почему-то должны были три часа снимать тени от тригонометрических фигур. Сейчас понимаю, что нелепее практики для новичков не придумать.

Примерно в то же время на заводе сменилось руководство — и активности стали прикрывать, потому что они не приносили деньги, а забирали их. Постепенно убрали все социальные программы для сотрудников. Мне стало скучно, и я ушла. Тогда же поняла, что окончательно разочаровалась в профессии.

Уходить было страшно. На тот момент, шесть или семь лет назад, была очень приличная для нашего города зарплата — в районе 50 000 ₽, а фотография приносила совсем мало. Но это было верное решение. Я пробовала разные жанры, постепенно нашла свой стиль и в последние пару лет зарабатывала вполне неплохо. По крайней мере, мне так казалось, пока не начала читать дневники в Т⁠—⁠Ж, где каждый второй — миллионер. В паршивый месяц получала около 100 000 ₽, в хорошие могло быть и 250 000 ₽.

15:20. До прихода клиентки остается десять минут. Помою полы, все равно собиралась. Еще надо домыть посуду — откуда она только берется без конца? Клиентки нет. Надеюсь, она немного опоздает и я успею допить кофе с карамельными орешками.

Пишет девушка, которая живет здесь уже больше десяти лет: она периодически вытаскивает меня погулять. Я интроверт и мизантроп, но в Израиле так нельзя. Каким бы талантливым ты ни оказался, без социальных связей будешь никем, поэтому я стараюсь прокачивать общительность. Оказывается, девушка хочет не просто погулять, а пофотографироваться на ярмарке. Договариваемся на послезавтра.

15:40. Приехала клиентка с мужем, примерила костюмы, и мы отправились на съемку на их машине. Они просто отличные ребята.

16:00. Снимаем. Во время работы садится голос — приходится перекрикивать людную улицу, чтобы давать указания модели.

17:30. Ребята предлагают поехать с ними на ярмарку в Верхний город. Ярмарки тут, конечно, не сравнить с московскими, больше похоже на милую детскую самодеятельность. Но люди вокруг так искренне счастливы от происходящего, что невозможно не радоваться вместе с ними.

19:00. Ребята подвозят нас с С. домой, зовем их в гости пить чай и болтать. Первая тема разговоров у всех — переезд. Как ехали, сколько трудностей было, что пережили. Хорошо, если после этого еще остаются темы для беседы.

Мне очень не хватает друзей по интересам, а не только по принципу «я приехал в Израиль, ты тоже, давай поговорим об этом». Но ребята классные. Думаю, распиваем чаи с ними не в последний раз.

20:40. Гости уехали. За 30 минут съемки мне заплатили 500 ILS⁣ (10 310 ₽). Коротенькие фотосессии я устраиваю только на ярмарке. +500 ILS⁣ (10 310 ₽)

С. ушел за пивом. −45 ILS⁣ (927 ₽)

Общаюсь с клиенткой по поводу семейной фотосессии, готовлю крабовый салат, скидываю фотографии с сегодняшней съемки на компьютер и записываю другу голосовушку на иврите: он попросил сказать что-нибудь на иноземном.

21:20. Запускаю стирку с вещами со съемки, наливаю зеленый чай, ужинаю и смотрю «Постановку». Честно, не хотела смотреть по-пиратски, но нигде в официальных источниках не нашла ее на русском языке. Ясен-красен, сейчас на русский официально ничего не переводят.

В юности я зачитывалась Станиславским и мечтала стать актрисой, поэтому все, что связано с внутренней кухней театра, мне очень нравится, а актерский дуэт Майкла Шина и Дэвида Теннанта очарователен. Но новый сезон «Постановки» завязан на каком-то слишком уж внутреннем юморе, ни черта не понятно. Какая-то пост-пост-постирония. Да и та не слишком ироничная.

Я смотрю не так уж много сериалов, в основном всякое старье. Из условно нового нравится «Половое воспитание», «Шиттс Крик» — этот вообще самый любимый — и «Охотник за разумом».

Запасы гостевых вкусностей истощаются. Надо бы докупить еще, чтобы угощать гостей, которые придут к нам 25-го — не на Рождество, просто так. Планируется человек пять-шесть из чата репатриантов.

21:50. Включаю «Ютуб» и делаю цветокоррекцию сегодняшней съемки.

На «Ютубе» чаще всего смотрю тру-крайм, обзоры разного смешного кринжа вроде шоу «Беременна в 16» или курсов по развитию женственности от пары блогеров. А еще лекции по мифологии, живописи и литературе и медитативные азиатские бытовые видеодневники про жизнь, еду и то, как сажать цветочки.

22:50. Закончила цветокоррекцию. Устала. Выкладываю сторис — фото из «Лайтрума» с обработкой красивого кадра. Развешиваю белье.

23:00. Завариваю еще чаю, умываюсь и делаю массаж лица и шеи роликом. Включаю «Зачарованных» — регулярно их пересматриваю, пью кеторол, потому что разболелась спина.

До конца серии успеваю отретушировать восемь фото. Понимаю, что смертельно устала, принимаю душ. После солнечного дня очень-очень горячий душ помогает расслабить все мышцы и настроиться на сон. 5-HTP, бальзам для засыпания с запахом лаванды, обнимашки с С. — и спать.

Траты за день: 145 ILS⁣ (3036 ₽) и 100 ₽

07:20. Просыпаюсь. Умываюсь, принимаю коллаген. На улице пасмурно, поэтому дома холодно. Но, говорят, куда теплее, чем наверху.

08:00. Разбираю сумку с предпоследней съемки. Развешиваю все по вешалкам, пью воду и записываю немного мыслей в дневник. Когда меня начинает одолевать слишком много дум, записываю их, чтобы выплеснуть тревоги и забыть о них.

08:50. Пишу Ю. — девочке, которой одалживала цветной свет, а у нее все не было времени его вернуть. Хочу поэкспериментировать со съемкой цветов, пока выходные и у меня есть время.

09:30. Варю овсянку с манго, соленым пеканом, клюквой и пармезаном, завариваю чай, беру витамины и завтракаю. С. пока спит.

Читаю «Золотую ветвь» Джеймса Фрэзера.

10:30. Пишу пост в известную соцсеть. Пересматриваю видео Тамары Эйдельман про зимние праздники и обрабатываю фото.

Статистика в «Инстаграме» — полное говно. Раньше на мое число подписчиков могло быть 8—50 тысяч просмотров поста. Сейчас 3 тысячи можно считать успехом. Казалось бы, не стоит переживать из-за таких мелочей, но расстраиваюсь. Ухудшившаяся статистика означает, что меня увидит меньше потенциальных клиентов. Заказов тоже будет меньше, а их и так пока с гулькин хрен.

В ханукальные дни принято есть что-то с маслом — пончики и прочий вредный вкусный жир. Прошу С. приготовить сегодня драники.

С. уезжает за древесным наполнителем для лотка и за моей посылкой с «Айхерба».

11:45. Ретуширую. Это почти что выходной, ведь никто не приходит и никуда не нужно ехать.

Слушаю о том, как славяне развешивали блины на деревьях для русалок и мертвых, и ощущаю, как мурашки поднимают волосы везде, где они есть. Я довольно чувствительная и часто реву, но не от обид и расстройств, а от вдохновляющих и восхищающих меня вещей и событий. Буквально могу стоять, смотреть на красивый закат и рыдать в три ручья.

Выкладываю пост в «Телеграм» и отправляю клиентке фото, чтобы она выбрала нужные для ретуши. Из шерстяных ниток делаю помпоны для славянских головных уборов.

Приходит сообщение, что мой российский номер могут отключить, так как я им не пользуюсь. Перевожу 100 ₽ с рублевой карты и пишу номероспасительное сообщение С. Этот номер со мной уже почти 20 лет, терять его не хочу. −100 ₽

13:10. Включаю рекламу поста на Хайфу — опять с малюсеньким бюджетом: на два дня по 11 ILS⁣ (230 ₽) в сутки. Деньги потом спишутся с кредитки, мы платим раз в месяц. Все же с каждой рекламы на меня подписывается несколько человек из Израиля, уже неплохо.

Мою посуду после завтрака и пишу С., что нужно купить лук, чеснок и фольгу. Он отдал 92 ILS⁣ (1926 ₽) за наполнитель и корм, 18 ILS⁣ (376 ₽) за лук, чеснок и молоко, еще взял круассан. −145 ILS⁣ (3036 ₽)

13:30. С. возвращается, готовит мне кофе с кардамоном и возмущается, какие дорогие круассаны. Говорит, что пора бы нам уже поэкономить, пока учимся и не можем нормально работать. В Израиле, если на то пошло, дорогое все. Но отмечу, что С. попросил у продавщицы элитный круассан за 35 ILS⁣ (732 ₽)⁣, обычный стоит 20 ILS⁣ (418 ₽). Тоже, конечно, много за сладкую булку, но все же не настолько.

Читаю дневник безработной с Карибов, но, скорее всего, опять не закончу.

Прошу С. вкрутить в стену шурупы, чтобы повесить картины. Мне страшно нравится то, что получается, но понимаю, что картин как-то мало, композиция не завершена. Надо поехать в «Икею» и докупить еще рам.

15:30. Мою кошачий лоток и меняю наполнитель. Скоро опустятся сумерки и начнется веселье. С заходом солнца в пятницу начинается Шаббат и выходные. Настроение праздничное, смотрю в окно, пою Меладзе.

16:30. Мою посуду. Честно говоря, этот процесс меня уже задолбал, но в нашей маленькой кухоньке ставить посудомоечную машину просто некуда. Смотрю «Зачарованных», делаю помпоны, потом иду к С. поваляться и пообниматься.

Клиентка хочет купить пресеты, но просит подобрать подходящие для ее фото. Делаю пробы и отправляю ей, хотя знаю, что не купит. Те, кто перед покупкой задает сто тысяч уточняющих вопросов, никогда ничего не покупают и съемки не заказывают. Но мне несложно ответить или сделать пробы.

18:00. Слышу громкий стук барабанов, зову С., и мы выбегаем на улицу. Оказывается, прямо под нашими окнами начинается праздничное шествие. Немного идем с ним.

20:30. Возвращаемся домой. Звонит Ю., говорит, что заедет после рисования и завезет свет.

С. поддается на мои уговоры и готовит драники. В конце концов, зимой положено есть жир, так предки завещали. Завариваю чай, беру пару ромовых конфеток и мотаю помпоны. Их нужно много.

Ужинаем драниками и жареным лососем, смотрю «Благие знамения» и жгу мятную свечу, чтобы изгнать из жилища дух жареной рыбы.

21:00. Делаю орехи в карамели.

21:30. Встречаю Ю. на улице. Обсуждаем съемки, цветущие нарциссовые поля и Хануку. Ю. живет в Израиле уже давно и говорит, что у взрослых выходные только в главные иудейские праздники — те, что записаны в Торе. Ханука — праздник новый, поэтому в это время по домам отпускают только детей. Мы, ученики, считаемся детьми.

Возвращаюсь домой и умудряюсь порезаться карамелью на орехе. Пытаюсь сделать венок из эвкалипта, но у меня упорно не получается так же красиво, как на «Пинтересте». Слушаю Тамару Эйдельман про святого Николая.

С. сочиняет, я его не беспокою. Знаю, как адски бесит, когда тебя дергают во время творческого процесса. Смотрю видео, плету, но ближе к полуночи все-таки понимаю, что сильно хочу спать.

Общаюсь с новой моделью — на иврите с помощью переводчика. Девушка сама написала мне, она кудрявая и очень миленькая. Переплетаю косы, мажусь новыми средствами с «Айхерба», умываюсь, оставляю до завтра уродский венок, принимаю 5-HTP и ложусь. Если завтра проснусь в шесть утра без будильника, поеду к морю.

Траты за день: 112 ILS⁣ (2345 ₽)

Просыпаюсь в кромешной темноте, думаю, часов в пять утра. Дома холодно, выбираться из-под одеяла совсем не хочется. Посплю еще немного.

08:30. Второй раз просыпаюсь неожиданно поздно. Сегодня Шаббат, и на улице звенящая тишина. Принимаю коллаген и готовлю порцию для С. — это почти последний. Как допьем банку, нужно будет сделать перерыв.

Когда только приезжаешь в Израиль, Шаббат раздражает. Даже не так: он невыносимо, чудовищно бесит. Если работаешь, то это, по сути, единственный выходной — да, большинство израильтян работают шесть дней в неделю. В это время закрыто все, кроме парочки арабских магазинов, автобусы ходят крайне редко, а в некоторых городах их вовсе нет, все междугородние маршруты отменены.

Но когда живешь в Израиле чуть дольше, начинаешь проникаться умиротворением Шаббата. Все сидят по домам, встречаются с родными и друзьями, играют с детьми и никуда не торопятся. Так почему бы и самому на время не остановиться, не выдохнуть и не провести день, свободный от забот?

Завариваю чай, готовлю яичницу с креветками, помидорами, козьей брынзой и кедровыми орешками. Бужу С. и завтракаю.

Читаю «Американских богов» и пью чай с бергамотом и конфетой. Из этого утра выношу знание о том, что нельзя мочиться в ямки и норки, поскольку в них живут джинны. Сушу волосы и собираюсь на блошку.

10:50. На улице прохладно, поэтому идти приятно. До блошиного рынка 10—15 минут от нашего дома. Шаббатним утром туда приходит больше всего продавцов — арабов и русских, ведь иудеям в священный день работать нельзя.

На блошином рынке столпотворение, и персонажи изумительные, прямо как на подбор. Вокруг — груды хлама разной степени бесценности. Я не особенно люблю старье, но работа обязывает иметь штучки, которые можно найти только на таких развалах.

Вижу потрясающий ржавый подсвечник, спрашиваю о цене — 50 ILS⁣ (1047 ₽)⁣. Торгуюсь с использованием иврита, английского и всех десяти пальцев на руках. Беру за 25 ILS⁣ (523 ₽) и слишком поздно понимаю, что ни один человек, кроме меня, в здравом уме не купил бы его — можно было торговаться до 15 ILS⁣ (314 ₽).

Покупаю еще один подсвечник, за которым и шла, — на одну свечу, с ручкой для переноски, а также две винтажные тарелочки, отдаю еще 35 ILS⁣ (732 ₽). −60 ILS⁣ (1256 ₽)

Захожу в лавку, которую давно облюбовала. Она выглядит так, как и положено лавке старьевщика или свихнувшегося реставратора: ступеньки, ступеньки, неожиданные повороты, ниши, альковы и свет, льющийся из маленьких окошек под потолком. Свернутые в рулоны ковры, поставленные друг на друга винтажные стулья, пыльные люстры и прислоненные к стенам картины неизвестной ценности. Но сегодня ничего там не покупаю.

Захожу в арабский магазин, один из тех, что работают в Шаббат, покупаю питы, термокружку и любимое печенье С. Иду домой и думаю о том, как сильно хочу к морю, потому что небо с его стороны сейчас божественно прекрасное, насыщенно-синее, как джинн. −52 ILS⁣ (1088 ₽)

12:20. Я дома. Мою посуду, готовлю суп-пюре из брокколи и зеленого горошка, а когда подаю, добавляю чесночные сухарики, креветки и кедровые орешки. Жарю курицу, чтобы взять к морю куриные питы.

Варю варенье из клубники, потому что она уже начала подветриваться в холодильнике, намываю купленные тарелочки, и мы обедаем. Суп оказался неожиданно вкусным.

Садимся с С. делать уроки. Буквы в иврите похожи на имена гномов из «Хоббита»: собрались как-то Алеф, Балин, Двалин, Гимел, Далет и Торин Дубощит в поход на Эребор.

Когда мы только приехали, казалось, что я никогда в жизни не выучу иврит. Все буквы выглядели одинаково: короткая палка, очень короткая палка, длинная палка, палка с маленьким крючком сверху, палка с маленьким крючком снизу. Но сейчас, после почти двух месяцев обучения, я понимаю, что иврит — довольно простой язык. Да и учительница у нас отличная — из марокканских евреев, молодая, гиперактивная и смешная.

15:10. Делаю питы, С. варит кофе, и мы выходим. Парковки вокруг дома забиты: сегодня католическое Рождество, а у нас в районе самая козырная церковь — нарядная и с вечеринками.

Едем к морю. Проезд стоит 5,5 ILS⁣ (115 ₽) на каждого, но трату не считаю: деньги спишутся с карты в конце месяца.

В детстве я любила море. Мы жили в Ростовской области, и лесов у нас не было, одни степи да поля до горизонта. Каждое лето мама вывозила нас по путевкам, которые ей давали на работе, в Новомихайловку, в жуткие халабуды, которые назывались «орешники», потому что вокруг них постоянно росла зеленая лещина.

Помню это чувство, когда после долгих часов пути (в детстве девять часов — почти вечность) в окне поезда показывалось море. Усталость снимало как рукой, и до самого выхода я прилипала носом к стеклу и смотрела на бегущую синюю полосу у горизонта.

Но я люблю и лес, его звуки и запахи, люблю, как он выглядит ранней весной, когда в прогалинах проглядывает мокрая просыпающаяся земля, люблю его поздней осенью, когда все вокруг — только серость и холодеющая синь. И здесь, где только море, цветы и камни, мне не хватает леса, будто я потеряла кого-то очень дорогого и важного.

Звоним по видеосвязи маме С., болтаем, показываем ей окружающие красоты. Садимся за столик у самого моря, такие встречаются повсеместно вдоль береговой линии. Едим принесенные питы, пьем кофе и смотрим на птиц, которые летят клиньями почему-то в сторону севера. Немного гуляем и едем домой.

17:40. Мы дома. Ищу рецепты для фуршета. Меня ужасно забавляют статьи из серии «Гости смели все со стола, и крошки не осталось!», «Обалденный и очень простой салатик» или «Все ахнули, когда узнали, из чего это было приготовлено». Хотя последнее больше похоже на заголовок криминальных новостей.

18:30. Болтаю с сестрой в «Вотсапе», обмениваемся фотками. Она присылает снимки с корпоратива, а я — с моря. Неимоверно по ней скучаю. В детстве мы не так уж дружили, у нас довольно большая разница в возрасте — особенно заметная, когда тебе семь, а ей 14. Когда умерла мама, мне было 19 лет, а сестре 26, мы начали жить вместе и много общаться. Сейчас она мой друг.

За окном, наверное в церкви, играет «Тихая ночь». Общаюсь с папой, присылаю фотки и ему. Рассказываю, что такое Ханука.

Приходит С., и мы поем под гитару: «Ты ждешь, Лизавета», Веню Д’ркина, ГО и «Ляписа». Как говорят классики, мои вкусы весьма специфичны.

В плейлисте соседствуют Псой Короленко, ГО и House of Pain, «Марсельеза», под которую всегда рыдаю, и System of a Down, «Аукцыон», Кубанский казачий хор и The Prodigy, Вертинский, Нина Симон и Nirvana, ирландская народная музыка, The Doors и The Tiger Lillies, христианские гимны, ска-панк и множество мелких и очень своеобразных групп, которые наверняка тут почти никто не знает. В общем, называюсь слегка дискредитировавшим себя словом «меломан».

19:20. Садимся за уроки. Выписываю в специальную тетрадь новые слова — в этот раз названия овощей и фруктов. В иврите попадаются довольно смешные слова: например, огурец — «мелафефон», девушка или девочка — «яльда», а отвергнутая девушка — «яльда дахуй».

20:30. Ставлю вариться яйца, мою посуду и отбираю на ретушь фотографии с последней съемки: клиентка захотела, чтобы я выбрала сама.

Готовлю ленивую «Мимозу», смотрю серию «Зачарованных», пью чай с печенькой и понимаю, что тотально устала. Надо немного повышивать. Вдеваю в пяльцы кусок ткани, рисую на нем поганки, чтобы вышивка хорошо вписалась на мою стену.

23:20. После полутора серий и почти двух вышитых поганок выходим на улицу: решили проверить, не началась ли рождественская служба, ведь сегодня сочельник. Но почему-то вокруг пусто, темно и ни малейшего намека на мероприятия.

00:00. В церкви звонят колокола в честь рождения младенца Иисуса.

Отправляю фото девушкам, заканчиваю вторую поганку и готовлюсь ко сну.

00:30. 5-HTP, горячий душ — и в кровать. Завтра много дел.

Траты за день: 450 ILS⁣ (9423 ₽)

07:40. Просыпаюсь от шума: С. ищет ведро, чтобы подставить под текущую крышу. Ночью пошел дождь и наша пробоина от воровского схрона начала протекать.

Встаю. С крыши капает и капает. У меня пальцы холодные как ледышки, это с детства: видимо, кровь плохо поступает в конечности. Как трону кого — он замерзает, будто я Морозко. Зато у С. руки всегда горячие, об него и греюсь.

09:00. Умываюсь, мажусь всем, чем надо, пью коллаген — сегодня последний. Готовлю завтрак и звоню тете. Она рассказывает новости и, как обычно, спрашивает, когда мы наконец вернемся.

Болтаем минут сорок, параллельно занимаюсь хозяйственными делами. Готовлю себе овсянку с клубничным вареньем, которое сварила вчера, а для С. — питу с креветочным салатом.

Завариваю чай, принимаю витамины и свой гриб в капсуле, читаю «Американских богов», там как раз момент со вскрытием трупа. Что ж, и не под такое ели. Когда читала эту книгу впервые, лет восемь назад, она мне ужасно понравилась, сейчас же кажется скорее нудноватой.

09:50. Включаю стирку. Слушаю лекцию про страшные сказки русского фольклора и дошиваю грибок. Лектор рассказывает, что Баба-яга на самом деле наполовину змея. Интересно, никогда о таком не слышала, надо поискать источники.

11:00. Едем на рынок. Покупаем пастрому, буженину, сыр, овощи, грибы, орехи, вино, куриную печенку, виноград, конфеты и багеты⁣. −450 ILS⁣ (9423 ₽)

13:00. Возвращаемся домой. Разогреваю суп, делаю питы с пастромой, сыром и огурцом, С. готовит мне кофе с кардамоном.

Обедаю и продолжаю читать дневник безработной. Такая жизнь выглядит удивительной, как в фильме Тарковского или Звягинцева. Красивая светловолосая женщина с тяжелой судьбой и бледными бровями на печальном прекрасном лице, алкоголь, нищета, но при этом потрясающая жажда жизни. Нет, все-таки не Звягинцев.

14:00. Сижу туплю, пока С. моет посуду. Как закончит, пойду на кухню готовить закуски для гостей.

Делаю паштет из куриной печени с карамелизированной грушей, корзиночки с курицей и грибами, креветочную намазку на хлебцы, сырную тарелку, а С. готовит канапе «Капрезе». Накрываем на стол.

17:40. Гости опаздывают. Я вышиваю моховую кочку под поганкой, С. играет на гитаре Цоя.

Иммигранту, особенно в Израиле, очень просто найти если не друзей, то хотя бы товарищей, с которыми можно выпить чаю или вина и обсудить все тяготы переезда, политическую ситуацию и родных, которые всех нас, переехавших, в лучшем случае считают чудиками. А в худшем — называют предателями родины и прекращают общение.

Моя семья никакими предателями нас не считает, для них мы скорее вечные придурковатые дети, которые не знают, чего хотят, и болтаются по миру без руля и ветрил. Но многие репатрианты рассказывали, что после того, как они решили переехать, с ними обрывали контакты близкие, друзья и даже родители.

18:00. Все собрались. Говорим, как и всегда на таких сходках, о политике, переезде, тяготах первых месяцев жизни. Занятно, что только на встречах с одногруппниками можно общаться обо всем подряд — музыке, живописи, студенческих пьянках, турпоходах, мистических историях, а не исключительно о репатриации.

22:00. Гости расходятся, С. идет их проводить, а я шустренько убираю со стола. Посуду вымоет С. завтра. Завариваю чай и вышиваю свои поганки.

Смотрю Марусю Черничкину и истории подписчиков — это видеоподкаст, где она зачитывает мистические или криминальные истории, которые ей присылают зрители. Мне очень нравится Маруся, она милая и обаятельная, но в новых выпусках все меньше реальных криминальных историй и все больше рассказов о чертиках и матерящихся гномиках. Такой дичи из школьных лет я и сама могу рассказать на пять выпусков.

Потом смотрю Тамару Эйдельман про Гоголя. Честно говоря, я его фанат. Он во многом повлиял на мой взгляд на мир. В детстве настолько боялась страшных книг, что вечером проверяла, заперт ли шкаф, где лежит сказка про Бабу-ягу.

Когда дошла до «Вечеров на хуторе близ Диканьки» про мальчиков с отрубленными головами и мертвых колдунов, я тряслась до одури, но перестать читать не могла. В школьной постановке даже играла Солоху — и немного завидовала, что роль Оксаны досталась не мне. Теперь же понимаю, что от Солохи во мне многое, а от Оксаны вовсе ничего нет.

23:00. После тяжелого дня безумно хочется в душ, но на улице дождь, значит, вода будет ужасно холодной, а включать бойлер неохота. Ложусь спать.

Траты за день: 0 ILS

06:00. Просыпаюсь от раскатов грома. Снимать в такую погоду — плохая идея, дождь слишком сильный. Смотрю прогноз, пишу клиентке, предлагаю перенести съемку на завтра и вырубаюсь.

09:30. Просыпаюсь поздно, чувствую себя очень уставшей. Кажется, за неделю каникул у меня не было ни одного полноценного выходного.

Умываюсь, меняю воду в цветах, выкидываю те, что уже умерли. Готовлю салатик из остатков сыра, пастромы и соленого огурца, засовываю все это в тарталетки, беру немного паштета и завтракаю.

Болит рука. Выпиваю последнюю кеторолинку и вышиваю, еще досматриваю выпуск про Гоголя. Слушаю историю о том, как пятилетний Николай утопил кошку. Кажется, он мне уже не так симпатичен.

Мне нравится читать книги и статьи о маньяках, криминалистике и профилировании преступников, это некое выражение Танатоса в моей жизни наряду с черепами и мрачными съемками. Но я весьма жизнерадостный человек, и жестокость по отношению к маленьким и слабым меня возмущает.

11:45. Раз сегодня последний выходной, можно провести его за отдыхом и не корить себя. С. давно рекомендовал Армена Захаряна, открываю — и самое популярное видео у него тоже про Гоголя. Слушаю и ретуширую фото, потому что вышивать больно. Сегодня очень холодно, поэтому одеваюсь во флисовую кофту из «Юникло», которую привезла с собой: в Израиле этих магазинов нет.

13:30. Когда дождь ненадолго прекращается, небо пересекает радуга. Я плюю на план тюленить весь день, надеваю на старенький Никон объектив 35 мм — с ним все видится немного иначе, чем я привыкла через видоискатель, — и еду на море. С собой кружка кофе и маленький пакетик домашних карамельных орешков.

14:20. Я у моря. Где-то на горизонте идет дождь, а на берег из-за тучи светит солнце, и это самый волшебный свет для съемок.

У неба и моря тысячи разных оттенков. Залезаю на камень и пытаюсь поймать молнию — хотя бы не на камеру, а на видео в телефоне. Волны такие сильные, что камень вместе с моими кроссовками заливает водой. В бурных волнах бродит белая цапля. Снимаю все, боясь пропустить самое красивое. Дома придется разбирать сотни кадров с облаками, волнами и клиньями птиц.

16:00. Наконец небо разверзается и меня заливает дождем. Льет так, будто кто-то наверху опрокинул бездонное ведро, и в этом дожде видимость размывается и у меня, и у камеры. Все становится просто светом — придорожные рестораны, машины, фонари, автобусы, дати в широкой шляпе, выглядывающий из остановки. Фотографирую все, чувствуя небывалый душевный подъем.

17:00. Выхожу на одну остановку раньше, чем нужно, и иду снимать праздничную Немецкую колонию под дождем. В лужах отражаются бесчисленные огни гирлянд и вывесок, и это так красиво, что хочется плакать.

18:30. С. приготовил вкуснейшее пюре с курицей и грибами. Я переодеваюсь во все сухое, и мы садимся ужинать. Пытаемся посмотреть «Достать ножи: Стеклянная луковица», но перевод какой-то дурацкий, так что бросаем.

20:40. Лениво копаюсь в отснятых фото, смотрю «Ютуб», лежу и чиллю. Еще довольно рано, даже девяти нет, но мне хочется спать. Отправляю фото клиентке, получаю приятные отзывы, купаюсь, умываюсь и ложусь.

Приходят деньги за пресеты. +900 ₽

С. показывает, что на горе Хермон — на самом севере Израиля, на границе с Ливаном, — идет снег. Значит, нужно будет съездить туда, чтобы поснимать в сугробах.

22:00. Записываю голосовушку для модели и отключаюсь. Мы пока так и не устроили съемку, потому что учеба в ульпане резко стала интенсивнее.

Траты за день: 191 ILS⁣ (3999 ₽)

06:30. Холодно. Хочется спать. Готовлю завтрак — овсянку с яйцом и пастромой. Бужу С., ем и читаю.

У меня жуткий нечитун. Иногда на месяц-другой во мне просыпается непреодолимая тяга к чтению, и тогда я проглатываю по книге за день. Потом она пропадает — и могу пару месяцев размазывать две-три книжки по несколько страниц в день. Сейчас как раз такой период.

09:30. Кто-то еще купил пресеты. +900 ₽

10:00. Идем в ульпан. У нас очень интенсивное обучение. Занятия идут с 08:30 до 13:00 с двумя перерывами, и каждый день задают гору домашки. А еще надо попытаться выучить хотя бы часть новых слов, которые прошли на уроке.

За пять с небольшим месяцев мы должны сдать экзамен на уровень «Бет» — это аналог Lower Intermediate в английском. Учиться в университете с этим уровнем не сможем, но жить и довольно свободно коммуницировать с людьми в Израиле — вполне.

Почти вся группа — русские. Плюс одна неимоверно милая, но дико замкнутая девочка из Украины, несколько человек из Беларуси и один американец. Он совсем молодой и очень своеобразный: например, недавно украл из класса портрет Лапида — бывшего премьер-министра Израиля.

Преподавательница говорит, что у русских учеников всегда болезненный перфекционизм. Им важно не просто сдать экзамен, а получить максимальный балл, хотя это не имеет никакого значения. Израильтяне ко всему относятся проще.

12:10. У меня сегодня съемка, поэтому отпрашиваемся с последнего урока. Я сильно натерла ногу и прошу С. съездить за моей посылкой, потому что здесь они хранятся в пункте выдачи всего два дня. Сама еду домой: идти слишком больно.

Разогреваю суп, мою посуду и выношу мусор. Обедаем остатками супа из брокколи, паштетом с крекерами и чаем. Три дня есть один и тот же суп — мой предел. Как правило, мы готовим на один, максимум два раза, исключение — салат оливье.

Ем и читаю дневник стоматолога из Санкт-Петербурга.

13:20. Регистрируюсь в личном кабинете репатрианта, чтобы написать заявление на материальную помощь. Из-за огромного наплыва приехавших мы слишком долго ждали своей очереди в ульпан. Сейчас выплаты уже заканчиваются, но до апреля нам еще придется учиться, а значит, полноценно работать не сможем.

Работать во время ульпана — плохая идея: и не заработаешь по-человечески, и нормально учиться не будешь. Тем, кто не работает после окончания учебы или получает меньше минималки, положено пособие — 2100 ILS⁣ (43 974 ₽).

В личном кабинете вижу, что, оказывается, я ошибочно думала, будто в январе нам положена еще одна выплата. В декабре была последняя. Это заставляет сильно нервничать, потому что пока съемок совсем мало. Нервозность провоцирует суету, и я начинаю убирать: перебираю холодильник, подметаю пол, мою посуду, зеркала и раковину, вытираю пыль. Думаю о происходящем и потихоньку успокаиваюсь.

Немножко пляшу под «Африку» «Ляписа», «Пятницу» и «Телевизор»: «Заколотите подвал! Воняет! Крысы в мавзолее все наглее и злее».

Приходит клиентка. Поим ее кофе с ликером, болтаем, она красится, и мы выдвигаемся на съемку.

16:00. Людей на улицах чуть меньше — Рождество уже прошло, — но все еще очень много, поэтому снимать непросто. Для фотосессии на праздничных улицах я почти всегда выбираю предзакатное время. Солнце постепенно садится, огни начинают гореть все ярче, и за короткое время человек получает и дневные, и ночные снимки.

Возвращаемся, открываем бутылку шампанского, которое клиентка брала для съемки. Выпиваем по паре бокалов, едим оставшиеся закуски и болтаем, потом она уезжает.

17:30. Девушка платит мне меньше обычного, не 1000 ILS⁣ (20 940 ₽), потому что мы общаемся с ней помимо съемок. Мне всегда ужасно неловко брать деньги с людей, с которыми хотя бы немного знакома. В Москве съемки стоили примерно столько же или чуть меньше, если учитывать колебания курса. +550 ILS⁣ (11 517 ₽)

18:00. Хочу быстро смотаться в «Икею», потому что мерзну под холодным одеялом. Покупаю одеяло, рамки для фото, чтобы дополнить композицию на стене, щетки, губки, салфетки и горшочек с мышиными гиацинтами. −179 ILS⁣ (3748 ₽)

Девочка-фотограф из Израиля переводит деньги за пресеты. +50 ILS⁣ (1047 ₽)

19:30. Я дома. С. играет на гитаре: «Ваше благородие, госпожа чужбина, жарко обнимала ты, да только не любила». Реву — я говорила, что часто плачу, это мой способ выразить переполняющие чувства.

20:30. Делаем уроки, я покупаю на «Алиэкспрессе» какие-то нужные для рукоделия пайетки, и мы ложимся спать. −12 ILS⁣ (251 ₽)

Спасибо, что провели со мной эту неделю. Жаль, что дневник получился гигантским и я не смогла добавить еще много разных интересных историй об Израиле.

С момента написания дневника прошло два с половиной месяца. В финансовом плане за это время ничего не изменилось, а вот жизнь в целом как будто сильно поменялась. Дело в том, что мы внезапно нашли друзей, а точнее, подружились почти со всей нашей большой группой по изучению иврита. И теперь часто собираемся все вместе или маленькими компаниями на вечеринки. Обычно у нас, иногда у кого-нибудь еще. Играем на гитаре у моря, жарим шашлыки в горах или просто пьем вечерами чай и болтаем по душам.

А недавно всей толпой нарядились и пошли отмечать Пурим — такой израильский праздник, когда принято переодеваться во всякое и напиваться в дым. Так что все как будто осталось тем же, но стало немного другим. Город тот же самый, но ты в нем кому-то нужен.

Мы почти закончили обучение. Я много занимаюсь и сдала экзамен на уровень «Алеф» на сто баллов, а экзамен на «Бет» ждет через две недели. С. и остальные советуют мне учить иврит дальше, да я и сама об этом думаю, потому что у меня хорошо получается.

Со съемками пока туго: природа Израиля все еще не вдохновляет, хочется в сосновый лес или к подмосковному пруду с кувшинками. Я понимаю, что не смогу полюбить этот климат, но пока живу, учусь и смотрю, что будет дальше.

Я собрала портфолио и документы, чтобы получить материальную помощь для работников творческих специальностей. И последние две недели много думаю о том, что надо участвовать в конкурсах: они дают возможность переехать куда-нибудь по визе таланта. В этом случае важны награды и дипломы, а мне никогда не было интересно участвовать в чем-то подобном. Но, как оказалось, зря.

С. сразу после ульпана планирует выходить на работу, а я собираюсь заняться продвижением и фотографировать дальше: не зря же я перевезла в Израиль сто с лишним кило платьев. В конце марта пройдет выставка, на которой будут мои работы, так что, можно сказать, я начала потихонечку идти к цели.

С новыми друзьями, а точнее, с наиболее близкой их частью мы планируем махнуть осенью либо в Италию, либо, если финансы будут ограниченны, на местный аналог Burning Man. Будем неделю тусоваться в пустыне в футуристических костюмах.

Спасибо вам большое за внимание. Надеюсь, дневник было интересно читать. Целую.