Как я была волон­тером в трех странах и благодаря этому нашла работу мечты

Волонтерство — возможность не только помочь другим, но и кардинально изменить свою жизнь.

Героиня этого материала в 2013 году уехала на две недели в Италию, чтобы помогать в центре сопровождаемого проживания для взрослых людей с инвалидностью. Тогда она впервые побывала за границей. После этого девушка ушла с нелюбимой работы, полгода прожила в инклюзивной деревне в Индии и сменила профессию. С тех пор она помогает другим россиянам найти добровольческие проекты за рубежом.

Юлия поделилась воспоминаниями о своем волонтерстве и рассказала, как этот опыт позволил ей найти любимую работу.

В 2013 году мне был 31 год, я работала в офисе в Чебоксарах и занималась скучными задачами. Тогда мне хотелось делать что-то для души, и я начала учить итальянский язык. Затем решила поехать в Италию. До этого я никогда не была за границей.

Я не хотела покупать путевку, ходить по пятам за экскурсоводом или путешествовать в одиночку. Пляжный отдых тоже меня не привлекал.

Тогда я вспомнила о чебоксарском волонтерском центре «Содружество», о котором узнала на Фестивале языков. Центр работает с 2003 года и сотрудничает с Международной гражданской службой  и Альянсом европейских волонтерских организаций  — неправительственными организациями, которые привлекают добровольцев для проектов по всему миру. Благодаря этому россияне могут по-прежнему помогать за рубежом: между партнерами есть договоренность, что волонтеры вне политики.

В июле 2013 года я загорелась идеей стать таким добровольцем и обратилась в организацию.

На сайте центра можно найти волонтерские проекты на любой вкус. Чтобы участвовать в одном из них, я заплатила членский взнос в размере 4000 ₽ — сейчас это стоит 6000 ₽.

В «Содружестве» рекомендуют подавать заявки с марта до июня, так выше шанс попасть в понравившийся проект. Я же обратилась в центр в июле, поэтому пришлось выбирать из того, что есть.

Я не хотела работать с людьми, поэтому решила откликнуться на вакансию в итальянском приюте для собак, они искали добровольца для выгула животных и уборки вольеров. Я отправила заявку на электронный адрес «Содружества», и ее передали принимающей стороне. К сожалению, мне отказали из-за того, что я не подошла по возрасту: в программу брали волонтеров младше 30 лет.

Оставалось мало времени, и пришлось выбрать другой проект. Тогда я отправила заявку в итальянский государственный центр сопровождаемого проживания для людей с ментальной инвалидностью.

В нем жили взрослые с особенностями психического здоровья, например аутизмом. Организация искала волонтеров, которые помогут подопечным социализироваться: приедут к ним в гости, пообщаются и просто проведут время вместе. Через неделю пришел ответ, что меня приняли.

«Содружество» помогло получить приглашение для визы у принимающей стороны, а я самостоятельно подала нужные документы в визовый центр в Казани. Билеты в Италию и обратно купила за свой счет. Они стоили недорого, но точной суммы я не помню.

За месяц до поездки «Содружество» прислало информационный лист проекта, в котором было его подробное описание, контакты лидера группы, адрес места встречи и рекомендации по вещам, которые стоит привезти с собой. Например, мне посоветовали взять спальник, так как на месте нас ждал палаточный лагерь.

В сентябре 2013 года я взяла отпуск и впервые поехала за границу. Помню, как плакала в самолете от страха перед неизвестностью и меня успокаивал сидящий рядом итальянец. Я боялась заблудиться и переживала, что меня не встретят: тогда еще не были популярны смартфоны и мессенджеры, как сейчас.

Я прилетела в Турин за три дня до начала проекта и провела это время, гуляя по городу. Затем поехала на поезде в Кивассо, где в полдень меня и других волонтеров должна была встретить кемплидер. В 12:00 за нами никто не пришел, и на глаза навернулись слезы. Наконец, в 12:20 появилась красивая девушка с широкой улыбкой — к сожалению, итальянцы не слишком пунктуальны. На тот момент я уже год учила язык, поэтому легко с ней заговорила.

Работница привезла нас на машине в местечко Кастаньето-По, где находился двухэтажный центр для взрослых с особенностями психического здоровья. Он носил имя La casetta, что переводится с итальянского как «Домик». Его постояльцев с инвалидностью называли не пациентами, а гостями.

В Домике постоянно проживали семь подопечных, каждый в своей комнате. В здании также располагалась кухня, туалет, душевая и столовая — на крытой веранде.

Волонтеров было тоже семеро: пара из Чехии, две польки, турчанка, финка и я. Нас разместили рядом с домом в палаточном лагере, — ранней осенью там было тепло. Туалетом и душем мы пользовались в корпусе. Каждый день нас вкусно кормили. До сих пор помню запах кофе по утрам, после поездки я даже купила гейзерную кофеварку. Проживание и питание были бесплатными.

До поездки я никогда не общалась с людьми с ментальными особенностями и не знала, как все пройдет. На месте нам рассказали историю каждого гостя и попросили быть дружелюбными. Особых знаний не требовалось: мы занимались социализацией, а не лечением.

Все две недели мы были рядом с гостями: ели с ними за одним столом, гуляли, танцевали, рисовали. Подопечные также трудились с нами в небольшом огороде. Контакт с природой помогал им расслабиться, уменьшить стресс, развить навыки ухода за растениями.

Я общалась с подопечными на равных, ведь здесь важно не уходить в крайности: не относиться к людям негативно и с опасением, но и не угождать во всем. Первое мешает наладить контакт, а второе может избаловать. Благодаря такому подходу я подружилась с гостями Домика.

Волонтеры тоже общались между собой и проводили вместе свободное время. Лидер группы Клаудиа организовывала для нас игры, чтобы мы лучше познакомились и повеселились. Каждый вечер мы разжигали костер и общались. Местные жители приглашали нас к себе домой или сами приезжали повидаться. Однажды в гостях мы вместе приготовили пиццу в уличной печке.

Волонтерские лагеря при Домике организовывал румынский иммигрант Костин Мирон, который к тому моменту прожил в Италии уже 20 лет. Он всегда относился к подопечным как к родным: общался с ними, что-то для них мастерил, брал в поездки на своем фургончике. Гости называли его папой. Его пример вдохновил меня продолжить помогать людям с особенностями здоровья.

К сожалению, наш лагерь был последним в Домике: вскоре его закрыли, а гостей распределили по другим учреждениям. Предполагаю, что это произошло из-за нерентабельности: в центре было мало подопечных и мест для проживания.

После волонтерского проекта я провела пару дней в Милане, вернулась в Россию и сразу уволилась с работы: больше не могла терпеть скучную офисную жизнь. Это было рискованно, меня пугала неопределенность, но я чувствовала, что мне нужно это сделать.

Мне понравился первый волонтерский опыт, и в том же 2013 году я начала искать новый проект. Теперь я целенаправленно хотела помогать людям с особенностями психического здоровья. В это же время стала подрабатывать на фрилансе, чтобы не устраиваться на постоянную работу в офис.

Я хотела волонтерить за рубежом долгое время, например полгода. Европа мне не подходила. Российские добровольцы ездят в Евросоюз по туристическим визам, по которым можно пребывать в странах до 90 дней подряд.

Дольше можно задержаться, если оформить национальные визы. Сделать это тяжело: нужен либо контракт с указанием зарплаты, что не подходит волонтерам, либо гарантии, что их будут полностью содержать. Для принимающих организаций это слишком хлопотно, поэтому они предпочитают брать на длительные проекты европейцев.

По другим правилам работают проекты ESC  : добровольцам могут оформить и оплатить национальную визу, покрывают расходы на перелет, питание, проживание, медицинскую страховку. Также организаторы выдают карманные деньги, в среднем это 10⁠—⁠12 €⁣ (920⁠—⁠1104 ₽) в день. Но участвовать в таком можно до 30 лет.

Я рассматривала другие страны. Через несколько месяцев нашла проект в Индии, где по туристической визе можно было провести шесть месяцев.

Мне понравилась индийская организация Sadhana Village, и я связалась с ней по электронной почте. Она работает по принципам кемпхилла — международного движения, которое включает терапевтические школы-интернаты для детей с нарушениями развития, училища-интернаты для молодежи и деревни сопровождаемого проживания для взрослых с ментальной инвалидностью. В последних люди с особенностями развития живут и трудятся вместе с волонтерами и сотрудниками как одна семья. Как раз в такую деревню я и хотела поехать.

Организаторы пригласили меня на собеседование. На нем я рассказала о своем опыте и мотивации, и меня взяли. Для них это тоже было в новинку: обычно они сотрудничают с правительством Германии и принимают молодых людей на социальный год  , а я стала первой российской участницей.

Подготовка к поездке заняла 4—5 месяцев: я подрабатывала и копила деньги, заранее купила билеты, в том числе обратные, читала заметки о местной культуре и записки путешественников. В августе 2014 отправилась в Индию на полгода. Не помню точные расходы на визу и перелет, но цены были приемлемые.

Накануне вылета я переживала, понравится ли мне на месте и не захочу ли домой раньше. Мои сомнения рассеялись, когда я добралась до места — города Пуна. В нем меня встретил заказанный организацией таксист и доставил к дому руководителя проекта. Там меня накормили, а потом довезли до деревни в горах. Я поняла, что попала в хорошие руки и обо мне позаботятся.

Через несколько дней поселились пятеро добровольцев из Германии. За время моего пребывания к нам на пару дней иногда приезжали волонтерить и другие европейцы — например, молодая шведка, семейная пара из Нидерландов. Часто нам помогали и местные: на день заглядывали студенты колледжей.

В деревне стояло четыре двухэтажных дома и всего проживало около 30 взрослых с ментальной инвалидностью. У каждого подопечного и соцработника была своя комната, а волонтеров разместили по двое.

Нас обеспечили всем необходимым: каждому добровольцу предоставили кровать, доступ к душу и стиральной машине. Кормили великолепно — так вкусно было только в детстве у бабушки, когда она готовила еду в русской печке. В нашем индийском рационе не было мяса, но за полгода я о нем не вспомнила и даже поправилась на несколько килограммов.

Добровольцы и подопечные жили рядом: мы вместе ели, ходили на мастер-классы, например по мыловарению, и участвовали в простых делах — бросали друг другу мяч, читали вслух по-английски. Мы также занимались хозяйством: мыли посуду, чистили овощи к обеду и ужину. Большую же часть домашних дел выполняли наемные работницы из ближайшей деревни. Они убирались в домах, готовили еду и помогали принимать душ людям с ментальной инвалидностью.

Каждый день с шести до восьми вечера у волонтеров было свободное время. Потом мы ужинали, садились с подопечными в круг, и каждый рассказывал о впечатлениях за день. После вечерней молитвы ложились спать.

Мне не было трудно общаться с местными жителями и добровольцами: я говорила по-английски, и мы друг друга понимали. Волонтеры также ходили на уроки языка маратхи один-два раза в неделю — он давался мне легко. Еще житель близлежащей деревни по моей просьбе учил меня петь и играть на барабанах.

Руководительница нашего дома Медха заботилась о том, чтобы мы могли насладиться страной, поэтому у нас был обязательный выходной в неделю. В этот день я одна или с соседкой по комнате Лорой выбиралась в ближайший большой город — Пуну. Там было красиво, мы гуляли, пробовали местную кухню, ходили в музеи, по магазинам и на рынок.

Меня впечатлила индийская культура. В Sadhana Village был традиционный уклад и даже чувствовалось деление на касты. Помню, однажды во время обеда, когда Медхи не было дома, я и немка Лаура пригласили сесть за стол двух работниц из деревни. Хозяйка вернулась неожиданно, строго отчитала местных жительниц и отправила их обедать на пол.

Есть не за столом нормально и в высшей касте, но считалось, что домработницам не положено сидеть с нами рядом. Мы с Лаурой были потрясены. В следующие разы, когда Медха уходила, мы в знак протеста и солидарности ели с помощницами на полу.

Почти постоянно мы что-то праздновали. Больше всего запомнился первый большой праздник, на который я попала в сентябре. Его устраивали в честь Ганеши — индуистского бога мудрости и благополучия с головой слона. В домах устанавливали алтари, пели веселые и танцевальные молитвы, непривычные слуху.

Поездка также развеяла многие мифы, например о том, что Индия грязная. В стране действительно есть экологические проблемы, но сами индийцы соблюдают гигиену и держат дома в чистоте.

Однажды нас, иностранных волонтеров, пригласила в гости местная семья. Они угостили нас обедом, напоили чаем с молоком и показали свое жилье. Это была ухоженная хижина с земляным утоптанным полом. Когда мы спросили, где туалет, нас отвели в центр деревни к будке. Внутри был чистый напольный унитаз: каждый убирал за собой. Я удивилась, что общественный сельский туалет может быть таким опрятным.

В Sadhana Village я провела полгода, устала от насыщенного волонтерства и захотела домой. Мне не хватало свободы и личного времени.

К тому же к концу проекта у меня практически закончились сбережения. Я тратила деньги в выходные в Пуне, потому что хотелось попробовать как можно больше: тростниковый свежевыжатый и кокосовый соки, милкшейки, манго и местные блюда. Также покупала себе одежду и бижутерию. Затем осенью 2014 года рубль обвалился, так я стала сильно беднее. В итоге я вернулась на родину в январе 2015 года с 10 000 ₽.

В Чебоксарах я снова начала подрабатывать в разных местах, но не испытывала удовольствия от этого. В декабре 2015 года освободилась должность менеджера международных проектов в «Содружестве»: предшественница вышла замуж за волонтера из Словении и переехала к нему. Раньше я бы не решилась откликнуться на вакансию, но волонтерство в Индии придало смелости, там я приобрела больше опыта и улучшила свой английский. Меня приняли в «Содружество» без испытательного срока. Так я нашла работу своей мечты.

С тех пор я помогаю желающим отправляться на волонтерские проекты по всему миру: принимаю заявки, рассказываю кандидатам об условиях работы и проживания. Новичкам мы высылаем подробную памятку об условиях участия в международном волонтерском проекте. Я объясняю потенциальным добровольцам, что это не поездка по путевке и многое придется делать самому: планировать маршрут, покупать билеты, добираться от аэропорта до точки сбора.

Также организовываю собеседования между волонтером и принимающей стороной, если это необходимо, — обычно их проводят для долгосрочных поездок от месяца и больше. Я всегда готова помочь по всем вопросам, кроме оформления визы: этим занимаются специалисты визового центра.

Российских волонтеров по-прежнему принимают в зарубежных проектах, в том числе европейских. Но добровольцам стало труднее получить разрешение на въезд в Шенгенскую зону с 2022 года. Сейчас нужно подавать заявление на визу заранее из-за очередей и более длительного рассмотрения документов. К тому же выросли цены на билеты.

Я понимаю, что можно найти волонтерский проект и поехать самостоятельно, как я в Индию, но у взаимодействия с нашим центром есть преимущества.

«Содружество» и наши партнеры придерживаются принципа: волонтерство — прежде всего культурный обмен, а не бесплатная рабочая сила. В наших базах только социальные и благотворительные проекты, поэтому добровольцам не придется копать картошку в поле какого-нибудь бизнесмена.

К сожалению, в России я столкнулась с тем, что волонтеров приглашают в коммерческие проекты и не оплачивают работу. Неопытные ребята думают, что так и должно быть, и мне от этого грустно. Уверена, что и за границей можно встретить невежественных и недобросовестных хостов  .

У волонтерских объединений, где мы состоим, есть правила приема добровольцев. Например, они обязательно собирают команду людей из разных стран и организуют для них культурный досуг: им важно создать среду, где волонтеры смогут приобрести новый опыт.

Бывает, и в международных проектах тоже возникают недоразумения: например, рабочий день может быть длиннее заявленного. Тогда мы связываемся с организаторами и просим обратить на это внимание — они исправляются и внимательнее относятся к нагрузке добровольцев. Мы точно знаем, что все замечания примут к сведению.

Иногда подводят сами волонтеры: пытаются использовать проект как бесплатную гостиницу all inclusive и отлынивают от работы в команде. В таких случаях мы приносим извинения организаторам и беседуем с добровольцем. Если он не прислушивается к нам, то прекращаем сотрудничество.

Все, кто хотят поехать за рубеж от нашей организации, платят нам небольшой взнос — 6000 ₽. На эти деньги мы ведем свой волонтерский проект, где тоже принимаем добровольцев из разных стран, — летний подростковый языковой лагерь.

Мы арендуем базу отдыха на две недели для школьников разных возрастов и приглашаем зарубежных волонтеров в помощь вожатым. Несколько мест в лагере бесплатные и предназначены для детей из неблагополучных семей, остальные — платные. Иностранцы проводят для детей уроки английского, игры и мастер-классы.

Моя работа не сильно отличается от той, что была у меня до 30 лет: я тоже занимаюсь менеджментом. Но меня вдохновляет сфера деятельности. Мне интересно общаться с иностранными партнерами каждый день. Особенно приятно помогать добровольцам найти интересный проект, который может изменить их жизнь.

Каждой осенью волонтерский сезон в «Содружестве» приостанавливается, я беру отпуск и уезжаю на долгосрочный волонтерский проект. Так, в 2017 году я снова побывала в Италии, где три месяца работала горничной в муниципальном хостеле в старинном здании. Я жила там же, в отдельном помещении для администрации.

Зимой в проекте было мало работы. Вдобавок к нам часто отправляли на штрафные работы местных парней, которые нарушили ПДД или совершили другие административные провинности. Ребят обязывали заниматься уборкой, поэтому у меня было много свободного времени. Тогда я лазила по горам, находила развалины древних каменных жилищ и даже успевала ходить на свидания.

Зимой 2018/19 года я провела два месяца в Турции, где помогала в центре для детей и подростков с инвалидностью и из неблагополучных семей. Добровольцев было всего двое — я и турчанка Бащак.

Зимой учреждение было закрыто, поэтому мы не могли пообщаться с подопечными. Вместо этого готовили помещение к сезону — мыли все окна, наводили порядок.

Я подружилась с девушкой, с которой волонтерила, и до сих пор с ней переписываюсь. Она плохо говорит по-английски, но это не мешает нам шутить и понимать друг друга с полуслова.

Во время волонтерства я столкнулась с распространенным в Турции отношением к женщинам: мне приходилось отпрашиваться у управляющего, чтобы поехать в ближайший город Каш в свободное время. Я раздражалась и чувствовала, что мою свободу ограничивают. Для турок это норма и не обсуждается: они считают себя ответственными за женщин. В итоге я с этим смирилась.

После волонтерства в Турции я устала от заграничных поездок и на зиму 2019/20 года решила найти проект в России.

Я выбрала социальную деревню «Чистые ключи» — российский кемпхилл в Смоленской области. Там я волонтерила два месяца и тоже общалась с людьми с ментальной инвалидностью.

С начала пандемии я не участвовала в новых волонтерских проектах за границей. Сейчас я после долгого перерыва снова планирую поехать за рубеж и уже присмотрела вариант на осень.

Особенно это относится к тем людям, кто уезжает надолго. Например, я помогла девушке из Казани отправиться в Италию на год. Она волонтерила в театральной сфере, нашла любовь, вышла замуж и осталась там жить. Недавно у пары родилась дочь.

Мне нравится, что в волонтерских проектах можно помочь нуждающимся и заодно познакомиться с разными культурами. Добровольцев всегда хотят удивить: позвать в гости, накормить вкусным национальным блюдом. Благодаря поездкам я также развила свои навыки: научилась взаимодействовать с людьми с особенностями психического развития и стала лучше говорить по-английски. Это помогло мне устроиться на любимую работу.

В целом, за время волонтерства я пересмотрела свои взгляды на жизнь и поняла, как много у меня возможностей. Общение с иностранцами и путешествия раздвинули границы в моей голове. Помню, как в Индии я сидела на горе, смотрела вниз и думала: это я или не я? А ведь раньше я никогда не представляла, что окажусь в таком месте.