«Можем напечатать на 3D⁠-⁠принтере детали станции метро»: как работает производство мебели Eburet

Много лет я занималась продакшеном, стилизовала съемки для журналов и видеоклипов.

А потом я случайно познакомилась с ребятами, которые только завершили разработку большого 3D-принтера. Так родился проект Eburet.

Мы производим мебель и предметы декора на 3D-принтере собственного дизайна. Сегодня в каталоге более 20 изделий — от брелоков и вешалок до стеллажей и кресел.

Прибыль ежегодно удваивается, несмотря на то что мы почти не вкладываемся в рекламу. Расскажу, что мы для этого делаем.

У нашего проекта три основателя. Я придумала концепцию бренда и дизайн, Сергей отвечает за ИТ-инфраструктуру и финансы, а Антон, наш ангел-хранитель, стал операционным директором.

История началась задолго до моего появления в коллективе. В 2018 году Сергей и Антон работали программистами, но мечтали заниматься чем-то более осязаемым и полезным. Случайно они наткнулись на проект голландца Дэйва Хаккенса Precious Plastic. Он разрабатывает устройства для переработки пластикового мусора, которые каждый может собрать сам. Это вдохновило ребят, и они решили создать нечто подобное. Так появилось бюро 99 Recycle.

Первые установки ребята собирали буквально в гараже. Компания быстро росла, и вскоре под брендом 99 Recycle появился швейный цех, где из обрезков тканей начали шить сумки, рюкзаки и другие аксессуары.

99 Recycle работает до сих пор под руководством третьего сооснователя — Саши Семенова. Компания перерабатывает пластик и делает из него классные бытовые предметы.

В 2019 году Сергей и Антон задумались о создании крупноформатного 3D-принтера. Им удалось получить грант Фонда содействия инновациям на 2 млн рублей.

Этих средств не хватало для привлечения крупных специалистов, поэтому ребята обратились к двум талантливым студентам. Полтора года экспериментов — и 3D-принтер был готов.

Принтер оснащен специальным экструдером, закрепленным на роботе, напоминающем огромную руку. Работу устройства можно сравнить с кондитерским мешком, с помощью которого выдавливают крем на торт. Пластиковая масса нагревается, продавливается с помощью шнека — вращающейся детали внутри трубы — и укладывается слоями. Робот нашелся случайно — у знакомого художника оказался лишний. Когда 3D-принтер был готов, возник вопрос: что на нем печатать?

Когда началась пандемия, весь продакшен встал, и я осталась без работы. Тогда я решила создать бренд аксессуаров, сумок и головных уборов из винтажных тканей. Когда я искала фурнитуру из переработанного пластика для своих сумок, попала на мастер-класс 99 Recycle. Там я впервые увидела 3D-принтер, и это меня поразило. Технология вдохновила на новую идею — производство мебели.

Я быстро поняла, какую мебель стоит делать из пластика: яркую, многофункциональную, с запоминающимся дизайном. Поделилась этой задумкой с ребятами, и они поддержали идею.

Мы начали встречаться по выходным, экспериментировали и печатали первые образцы по моим дизайнам. Все факультативно, без зарплат — исключительно из энтузиазма.

14 февраля 2021 года у нас появился первый объект, который все признали рабочим. Так родился наш флагманский продукт — табурет «Ебурет».

Тогда же определилась философия бренда: мы создаем функциональные изделия, которые можно использовать как угодно, переворачивая и адаптируя их под свои нужды. Наш слоган для соцсетей звучал так: «У нашей мебели любая сторона — лицевая».

Когда я упрашивала Сережу завести инстаграм* для мебельного бренда, это было очень волнительно — в первую очередь для самих ребят. Пришла какая-то дамочка и просит сделать для нее отдельный бренд.

Мы долго обсуждали формат сотрудничества. Первое время Eburet был сайд-проектом внутри 99 Recycle, а я числилась их сотрудником с символической зарплатой — 30 000 ₽.

К августу 2021 года в 99 Recycle начались перемены, и появились три независимых направления: 99 Recycle, швейный цех Sew Dept и Eburet. Сегодня каждое из них — самостоятельный бизнес с собственным юридическим лицом. Мы с Сергеем и Антоном — сооснователи в Eburet.

Изначально мы изготавливали все полностью из переработанного пластика. Но со временем столкнулись с проблемами: некоторые изделия начинали расслаиваться и покрываться трещинами уже через полгода. Покупатели жаловались, и мы всегда заменяли товар.

Причина в том, что переработанный пластик с каждым циклом становится все более хрупким. Чтобы материал сохранял свои свойства, необходимо добавлять в него часть первичного пластика. Без этого, к сожалению, не обойтись.

В итоге мы приняли важное, но непростое решение: снизить процент переработанного сырья. Сейчас мы используем 20% вторичного пластика — это промышленный стандарт.

Существует много видов пластика — полипропилен, полистирол, полиэтилен. Каждый из них обладает своими техническими характеристиками. Для 3D-печати используют пластики с минимальной усадкой: ABS  , PLA  и PETG  .

Пластику придают форму в горячем состоянии, но при остывании он сжимается — этот процесс называют усадкой. Некоторые виды пластика сжимаются сильно, другие — слабо. Для 3D-печати подходят только материалы с низкой усадкой.

Печать — медленный процесс. Если нижние слои остывают и сильно сжимаются, а сверху продолжает наноситься горячий пластик, изделие получится кривым и косым.

Мы выбрали полистирол — доступный и подходящий по свойствам материал, который легко найти в России. Полистирол используют, например, для производства контейнеров для еды.

Мы используем промышленные отходы от производства пластиковых стаканчиков для йогуртов. Поставщики собирают такие отходы, перерабатывают их и превращают в гранулы — маленькие цилиндры, под которые заточено все оборудование.

Стоимость такого сырья — около 200 ₽ за килограмм. Табурет Eburet весит 11 кг. Мы закупаем пластик тоннами.

Мы закупаем первичное и вторичное сырье у разных поставщиков, но все материалы производят в России. Дополнительно заказываем красители и добавки — присадки, которые улучшают технические характеристики пластика.

Например, наши первые образцы быстро выцветали на солнце. Чтобы решить эту проблему, мы начали искать подходящие присадки. Сейчас используем краситель с добавкой, устойчивой к ультрафиолету. Он одновременно задает цвет и защищает материал от выгорания.

Процесс производства начинается с создания 3D-модели. Раньше я сама придумывала все изделия, но сейчас у нас работает команда из четырех профессиональных дизайнеров.

У нас есть своя программа, которая превращает 3D-модель в команды для робота. Она задает, как роботу двигаться, чтобы слой за слоем укладывать пластик и создавать нужную форму.

За печатью следит оператор. Он смешивает сырье, загружает его в принтер, выбирает программу и запускает процесс. Если что-то идет не так, останавливает и перезапускает. Готовое изделие оператор передает шлифовщику, а потом товар упаковывают для клиента.

Наш флагманский «Ебурет» печатается за полтора часа. А самый долгий в печати предмет — кресло «Лилия», на его создание уходит почти шесть часов.

Сначала мы работали в небольшом ангаре — там же был офис 99 Recycle. В 2022 году нам пришлось переезжать, потому что договор аренды расторгли. Искали помещение с учетом нескольких критериев. Нужно было, чтобы это был первый этаж: сырье завозим тоннами, плюс принтер с оборудованием весит до 3 тонн, не все перекрытия выдержат. Нашли место на «Севкабеле».

В команде 28 человек. Мы все работаем в одном пространстве, разделенном на две зоны — производство и офис.

В офисе работают дизайнеры, которые занимаются новыми продуктами, и инженерный отдел, который отвечает за технологии. Также у нас большая команда на производстве — пять операторов, два шлифовщика и руководитель. Два человека занимаются отправкой готовых изделий. Есть отдел продаж из трех человек и бухгалтер.

Очень важно, чтобы производство работало стабильно, поэтому у нас есть отдел инфраструктуры. Он отвечает за инженерные системы и регулярно проводит техническое обслуживание оборудования.

Себестоимость продукта — примерно 30%, что довольно много. В эту цифру не включены аренда, зарплаты сотрудников офиса и маркетинг. Учитываем только зарплату производственного персонала, материалы, электричество и амортизацию оборудования.

Мы сделали первый табурет и завели соцсети в апреле 2021 года. В этом же месяце продали первый экземпляр через петербургский концепт-стор «Палаты».

Тогда же мы сделали стул по специальному запросу для рекламной кампании большого спортивного бренда. Название сказать не могу: мы подписали NDA  . Я решила назвать его «Юра» в честь Юрия Дудя**: он был первым человеком, который сидел на этом стуле.

Компания сразу начала развиваться стремительно. Поскольку я была из мира искусства и фешена, много работала стилистом, меня поддержало наше сообщество.

У каждого большого инфлюенсера есть свой персональный инфлюенсер. Как правило, это не очень публичные люди: стилисты, визажисты, галеристы, кураторы. Чуть ли не первый репост сделал мой близкий друг, на которого подписана Настя Ивлеева. Так через друзей о нас постепенно узнавали люди.

Изначально мы были ярким и нестандартным брендом — все, что мы делали, воспринималось на ура, просто потому что это было ново и свежо. Но этого мало. Любой продукт нужно сразу продумывать так, чтобы он быстро находил своего покупателя и приносил прибыль. Важно понимать, что зайдет — будет смотреться в интерьере и на фото.

Моя задача — анализировать тренды. Мы регулярно бываем на российских ярмарках современного искусства, следим за событиями на Миланской неделе дизайна и выставке Maison & Objet  во Франции.

Еще один важный момент — понимать, чего хотят покупатели. Клиенты часто пишут о нас в соцсетях, отмечают в постах, ставят теги. Мы заходим на их страницы, смотрим, на кого они подписаны, что лайкают. В соцсетях люди рассказывают о себе много, и это помогает лучше их понять.

Постепенно мы начали добавлять в линейку то, чего людям не хватало. Например, наш самый популярный продукт — «Ебурет» — мы начали делать в трех размерах. Потом добавились небольшие объекты: светильники, вазы.

Название компании Eburet появилось случайно. Его придумал оператор 3D-принтера, когда увидел концепцию нашего первого табурета, у которого тогда еще не было имени. Ему почему-то показалось, что табурет напоминает букву Е, и он назвал файл на компьютере «Ебурет».

Со временем название прижилось, хотя были сомнения из-за провокационности. Но мы решили оставить его, потому что изначально не планировали массово продавать продукцию в России. А в других странах это слово не вызывает никаких двусмысленных ассоциаций.

На европейском рынке больше покупателей, готовых заплатить за качественный продукт. С нашими ценами мы могли бы конкурировать с местными брендами. Производство и рабочая сила в России обходятся дешевле, поэтому даже с учетом доставки мы могли бы занять свою нишу.

В России же часто возникает вопрос о цене, как только упоминаешь, что продукт сделан из переработанного пластика. У многих есть стереотип, что раз в пунктах приема вторсырья отходы принимают бесплатно, то и наше сырье ничего не стоит. На самом деле оно не бесплатное. В некоторых случаях переработанные материалы могут стоить даже дороже, чем первичные.

Но суть не только в сырье. У нас современная технология производства, 3D-печать отлажена до идеала, и качество изделий на высоте. Плюс мы вкладываем много времени и ресурсов в дизайн. Можно взять модель с «Пинтереста» и штамповать ее, а можно создать что-то авторское. Второе требует больших вложений, что не всегда очевидно для потребителей.

Есть и другой важный момент: если хочешь, чтобы твой продукт стал популярным в России, сначала его нужно признать в Европе. Мы изначально планировали вернуться в свою страну как серьезный и устойчивый бренд, который добился успеха за границей.

Идеальный план был таким: производим все в России, запускаем англоязычный инстаграм* и с помощью таргетированной рекламы находим клиентов.

Первую вещь за границу мы отправили в январе 2022 года, и она так и не добралась до покупателя — застряла где-то на французской таможне. Этот год вообще хочется забыть.

В начале 2022 было чувство, что все рухнуло. Я на время выпала из работы, готовилась к худшему. Но, несмотря на все, с марта по май мы продолжали расти — во многом благодаря уходу «Икеи». О нас писали медиа, заказов стало больше.

Летом, как всегда, начался сезонный спад: люди больше тратят на отдых, а обустройством дома занимаются осенью или зимой. Вторая волна продаж пришла с мобилизацией. Мы думали, что это конец, но случилось обратное. Люди, видимо, решили, что жить нужно сейчас, и стали покупать то, о чем давно мечтали.

Тогда мы выпустили в соцсетях письмо от лица бренда. Написали, что остаемся, продолжаем работать и сохраняем команду. Этот пост стал самым популярным.

Мы почти не используем платное продвижение. Основной инструмент — соцсети. В 2023 году мы удвоили количество подписчиков и увеличили охваты. Никаких секретов: просто регулярная работа над контентом. Рилсы, красивые съемки, сотрудничество с блогерами — все это приносит результаты. Рост аудитории напрямую влияет и на рост выручки.

С самого начала у нас не было бюджета на рекламу, мы развивались на свои деньги. Поэтому я решила продвигаться через бренд-амбассадоров. На старте мы сотрудничали с интересными людьми, например отправили стилисту Александру Рогову наши вешалки.

Иногда мы делали удачные коллаборации: почти бесплатно предоставляли мебель. Она заметная, ее часто упоминают в статьях. Или, например, давали большую скидку для нового ресторана в обмен на упоминания. Это хорошо работает.

Мы стабильно растем: в 2022 году выручка была 22 млн рублей, в 2023 — 56 млн. В этом году — примерно 100 млн.

С весны 2022 года мы начали больше думать о стратегическом планировании и искать слабые места.

Есть стартап-акселераторы, и самый крупный в стране — это Фонд развития интернет-инициатив. Они разработали методику, которая помогает стартапам быстро расти. Это помогло понять, где у нас проблемы, и начать их решать.

Например, мы не заметили, что в одном из отделов возник дедлок. Это когда у руководителя слишком много срочных задач, и он не успевает «вынырнуть» и увидеть общую картину. Из-за этого не было понятно, что нужно нанять новых людей. В итоге отдел не мог расти, а вместе с ним — и вся компания.

Теперь перед нами стоит вопрос, какие каналы развивать дальше и как распределять ресурсы. Например, стоит ли делать ставку на контекстную рекламу, в каком сегменте работать с инфлюенсерами.

Мы недавно наняли директора по маркетингу, который теперь будет заниматься лидогенерацией.

Один из наших крупнейших проектов — мебель для ресторана «ГЭС-2» в Москве. Там мы впервые сделали то, что называем кастомом, — индивидуальную разработку.

В ресторане стоит большой коммунальный стол для нескольких компаний. Мы создали для него подстолье, которое покрыли стеклом. Цвет долго согласовывали с кураторами и арт-директором музея. В рамках этого же проекта напечатали десять барных стульев и 18 «Ебуретов».

Есть известная итальянская галеристка и коллекционер предметов искусства Россана Орланди. Каждый год на Миланской неделе дизайна она проводит конкурс для предметов из вторичных материалов. Два года подряд мы подавали заявки, выходили в финал и отправляли ей наши прототипы.

На второй год мы отправили наше любимое кресло «Лилия» в необычном цвете с жемчужным отливом. В итоге Россана захотела продавать его в своей галерее. Но пока денежные потоки между нашими странами не восстановятся, это невозможно. Кресло сейчас просто стоит в экспозиции и ждет своего часа.

В 2023 году у нас был крупный проект с «Тейсти» — ижевским обжарщиком кофе. Они реконструировали завод и оформляли офис. Мы создали для них 250 предметов — кастомные лавочки для амфитеатра, большие кашпо, подвесные светильники.

Но самым большим заказом по масштабу стало партнерство с Peak Store  . У них есть сувенирный магазин в Столешниковом переулке, где также представлена наша продукция.

Мы создали для этого пространства большую инсталляцию — гигантскую пещеру. Идея заключалась в том, что в будущем люди могут вернуться к жизни в пещерах, чтобы ближе стать к природе.

Проект получился очень красивым и живым. Мы пригласили дизайнеров и архитекторов из Москвы, чтобы показать им, как мы работаем с кастомными предметами.

Сейчас мы строим систему замкнутого цикла. Запустили термопресс, чтобы перерабатывать остатки нашего производства и использовать их снова. Например, если какой-то предмет был напечатан не так, мы можем его распилить или измельчить в крошку. Потом мы прессуем эту крошку и получаем лист, из которого делаем столы.

Мы очень хотим, чтобы Eburet стал международным бизнесом. У нас уже есть продажи за рубежом — в Дубае, Гонконге, США, Казахстане и Беларуси. Но мы хотим масштабировать дальше этот процесс.

Есть большое желание ускорить производство, потому что сейчас мы не успеваем делать все так быстро, как хотелось бы. На ближайшие два года у нас есть много идей, но не хватает менеджеров, чтобы все это реализовать.

Сейчас мы много внимания уделяем работе с индивидуальными заказами. 3D-печать позволяет легко кастомизировать модели: быстро изменять размеры, форму. Мы можем сделать любой предмет из стандартной линейки шире, толще, выше.

Мы уже не просто мебельный бренд, а настоящая дизайн-студия, которая работает с любыми идеями и задачами. Если потребуется, можем напечатать даже детали для оформления новой станции московского метро.