Говорят, в РФ скоро будут разрабатывать аналоги импортных дорогих лекарств. Правда?
24 мая 2022 года глава ФМБА Вероника Скворцова заявила, что эта организация готова разработать аналог самого дорогого лекарства в мире — зарубежного препарата от спинальной мышечной атрофии «Золгенсма».
Теоретически у крупных государственных структур вроде ФМБА есть и опыт создания лекарств, и необходимые для этого научно-исследовательские учреждения, и фармацевтические заводы. Но чтобы успешно разрабатывать новые препараты в России, этой организации придется преодолеть ряд серьезных проблем. И предпосылок, что это получится, пока мало.
Сходите к врачу
Наши статьи написаны с любовью к доказательной медицине. Мы ссылаемся на авторитетные источники и ходим за комментариями к докторам с хорошей репутацией. Но помните: ответственность за ваше здоровье лежит на вас и на лечащем враче. Мы не выписываем рецептов, мы даем рекомендации. Полагаться на нашу точку зрения или нет — решать вам.
Может ли ФМБА заниматься разработкой лекарств
Что такое ФМБА. Федеральное медико-биологическое агентство, ФМБА, — крупная государственная структура, которая отвечает за радиационную, химическую и биологическую безопасность страны. Организация ликвидирует крупные производственные аварии, следит за здоровьем спортсменов и работников производств с опасными условиями труда, например «Росатома» и «Роскосмоса», контролирует работу Службы крови и занимается научно-исследовательской работой.
Почему ФМБА решило создать российскую версию «Золгенсмы». Всего одна инъекция геннотерапевтического препарата «Золгенсма» может спасти ребенка со спинальной мышечной атрофией, или СМА, от неизбежной смерти. Но цена за инъекцию, которую установил производитель лекарства, — 2,1 миллиона долларов.
Даже с учетом скидки 20%, которую фармкомпания предоставляет благотворительным организациям, это все равно очень дорого. Поэтому желание государства поддержать разработку аналога, то есть препарата с новым действующим веществом, который при этом тоже будет помогать при СМА, выглядит логичным и оправданным.
Может ли ФМБА создавать лекарства. Теоретически у ФМБА достаточно ресурсов, чтобы заниматься разработкой и производством лекарственных препаратов. Под эгидой организации работают:
- 35 научных центров, сотрудники которых занимаются фундаментальными научными исследованиями, организуют клинические испытания и могут создать экспериментальную партию новых препаратов.
- Около двух с половиной тысяч больниц в 39 городах. На базе этих учреждений можно проводить клинические испытания.
- Восемь заводов, которые могут выпускать лекарства в промышленных объемах.
Но важно учитывать, что разработка лекарств — очень сложная задача. За все время существования российской фарминдустрии создать с нуля инновационный, то есть абсолютно новый препарат, который при этом обладал бы доказанной эффективностью, получилось всего у одного российского научно-исследовательского центра — причем в структуру ФМБА он не входит. Эту историю расскажем чуть ниже.
Что такое доказанная эффективность
Лекарства с доказанной эффективностью — препараты, которые снижают риск заболеть, лечат болезнь или избавляют человека от неприятных симптомов.
Доказать, что препарат действительно работает, сложно. Сегодня считается, что лучше всего для этого подходят правильно организованные слепые контролируемые рандомизированные клинические испытания, РКИ.
Двойными слепыми называют исследования, в которых ни участники, ни исследователь не знают, какое лечение получают добровольцы: настоящее лекарство или препарат сравнения — пустышку или существующую терапию. Участники попадают в обе группы случайным образом, то есть рандомизированно. Все это нужно, чтобы на выводы о результатах исследования не влиял сам факт включения пациентов в исследования и вера врачей и пациентов в эффективность лечения — или, наоборот, в его неэффективность.
Хотя принципы доказательной медицины во всех странах одинаковы, клинические испытания лекарств, которые проводят медицинские организации разных государств, сильно отличаются по качеству. Если работа сделана хорошо, ее охотно опубликуют в престижном международном научном журнале, который прочитают множество ученых. А если в работе есть недочеты, международный журнал, скорее всего, ее отвергнет.
Проще говоря, к публикациям в международном англоязычном научном журнале с хорошей репутацией — например, Nature, New England Journal of Medicine или The Lancet — доверия больше, чем к публикациям в любом научном журнале, который выходит на национальном языке, от китайского до русского.
Сам факт публикации в знаменитом англоязычном журнале можно считать знаком качества. А если статью о лекарстве опубликовали только в российском журнале, это заставляет задуматься, что помешало ее авторам публиковаться за рубежом.
Опираясь на РКИ, международные профессиональные врачебные союзы создают клинические рекомендации — инструкции для врачей, как лечить ту или иную болезнь. А Европейское агентство по лекарственным средствам, EMA, и Всемирная организация здравоохранения, ВОЗ, публикуют списки лекарств, рекомендованных для применения.
Поэтому, если у препарата есть завершенные РКИ, результаты которых были опубликованы в хорошем международном научном журнале, и это лекарство попало в международные клинические рекомендации и списки лекарств ВОЗ или ЕМА, мы можем считать лекарство препаратом с доказанной эффективностью.
Как дела с инновационными лекарствами в России
На сегодняшний день приблизиться к созданию нового лекарства с доказанной эффективностью получилось только у Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии имени Н. Ф. Гамалеи. Этот препарат — вакцина от коронавирусной болезни «Спутник V». Пока это единственное российское инновационное лекарство, по которому есть результаты клинических исследований третьей фазы, опубликованные в престижном международном журнале.
А еще это единственный инновационный российский препарат, который применяется не только в России и странах СНГ, но и за рубежом: «Спутником V» привито 10—11 миллионов человек по всему миру. Правда, ни в международные клинические рекомендации, ни в списки ЕМА и ВОЗ эта вакцина так и не попала. Скорее всего, это связано не столько с качеством самого лекарства — аудиты продолжались весь 2021 год, и полный пакет документов так и не был подан в ВОЗ и ЕМА, — сколько с международной обстановкой.
Для сравнения: у ФМБА, которое тоже создавало вакцины и препараты от коронавирусной болезни, результаты гораздо скромнее.
ФМБА включилось в борьбу с пандемией в 2020 году. За это время в ведомстве создали три инновационных препарата: вакцину «Конвасэл», которая пока не поступила в оборот, и два лекарства от коронавирусной болезни, которые можно применять только в условиях больниц: «Лейтрагин» и «МИР 19».
Все три препарата Минздрав зарегистрировал по упрощенной процедуре, то есть до завершения второй фазы клинических испытаний. В зарубежном журнале были опубликованы результаты клинических испытаний только одного лекарства — «МИР 19». Причем исследование даже не касалось эффективности препарата на людях: это были предварительные данные об испытании лекарства на сирийских хомяках.
Почему препараты ФМБА нельзя считать лекарствами с доказанной эффективностью
Илья Ясный
кандидат химических наук, руководитель научной экспертизы фармацевтического венчурного фонда
Это проще всего объяснить на примере «МИР 19» — ингаляционного РНК-препарата с очень современным механизмом действия. Инновационные препараты, а тем более ингаляционные, очень сложны в разработке, ведь РНК очень нестабильна и нужно тщательно подбирать ее структуру и доказывать, что она правильно работает. Лекарства на основе РНК настолько новые, что сейчас зарегистрированы только четыре-пять во всем мире. Причем все они инъекционные, и все от редких болезней печени.
Барьеры, которые имеются в легких, особенно эффективны против любых чужеродных воздействий: это и слизистые оболочки, и ворсинки, и множество ферментов и клеток иммунной системы. Пока не удалось создать ни одной ингаляционной вакцины с высокой эффективностью, хотя пытались многие. Ингаляционных лекарств тоже сравнительно немного. Поэтому все инновационные ингаляционные лекарства нужно проверять особенно тщательно, ведь риск, что они не будут работать на людях, очень велик.
При этом Минздрав зарегистрировал «МИР 19» на середине второй фазы клинических испытаний. То есть его успело опробовать всего несколько десятков пациентов. Это плохо, потому что не соответствует никаким мировым практикам и не позволяет судить об эффективности препарата. Хотя Минздрав и зарегистрировал «МИР 19», считать его хорошо изученным, безопасным и эффективным средством мы не можем.
Есть ли у ФМБА шанс разработать инновационные лекарства
Тот факт, что препараты от коронавирусной болезни, которые создало ФМБА, по итогам набрали меньше доказательств эффективности, чем «Спутник V», еще не говорит о том, что эта организация не сможет создать инновационные лекарства в будущем. Но важно понимать, что в 2022 году заниматься разработкой лекарств в России стало гораздо сложнее, чем в 2020 году. И не факт, что ФМБА удастся эти проблемы преодолеть.
Почему ФМБА будет сложно создавать новые препараты в 2022 году
Илья Ясный
кандидат химических наук, руководитель научной экспертизы фармацевтического венчурного фонда
Главная проблема — кадровая. Это нехватка специалистов, которые знают, как на современном уровне разрабатываются лекарства, и имеют в этом опыт. Теперь, когда оборвались контакты с Западом, стало гораздо сложнее обучать сотрудников всем современным практикам. К тому же многие специалисты, которые в России уже были, теперь будут пытаться уехать.
Вторая проблема — это регуляторная область. До недавнего времени разработку лекарств регулировал закон «Об обращении лекарственных средств» и ряд руководств и гостов, которые описывали, как организовывать эксперименты и проводить доклинические и клинические испытания лекарств. Позже к ним добавили еще несколько документов. Но для успешной разработки этих разрозненных инструкций недостаточно, так как регуляция очень неполна и фрагментирована. Для сравнения: ФЗ-61 занимает около 140 страниц, тогда как законодательство государств — членов Евросоюза в этой области занимает около 700—800 страниц.
Чтобы эффективно создавать лекарства, нужна четкая система руководств, встроенная в национальное законодательство, как это сделано в США и Западной Европе. Хотя недавно появилось несколько полезных новых инструкций, создать такую систему в России пока не удалось. Кроме того, нужна прозрачная система контроля. Сейчас создание лекарств контролируют пять ведомств, которые при этом действуют несогласованно.
Третья проблема — регистрация уже готовых лекарств. Сейчас зарегистрировать новое лекарство, с одной стороны, довольно просто, с другой — этот процесс недостаточно прозрачен, а это открывает дорогу для коррупции и дает возможность отечественным разработчикам не соблюдать более строгие стандарты разработки, принятые в ЕС или США.
Если зайти в любую аптеку, вы увидите на полках препараты с недоказанной эффективностью, начиная от «Арбидола» с «Кагоцелом» и заканчивая «Анафероном» и другими пустышками. Когда Минздрав спрашивают, почему так, почему с этим ничего не делают, они говорят: «Если мы будем сейчас подходить ко всему с западными мерками, это убьет все разработки в России». А за этими разработками обычно стоят какие-нибудь академики, влиятельные профессора, которым было бы крайне невыгодно, если бы их разработки оценивались так же строго, как и за рубежом. Поэтому в этом вопросе стремление к модернизации тоже наталкивается на сопротивление.
На сегодняшний день у Минздрава нет понимания, что нам не хватает кадров, и желания что-то менять в разработке и регистрации лекарств на законодательном уровне. Поэтому мне не кажется, что ФМБА удастся переломить ситуацию и вывести разработку лекарств на новый уровень.
Что в итоге
Единственный инновационный препарат, который пока удалось создать в России, — вакцина от коронавирусной болезни «Спутник V». Это связано с тем, что разработчикам лекарств трудно искать опытных специалистов и пробиваться через несовершенное законодательство.
В 2022 году ситуация с разработкой инновационных лекарств стала сложнее — в первую очередь потому, что учить новых экспертов стало еще тяжелее. А поскольку Минздрав пока не предпринимает попыток изменить ситуацию, надеяться, что ситуация улучшится, не приходится.
