«Произошел удар, показалось — конец света»: как «Фонд Против ДТП» помо­гает жертвам аварий

С января по август 2024 года в ДТП в России получили травмы более 104 000 человек.

Часто пострадавшим требуется дорогостоящее лечение и реабилитация. С 2017 года «Фонд Против ДТП» помогает попавшим в аварии оплатить курсы реабилитации, оказывает им и их родным психологическую и юридическую поддержку.

В сентябре 2024 года Т-Страхование и «Фонд Против ДТП» запустили проект профилактики аварий. Вместе с НКО в Т-Страховании разрабатывают рекомендации по психологической и эмоциональной поддержке клиентов, которые попали в аварию и звонят на горячую линию, и памятку «Что делать в случае ДТП».

Также весь месяц при покупке страхового полиса ОСАГО или каско на год от Т-Страхования 5% от его стоимости будет перечислено в «Фонд Против ДТП».

За время работы фонд поддержал 487 пострадавших на дорогах. Мы поговорили с тремя подопечными организации и их родными о том, как НКО помогла или до сих пор помогает им вернуться к полноценной жизни.

Я пенсионерка, живу в поселке Юргинский в Кемеровской области. 29 декабря 2016 года моя дочь Ксюша и 5-летняя внучка Арина ехали к нам в гости на Новый год. Был сильный гололед, и две машины вылетели навстречу друг другу.

В аварии погибла дочь, а внучка серьезно пострадала. У нее была сломана ключица, восемь ребер, тазовая кость и проколото легкое. Но самое печальное — пострадала голова, закрытая черепно-мозговая травма.

Арину положили в районную больницу по месту аварии. Там не было условий для ее восстановления, но первые три недели ее нельзя было перевозить из-за прокола легкого. После девочку перевели в областной центр в Новосибирской области, где мы с ней провели еще месяц. Там лечили гораздо лучше: ее постоянно обследовали, делали компьютерную томографию.

Внучка провела в реанимации почти два месяца. Когда ее оттуда вывели, мы даже не могли понять, в коме она еще или нет. Арина ни на что не реагировала: откроет глаза, посмотрит как в тумане, закроет — и все.

Вскоре ее перевели в Кемеровскую областную больницу. Там наконец стало понятно, что она в сознании, — девочка реагировала на звуки, наблюдала за людьми, узнавала нас.

В больнице мы провели целый год, нас иногда ненадолго отпускали домой. Первые три месяца Арина не могла дышать сама и питалась через зонд. Постоянно делали капельницы и массажи, давали лекарства. Когда внучка начала издавать звуки — подключили логопеда, который заново учил ее говорить, начиная с букв и слогов. Проводили занятия в специальных аппаратах для равновесия и укрепления мышц. Все было бесплатно.

К моменту выписки Арина уже могла садиться, училась есть и говорила простыми предложениями. Я очень благодарна всем врачам: они сделали для нас все, что могли. Наш лечащий доктор рекомендовал искать хорошие платные центры, а также фонды, которые смогут покрыть стоимость лечения.

Я стала заниматься этим, еще когда мы лежали в больнице, и продолжила после выписки. Ночами сидела и перелопачивала информацию, вела переписку. Многие требовали документы — чтобы их собрать, приходилось каждый раз ехать в город. Бывало, что отправляла кучу бумаг, а потом оказывалось, что не подходим по региону, по заболеванию или набор уже закрыт. Многие просто не отвечали. Это было тяжело: не знаю, как я все пережила.

В конце 2017 года за свои деньги мы прошли платную реабилитацию в Новосибирске, она стоила около 90 000 ₽. Одна местная НКО обещала нам оплатить еще один курс, но когда мы уже стали готовиться к поездке, отказала без объяснения причин. Зато посоветовала поискать тех, кто помогает пострадавшим в авариях.

Вторую реабилитацию тоже пришлось оплатить самим. Она стоила около 100 000 ₽. О ситуации узнали коллеги и призвали всех вокруг поддержать меня. Собирали деньги всем поселком: помогли родственники, друзья, одноклассники дочери и просто неравнодушные.

Позже я нашла «Фонд Против ДТП» и обратилась туда. Если бы и там отказали, у меня бы просто опустились руки.

Сотрудники запросили доступный пакет документов: свидетельство о рождении Арины, мой паспорт, подтверждение опекунства, выписку от врача, договор, заявление и согласие на обработку персональных данных.

С 2018 года «Фонд Против ДТП» оплачивает нам одну реабилитацию в год. Мы проходили курсы в Евпатории, в новосибирском центре «Лучик надежды», пока он не закрылся, и в томском центре «Шаг вперед». Реабилитация обычно стоит от 200 000 до 270 000 ₽ в зависимости от программы, если есть проживание в гостинице — то на 20 000 ₽ дороже.

В программу обязательно входят массаж, лечебная и адаптивная физкультура, занятия в специальном костюме «Адели», который дает хорошую нагрузку на организм и помогает укрепить мышцы, и другие процедуры.

Одна реабилитация длится три недели — и этого недостаточно. Поэтому мы всеми силами стараемся проходить хотя бы два-три курса ежегодно. «Фонд Против ДТП» может помочь только один раз в год. Еще один раз в год нас поддерживает фонд «Правмир»  . На третью реабилитацию копим из пенсии и обращаемся за помощью к родственникам и друзьям.

Арине с каждым годом становится лучше. Именно реабилитации позволили ей вернуться к жизни, хотя пока и не к полноценной. Сейчас внучка уверенно сидит и встает, может ходить с тросточкой, почти полностью обслуживает себя сама: например, она надевает ботинки, а я — завязываю шнурки.

У девочки замедленная речь, но она говорит, читает и обучается на дому по общеобразовательной программе в седьмом классе. Она занимается с утра до вечера, чтобы не отставать. Зато учителя говорят, что некоторые здоровые дети справляются с учебой хуже, чем Арина.

Во втором и третьем классе мы даже ходили на некоторые уроки в школу. Но случился коронавирус, а после Арина перешла в среднюю школу, программа стала интенсивной, теперь нет времени выбраться. В сентябре 2024 года мы были на линейке и на классном часу. Я планирую, что Арина будет чаще ходить на занятия и общаться с одноклассниками. Иногда они навещают ее, но ненадолго: дети подвижные и активные, им тяжело сидеть на одном месте.

В 2021 году у Арины начало развиваться плоско-вальгусное плоскостопие  . Она ходила неправильно и выворачивала ноги — скорее всего, какой-то отдел мозга из-за травмы не контролировал постановку стоп. Нужно было носить специальную обувь с шинами, но мы об этом не знали. Из-за плоскостопия ноги Арины стали цепляться друг за друга, а позвоночник искривляться.

Чтобы исправить это, в апреле 2024 года моей внучке сделали серьезную операцию в Центре Илизарова в Кургане. Она два месяца пролежала в гипсе. Когда его сняли, ноги без движения онемели, их было невозможно согнуть без боли. На реабилитации ей помогали их разрабатывать и вновь учиться ходить. В центре инструкторы правят каждое ее движение, и у внучки получается двигаться красиво. Сама я этого сделать не могу.

Еще одна серьезная проблема — кисть правой руки: она парализована, и Арина может ей только помогать, а не действовать полноценно. Девочка — правша, но уже привыкла все делать левой.

Благодаря реабилитациям Аринина правая рука постепенно включается в работу. Также они помогают улучшить ее общее состояние. Сейчас «Фонд Против ДТП» ведет сбор на новый курс в томском центре. Он стоит 213 500 ₽ — уже собрано 50%.

Летом 2024 года умер мой супруг, и мы с Ариной остались вдвоем. Ее папа работает вахтовым методом и редко навещает дочку, хотя и участвует в ее воспитании. Внучка получает пособие по инвалидности, на 2024 год это 22 000 ₽.

«Фонд Против ДТП» — моя надежда и спасение. Сотрудники всегда дружелюбные, с ними приятно общаться. Благодаря им мне спокойно, будто они мои родные люди, у меня есть силы жить дальше и восстанавливать Арину.

До аварии я жил в Воронеже полноценной жизнью. У меня была супруга и двое детей: старшая дочь и младший сын. Активно проводил время, увлекался спортом, построил дачу, куда собирались переехать семьей.

Я работал старшим менеджером в банке и часто ездил в командировки. Вечером 13 ноября 2017 года я возвращался в Воронеж из города Лиски, где оформлял документы с клиентом. В пути со мной произошла трагедия. Что именно и как случилось, не помню: отключился из-за сильных травм. Но восстановил картину происходящего по рассказам.

Я ехал по узкой однополосной дороге. Погода была ближе к зимней, шел снег и дождь. Проезжую часть ремонтировали — расширяли обочину, и значительную часть полотна срезали. Знаки ремонтных работ и ограничения скорости были, но не на всем протяжении. Опасный участок не был ни огражден, ни обозначен. Подсветки тоже не было, поэтому я не заметил работ. Со слов очевидцев, дорога превратилась в сплошную серую полосу без обочин с крутыми срезками по краям.

Колесо соскочило с асфальта, машину унесло в кювет. Как мне потом рассказали, она перевернулась и улетела на 50 метров от дороги. Я же каким-то образом оказался на обочине. Чудом именно в эту минуту навстречу двигался автомобиль, и сидевшие в нем люди не проехали мимо. Они вызвали скорую, которая отвезла меня в больницу Лисок.

У меня была большая кровопотеря, перелом восьми ребер, ушибы легких, сердца, печени, огромная забрюшинная гематома, закрытая травма головы и переломо-вывих двух позвонков. Также пришлось удалить селезенку. После нескольких операций состояние все равно ухудшалось, начался сепсис. Меня перевезли в областную больницу Воронежа, хотя и был риск, что откажет сердце.

В трех реанимациях я пробыл 45 дней. За это время потерял 24 килограмма. Срочно требовалась операция на позвоночнике, потому что один позвонок выпирал из спины — ужасное зрелище. Но у меня образовались пролежни, а результаты анализов были плохими, поэтому до процедуры меня допустили только в феврале 2018 года.

Ее проводили в НИИ травматологии и ортопедии им. Р. Р. Вредена в Петербурге. Добраться туда на поезде и оплатить операцию мне помог работодатель. Вместо поврежденного позвонка мне вставили имплант — большую конструкцию с 12 винтами. В марте сделали еще одну операцию: очистили и ушили рану, потому что она начала воспаляться. При выписке заведующий отделением сказал, что мне придется много работать, чтобы восстановиться: «Ну, теперь тебе пахать, пахать и пахать».

Домой я попал только 1 апреля. Весил 40 килограммов — кости, обтянутые кожей. Я почти все время лежал, садиться разрешали только ненадолго. У меня стояла эпицистостома — катетер для мочевого пузыря.

Нейрохирурги рекомендовали воздержаться от активной реабилитации первые два месяца после установки имплантата. Моя супруга, медик по образованию, нашла врача ЛФК для занятий на дому. Специалистка приходила три-четыре раза в неделю, платили 1000 ₽ за раз. В основном я выполнял упражнения в лежачем положении. Сидеть было трудно, болели ягодицы и поясница. Также трижды в неделю приходил массажист, ему мы платили столько же.

Занятия помогли мне подготовиться к дальнейшему лечению. В мае мы нашли центр «Три сестры» в Подмосковье — известную клинику ранней реабилитации. В июне меня доставили туда на платной скорой помощи, и я поселился в номере со своей мамой.

В центре я пробыл три с половиной месяца. Курс включал целый комплекс мероприятий: лечебную физкультуру дважды в день, электропроцедуры, массаж и другие виды терапии. Вскоре маму попросили уехать домой, чтобы я старался сам ухаживать за собой, при необходимости можно было вызвать помощника. Эпицистостому убрали через месяц.

Благодаря комплексу занятий и отличному питанию я поправился на пять килограммов и научился передвигаться на кресле-коляске, а после — с ходунками. Тогда же мне перестали носить еду в номер, чтобы я сам ходил в ресторан — так в центре называют столовую. Путь в 150—200 метров сначала занимал 30—35 минут, а когда я доходил до места, футболку можно было выжимать от пота. Постепенно это время сократилось до 20 минут.

К моменту выписки мне разрешили ходить самостоятельно. Еще я научился решать простые бытовые задачи: заваривать чай, делать бутерброды, мыть посуду.

Реабилитация стоила 1 800 000 ₽. Ее частично оплатил мой работодатель, частично — семья. Я вернулся домой с намерением и дальше заниматься своим восстановлением. Чтобы найти финансирование, стал обращаться в фонды. Первым откликнулся «Фонд Против ДТП». С 2019 по 2023 год он ежегодно оплачивал мне лечение в «Трех сестрах». В 2023 году курс стоил около 500 000 ₽.

Главный результат — то, что я смог отказаться от ходунков и перейти на костыль под локоть. Дома передвигаюсь только с ним, а коляской пользуюсь, когда перемещаюсь на дальние расстояния. Другой целью было заново научиться спускаться и подниматься по лестницам. Сначала на один пролет я тратил 10—15 минут.

К 2023 году я научился уверенно ходить вверх и вниз по лестнице с костылем под локоть.

Также я ежегодно получаю бесплатные путевки от Фонда социального страхования на санаторно-курортное лечение — например, в Крым и Псковскую область. Уровень реабилитации там ниже, чем в «Трех сестрах», но и это полезно.

Дома я тоже занимаюсь и веду активный образ жизни. Ежедневно делаю комплекс упражнений, правильно питаюсь, выполняю бытовые задачи — например, вытираю пыль, мою полы, летом — ухаживаю за клумбами в огороде, зимой — по возможности убираю снег.

Через год после ДТП от меня ушла жена — после того как помогла. Думаю, не захотела нести на себе такой груз. Развод дался тяжело: было много скандалов, упреков и разговоров, раздел имущества.

Я активно занимаюсь с детьми и участвую в их воспитании. 15-летней дочери в 2023 году помогал подтянуть математику, ее даже позвали на олимпиаду. 9-летнего сына обучаю тому, что должен знать мальчик, например, как развести костер или починить велосипед.

Быть менеджером в банке я уже не могу: на эту должность ищут активных и бегающих, чтобы приносили много клиентов. В 2019 году старые знакомые рассказали о конкурсе трудоустройства, который проводило Российское общество инвалидов в Воронеже. В первом туре нужно было предоставить резюме и презентовать себя, во втором — продемонстрировать навыки и умения.

Я занял первое место, и меня взяли в одну из воронежских компаний. Она участвовала в госзакупках, и я подавал заявки и оформлял документы. Но начался коронавирус, компания перешла на удаленку, а в 2020 году закрыла это направление. Но все равно такой опыт был для меня важным: я преодолел некий психологически сложный барьер.

В 2022 году бывший коллега пригласил меня работать в компанию, которая предлагает курсы повышения квалификации и переподготовки для медработников. Я прошел там обучение, и меня взяли в штат. Но сидеть подолгу мне все еще утомительно, спина начинает болеть. Поэтому я сначала стал работать полдня, а после — продолжил сотрудничать с этой организацией на фрилансе. Также я получаю пенсию по инвалидности — около 40 000 ₽, у меня первая группа.

Реабилитация — сложный и невероятно тяжелый процесс, который позволяет восстановить навыки, в один миг утраченные из-за аварии. Я благодарен «Фонду Против ДТП» за то, что он регулярно помогает мне. Моя амбициозная цель — ходить с одним костылем под локоть. Пока это не получается, но буду настойчиво работать для ее достижения.

В 2024 году я не обращался в НКО за поддержкой по личным причинам, но надеюсь на нее в 2025 году. Я продолжу работать над собой и верить в будущее.

Я родилась в семье врачей в Южно-Сахалинске и продолжила династию: отучилась на ортодонта во Владивостоке и в 2018 году закончила первый год ординатуры в СЗГМУ им. Мечникова в Петербурге.

23 сентября 2018 года моя соседка по комнате в общежитии захотела пройтись по магазинам. Мы возвращались домой, вышли из автобуса и переходили улицу. Я побежала на мигающий зеленый сигнал светофора по пешеходному переходу, но не успела — меня сбила машина.

Сам момент столкновения я забыла. Помню лишь, что когда произошел удар, мне показалось — конец света. Очнулась примерно через шесть часов уже в реанимации клиники военно-полевой хирургии в Военно-медицинской академии им. Кирова. Мое тело все было пронзено лечебными спицами, левую руку я не чувствовала. Первое, что пришло в голову: меня похитили, чтобы украсть почку. Когда поняла, что произошло, сохраняла оптимизм. Решила: что бы ни случилось, я справлюсь.

Я сразу же попросила позвонить маме. Сначала мне отказали, потому что в реанимации запрещена связь, но потом дали трубку. Мама была в слезах и истерике, хотела лететь ко мне, но я успокаивала ее, говорила, что все хорошо. Тогда я еще не понимала, насколько все серьезно.

Мама все равно в тот же день уволилась с работы и приехала, чтобы заботиться обо мне — убирать утки, кормить и помогать во всем. Она ночевала чуть ли не на полу, чтобы быть рядом.

Вскоре меня перевели в палату и объяснили, что со мной произошло. У меня были тяжелые травмы головы, груди, живота, таза и конечностей, много ран и ушибов. Были сломаны таз, левая рука и обе ноги. Мне провели около шести операций по остеосинтезу  : хирурги буквально по частям собирали переломанные кости.

Сбивший меня мужчина был иностранцем. Он приехал в гости и взял машину напрокат, неоднократно был уличен в превышении скорости. В момент аварии ехал быстрее допустимого, а после — скрылся с места происшествия.

Через пару дней в больницу пришли его родственники. Я не знаю, как они меня нашли.

Предложили 30 000 ₽, чтобы мы написали, что отказываемся от претензий. Мама выгнала их со словами, что только на один имплантат тазобедренного сустава придется собирать 200 000 ₽.

Мы наняли адвоката и хотели решить все через суд. Водителя пришлось объявлять в розыск. На суде он признал свою вину, а после просто уехал из России. Денег от него мы так и не получили.

Через месяц меня выписали из больницы и направили на реабилитацию во Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины имени А. М. Никифорова МЧС России в Петербурге. Я не помню, сколько стоило лечение, но около 1 000 000 ₽. Родители заняли денег, что-то продали и смогли все оплатить.

Реабилитация длилась около трех недель. В нее входил массаж, физиотерапия, механотерапия  и занятия в бассейне, где я училась ходить. Врачи удивлялись, как быстро я восстанавливаюсь после столь серьезных травм. По итогам первой реабилитации я уже могла передвигаться, но пока только на костылях.

Моя левая рука так и продолжала висеть — был поврежден лучевой нерв. Я переживала, что не смогу быть ортодонтом, если это не пройдет. Специалисты в клинике говорили: подвижность восстанавливается за три месяца, и если нерв не заработает — пора задуматься о смене профессии.

Знакомые врачи посоветовали моей маме обратиться в «Фонд Против ДТП». Она собрала необходимые документы, и мне согласились оплатить еще один курс реабилитации. Он стоил 203 000 ₽.

На Новый год меня отпустили из клиники: сказали, что нужна смена обстановки, потому что я не вывозила психологически. Сняли квартиру с мамой и прожили там 12 дней. Я уже могла ходить на костылях, и мы посетили Казанский собор. Мама сказала мне приложить руку к Казанской иконе Божией матери. Когда вернулись домой, случилось чудо: я смотрела на кисть, и она вдруг начала дергаться.

Вторая реабилитация заняла около двух недель. Там были такие же процедуры, как и в первый раз. Это помогло моему дальнейшему восстановлению. Кисть начала функционировать, хотя рука так и не разгибалась до конца.

После я вернулась домой в Южно-Сахалинск, но система реабилитации у нас развита слабо. Я обратилась в местный центр и прошла трехнедельный курс за счет бюджета, но эта программа мало помогла. Мне рекомендовали заниматься и дальше, но я уже устала быть пациентом. Смирилась с достигнутыми результатами и зажила полной жизнью.

Конечно, травмы дают о себе знать. В 2019 году обнаружилось, что у меня была порвана диафрагма и образовалась грыжа, — пришлось зашивать. До сих пор мучают сильные головные боли и боли в костях, появилась желчекаменная болезнь.

Через год после ДТП мне нужно было вытаскивать металлоконструкции из костей, но из-за коронавируса я пропустила срок. В июне 2024 года в Военно-медицинской академии им. Кирова смогли вытащить их из левой руки и правой ноги, хотя сломали три инструмента. В левой ноге металл сросся с костью, и его пока оставили.

Но главное — что я могу полноценно пользоваться рукой, правда, она разгибается не до конца, примерно на 160°. В сентябре 2019 года я вернулась к учебе, окончила вуз в 2020 году и вышла на работу. Сейчас я успешно строю карьеру. В мае 2024 года вышла замуж.

Все впечатлены, как я смогла спастись с такими травмами. В одежде, когда не видно шрамов, по мне и не скажешь, что со мной произошло что-то серьезное. А я буквально восстановилась из куска фарша. «Фонд Против ДТП» и его доноры дают мне и другим шанс вернуться к жизни.