Кризис в Германии: как круп­нейшая экономика Европы уперлась в потолок

В 2023 году Германия потеряла 0,3% своего ВВП. И хоть этот спад можно считать символическим, многие увидели в нем начало заката могучей немецкой промышленности и экономического упадка страны.

Торможение экономики ФРГ в силу ее большого веса давит на всю еврозону. В итоге вместо «мотора Европы» Германию все чаще стали называть «больным человеком Европы», как называли четверть века назад в похожих обстоятельствах.

В числе причин, которые в этот раз привели к замедлению немецкой экономики, принято вспоминать отказ от дешевого российского газа, вызвавший рост цен на энергию и усложнивший положение промышленников.

Попробуем разобраться, что происходит в Германии, так ли на самом деле там плохи дела, причастна ли к этому Россия и какими могут быть последствия немецкого кризиса для россиян.

По итогам 2023 года она сократилась на 0,3%. Если не считать пандемию и мировой финансовый кризис, то это первое за 20 лет годовое снижение ВВП. В 2022 он вырос на 1,8%, а в 2021 — на 3,2%.

Весь прошлый год Германия балансировала на грани рецессии: динамика ее ВВП близка к нулю уже четвертый квартал подряд. В Центральном банке страны прогнозируют, что и в первом квартале 2024 года экономика продолжит снижаться.

Немецкая Торгово-промышленная палата ждет сокращения ВВП на 0,5% по итогам всего 2024 года. Это будет всего лишь второй случай в послевоенной истории Германии, когда ее экономика сокращается два года подряд.

А в Еврокомиссии заявили, что в ближайшие два года Германия, будет самым большим тормозом роста экономики еврозоны.

Замедление вызвано в первую очередь спадом в немецкой промышленности, которая сократилась на 2% в сравнении с 2022 годом. Учитывая, что на промпроизводство приходится пятая часть ВВП страны, удар по экономике оказался чувствительным.

Сильнее всего пострадали энергозатратные предприятия: третья по величине индустрия в Германии — химическая промышленность — упала более чем на 10% — до самого низкого уровня с 1995 года. Дела оказались плохи даже у крупнейших глобальных игроков: мировой лидер химпроизводства BASF закрыл несколько заводов и собирается уволить 2600 человек.

В целом промышленное производство Германии постепенно снижается с 2017 года. И если в 2020 году этот процесс ускорила пандемия, то в 2022 — энергетический кризис.

Цены на энергию для немцев — действительно большая проблема. Это связано со структурой экономики, в основе которой экспорт физической продукции — автомобилей, оборудования, химикатов, электроники, оптики и много всего еще, что требует больших энергозатрат в производстве. Это делает немецкую экономику более уязвимой в сравнении с соседями по ЕС. У той же Франции, где в структуре ВВП преобладают услуги, таких проблем нет.

Самым болезненным для немецких промышленников стал 2022 год, когда на фоне геополитических шоков и отказа от сырья из РФ в Европе резко подскочила цена на газ, доходившая до 3000 $ за тысячу кубометров. Для замены российского газа Германии пришлось пользоваться более дорогостоящими аналогами, например американским СПГ. И хоть в 2023 цены заметно снизились, все равно они долго оставались выше, чем в предыдущие годы.

В результате в Германии резко выросла себестоимость производства, и пройти через этот шок смогли не все. В феврале Bloomberg эмоционально описал закрытие трубного завода Vallourec в Дюссельдорфе, который проработал больше 120 лет и пережил две мировые войны, но не смог пройти через энергетический кризис. На предприятии были трудоустроены 1600 сотрудников.

Примерно столько же людей планирует сократить французский производитель шин Michelin, который закрывает три своих завода в Германии. В компании это решение объяснили неконкурентоспособностью своих немецких предприятий на европейском и экспортном рынках.

Аналогичные действия в отношении своих промплощадок в ФРГ предпринимает Goodyear — американский конкурент Michelin. Компания закроет два завода и сократит порядка 1750 рабочих мест.

Подобных историй в Германии сегодня множество: какие-то предприятия закрываются полностью, другие сокращают производство и штат, третьи сворачивают инвестиции. Иногда эти решения воплощаются в жизнь сразу, а иногда растянуты во времени. Так, технологический гигант Bosch планирует сократить на двух своих предприятиях около 1500 сотрудников до конца 2025 года. При этом о закрытии производств речи пока не идет.

На фоне дорогих энергоресурсов бизнес в Германии начал искать варианты продолжения работы за рубежом: из страны потекли капиталы. В Немецком экономическом институте подсчитали, что только в 2022 году из ФРГ вывезли 135 млрд евро прямых инвестиций, притом что в обратном направлении в страну пришли только 10,5 млрд.

Немецкие предприятия, которые вкладываются в расширение производства за пределами страны, называют основной причиной этих решений дорогую энергию в Германии. По прогнозам гамбургского Berenberg Bank, из-за миграции бизнеса в страны с более дешевыми ресурсами Германия может потерять 2—3% своей промышленной базы.

Одно из основных направлений инвестиций для немецких компаний сейчас — это США, где цены на энергоносители ниже, а также Китай. Так, в 2023 году прямые инвестиции Германии в экономику КНР составили рекордные 12 млрд евро.

У немецкого энергетического кризиса есть и другие, не связанные с российским газом причины. Страна уже много лет последовательно переходит на экологически чистые источники производства энергии. Весной 2023 немцы закрыли три последние АЭС и уже несколько лет активно вкладываются в строительство ветряных электростанций.

У страны амбициозная программа: увеличить долю выработки энергии за счет возобновляемых источников до 80% к 2030 году, притом что в 2022 году на них приходилось только 46%. Для стимулирования инвестиций власти предоставляют субсидии на строительство ветрогенераторов, но даже с этой поддержкой процесс идет с пробуксовкой: на фоне роста инфляции и удорожания оборудования проекты становятся невыгодными и инвесторы отказываются строить ветряки.

В сентябре 2023 года почетный президент немецкого Института экономических исследований  Ханс-Вернер Зинн заострил внимание на минусах перехода Германии к чистой энергетике. С одной стороны, это снижает ее зависимость от поставщиков газа и угля и делает экологию чище, но с другой — приводит к резкому росту стоимости энергии ввиду необходимости инвестировать в развитие альтернативных источников.

Более того, ветряная и солнечная генерация не отличаются стабильностью, что вынуждает немцев поддерживать как зеленую, так и классическую энергоинфраструктуру одновременно, а это выливается в дополнительные расходы.

Германия — третий в мире экспортер после Китая и США. И спрос на ее товары колеблется в соответствии с циклами мировой экономики: как только она замедляется, немецкий экспорт становится менее востребованным. Именно это происходит сейчас.

Важным драйвером роста немецкой промышленности традиционно был высокий спрос со стороны Китая — важнейшего торгового партнера Германии. Еще в 2022 году товарооборот между странами составлял около 300 млрд долларов, но в 2023 он сократился на целых 15,5% и едва не уступил объему торговли с США, который остался примерно на том же уровне.

Одна из причин — это проблемы в самом Китае, который никак не может преодолеть слабость внутреннего спроса. Но есть и более симптоматичный фактор, и его никак нельзя назвать временным. Китай для Германии теперь не столько потребитель, сколько конкурент, причем даже в отраслях, где немцы всегда были сильны, например в автомобилестроении.

Именно Китай был основным рынком сбыта для немецких автоконцернов. Но теперь благодаря более низкой стоимости и росту качества китайские машины начинают вытеснять немецкие, в том числе на внешних рынках. Особенно это заметно в нише электромобилей — эту отрасль в КНР активно субсидирует государство, а в Германии, напротив, к ней долгое время относились пренебрежительно. В результате лидер китайского автомобилестроения BYD недавно впервые обошел Volkswagen по продажам на внутреннем рынке, а по мировым продажам автомобилей с электроприводом он уже второй год подряд опережает американскую Tesla.

Не менее серьезным ударом по имиджу немецкого автопрома можно считать то, что BYD потеснил Volkswagen в качестве транспортного партнера европейской футбольной ассоциации UEFA. В 2024 году именно китайский, а не немецкий бренд будет красоваться на афишах матчей чемпионата Европы по футболу, который по иронии судьбы пройдет в Германии. В ассоциации такой выбор объяснили стремлением сделать предстоящее первенство более экологичным. Для BYD же это может стать важным шагом к началу широкой экспансии на европейский рынок.

В 2023 году Европейский центральный банк (ЕЦБ) продолжил борьбу с инфляцией ростом процентных ставок. В сентябре ключевую ставку повысили до 4,5%, и это рекордно жесткие монетарные условия за более чем 20 лет. Учитывая, что многие годы европейцы жили с нулевой ставкой, удорожание кредита стало серьезным стрессом для еврозоны, включая экономику Германии.

По немецким производителям это ударило с двух сторон: во-первых, немцы стали более бережливыми, что ослабило спрос на выпускаемую в стране продукцию, а во-вторых, высокие расходы по займам теперь сильно ограничивают инвестиционную активность. Немецкий Индекс экономических настроений (ZEW), который составляется на основе опроса 350 экспертов, упал почти до уровня начала пандемии.

Высокие кредитные ставки и замедление экономического роста приводят многие немецкие предприятия к банкротству. По данным федерального статуправления (Destatis), в первом полугодии 2023 суды Германии приняли 8,6 тысячи заявлений о неплатежеспособности компаний — на 21% больше, чем годом ранее. Во втором полугодии двузначные темпы роста показателя сохранились.

Одна из важнейших для ФРГ отраслей, которая страдает от дорогих займов и высокой инфляции, — это жилищное строительство. В Институте Ifo при Мюнхенском университете подсчитали, что в середине 2023 года более 40% строительных компаний сталкивались с нехваткой заказов, тогда как год назад таких было почти вчетверо меньше. «Надвигается буря. После многих лет роста высокие процентные ставки и резкое удорожание строительства сдерживают развитие бизнеса», — отметили в Ifo.

Высокие ставки — не уникальная для Германии проблема: последствия жесткой борьбы центробанков с инфляцией сегодня переживают и развитые, и развивающиеся страны. Еще одна характерная болезнь многих современных экономик, хорошо известная, например, в России, — дефицитный рынок труда. В Германии эта проблема тоже ощущается весьма остро: из-за спада рождаемости стареет трудоспособная часть населения.

Миграционные послабления. Спровоцированный демографическими проблемами недостаток рабочей силы мешает многим компаниям закрывать вакансии. В немецком Институте экономических исследований подсчитали, что в 2022 году коммерческие организации ФРГ не смогли найти квалифицированных специалистов на 630 тысяч вакансий, тогда как еще в 2021 году таких было только 280 тысяч. В 2023, по оценке Института мировой экономики, Германии требовался уже миллион человек.

Для борьбы с кадровым голодом немецкое правительство либерализует свои миграционные законы. Летом 2023 германский парламент разрешил въезд в страну квалифицированных работников из-за пределов Евросоюза даже без действующего контракта с работодателем, а в начале 2024 года упростил получение мигрантами гражданства ФРГ.

Оптимизация бюджета. Масштабным вложениям в инфраструктуру Германии со стороны правительства мешает конституция страны, в которой прописано, что дефицит бюджета не может превышать 0,35% ВВП. Так что занимать много денег, чтобы вкладывать их в инфраструктуру, не получается.

Вместо этого Германия оптимизирует свои расходы. В принятом на 2024 год бюджете власти обозначили свое намерение экономить на государственных субсидиях, в том числе на проекты по защите климата. Так, перечисления в климатический фонд, из которого финансируется декарбонизация промышленности, сократят на 12 млрд евро.

Уменьшаются социальные и пенсионные субсидии, а также компенсации сельхозпроизводителям на электроэнергию, газ и дизельное топливо. Эта инициатива уже привела к массовым протестам немецких фермеров, которые перекрывают техникой дороги и разбрасывают по улицам навоз.

Борьба с бюрократией. Получение разрешения на открытие бизнеса в Германии занимает 120 дней — в два раза больше среднего по странам ОЭСР. И похожих примеров зарегулированности немецкой экономики много.

Большое количество обременительных правил и нормативов исходит от ЕС, а еще — от «зеленых» в Германии, причем некоторые из них вступают в противоречие с самой зеленой повесткой. Например, в стране запрещено без специального разрешения перевозить турбины по автобанам, что усложняет строительство ветрогенераторов.

Для борьбы с бюрократией власти Германии намерены совместно с Францией развернуть целую межгосударственную программу. План действий в этом направлении весной должна представить правящая в стране коалиция во главе с канцлером Шольцем.

Привлечение инвестиций. Власти Германии пытаются повысить деловую привлекательность страны и для этого привлекают крупнейшие технологические компании расширять здесь бизнес, в том числе с помощью крупных госсубсидий. Так, в 2023 году правительство договорилось с Intel об инвестициях в 30 млрд евро на строительство заводов по производству полупроводников. При этом власти обещают выделить треть от этой суммы.

Крупнейший в мире производитель чипов TSMC, также рассчитывающий на весомую поддержку немецкого правительства, хочет построить завод по производству микросхем в Дрездене стоимостью 10 млрд евро. Половину из них выделит государство.

Microsoft анонсировала, что инвестирует в ближайшие два года 3,2 млрд евро в строительство в Германии дата-центров. Их будут использовать для расширения европейской инфраструктуры компании, связанной с технологиями искусственного интеллекта. И здесь тоже не обошлось без поддержки со стороны властей.

Прежде Германию нередко упрекали в недостаточной цифровизации экономики и слабых инвестициях в ИТ в сравнении, например, с США или Францией. Похоже, что власти в ближайшие годы намерены переломить этот тренд.

Много инвестиционных планов и в других сферах экономики. Кроме чипов в Германии будут наращивать производство аккумуляторов, автомобилей и фармацевтических препаратов, в том числе с участием иностранных денег.

Объявления о крупномасштабных инвестпроектах не позволяют утверждать, что Германия теряет свою привлекательность для иностранного капитала. Крупнейшие инвесторы мира по-прежнему считают немцев надежными партнерами и доверяют государственной экономической политике ФРГ.

И хотя тезис о «больной Германии» в последнее время стал очень популярен, в том числе в России, реальное подтверждение ему найти сложно. Непреодолимых проблем перед немецкой экономикой нет, а ее сравнение с соседями в большинстве случаев будет не в их пользу. К примеру, Италия, в отличие от ФРГ, до сих пор не вернулась к докризисным показателям после сокращения экономики в 2008 году.

Если внимательно посмотреть на все параметры, за которые критикуют Германию, — низкие темпы роста экономики, низкую энергоэффективность, старение населения, — то можно увидеть, что она не так сильно отличается от остальных стран Европы, которых «больными» никто не называет.

Экономист Карстен Бжески считает, что к Германии обращено больше внимания в силу размера ее экономики, а не из-за того, что она более проблемная, чем остальные. А еще сказывается уровень развития ФРГ. Стране, которая достигла очень высокой планки, сложнее ее удерживать и повышать.

Несмотря на все проблемы своей экономики, жители Германии могут похвастать одним из самых высоких в Европе показателей уровня жизни и ценовой стабильностью, к которой страна быстро вернулась после всплеска инфляции.

Немецкий экономист Хольгер Шмидинг, который четверть века назад первым назвал ФРГ «больным человеком Европы», также считает, что нынешний пессимизм по поводу будущего Германии чрезмерен: безработица низкая, государственные финансы в прекрасном состоянии, потенциал для преодоления текущих проблем есть. Так что сейчас ФРГ чувствует себя значительно лучше, чем в конце 1990-х, когда к ней впервые приклеился обидный ярлык.

Кстати, немецкий Индекс экономических настроений (ZEW) хоть и показывает негативную оценку текущей ситуации, но в то же время демонстрирует оптимизм относительно будущего.

Никуда не делось и немецкое качество, которым славится экономика Германии. Неслучайно именно в ФРГ сейчас действуют 1300 компаний, которые называют «скрытыми чемпионами»  . Например, механохимическая инженерная фирма Wickert, среди прочего делающая компоненты для герметизации ампул с вакцинами.

Крайне маловероятно, что немецкие «чемпионы» захотят переехать, скажем, в США, не говоря уже о более дешевых странах, потому что для обеспечения качества продукции нужен пул образованной и квалифицированной рабочей силы, а также высокий уровень рабочей этики. Если подобные предприятия начнут экономить под давлением обстоятельств или из желания побольше заработать, то итог будет таким же, как у американского Boeing, который из-за бракованной продукции столкнулся с массовой отменой заказов и стремительно теряет клиентов.

К тому же инвестиции в производственные активы в самой Германии растут — пусть и очень небольшими темпами, если сравнивать с показателями Франции и Италии.

Мрачные прогнозы в СМИ о том, что Германия на пороге краха и вскоре может лишиться статуса «промышленной сверхдержавы», похожи на сильное преувеличение.

Да, немецкий ВВП перестал расти. Да, отказ от российских энергоресурсов усложнил положение промышленников. Но все же большая часть проблем ФРГ связана с общемировым трендом на замедление экономики. Когда этот спад преодолеют, страна снова получит импульс к развитию.

Насколько быстро Германия пройдет кризис, зависит, кроме всего прочего, от ее внутренней готовности меняться. Власти ФРГ уже показали, что могут действовать гибко: правительство сокращает финансирование политизированных экологических проектов и перебрасывает деньги в поддержку масштабных инвестиций в перспективных отраслях.

Возможным прообразом новой экономической политики Германии может стать опыт Рурской области — старого промышленного региона страны, который сейчас переживает экономическую трансформацию. Компании выносят обычное промпроизводство за пределы страны, а внутри нее оставляют выпуск высокотехнологичной продукции и НИОКР  , требующие меньших энергозатрат и больше квалифицированного и высокооплачиваемого труда.