Как я работаю историком в Германии

За три года жизни в Германии я успела побыть немецким бюджетником и подготовиться к получению ученой степени в европейском вузе.

В 2017 году я закончила магистратуру Новосибирского госуниверситета по специальности «Социально-политическая история России». Сфера моих научных интересов связана с историей сталинских депортаций в Западную Сибирь. После выпуска из университета я решила продолжить научную карьеру, но вот выживать на стипендию российского аспиранта и перебиваться временными подработками мне точно не хотелось. Поэтому я стала искать возможности продолжить учебу в Европе — и в итоге смогла получить место аспиранта и научного сотрудника в университете города Йены, это в Германии.

В статье расскажу, как мне это удалось и какие возможности для построения научной карьеры за рубежом есть у простого российского гуманитария.

Для многих людей до сих пор остается загадкой, в чем же заключается профессия историка. У одних она ассоциируется с работой учителя истории в школе, у других — с экскурсоводами и сотрудниками музеев, у третьих — со своеобразными людьми, у которых берут интервью в странных телепередачах и псевдодокументальных фильмах.

В реальности профессиональные историки — это такие детективы, которые изучают различные события, ищут факты, сравнивают свидетельства очевидцев и строят гипотезы, чтобы в итоге понять, как все было на самом деле. В большинстве случаев интересующие их события были много лет назад, а все очевидцы давно умерли, поэтому главный инструмент в работе историка — это письменные документы, а место работы — архив.

Разработав гипотезу и найдя для нее достаточно доказательств, историки садятся писать научные статьи. Потом из них вырастают монографии, которые со временем могут стать популярными книгами. Кто-то идет еще дальше и начинает вести просветительскую деятельность: проводит открытые лекции, собирает круглые столы, консультирует при съемках качественных документальных фильмов. В итоге из всего этого, из труда тысяч скромных историков постепенно сплетается наше общее представление о прошлом нашей страны и немного о себе самих.

Профессиональный путь историка начинается с получения научной степени, что чаще всего происходит через обучение в аспирантуре. В России жизнь аспирантов строго регламентирована государством: они должны посещать лекции, например по философии, сдавать кандидатские экзамены, публиковать свои научные наработки в рецензируемых государственных изданиях. Только после всего этого им разрешают защитить диссертацию и в случае успеха присваивают ученую степень.

Немецкий аналог российского кандидата наук или американского PhD называется Dr. Phil. В Германии то, как проходит их подготовка, отдано на откуп двум организациям: университету либо научному институту, курирующему написание диссертации, а также учреждению, которое финансирует работу аспиранта.

Эти две организации часто полностью независимы друг от друга. При этом они сами определяют все требования к потенциальным кандидатам. Следовательно, чтобы продолжить свою научную карьеру в Германии, нужно решить две ключевые задачи:

1. Найти университет или научный институт, при котором будет происходить написание диссертации.
2. Найти финансирование.

Аспирантура в Германии бывает двух видов: индивидуальная и коллективная. Последнюю еще называют коллегией, и это особое явление, встречающееся гораздо реже, но попала я именно в нее.

Коллегия устроена так: в университете открывается специальный проект, для реализации которого набирается группа аспирантов. Каждый из них работает над проектом и одновременно над собственной диссертацией. Тема диссертации должна соответствовать общей тематике и целям проекта. В итоге члены коллегии после совместной работы реализуют намеченный проект и при этом защищают свои диссертации и получают ученые степени. Коллективной такая аспирантура называется потому, что научное руководство осуществляет коллектив профессоров, а не один специалист, как в случае индивидуальной аспирантуры.

Официальных вступительных экзаменов, как в российскую аспирантуру, здесь нет. Главное — найти профессора, который согласится стать вашим научным руководителем, а также станет помогать готовить и защищать диссертацию. Во многом именно от него будет зависеть, примут ли кандидата в аспирантуру или нет: администрация вуза играет в этом процессе крайне ограниченную роль.

Поиски немецкого профессора я начала с того, что обратилась к научному руководителю, который курировал мою магистерскую работу в университете Новосибирска. Он порекомендовал нескольких своих коллег из Германии, но в итоге никто из них или не смог, или не захотел взять меня к себе. Поэтому дальше мне пришлось вести поиски самостоятельно.

Я стала просматривать сайты немецких университетов и искать те, в которых были кафедры, специализирующиеся на восточноевропейской истории. На этих кафедрах я изучала списки работающих там профессоров и их специализацию, чтобы понять, захотят ли они работать с предложенной мной темой — я занимаюсь историей депортаций в Западную Сибирь во времена Сталина. Потратив на поиски по паре часов в день в течение двух недель, я составила список из 40 потенциальных кандидатов в мои будущие научные руководители.

Затем я стала рассылать каждому из выбранных профессоров предложения о сотрудничестве. Этот процесс начался приблизительно за полгода до окончания моей магистратуры в Новосибирске. Всю переписку я вела на немецком языке, но только потому, что владею им гораздо лучше, чем английским. Обычно все ученые из Германии хорошо говорят и по-английски.

Мое сопроводительное письмо было довольно кратким: я представлялась, в трех предложениях описывала свою специализацию и спрашивала, есть ли возможность получить место в аспирантуре. Кроме того, я обязательно прикрепляла к письму целый пакет документов:

1. Curriculum vitae, то есть описание мест учебы и работы в хронологическом порядке, а также перечисление моих профессиональных навыков.
2. Список публикаций, написанных мной во время обучения в университете, со ссылками на них. Все профессора, с которыми я общалась, специализировались на истории СССР, поэтому могли читать по-русски.
3. Мотивационное письмо с кратким рассказом, почему я хочу работать в этом университете и почему могу оказаться полезным сотрудником.
4. Рекомендация от моего новосибирского научного руководителя.

За время поисков мой первоначальный список контактов сильно расширился: те профессора, которым я не подходила, делились контактами коллег, кому мое письмо могло бы показаться интересным. В итоге после примерно двух месяцев переписки я получила предварительное согласие от шести немецких профессоров из Бонна, Майнца, Бохума, Берлина, Тюбингена и Йены.

В Германии, в отличие от многих западных стран, аспирантура бесплатная, то есть платить за сам факт учебы в университете и за возможность защитить диссертацию не нужно. Деньги потребуются, чтобы покрыть расходы на проживание в том городе, где находится выбранный вами университет.

Пять ответивших мне профессоров предложили пойти по пути индивидуальной аспирантуры и обратиться за финансированием в стипендиальный фонд — это самый популярный способ найти средства для написания диссертации в Германии.

Крупнейший и наиболее известный из таких фондов — DAAD, или Германская служба академических обменов. Он выплачивает аспирантам около 850 €⁣ (67 158 ₽) в месяц, такую поддержку можно получать до четырех лет. На сайте этого фонда есть много информации о системе послевузовского образования в Германии, о том, как искать профессора, получить визу и оформить все необходимые документы. Словом, советую начинать изучение вопроса об аспирантуре и научной работе в Германии именно с этого сайта.

Есть и другие фонды, хотя они куда меньше:

1. Фонд им. Александра фон Гумбольдта.
2. Фонд им. Фридриха Наумана.
3. Фонд им. Генриха Белля.
4. Фонд им. Конрада Аденауэра.
5. Фонд им. Розы Люксембург.

В каждом из этих фондов свои требования к кандидатам, сроки подачи заявок, условия и размеры стипендии. Еще нужно иметь в виду, что какие-то фонды напрямую связаны с различными политическими организациями, поэтому поддерживают только те проекты, которые отвечают их интересам и целям. Например, на сайте фонда имени Розы Люксембург открыто сказано, что он политическая образовательная организация и напрямую связан с деятельностью партии Die Linke («Левые»).

В итоге я не пошла в фонды, потому что сроки подачи заявок в них начинались в августе, а уже в июле я получила место в аспирантской коллегии в университете города Йены. Про нее мне рассказал шестой профессор. Он написал, что в их университете как раз открывается коллегия, попав в состав которой, я получу финансирование от университета.

Чтобы войти в состав этой коллегии, мне необходимо было к концу мая отправить в университет по электронной почте следующий пакет документов на английском или немецком языке:

1. CV и мотивационное письмо.
2. Список моих научных публикаций.
3. Рекомендацию от моего российского научного руководителя.
4. Экспозе будущей диссертации, то есть краткое изложение основных ее пунктов на 5—6 страницах с постановкой цели и задач, описанием проблемы и возможных способов ее решения.
5. Копию магистерского диплома. Перевод диплома и приложения к нему, заверенный у нотариуса, обошелся мне приблизительно в 1500 ₽.

В моем случае не потребовалось предоставлять сертификат о владении немецким языком на уровне B2—C1. Однако для поступления на многие программы коллективной аспирантуры или получения стипендии от фонда этот документ необходим. Без немецкого языка в Германии вам придется тяжело, хотя бы потому, что все взаимодействие между членами коллегии и профессорами идет по-немецки.

По завершении заочного этапа отбора мне назначили собеседование по скайпу. Оно прошло достаточно быстро, и уже на следующий день я получила ответ, что стала членом аспирантской коллегии «ГДР и европейские диктатуры после 1945 года» и к 1 сентября меня ждут в Йене. Одновременно меня трудоустроили в университет в качестве научного сотрудника — именно за счет этого и происходило финансирование диссертации.

Для переезда в Германию нужно получить национальную немецкую визу. Она выдается на полгода и уже по прибытии меняется на временный вид на жительство, срок действия которого всегда определяется индивидуально. Мне отдел по делам иностранцев в Йене выдал вид на жительство сразу на три года. Сбор за оформление этого документа — 110 €⁣ (8691 ₽).

В отличие от простой шенгенской визы, национальную можно получить только в консульствах Германии, которые работают лишь в Новосибирске, Екатеринбурге, Санкт-Петербурге, Калининграде и при немецком посольстве в Москве. В визовых центрах национальную визу не делают.

110 €

сбор за оформление вида на жительство

Как будущему работнику немецкого вуза, мне нужно было подавать на визу для научных сотрудников, это один из видов рабочей визы. Для ее получения необходимо предоставить:

1. Заявление на визу в двух экземплярах.
2. Три фотографии.
3. Загранпаспорт.
4. Полис медицинского страхования с двумя копиями, действующий до оформления страховки уже непосредственно в Германии.
5. Соглашение о приеме в качестве исследователя в университет с указанием заработной платы — по сути, предварительный трудовой договор.
6. Биографию в виде таблицы.
7. Переведенные и нотариально заверенные документы о последнем высшем образовании с двумя копиями.

Я была освобождена от уплаты консульского сбора в размере 75 €⁣ (5925 ₽), поскольку финансирование моей диссертации шло за счет средств Европейского Союза. Всего на визу я потратила около 5000 ₽, это расходы на фотографии, оформление страховки и нотариально заверенный перевод документов.

5000 ₽

я заплатила за визу для научных сотрудников

Если получать стипендию от фонда, список документов будет немного другим. Во-первых, тогда оформят учебную визу, а не рабочую, как мне. Во-вторых, придется подтвердить наличие денежных средств. У меня это подтверждалось предварительным трудовым договором с университетом.

Если ваша стипендия будет выше, чем 853 €⁣ (67 395 ₽) в месяц, то проблем не возникнет: вы просто предоставите документы от фонда, подтверждающие факт ее наличия. Однако если она меньше, то вам нужно предоставить выписку со счета, открытого в немецком банке. На нем должна лежать оставшаяся сумма в пересчете на год. То есть если фонд одобрил вам стипендию в размере 500 €⁣ (38 667 ₽), то оставшиеся 353 €⁣ (27 299 ₽) должны быть у вас на счету, причем помноженные на 12 месяцев — всего 4236 €⁣ (334 684 ₽). Лица, которые решили поехать в Германию без поддержки со стороны фонда, должны иметь на счету сразу 10 236 €⁣ (808 741 ₽).

Йена — это небольшой городок с населением около 100 тысяч человек. Он находится в федеральной земле Тюрингия, ее административный центр — город Эрфурт. Тюрингия — один из культурных и образовательных центров Германии с богатой, но местами противоречивой историей.

С одной стороны, в университете Эрфурта учился основатель протестантизма Мартин Лютер. Здесь же, в замке Вартбург, он сделал перевод Библии на немецкий язык. Кроме того, именно в Тюрингии большую часть своей жизни творили великие немецкие писатели Иоганн Гете и Фридрих Шиллер. А в городе Веймар, находящемся в 12 км от Йены, в 1919 году была принята первая немецкая демократическая конституция, положившая начало так называемой Веймарской республике, просуществовавшей вплоть до прихода к власти Гитлера.

С другой стороны, во времена нацизма именно на территории Тюрингии находился печально известный Бухенвальд — крупнейший концентрационный лагерь Третьего Рейха. От Йены до него всего 25 км.

В Йенском университете, основанном еще в 1558 году и носящем имя Фридриха Шиллера, учатся и работают более 20 тысяч человек — то есть ⅕ населения города. Репутация любого учебного заведения во многом определяется тем, чего достигли его выпускники. В Йене учились философ Готфрид Лейбниц и русский этнограф Николай Миклухо-Маклай, преподавали все те же Гете и Шиллер, а также философ Георг Гегель и физик Эрвин Шредингер. Здесь же защитили свою диссертацию Карл Маркс и Артур Шопенгауэр.

После приезда в Германию необходимо быстро решить большое количество организационных вопросов: зарегистрироваться в местной ратуше, университете и налоговой, открыть банковский счет, получить медицинскую и социальную страховки. Однако все это невозможно без первого и самого сложного шага — поиска жилья.

Спрос на квартиры в Германии огромный вне зависимости от города. Но в Йене ситуация осложняется еще и тем, что количество желающих найти жилье резко увеличивается с началом учебного года, так как в город после летних каникул возвращаются старые студенты и приезжают только что поступившие.

Процесс поиска квартиры для меня начался еще до отъезда из России. Жилье я искала на сайтах, специализирующихся на сдаче в аренду комнат или небольших квартир, в первую очередь это были wg-gesucht.de и wg-suche.de. В общей сложности я откликнулась где-то на 40 объявлений, но ни по одному из них не получила положительного ответа: все владельцы жилья хотели встретиться лично.

Приехав в Йену, сначала я поселилась в хостеле, который стоил 17 €⁣ (1343 ₽) в сутки. Прожив там шесть дней, я нашла подходящий вариант постоянного жилья. Им оказалась комната в трехкомнатной квартире в типичном спальном районе на самой окраине города. При этом от университета она находится лишь в пятнадцати минутах езды на трамвае. Стоила комната недорого — всего 212 €⁣ (16 750 ₽) в месяц с уже включенными в счет коммунальными услугами и интернетом. В крупном немецком городе типа Франкфурта, Мюнхена или Берлина вам едва ли удастся найти комнату за такие деньги.

212 €

я плачу за комнату в месяц

Обычно большинство арендодателей в Германии требуют от жильца перед въездом внести залог, размер которого может доходить до трехкратного ежемесячного платежа. В моем случае — по неизвестным мне причинам — залог не потребовался. А еще предыдущая жительница комнаты продала мне всю свою мебель всего за 110 €⁣ (8691 ₽). Это были двуспальная кровать, стол, кресло, шкаф для одежды, комод, полки, тумбы, а также старый телевизор, который за три года я так ни разу и не включила — даже не знаю, работает ли он вообще. Единственное, что мне пришлось докупить, — это матрас. Он стоил столько же, сколько вся остальная мебель — 110 €⁣ (8691 ₽).

Деятельность в рамках аспирантских коллегий включает в себя как рабочую, так и учебную составляющие. Каждый университет выстраивает этот баланс по-своему. Руководство нашей коллегии решило, что 90% времени аспиранты должны посвящать работе над научным проектом и написанию диссертации. Поэтому мое обучение проходит в форме нерегулярных и относительно редких мастер-классов с профессорами.

Примерно один или два раза каждые полгода для нас устраивают коллоквиумы, или так называемые учебные недели. Члены коллегии сами выбирают интересующую их тему. Например, последняя такая неделя была посвящена вопросам Oral History, то есть истории, основанной на устных воспоминаниях очевидцев.

Где-то за два месяца до назначенной даты нам выдается относительно небольшой список обязательной к прочтению литературы на немецком или английском языке, где-то 20—30 наименований. Коллоквиум идет три-четыре дня с самого утра и до вечера. В течение этого времени приглашенные со всей Германии специалисты — обычно от трех до пяти человек — делятся опытом, дают советы и помогают в решении конкретных проблем, возникших при написании диссертации.

Кроме того, по просьбе моего научного руководителя я принимаю участие в его еженедельном спецсеминаре, где мы помогаем бакалаврам и магистрантам лучше подготовиться к защите дипломных работ. Еще раз в два месяца мы вместе с другими членами коллегии по собственной инициативе собираемся, чтобы обсудить наши диссертации и решить какие-либо связанные с ними проблемы. Этим, пожалуй, мое обучение в рамках коллегии и ограничивается.

Остальное время я полностью посвящаю самостоятельной работе над своей диссертацией. Меня очень радует, что ни мой немецкий научный руководитель, ни кто-то из руководства университета не пытается контролировать каждый мой шаг. В начале работы над научным проектом мы вместе поставили цели, обсудили мои обязанности, установили порядок и сроки отчетности — в общем, определились с «правилами игры». После этого меня оставили в покое, дав полную свободу действий. То есть я сама могу решать, работать ли мне из дома или в университетском офисе, и когда поехать в очередную архивную командировку. Все строится на сознательности каждого аспиранта и его личной ответственности, а еще на взаимном доверии. Но всегда нужно помнить, что если поставленные задачи окажутся невыполненными в оговоренный срок, с тобой быстро и легко попрощаются.

Никто из членов нашей коллегии не занимается преподаванием в университете, как это часто делают аспиранты в России. Во-первых, мы еще не обладаем достаточной квалификацией, а во-вторых, преподавание — это отдельная трудовая деятельность, требующая подписания дополнительного контракта. Однако мы по собственному желанию регулярно помогаем университету в проведении каких-либо общественных мероприятий, связанных с исторической тематикой. Например, участвуем в круглых столах, открытых лекциях и показах документальных фильмов.

Под работу нашей коллегии выделено целое крыло офисного центра, расположенного в Йенской башне. У нас есть свои кабинеты, каждый рассчитан на два-три человека. Еще нам выдали персональные компьютеры, и мы можем без ограничений пользоваться канцелярскими принадлежностями. Такое благостное отношение к аспирантам приятно мотивирует посвятить все свое время науке.

У Йенского университета хорошее финансирование, поэтому он не жалеет денег на оплату командировок своих сотрудников — например, для участия в конференциях или симпозиумах. Такой подход не только дает мне широкие возможности для разработки и реализации научных идей, но и позволяет почувствовать свою включенность в мировую науку.

Однако главное для историка — это работа в архивах, поэтому каждый член коллегии может отправиться в так называемую архивную командировку, в том числе за границу. За время контракта я совершила четыре таких поездки, каждая из которых длилась два-три месяца. В совокупности я поработала в 13 архивах, находящихся в Москве, Томске, Кемерове и Новосибирске. Получается, в России я провожу около пяти месяцев в году, что дает мне возможность повидаться с мужем и родителями.

Сама работа в архиве чем-то напоминает заказ книг в читальном зале библиотеки. Это очень монотонная деятельность: с открытия до закрытия архива я читаю служебные записки, приказы, доклады, отчеты и прочую служебную переписку советских госорганов. В таких бумагах редко встречается что-то сенсационное типа ранее неопубликованных мемуаров Берии. Обычно речь идет скорее о делопроизводственной документации какого-нибудь Большеизыракского сельсовета Маслянинского района Новосибирской области. Но мне эта работа все равно очень нравится: я считаю, что именно такие документы дают возможность понять, по какой логике принимались решения и как реально жило советское общество. Порой удается поработать с источниками, которые до меня еще никто не видел, — в такие моменты я чувствую себя первооткрывателем.

В большинстве архивов нельзя фотографировать, точнее, нельзя это делать бесплатно. При этом цены кусаются: чтобы собственноручно на собственный смартфон сделать один кадр из документа в московском архиве, нужно заплатить 37—56 ₽. В регионах цены ниже: 15—25 ₽. Так как только за один день я могу просмотреть сотни страниц, у меня не хватит никаких денег на их быструю оцифровку. Единственный выход — тупо перепечатывать содержание необходимых бумаг на своем ноутбуке.

Так как я стала членом аспирантской коллегии, мне автоматически присвоили статус научного сотрудника университета в Йене, другими словами, взяли на работу. То есть я подписала рабочий контракт и получила рабочую визу — вместе с обязанностью платить все местные налоги и сборы.

Если у вас стипендия от фонда, вам дадут учебную визу — не придется платить налоги и делать отчисления в местный пенсионный фонд. Но в то же время у вас не будет права на налоговый вычет, а если вдруг захотите получить немецкое гражданство, пребывание в стране по студенческой визе вам или не зачтут вовсе, или зачтут с понижающим коэффициентом 0,5. Время, проведенное в Германии в качестве научного сотрудника, засчитывается полностью. Чтобы стать полноправным немцем, нужно прожить так восемь лет.

В Германии практически все сотрудники, работающие в государственных учреждениях, — это общественные служащие, то есть бюджетники. Их зарплата зависит от установленной правительством тарифной сетки, которую кратко именуют TV-L.

В этой системе все бюджетники поделены на 15 категорий. В первые четыре входят наименее квалифицированные работники с самой низкой зарплатой: уборщики, дезинфекторы, помощники в сельском хозяйстве и т. д. В категориях с пятой по восьмую — люди, имеющие какую-либо специальность, например те, кто ухаживают за пожилыми людьми, системные администраторы, логопеды, физиотерапевты, медицинские ассистенты. В категориях с девятой по двенадцатую числятся учителя всех типов школ, кроме гимназий, а еще библиотекари и архивисты. Научные сотрудники, наряду с врачами, фармацевтами и учителями гимназий, относятся к высшей группе категорий — с тринадцатой по пятнадцатую.

Ставка TV-L индексируется каждый год. Оплата труда зависит не только от занимаемой должности и стажа, но и от федеральной земли, на территории которой вы работаете. Например, в традиционно более экономически развитых западных землях — бывшая капиталистическая ФРГ — зарплата выше, чем в восточных, которые ранее входили в состав ГДР.

В моем контракте пункт про оплату труда состоял из одного предложения: «50% от 13-й ставки TV-L по земле Тюрингия». Это означает, что я трудоустроена на полставки. По тарифной сетке восточных земель от 2017 года я получала в первый год своей работы приблизительно 1800 €⁣ (142 217 ₽) в месяц до вычета налогов.

Налоги и другие социальные сборы в Германии довольно высокие, поэтому в итоге на руки в течение первого года я получала 1245 €⁣ (98 366 ₽) ежемесячно. Все налоги перечисляет работодатель. В дальнейшем моя зарплата неоднократно повышалась в связи с увеличением трудового стажа и постоянной индексацией тарифной сетки.

На третий год моей работы в университете Йены я получаю на руки уже приблизительно 1450 €⁣ (114 563 ₽) ежемесячно. Кроме того, примерно дважды в год все научные сотрудники получают премии и другие бонусы: 200⁠—⁠500 €⁣ (39 504⁠—⁠98 760 ₽) за раз.

1450 €

я получаю на руки в университете Йены в месяц

Жизнь в Йене значительно дешевле, чем в крупных городах Германии, однако в целом дороже, чем в Новосибирске. Но так как я член аспирантской коллегии, у меня есть очень хорошая возможность сократить свои ежедневные расходы. Это двойной статус: и сотрудника университета, и студента.

Например, для студентов и аспирантов курсы английского и немецкого языка при университете стоят всего 23 €⁣ (1817 ₽) за один семестр. Обычные работники университета за эти же курсы должны заплатить уже 95 €⁣ (7505 ₽), а люди с улицы — 115 €⁣ (9086 ₽). Еще существенные скидки студентам и аспирантам дает университетская столовая и некоторые другие кафе и рестораны города. Им обед в столовой обойдется 2⁠—⁠4 €⁣ (276⁠—⁠552 ₽), а всем остальным в 5⁠—⁠8 €⁣ (632⁠—⁠1011,2 ₽). Месячный безлимитный абонемент в фитнес-клуб по студенческой карте стоит 20 €⁣ (1580 ₽) вместо 40 €⁣ (3160 ₽).

Чтобы статус студента сохранялся, я должна раз в полгода платить специальный университетский сбор в размере 230 €⁣ (18 172 ₽). В университете Йены эта сумма складывается из следующих частей:

1. Студенческий проездной на общественный транспорт — 80 €⁣ (6320 ₽).
2. Сбор на поддержание деятельности служб университета — 74 €⁣ (5846 ₽).
3. Проездной на транспорт в пределах одной федеральной земли — 67 €⁣ (5293 ₽).
4. Взнос на поддержку студенческого сообщества — 7 €⁣ (553 ₽).
5. Так называемый культурный билет, то есть абонемент на посещение большинства музеев региона — 2 €⁣ (158 ₽).

230 €

университетский сбор, который я плачу раз в полгода

Оплатив этот сбор, вы практически полностью освобождаетесь от затрат на транспорт, а это одна из основных статей расходов для любого рядового немца. Одна поездка на трамвае или автобусе в Йене стоит 2,10 €⁣ (165 ₽), а месячный проездной обойдется в 60,5 €⁣ (4780 ₽). Значит, только проездной на полгода без студенческого статуса будет стоить 363 €⁣ (28 680 ₽).

Кроме того, я ежемесячно около четырех раз езжу в соседние города — Веймар и Эрфурт. Без студенческого билета каждая поездка в оба конца стоила бы мне около 10 €⁣ (790 ₽). Так что экономия налицо.

За месяц жизни в Йене я обычно трачу 488 €⁣ (38 556 ₽). Вот основные статьи моих расходов:

• продукты и бытовая химия — 110 €⁣ (8691 ₽);
• еда в столовой и кафе — 70 €⁣ (5530 ₽);
• сотовая связь — 15 €⁣ (1185 ₽);
• аренда комнаты — 212 €⁣ (16 750 ₽);
• университетский сбор — 230 / 6, то есть 38 €⁣ (3002 ₽) в месяц;
• фитнес-клуб — 20 € (1580 ₽);
• курсы немецкого и английского — 23 €⁣ (1817 ₽).

Остальную часть бюджета составляют нерегулярные расходы. Приличную сумму я трачу на путешествия. Приблизительно раз в два-три месяца стараюсь выбраться в двух-трехдневное путешествие по Германии или Европе. При этом я предпочитаю экономить: летаю на лоукостерах или езжу на автобусах и блаблакарах, слежу за акциями, проводимыми немецкими железными дорогами, живу в хостелах. Например, на трехдневное путешествие в Копенгаген я потратила всего 70 €⁣ (5530 ₽).

488 €

я плачу за месяц жизни в Йене

Еще минимум два раза в семестр я хожу на рок-концерты. В самой Тюрингии концертов мировых коллективов не бывает. Поэтому я или совмещаю их посещение со своим очередным путешествием, или езжу в ближайшие крупные города, например в Лейпциг или Берлин. Один билет на концерт таких групп, как Kiss, Bon Jovi или Nightwish, стоил мне около 50⁠—⁠70 €⁣ (5530⁠—⁠7742 ₽). Дороже всего вышли билеты на Guns N' Roses, выступившей в Лейпциге в 2018 году, и на Aerosmith, концерт которой, надеюсь, все же состоится этим летом или позже в Праге: каждый билет стоил около 100 €⁣ (7900 ₽).

Отдельная и довольно специфическая статья моих расходов — услуги корректора. Это человек, который проверяет написанные мной научные статьи и главы диссертации на предмет грамматических, лексических и стилистических ошибок. Я пишу статьи на немецком, и так как это не родной для меня язык, очень важно, чтобы после меня их проверил кто-то еще. Корректору я плачу по 3,3 €⁣ (260 ₽) за 1500 знаков с учетом пробелов. В среднем за полгода я трачу на это около 270 €⁣ (21 332 ₽).

270 €

я плачу корректору за полгода

Нерегулярные расходы увеличивают мои месячные траты приблизительно до 600⁠—⁠650 €⁣ (51 356⁠—⁠55 635,7 ₽). А в месяцы, которые я провожу в России, мои расходы сильно уменьшаются, хотя я продолжаю получать немецкую зарплату. Весь остаток я откладываю.

Пора признаться: решение поступить в аспирантуру именно в Германии я приняла только потому, что по случайному стечению обстоятельств на первом курсе учебы в Новосибирске нашей группе вместо пар по английскому языку вдруг поставили немецкий. В итоге я изучала этот язык с нуля в течение первых 2,5 лет обучения на бакалавриате и 1,5 лет магистратуры, а к моменту выпуска освоила его до уровня «в дипломе стоит твердая пятерка, но с носителями языка никогда не говорила».

Конечно, уже в Германии у меня было много времени и возможностей, чтобы подтянуть свой немецкий до достаточного высокого уровня, но даже спустя три года жизни здесь я все равно ни на день не перестаю ощущать пресловутый языковой барьер. Я до сих пор не могу выражать свои мысли так же легко и ясно, как это делаю по-русски. А чтобы понимать речь немцев, мне приходится постоянно концентрировать внимание. В итоге через 20—30 минут такого разговора мозг устает, выключается на пару минут и отказывается что-либо воспринимать. Потом, когда процессор в голове перезагружается, вновь вникнуть в суть доклада или беседы бывает уже сложнее.

Еще тяжелее писать научные статьи на немецком. В гуманитарной сфере эти сложности ощущаются особенно остро, ведь каждое сказанное тобой слово должно максимально четко отражать вкладываемый в него смысл. Ситуация усугубляется тем, что я работаю с советской терминологией. Хотя я уже привыкла переводить бесконечные аббревиатуры и специфические выражения бюрократов сталинского периода, иногда даже мой научный руководитель, неплохо владеющий русским и специализирующийся на истории СССР, не знает, как лучше перевести тот или иной советский термин. Последний раз мы полчаса думали над корректным переводом понятия «старший десятидворки». По-русски я бы объяснила его так: назначаемое советской властью лицо, которое осуществляло гласный контроль над десятью крестьянскими дворами и несло административную ответственность за нарушения, совершаемые вверенными ему людьми.

В работе с немцами тоже не все так просто. Они очень вежливые и предупредительные: не станут прямо тебя критиковать, даже если твоя работа им сильно не понравилась. Наоборот, они будут долго рассказывать о ее достоинствах и лишь мельком упомянут о недостатках. Но из-за этого очень сложно понять, что же они имеют в виду на самом деле, следовательно, проблематично осознать свои ошибки и как-то их исправить.

В целом, работа в другой стране оказалась для меня серьезным психологическим испытанием. Я поняла, что мне сложно жить и работать в культурной среде, которая существенно отличается от той, где я прожила всю жизнь. Пожалуй, я так и не смогла построить с кем-либо из местных крепких дружеских отношений. Несмотря на то что ты постоянно с кем-то общаешься и находишься в центре событий, все эти знакомства, по сути, одноразовые. Это связано не только с тем, что немцы при всей их доброжелательности не любят впускать посторонних в свою жизнь, но и с тем, что Йена — студенческий город. А значит, многие приезжают сюда только на один семестр. К тому же я сама не живу в Йене круглый год из-за постоянных командировок в Россию. Так что за три года работы у меня появилось множество знакомых со всего мира, но при этом настоящих друзей я так и не завела.

Если вы хотите активно развивать свою научную карьеру в гуманитарной сфере, то Германия может стать для вас неплохим трамплином. После защиты диссертации есть два основных пути продолжения карьеры.

Первый — и дальше развиваться в сфере исторической науки, писать научные статьи и разрабатывать свою область научных интересов. Большинство моих коллег хотят по окончании проекта искать место постдока — это временная ставка в университете или другом научном учреждении, которую занимают молодые ученые, только недавно получившие степень. Постдоки также относятся к 13 категории TV-L. Многие стипендиальные фонды тоже предлагают программы со стипендиями для постдоков.

При этом нужно иметь в виду, что научная работа в Европе — это постоянный поиск грантов и вечные временные контракты. Как только истекает срок одного, необходимо искать новый, зачастую в другом городе или даже стране, поэтому нужно быть готовым к постоянным переездам. Крайне малый процент научных сотрудников имеют постоянный контракт с каким-либо университетом, в основном такие места заняты именитыми профессорами.

3101 €

зарплата историка на полную ставку в университетах и научных институтах

Второй карьерный путь — это получить ученую степень и перейти в сферу популяризации истории. Например, можно устроиться на работу в музей, общественный или правительственный фонд или другие организации, деятельность которых направлена на поддержание историко-культурного наследия Германии. Средняя зарплата работников музеев на полной ставке до вычета налогов и сборов, по данным сайта gehalt.de, в начале 2020 года равнялась 2576 €⁣ (203 528 ₽). Это немного меньше, чем зарплата историка на полную ставку в университетах и научных институтах — 3101 €⁣ (245 008 ₽).

На мой взгляд, сфера популяризации науки в Германии развита гораздо лучше, чем в России. Здесь глубже связи между профессиональными историками, простым населением и политиками. Тут постоянно проводятся круглые столы, публичные лекции, открытые конференции и симпозиумы, на которых историки при большом количестве зрителей обсуждают какие-либо важные проблемы или отвечают на вопросы слушателей. Главное, что эти мероприятия пользуются большой популярностью у публики — по крайней мере, я ни разу не видела полупустых залов.

Кроме того, авторитетных историков часто привлекают для участия в принятии каких-либо политических решений: они дают экспертные заключения по вопросам, связанным с исторической памятью или историко-культурным наследием.

Мой рабочий контракт заканчивается в декабре 2020 года. Приблизительно в это же время, если все пойдет успешно, я получу ученую степень. После этого вернусь в Россию и буду искать место в каком-нибудь университете или научном учреждении. В общем, буду и дальше заниматься любимым делом.

Решение о возвращении домой вызвано во многом семейными обстоятельствами: мы с супругом устали жить в разных странах, поэтому должны остановиться на какой-то одной. Выбор в пользу России сделали потому, что там мы оба имеем возможности для построения карьеры. А чтобы найти квалифицированную работу в Германии, супруг — он юрист по профессии — должен потратить значительное количество времени на переобучение.

За три года Германия так и не стала для меня настоящим домом. Но все равно я крайне позитивно оцениваю этот жизненный опыт: я выросла как профессионал, научилась адаптироваться к незнакомой среде, а также расширила свои представления о мире.