Нечужое горе: как люди скорбят из-за утрат и новостей

Сейчас многие читают новости и ощущают, будто потеряли стабильность, будущее и безопасность.

Эти переживания — не что иное, как горе. Обычно о нем говорят, когда идет речь о потере близких. На самом деле горевать можно по самым разным вещам — если они были важны, но стали утрачены.

Как горевание помогает справиться с потерями и как горевать так, чтобы стало легче, рассказала психоаналитик Елизавета Мусатова.

Люди способны переживать чужое горе как свое. Часто это случается, когда боль другого резонирует с переживаниями человека и в чем-то похожа на то, что пережил в прошлом он сам или кто-то из его семьи. Например, увидев бездомного пса, человек может почувствовать горе как свое потому, что это напоминит ему об ощущении одиночества, бессилия и покинутости в детстве.

Такое сопереживание происходит благодаря эгоцентризму, в той или иной степени свойственного каждому человеку. Суть этого свойства мышления — в неспособности различать себя и других. Эгоцентризм создает ощущение, что любой эмоциональный опыт — все равно про тебя, и ты проецируешь его на себя. Если человек слышит, что у кого-то убили родного человека, скорее всего, он подумает: что, если бы это могло произойти со мной?

Некоторые люди более склонны переживать чужое горе как свое из-за сверхразвитой эмпатии и природной высокой чувствительности. Или из-за того, что можно принять за эмпатию. Слабые, проницаемые личные границы приводят к тому, что человек не может отделить себя от другого, разграничить свою и чужую боль — и воспринимает все так, как будто это происходит с ним.

Горе — не эмоция, а состояние, в котором есть целый спектр эмоциональных переживаний. Это серьезная внутренняя работа, которую наша психика проделывает, чтобы совладать с утратой чего-то важного. Именно утратой — без потери горя нет. Так, частая метафора, которую люди находят для своего горя, — это пустое место там, где раньше было что-то ценное для них: «вырван кусок реальности», «вырвали кусок меня», «в мире осталась дыра в форме того, что я потерял».

Психологи часто используют такой термин, как «работа горя». Это комплексный и сложный процесс, который происходит в психике, чтобы помочь нам осознать эту потерю, признать ее, переварить и найти способ продолжить все-таки жить дальше. Чаще всего эта работа небыстрая. Некоторые специалисты говорят о более-менее усредненном сроке — от года до двух с момента утраты.

В поп-психологических книгах и статьях часто описывают пять стадий горя: отрицание, гнев, торг, депрессию и принятие, которые следуют друг за другом. Эту модель в 1969 году предложила американский психолог Элизабет Кюблер-Росс — она изучала безнадежно больных людей и заметила, что их переживания по отношению к будущей смерти меняется похожим образом. После этого модель стали применять к горю, вызванному другим причинам.

Хотя Элизабет Кюблер-Росс считала, что человек переживает стадии горя последовательно: от отрицания — к гневу, от гнева — к торгу и так далее, впоследствии психологи обнаружили, что порядок переживания стадий может быть любым. Стадии сменяют друг друга в произвольном порядке, причем одна и та же стадия может повторяться из раза в раз. Например, человека сначала бросает из отрицания в гнев, из гнева — в депрессию, а потом — снова в отрицание.

Потому горюющему может быть сегодня больно и невыносимо, завтра он будет в апатии, послезавтра он даже сможет чему-то порадоваться, а потом снова невыносимо и больно.

И наоборот, если происходит застревание на одной стадии и долгое время ничего не меняется — например, он все время апатичен или все время злится, — уже нужна сторонняя помощь, чтобы выбраться. С этим могут помочь друзья, родные и психотерапевт.

Острота горя зависит от того, сколько человек вложил в объект утраты психической энергии — того, что Фрейд на самом деле имел в виду под термином «либидо». Чем больше вложения либидо — тем больше эмоциональное значение объекта. А чем выше его эмоциональное значение, тем сложнее человеку без него жить, тем интенсивнее его горе и, возможно, тем дольше будет длиться процесс горевания.

Нельзя сравнивать горе разных людей и говорить, что чье-то горе ненастоящее или пустячное. Утрата, вызывающая горе, бывает связанной с тем, что на первый взгляд кажется не особенно важным. Возьмем, к примеру, двух людей, которые разбили любимую кружку. Один расстроится, но утешится, купив новую. Другой будет горевать, потому что кружка для него — больше, чем просто любимая кружка. Это подарок от близкого человека, которого больше нет рядом.

Иногда человек может пережить так называемое осложненное горе — это когда боль от потери остается такой же острой, как в первое время после нее, сколько бы времени ни прошло, и приводит к нарушениям ментального или физического здоровья. Оно может возникнуть, когда человеку приходится не только горевать по утрате, но и одновременно сталкиваться с другими отягчающими обстоятельствами.

Когда в вас летит какой-то один тяжелый предмет, у вас есть шанс от него как-то увернуться, а когда предметов несколько и их в вас бросили с разных сторон — непонятно, что делать и как поступить: закрываться, не закрываться, падать на землю.

Горе может стать осложненным, если утрата внезапная и неожиданная. Смерть человека после длительной изнуряющей болезни и смерть, когда здоровый человек ушел на работу и его сбила машина, — кошмары, но каждая по-своему. Во втором случае у близких не было возможности эмоционально подготовиться к возможной утрате, и это делает их уязвимыми.

Еще горе осложняют такие чувства, как вина. Например, умирает тот, с кем человек поссорился, но не успел помириться и больше этого сделать не сможет.

Кроме того, осложненное горе более вероятно, если обстоятельства утраты крайне трагичные и тяжелые сами по себе, если человек столкнулся с потерей, когда сам был психологически уязвим по той или иной причине, если утрата всколыхнула прошлый травматический опыт.

Нельзя заранее предсказать, станет ли горе осложненным. Но можно в момент утраты стараться амортизировать ущерб и помогать проходить нормальной работе горя. Лучше всего обратиться к психотерапевту — это человек, который специально обучен помогать другим делать переживания более выносимыми, каким бы сложным ни было горе.

У психики есть специальные инструменты, чтобы избежать «перегрева», — психологические защиты. Чтобы защитить нас от слишком сильных переживаний и не дать потерять связь с реальностью, они включают ту или иную реакцию — например, «ничего не чувствую». Если говорить метафорически, это как укол анестезии. Боли нет, но это не значит, что внутри все в порядке.

Ничего не чувствовать после утраты некоторое время — абсолютно нормально. Но если эта реакция затягивается, если действие анестезии долго не проходит и не появляется какое-то другое чувство, неважно, грусть или злость, — скорее всего, в защитных механизмах что-то заклинило, и сама работа горя не может произойти.

Проблема в том, что если я ничего не чувствую, то я не проживаю свои чувства и не имею шанса пережить их — пройти через эмоциональный туннель и выйти туда, где после утраты есть изменившаяся, но жизнь.

Разные исследователи называют разные сроки для изменения состояния. Но если человек ничего не чувствует дольше двух недель, скорее всего, ему необходима помощь.

Силой воли подавлять свои чувства — неэффективный способ пережить горе: это помешает нормальной работе горя и потом приведет к осложнениям. В остальном переживание горя — это индивидуальный процесс.

Например, некоторые люди в целом испытывают трудности с сильными переживаниями: чувства их словно затопляют, с ними сложно справиться. Им скорее поможет дать своим переживаниям берега, например отвести для горевания конкретное время в течение дня, конкретное место.

Бывают люди, которые, наоборот, привыкли молчать о горе и справляться в одиночку или склонны избегать встречи со своими переживаниями. Им может быть полезно попробовать поделиться переживаниями с эмпатичным и готовым слушать человеком. Однако объяснить человеку, который не привык выражать свои переживания открыто, когда он уже горюет, может быть тяжело.

У каждого человека — свой способ проживать горе, свои эмоциональные, когнитивные и поведенческие стратегии.

Некоторые исследователи выделяют два крайних стиля горевания: интуитивный, при котором человек в полной мере проживает свои чувства, и инструментальный, когда человек кажется скупым на эмоции и выражает свои переживания через действия.

У многих людей стиль горевания смешанный: человек то находится во власти чувств, то переключается в деятельный режим: решает проблемы, составляет планы.

Универсального способа, что делать с чувствами, которые кажутся невыносимыми, нет. Важно следовать своему стилю горевания и делать то, что верно для себя, а не «как принято».

Поиск лучшего для себя способа горевать — чаще всего не рациональный процесс и не волевое решение. Человек просто чувствует, что сейчас ему нужно что-то сделать, — и делает это. Если ему легче, значит, действие было верным. Тело и психика сами знают, что нам нужно.

Главное — пробовать и смотреть на свою реакцию. Но такая интуиция может подвести человека, если он не доверяет себе и не умеет идентифицировать, что ему хочется сделать сейчас. В этом случае стоит записаться к психотерапевту.

Прежде всего нужно отделить новости от того, что новостями не является. Потому что в сегодняшнем инфопотоке конкретно новостей — очень немного. Большая часть контента — это такая попытка вызывать эмоции через чужое горе. Репортажи, откровенные кадры, интервью с теми, кто пережил нечто ужасное, популярны именно потому, что их сила воздействия больше, чем у сухих фактов.

И первый шаг в психогигиене — понять, где новости, а где — нет. Если вы и так понимаете, как выглядят любые военные действия, вам не нужно читать репортажи и смотреть видео, вы и так получите достаточно полную картину, прочитав факты, потому что знаете, что стоит за ними. Особенно не стоит этого делать, если вы потом чувствуете себя так плохо, что не можете встать с кровати.

После того как вы отделили информационный контент от эмоционального, стоит определить, какие именно новости вам нужны. Все контролировать невозможно, и читать абсолютно все новости бессмысленно. Поэтому вопрос, который стоит себе задать — «Какие данные мне нужны, чтобы принимать решения?»