«Уже полгода у кошки нет обост­рений»: я приютила и вылечила мейн-куна Харли

В 2023 году Анна потеряла любимого кота и не планировала заводить нового питомца.

Спустя время ей несколько раз попалось на глаза объявление о мейн-куне Харли, которому искали новый дом, и она решила забрать кошку себе. Оказалось, что у животного много проблем со здоровьем. Читательница рассказала, как лечила кошку сразу от нескольких заболеваний и как помогла питомцу преодолеть страхи из прошлого.

В начале 2023 года в возрасте всего четырех лет умер мой котик мейн-кун. В детстве он перенес тяжелую заразную болезнь — калицивироз  , из-за чего у него на всю жизнь остались проблемы с дыханием и сердцем. В четыре года на одном из осмотров обнаружили типичную болезнь мейн-кунов — дисплазию суставов  , которая возникает из-за большой массы тела котов этой породы. Нам назначили плановую операцию, которую питомец не перенес: сердце с детства было слабым.

Он был настоящим членом семьи, очень тактильным и ласковым, я даже выгуливала его на шлейке. Тогда я и думать не могла о новом питомце.

К тому времени я уже три года помогала бездомным животным разными способами: донатила на платформе Teddy Food, где можно поддержать собак и кошек из разных фондов, передавала знакомому приюту корм и лекарства. В 2024 году также стала финансовым куратором собаки из московского приюта «Красная сосна» — каждый месяц переводила 8000 ₽ на ее содержание. Еще ездила выгуливать их подопечных.

Благодаря этому опыту я осознала, что приюты перенаселены, бездомных животных — тысячи. Тогда я пообещала себе кого-то забрать. Приютить собаку мне было бы сложно: они требуют много внимания и сил, ведь им нужны дрессировка и социализация. К тому же приютские собаки обычно большого или среднего размера, а мне хотелось маленького зверя. Поэтому я присматривалась именно к кошкам. Думала так: свой питомец ушел рано, но я попробую обеспечить достойную жизнь кому-то другому.

Весной 2024 года я блуждала на «Авито» в поисках животного из приюта. Как правило, волонтеры выкладывают сотни объявлений с душераздирающими историями, поэтому выбрать было сложно. Тут неожиданно увидела публикацию о мейн-куне Харли — до этого встречала объявления только о беспородных животных.

История кошки показалась подозрительной. Куратор искала дом для Харли больше полугода, и я подумала, что у животного тяжелая болезнь или травматичный жизненный опыт. Таких зверей на «Авито» много: обычно это собаки с бесконтрольным лаем, животные, которые писают на кровать, и подобные. Нужно время и терпение, чтобы их социализировать. Я была к этому не готова.

В тот вечер я закрыла объявление, но через пару дней меня догнала социальная реклама одного приюта — и там я тоже увидела Харли! Решила все-таки связаться с ее куратором.

Волонтер оказалась блогером с несколькими тысячами подписчиков. Меня успокоило, во-первых, то, что она публиковала много историй о других животных. Во-вторых, она рассказывала о Харли в десятках сторис и сама участвовала в ее жизни. Я почувствовала какой-то отклик, не было ощущения, что ей хочется спихнуть животное кому-то другому.

Я узнала от девушки, что кошку спасли от «заводчицы», у которой в однушке жили 13 кошек. К сожалению, именно по этой причине чаще всего ищут хозяев для взрослых породистых животных всех видов. Многие заводчики не отличаются добросовестностью и ответственностью. А 13 кошек, не считая котят, в одной комнате — вообще за гранью добра и зла.

Мы с куратором договорились о встрече.

О рождении Харли мало что известно. Когда мы встретились, ей было около трех лет. Врачи обнаружили у кошки букет болезней, но самая тяжелая — хронический панкреатит  с частыми обострениями. Неизвестно, почему кошка болела, но наверняка это связано с плохими условиями жизни в прошлой квартире. Думаю, животные конкурировали за еду, дрались. Вероятно, у них было недостаточно корма, воды, ухода.

Когда я приехала знакомиться с Харли, ее шерсть выглядела просто ужасно, животное весило всего 5 кг и мучилось от кровавого поноса — на тот момент его лечением занимался куратор. У меня что-то екнуло в груди, и я подумала: «Заберу!»

Мейн-кун — моя любимая порода. Когда я увидела Харли у волонтера дома, несчастную, со свалявшейся шерстью, подумала, что у меня ей будет только лучше.

Куратор спросила меня о работе, жилье. Может показаться, что это несправедливо: человек с добрыми намерениями, а его еще и проверяют. Но это правильный подход. Многие люди видят породистых кошек в объявлениях и просто пишут волонтерам, надеясь бесплатно урвать дорогое животное — мейн-куны стоят от 40 000 ₽ в питомниках. При этом будущие хозяева не осознают расходов и своих возможностей и часто возвращают волонтерам еще более травмированных животных.

Мы с волонтером решили, что до конца лечения кошка останется на передержке, а потом переедет ко мне. Лечение и траты меня не пугали. Я не считала Харли сложной кошкой. Труднее ухаживать за совсем неконтактными животными.

Еще я заранее обсудила питание с куратором, купила нужный корм. Через две недели после нашего знакомства кошка была у меня дома.

Первые месяцы Харли сильно нервничала. Она жила под кроватью и шугалась любых звуков. Кошку мог напугать даже вставший человек. Если в тот момент она была не под кроватью, то сразу рвалась туда.

Питомица таскала еду из собственной миски под кровать или стол и ела там — вот к чему приводит долгая жизнь в условиях высокой конкуренции. От сильного стресса она также страдала трихотилломанией и трихофагией — выкусывала и поедала собственную шерсть. Поначалу грызла еще и мои волосы, пока я спала.

Как я и ожидала, у Харли обострился панкреатит. Когда мы обратились в ветклинику, врачи поставили ей хронический гастрит и острый гастроэнтерит. Болезни диагностировали по УЗИ и анализам крови, кала, мочи и смыва кишечника. Для лечения нам прописали кучу лекарств — в острой фазе я давала кошке до 12 таблеток и капель в день. Приступов было несколько: первый купировали за две недели, второй — за три.

Я всегда сама даю животным таблетки, делаю уколы и ставлю капельницы. В целом трудно не было, но порой она убегала и пряталась под кровать. Приходилось ее выскребать, а она била меня лапищами. Потом я начала убирать еду и кормить Харли только в момент, когда нужно было дать лекарство. Я звенела кормом в миске, она прибегала, я проводила все манипуляции, и только после этого ей разрешалось поесть.

Позже, когда Харли привыкла ко мне — перед вторым острым приступом, — я спокойно брала ее на руки и давала все, что нужно. Иногда она пыталась хитрить, держала таблетку в пасти, а потом выплевывала, но я быстро ее раскусила и начала проверять, что она точно все проглотила.

Питание нужно было особенное — важен состав, качество корма и реакция ЖКТ. Харли не подходил корм Royal Canin Maine Coon, он не переваривался и вызывал рвоту. Пришлось подбирать другой. Я тестировала новые корма осторожно, постепенно замешивая их в привычный и увеличивая пропорцию.

Путем проб и ошибок остановилась на Farmina Vet Life Feline Gastrointestinal на время ухудшения состояния и Royal Canin Hairball Care для естественного вывода шерсти на каждый день — было бы неправильно давать корм для обострений всегда. Корм Royal Canin посоветовал ветврач, так как Харли много вылизывалась и иногда съедала шерсть.

Сейчас у кошки оптимально подобрана еда, нужно поддерживать диету. Кроме сухого корма ей можно давать влажный из гастролинейки «Фармины», но Харли его не очень любит. В очень ограниченном объеме ей не вредят продукты без приправ. Обычно я даю кошке кусочек сырой птицы, речной рыбы, легкое, иногда половину сосиски из птицы из «ВкусВилла».

Кроме этого, мне нужно контролировать вывод шерсти, трихофагия у Харли почти прошла. Я использую все доступные опции: в дополнение к корму даю кошке мальт-пасту, самостоятельно вычесываю питомицу несколько раз в неделю и раз в месяц подстригаю ей шерсть на попе. Иногда у Харли бывает жидковатый стул, и с ее длинным мехом это неудобно.

Чтобы помочь Харли побороть страхи, я много разговаривала с ней, гладила, играла, приучала к физическому контакту. Раньше она ложилась где-то поодаль и вообще не сидела на руках, а сейчас спит у меня на голове, животе. Когда я работаю, она всегда приходит и занимается своими кошачьими делами рядом, иногда кладет голову мне на ногу или на край ноутбука.

Лечение Харли обошлось примерно в 90 000 ₽ — сюда вошли консультации в разных клиниках, несколько УЗИ, анализы, капельницы, лекарства. Прививки стоили еще 3000 ₽.

С осени 2024 года я не покупаю кошке лекарства, сейчас они не нужны. В 2025 году буду глистогонить и делать сезонные прививки — это обойдется не более чем в 7000 ₽.

Регулярные расходы в месяц на Харли — 3500 ₽. Сюда входят корм Royal Canin, мальт-паста и наполнитель.

В конце 2024 года я купила 5 кг корма Farmina за 14 000 ₽. В то время поставки прекратились, и лишь в одном магазине смогла предзаказать остатки. Сейчас корм стоит чуть дешевле.

Недавно купила для кошки автоматическую поилку за 700 ₽. Спойлер: Харли из нее не пьет, а бьет лапой струю воды. Раз в несколько месяцев обновляю лежанку-когтеточку за 370 ₽, дома их две. Также покупала смешную паровую чесалку — заплатила 200 ₽.

Для лотка использую самый базовый древесный наполнитель. У прошлого котика был другой, но Харли он не понравился. Она просто разбрасывала его вокруг лотка, так что методом проб и ошибок я нашла подходящий из «Яндекс.Лавки». 3 кг наполнителя стоят 95 ₽. Расход большой — лоток я меняю через день или каждый день.

Игрушки обычно покупает моя мама — у нас дома куча мышек, которых она привезла.

Харли до и после — это два разных животных. Я смогла стабилизировать все ее хронические болячки и подобрать нужное питание. Теперь уже полгода у кошки нет обострений, и, возможно, их не будет совсем.

Еще Харли поправилась с 5 до 6,8 кг. Вес даже пришлось чуть сбросить, чтобы не нагружать мейн-куньи суставы. Ее нормальный вес сегодня — около 6,5 кг.

На руках сидеть она все еще не любит и убегает, если ее берет кто-то, кроме меня. У меня сидит и терпит. Сейчас она почти ничего не боится. Исключения — громкие звуки, например пылесос или салют. Еще она не любит сородичей.

Раньше Харли очень боялась улицы и даже не выходила на балкон. Но к концу 2024 года начала интересоваться балконом и коридором, так что несколько раз мы гуляли в общем холле по этажу. После обязательно мою кошке лапы. У семьи есть дача и дом с участком, так что, думаю, уже этим летом попробую погулять с ней на закрытой территории.

У Харли раскрылся характер. Она очень общительная и игривая. Сначала кошка вообще не умела играть и не понимала, что делать с игрушками. Сейчас тыгыдыки случаются каждый день, и играть она может чем угодно. Например, любит воровать носки.

Как многие мейн-куны, она ориентирована на человека. Я для нее главный человек, но она отлично относится и к другим людям. Ходит за мной хвостом и разговаривает, громко издает типичные «уруру». Если долго сижу в ванне, она стучит лапой в дверь — буквально, не скребет, а бьет подушечками. Если чихаю, прибегает с вопросительным «ур-р-р».

Харли полностью адаптировалась и восстановилась психически — сейчас это компаньон с собачьим характером, типичный представитель породы. Добрая и ласковая кошка. От прошлого осталось очень мало — помогли любовь и стабильность.