Как я нашел в архивах информацию о репрессированной прабабушке

В нашей семье всегда украдкой говорили, что моя прабабушка была репрессирована.

Подробностей никто не знал: страх сохранился даже через поколения. Этой информации стеснялись, боялись вспоминать. А мне стало интересно узнать, как все было. Я не знал правильного алгоритма и действовал по наитию, однако в итоге нашел нужные сведения.

Возможно, моя история поможет кому-то в похожей ситуации. Понятно, что у каждого случая свои особенности, но есть общие для всех алгоритмы. В статье я расскажу, где искать данные о репрессированных, как запрашивать информацию из архивов и что предстоит подготовить.

В СССР репрессии происходили через уголовное преследование — на человека заводили уголовное дело, как правило по политическим статьям. Затем органы госбезопасности проводили следствие, выносили и приводили в исполнение приговор. Все документы потом собирали в одну папку и отправляли в архив. Большинство таких документов и сейчас хранится в архивах.

Сначала эти дела были секретными и к ним был доступ только у ограниченного круга лиц. Но сейчас к большей части дел доступ теоретически должен быть у всех: основные репрессии пришлись на 1920—1940 годы и срок давности — 75 лет — по ним уже вышел.

Помимо 75-летнего срока давности есть и другие юридические основания. В статье 11 закона «О реабилитации жертв политических репрессий» сказано, что реабилитированные заключенные и их родственники могут знакомиться с материалами прекращенных дел, а также получать копии документов.

В статье 24 закона «Об архивном деле в РФ» говорится, что пользователь имеет право свободно искать и получать документы для изучения.

В отдельном приказе Минкультуры, МВД и ФСБ приведено положение о порядке доступа к материалам.

Тема массовых репрессий в СССР первой половины 20 века интересна многим. Отдельные люди и организации пытаются найти и систематизировать сведения не только о своих родственниках, но и вообще обо всех людях, чьи документальные свидетельства к ним попадают. Например, списки репрессированных можно найти в базе международного общества «Мемориал» и в «Открытом списке».

В процессе поисков я также наткнулся на телеграм-канал «Генеалогика»: в нем много идей и новостей со всего мира по поиску родственников. Например, оттуда я узнал, что Российская национальная библиотека выложила в открытый доступ цифровой архив дореволюционных газет. В этом архиве я смог найти заметку о самоубийстве сестры прабабушки: во многих найденных мной до этого документах ее имя упоминалось, но было непонятно, почему она умерла так рано.

В Т⁠—⁠Ж уже была подробная статья о правилах работы в архивах, поэтому дальше я по шагам расскажу именно о своих поисках.

Перед началом поиска нужно иметь доказательства того, что человек вообще существовал: знать, как его звали, где он родился и жил, когда был арестован. В общем, важны любые подробности, за которые можно зацепиться.

О прабабушке мы знали немного: имя и то, что она жила в Одессе, была репрессирована, а потом реабилитирована.

Про «Мемориал» и «Открытый список» в начале своих поисков я еще не знал, поэтому просто вбивал имя прабабушки в поисковой строке. В итоге нашел в базе «Мемориала» страницу с номером дела — он мне помог в дальнейшем. Простой поиск в интернете дал мне надежду, и я решил найти архив, где находится это дело.

Понять, в каком архиве находится дело, зачастую бывает непросто. В результате приходится действовать наугад — искать документ параллельно в разных архивах.

В инструкции Музея истории ГУЛАГа рекомендуют обращаться в инстанции в следующем порядке:

1. Управление ФСБ региона, где человек был репрессирован.
2. Информационные центры управлений МВД регионов, где человек был репрессирован и куда выслан.
3. Государственный архив региона, где человек был репрессирован.

ФСБ в основном хранит дела осужденных по политическим статьям, а МВД и государственные архивы — по административным. Представленный список не исчерпывающий, здесь всего лишь больше шансов найти дело. Обращаться лучше во все архивы сразу.

Также можно попытаться найти личное дело заключенного. Его заводили в момент поступления арестованного в тюрьму и отправляли вместе с ним дальше — по местам отбывания наказания. Если человек умирал в лагере, дело передавали на постоянное хранение в архив. Если выживал — обычно уничтожали, но должны были сохранить учетную карточку. Эти документы находятся в архивах по месту отбывания наказания.

В разных архивах разные правила работы, но в целом взаимодействие с ними можно разделить на два типа:

1. На сайте архива опубликованы названия фондов и их описи с названиями дел. Тогда вы самостоятельно ищете по ним информацию и запрашиваете уже выявленное дело. На такие запросы архиву легче ответить, так как работу по поиску дела вы берете на себя.
2. Публичной информации на сайте нет. Тогда можно подать в архив запрос на поиск интересующего дела — и ждать ответа. Архив или информационный центр обязаны ответить в течение 30 дней с момента получения письма. Лучше также сразу спросить, куда они рекомендуют обратиться для дальнейшего поиска, если у них нет информации или она неполная.

Поскольку моя прабабушка жила в Одессе, я начал с Государственного архива Одесской области — других архивов этого региона я на тот момент не знал. На сайте в списке фондов нашел нужный — Р-8065, «Архив управления Службы безопасности Украины в Одесской области», затем обратился к сканированным описям фонда.

На каждой странице описи — столбцы с фамилиями осужденных, последними датами дела, количеством листов и примечаниями. Теперь мне предстояло найти дело моей прабабушки. Тут мне помог номер дела, который я увидел на сайте «Мемориала». Если бы номера не было, пришлось бы искать по описи вручную: просматривать все страницы и читать заголовки всех дел.

В описи я увидел, что по делу моей прабабушки проходила и другая женщина с той же фамилией — Бычихина Анна Романовна. О ней в нашей семье никто не слышал. Потом из документов стало понятно, что это вторая жена отца моей прабабушки.

Существуют два способа познакомиться с материалами дела:

1. посмотреть лично в читальном зале архива;
2. запросить копии документов на обычную или электронную почту.

В моем случае архив находился в другом государстве, посетить его я не мог. Поэтому я нашел на сайте архива файл с формой запроса и заполнил ее: указал контактные данные и попросил выдать мне копии интересующих дел. Письмо отправил по электронной почте в феврале 2018 года.

Ответ пришел через несколько дней. К письму сотрудники архива приложили 88 файлов со сканами всех документов дела. С меня даже не потребовали денег.

Такая скорость и отсутствие необходимости платить — скорее редкость, мне очень повезло. Обычно услуги платные, а ответ приходит через 1—4 месяца. Впрочем, в этом архиве потом сменилось руководство — когда я обращался туда в 2020 году, они тоже стали отвечать дольше и просить денег за услуги.

В архивном деле были следующие документы:

1. Различные постановления.
2. Ордера на арест и обыск.
3. Анкеты арестованной с ее личными данными.
4. Протоколы обыска.
5. Протоколы допроса обвиняемых и свидетелей.
6. Обвинительное заключение.
7. Выписки из протокола заседания тройки НКВД.
8. Выписки из акта об исполнении наказания.
9. Документы, появившиеся в деле после приведения приговора в исполнение.

Из документов я узнал, что прабабушка была арестована 22 февраля 1938 года, 20 апреля была приговорена к расстрелу и уже 27 апреля приговор привели в исполнение. До этого в нашей семье считалось, что ее осудили на 10 лет лагерей без права переписки. Оказывается, родственникам сообщали именно такую формулировку, хотя на самом деле заключенного приговаривали к высшей мере наказания — расстрелу. Подробнее об этом я еще расскажу дальше в статье.

Интересно было почитать протоколы допросов обвиняемых и свидетелей. Это позволило понять, что говорила прабабушка и как отвечала на вопросы. Например, в протоколе допроса на вопрос о репрессированных родственниках она отвечает, что в 1933 году был репрессирован ее брат Юрий по делу некоего «Трактороцентра».

Основная претензия обвинения была в том, что прабабушка якобы вела переписку со своим братом Алексеем, который почти за 20 лет до этого, еще во время Гражданской войны, был мобилизован в Белую армию и эмигрировал в Прагу. Переписка, которая приводит к расстрелу, кажется мне сегодня чем-то фантастическим. Однако тогда факт переписки даже не был подтвержден: в деле нет улик, показаний свидетелей или самой обвиняемой.

Также в деле были документы, которые появились там уже после приведения приговора в исполнение. Например, в 1940 и 1956 годах муж прабабушки — мой прадед — писал заявления с просьбой сообщить судьбу осужденной и пересмотреть приговор. Сюда же была приложена внутренняя переписка между ведомствами по поводу этих запросов и ответы на них.

В 1956 году прадеду сообщили, что прабабушка якобы умерла от порока сердца в 1948 году. Я выяснил, что такую формулировку сообщали родственникам расстрелянных до 1963 года по инструкции КГБ СССР. Позже вышла новая инструкция, в которой уже разрешалось устно сообщать настоящую причину смерти. Однако в новой инструкции тоже была оговорка: «В отношении лиц, расстрелянных во внесудебном порядке, родственникам которых сообщалось о их смерти, как якобы наступившей в местах лишения свободы, ранее принятые решения не изменять. На запросы органов социального обеспечения о причинах смерти этих лиц давать те же ответы, которые сообщались родственникам». Получается, если до этого родственникам сообщили о ложной причине, истинную не раскрывали даже устно.

На запрос о пересмотре дела в 1940 году прадед получил отказ. В 1956 году дело все-таки пересмотрели, прекратили, а прабабушку реабилитировали.

Еще в деле есть документы, из которых ясно, что его запрашивали для ознакомления с места работы сына — моего деда, ведь его мать была репрессирована как враг народа. Эту информацию он, скорее всего, указывал в анкетах для спецотдела, и сотрудникам нужно было ознакомиться с деталями и подтвердить факт реабилитации. Эти запросы также отражены в деле.

Но о том, что прабабушка была расстреляна, мы узнали только сейчас — когда я начал поиски.

Благодаря задокументированным показаниям прабабушки я узнал ее биографию и адрес в Одессе, имя и год смерти ее отца, информацию о ее братьях и многое другое. Еще узнал больше о ее личности: например, что она заказывала научную литературу из-за рубежа на немецком языке, который был тогда главным международным языком научных публикаций.

На этом поиск информации о прабабушке можно было завершить: изначальная цель была достигнута. Но я решил продолжить дело и найти сведения о ее брате, который упоминался в протоколе допроса.

На допросе прабабушка упоминает брата — Юрия Бычихина, который был репрессирован в начале 1930-х годов по делу «Трактороцентра». Сначала я отыскал дела этой организации в фондах Российского государственного архива экономики — на него я вышел по запросу «Трактороцентр».

На сайте РГАЭ работать удобно, там представлены каталоги фондов и описи. Меня заинтересовали архивные дела со списками сотрудников «Трактороцентра». Еще я нашел отдельное дело, в названии которого фигурировала фамилия «Бычихин»: внесенное им рационализаторское предложение. Я решил посетить этот архив.

Из-за пандемии в 2020 году в архивах было ограничено количество мест для посещения, требовалась запись. Я записался через сайт, одновременно в комментариях указал «требование» — список архивных дел, с которыми хотел ознакомиться. Так к моему приходу архив мог подготовить дела для выдачи в читальном зале. Летом 2021 года предварительную запись отменили.

В архиве я нашел брата прабабушки в списках работников «Трактороцентра», там же был указан адрес его проживания в Москве. Так я понял, что он, скорее всего, был арестован именно в Москве.

79 ₽

стоила копия одной страницы архивного дела в РГАЭ

Что касается дела с рационализаторским предложением — мне захотелось оставить себе копию. Фотографировать в архиве нельзя, но можно заказывать сканы или копии, одна страница стоила 79 ₽. Я заказал копии, заполнил договор, оплатил услугу переводом в онлайн-банке и через неделю получил ссылку на сканы по электронной почте.

Я где-то прочитал, что, если человек был арестован в Москве, сведения о нем должны храниться в Государственном архиве Российской Федерации, ГА РФ. Я позвонил туда, но мне ответили, что интересующей меня фамилии в их базе данных нет.

Запрос в архив. Я не знал, что делать, и обратился в центр документации Музея истории ГУЛАГа — там мне подсказали, что можно обратиться в Центральный архив ФСБ. Есть два способа сделать туда запрос: отправить письмо по электронной или обычной почте или подать заявление через госуслуги. Я использовал оба.

Ответ из архива. По моему запросу у них действительно нашлось коллективное уголовное дело, в котором фигурировал Юрий Бычихин.

Здесь я понял, насколько важны формулировки при составлении запроса. На первый запрос, который я отправил через госуслуги, мне ответили, что для получения копий нужно подтвердить родство. Я немного расстроился: это было бы сложно сделать, а документы посмотреть хотелось.

А вот на второй запрос ответили, что могут показать несекретные документы в читальном зале архива на Кузнецком Мосту, но без предоставления копий.

Как я понял, беспроигрышный вариант — максимально развернуто описать в запросе все действия, которые могут быть вам полезны. Через госуслуги я спросил только про копии, поэтому потребовали подтверждение родства. По электронной почте узнавал про порядок доступа к делу — и оказалось, что можно прийти в читальный зал.

Ознакомление с делом. Для начала я решил ознакомиться с делом в читальном зале. Я позвонил по номеру, который был указан в одном из ответов, и договорился о времени визита.

В читальном зале архива я мог просмотреть документы. Фотографировать там запрещено, но можно делать конспект в блокноте или ноутбуке. Я кратко законспектировал самые интересные моменты. Также я понял, что все-таки хочу получить копии документов, и решил для этого заняться подтверждением родства.

Сбор документов и подтверждение родства. Чтобы получить копии, нужен целый пакет документов. Важно, чтобы в нем полностью прослеживалась цепочка родственных связей. Вот что я собрал:

1. Мой паспорт и свидетельство о рождении.
2. Свидетельство о рождении матери.
3. Свидетельство о браке матери, в котором была ее девичья фамилия.
4. Архивная справка о рождении дедушки.
5. Архивная справка о рождении прабабушки.
6. Архивная справка о рождении брата прабабушки — интересующего меня человека.

У меня изначально не было свидетельств о рождении моего деда, прабабушки и ее брата, поэтому пришлось обратиться в Государственный архив Одесской области. Оттуда по моему запросу мне прислали сканы трех архивных справок на украинском и русском языках. За каждую справку с меня взяли 103,72 гривны, в сумме получилось примерно 850 ₽.

5300 ₽

я заплатил за справки для подтверждения родства с учетом получения оригиналов в посольстве Украины

Сложнее всего было оплатить эти справки, потому что это можно сделать только из Украины. Пришлось просить знакомых, которые там живут, чтобы они сделали перевод архиву. А поскольку разные квитанции приходили по отдельности и в разное время, приходилось обращаться к знакомым несколько раз — мне было немного неудобно перед ними.

Когда архив получил деньги, мне на электронную почту прислали сканы справок. Оригиналы направили через МИД в посольство Украины в Москве. Примерно через три месяца мне пришло бумажное письмо, что можно записаться в консульский отдел посольства и получить документы. Ближайшая запись была через два месяца.

За выдачу справок взяли консульский сбор — 1485 ₽ за один документ. В посольстве мне предложили выбрать нужные справки, в итоге за три документа я отдал 4455 ₽. Заплатить можно было непосредственно в консульском отделе — наличными с небольшой комиссией — или в банке, без комиссии.

Изучение документов. Я собрал все документы для подтверждения родства и отправил их в архив по электронной почте. В ответ у меня запросили почтовый адрес, потому что услуга сканирования документов в архиве не предоставляется.

Черно-белые ксерокопии мне бесплатно прислали бандеролью. Я получил копии только несекретных документов — остальные бумаги из того же дела смогу увидеть только после окончания процедуры рассекречивания.

Еще архиву было важно, чтобы я получил информацию только касательно своего родственника, но не о других обвиняемых, которые тоже проходили по делу. Поэтому в документах, где упоминаются другие люди, их данные закрыли.

Вот что я получил из архива ФСБ:

1. Протокол допроса.
2. Ордер на арест.
3. Протокол обыска.
4. Анкету арестованного.
5. Постановление о предъявлении обвинения.
6. Квитанции о принятых в ходе обыска вещах.
7. Выписку из протокола заседания коллегии ОГПУ.
8. Определение об отмене постановления ОГПУ и прекращении дела.

Из материалов я узнал, что брат прабабушки был арестован в марте 1933 года и осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Но в документах дела не было информации, в какой именно лагерь его отправили отбывать наказание.

Самым интересным оказался протокол допроса. Он был составлен еще до ареста, в нем брат прабабушки собственноручно написал краткую автобиографию и перечислил эмигрировавших родственников. Так я узнал имена этих родственников — и позже нашел много интересного про них.

Документы из архива ФСБ раскрыли информацию о том, как был арестован, осужден и реабилитирован брат прабабушки. Но что с ним стало в лагере, был ли он освобожден и когда умер, оставалось неизвестным.

Ранее я передавал в Музей истории ГУЛАГа полученные в Одесском областном архиве документы о прабабушке, а также ее фотографии и другие сопутствующие документы для цифрового архива. Все было официально — я подписывал соглашение о передаче документов. Так что сотрудники музея знали о моем поиске, в том числе о брате прабабушки. Именно они и подсказали обратиться в Центральный архив ФСБ.

Также сотрудники Музея ГУЛАГа нашли упоминание о нем на веб-странице красноярского «Мемориала» — с неправильным отчеством, но остальные данные совпадали. На этой странице сообщалось, что он отбывал наказание в Норильлаге. Я составил обращение на сайте главного управления МВД Красноярского края, указал все имеющиеся сведения и попросил сообщить местонахождение личного дела заключенного. Из ответа узнал, что в их архиве имеется карточка, но никаких дополнительных сведений в ней нет.

В какой-то момент мне позвонили из Музея истории ГУЛАГа и сказали, что в их распоряжении оказались архивные документы из Норильска. При первом моем обращении к ним они запомнили фамилию, имя и отчество брата прабабушки, а сейчас заметили, что такой человек упоминается в одном из документов Норильского комбината НКВД.

Выяснилось, что в 1942 году он получил «книжку отличника» в качестве премии за хорошую работу. Местом его работы была указана главная бухгалтерия некоего УКСа в Норильском комбинате лагеря НКВД. Это означало, что он работал именно там — и после 9 из 10 лет заключения был еще жив.

Я позвонил в городской архив Норильска, они перенаправили меня в отдел социально-правовых вопросов ПАО «Норникель». Я направил туда те же самые документы о родстве, что ранее отправлял в архив ФСБ. В итоге из Норильска мне обычной почтой прислали черно-белые ксерокопии.

Вот какие документы нашлись в архиве ПАО «Норникель»:

1. Автобиография.
2. Анкета специального назначения работника МВД — это документ, который похож на современные формы допуска к гостайне.
3. Личный листок учета кадров.
4. Послужной список.
5. Служебная карточка.
6. Трудовой договор.
7. Соглашение о продлении трудового договора.
8. Справка, запрошенная для ходатайства о снятии судимости.
9. Справка о проживающих вместе с моим родственником.

Из документов я узнал, что до 1936 года брат прабабушки отбывал наказание в Сиблаге, потом прошел курсы переквалификации на бухгалтера, отбывал наказание и работал в Норильлаге. После освобождения в 1943 году он женился и остался в Норильске — работал на комбинате в качестве вольнонаемного. В 1948 за него ходатайствовали о снятии судимости, но, видимо, не успели довести это дело до конца: годом позже брата прабабушки исключили из списков сотрудников в связи со смертью.

В ходе поисков я узнал, как именно нашей семьи коснулись репрессии. Про эту ветвь родственников было мало что известно, о них пытались забыть из-за страха. Оказалось, есть о чем вспомнить и что узнать: например, что мои предки занимались наукой.

Поиск с учетом времени ожидания занял у меня больше трех лет: с февраля 2018 по 2021. Впрочем, после получения первых документов весной 2018 года я сделал перерыв — и продолжил поиск лишь летом 2020. И это был довольно увлекательный процесс. Удивительно, как много можно узнать из документов о людях, живших почти 100 лет назад.

Свой поиск я продолжаю. Сейчас ищу всех родственников, упомянутых в протоколах допроса и анкетах.

1. Поиск информации о репрессированных родственниках — подъемное дело. Я занимался этим изредка, в свободное от работы время.
2. Это долгий процесс. Ожидание ответа из архивов и других инстанций может доходить до 2—3 месяцев. Причем очередной запрос зачастую можно сделать, только имея на руках ответ на предыдущий.
3. Писать лучше сразу во все архивы, которые могут иметь отношение к разыскиваемому человеку.
4. Важно внимательно фиксировать и изучать информацию, которую получаете из архивов. Там можно найти зацепки для новых поисков.