«300 метров назад дорогу перебежал тигр»: моя дача — это машина времени в тайге

Дачу примерно за пять лет до моего рождения построил мой дед, с помощью прадеда и бабушкиных братьев. Я росла здесь с рождения и до самого отъезда после школы.

До 2000 года дачей активно пользовались. В 2001-м моя семья ночевала там в последний раз. И я тоже. Дальше мобильные телефоны стали обязательными, поэтому СНТ из фанерных домиков в тайге без сотовой связи и электричества для подзарядки телефонов умер сам собой.

Дачный поселок расположен в Уссурийской тайге — раньше по средам и выходным ходил автобус, а сейчас он ходит только до обитаемого села на этой же трассе, не доезжая до поселка примерно 8 километров. В поселке до сих пор живут наездами несколько пасечников, сторож — долгие годы его не было, а потом сторожку восстановили и даже поставили шлагбаум, чтобы поселок не размародерили окончательно. Еще живет семейная пара — кажется, мужчина прячется от мобилизации. У них у всех машины — иначе никак.

Три недели назад я прошла эти восемь километров от автобуса по трассе пешком. Мобильник там не ловил: с собой были две сим-карты разных операторов. Когда до поворота с трассы в поселок оставалось не больше 100 метров, возле меня остановилась встречная машина. Девушка-водитель предостерегла меня, что всего 300 метров назад дорогу ей перебежал тигр. Я сказала «вау» — она испугалась еще больше. Лет 30 назад моим бабушке с дедом, когда ехали на мотоцикле, здесь же перебегал дорогу медведь.

Дом больше 20 лет заброшен и уже порядком покосился, но все еще пригоден к летнему проживанию. У меня руки чешутся его восстановить. Но никому не надо: я через месяц уеду отсюда насовсем, родители в обозримом будущем тоже.

У них нет ни машины, ни желания вкладывать силы в домик и участок. Я же хочу, чтобы в нашу последнюю встречу это место выглядело максимально хорошо, насколько это возможно в его возрасте и состоянии. Поэтому еще успею убрать сухостой на участке и отмыть домик. Ни для кого — просто для своей памяти.

Меня на даче никогда не припахивали — именно поэтому у меня сохранились только положительные воспоминания. Взрослые шли в грядки: бабушка и дед — по зову сердца, мама — из солидарности, ответственности, но без радости. Поэтому как только бабушки и деда не стало, мама открестилась от огородной повинности навсегда.

А я там читала, рисовала, играла в цветах и кустах, гонялась за махаонами, бегала на озеро, играла в индейцев, разрисовывая лицо и тело карандашами… Поэтому для меня дача — мой личный рай. И эпоха, где старики еще живы и способны решить все мои детские проблемы одной конфеткой.

Восемь лет назад у меня за границей родилась дочь. К ее году и первым шагам мы переехали из съемной квартиры в ипотечный дом — и начались флэшбеки: маленькая девочка ходит вокруг дома, и я пытаюсь смотреть на мир ее глазами и вспоминаю маленькую себя за своим домом.

Я в детстве жила в городе, но у дочери городской квартиры не было — вот и мне виделся только наш дачный дом и участок. Дача стала звать меня почти каждую ночь. Три недели назад я наконец-то пришла. Закрыта половина гештальта.

А вторая половина гештальта — купить такой же осиротевший после стариков дом, только в транспортной доступности от Питера, в котором хочу жить дальше. И сохранить в нем ту эпоху: буржуйка, керосинка, вода из колодца, деревянное вертикальное строение в конце участка. И никакой отделки вагонкой: в нужной мне эпохе это такой же пошло-неуместный новодел, как если в русской народной сказке у Иванушки или Емели зазвонит мобильник.

Сфотографировала «эталонные» обои — буду искать максимально похожие. И шторы. И тюль. И скатерть. И вазочки на блошином рынке на Уделке. Сделаю себе место, в котором мне будет хорошо. И в грядки полезу добровольно и с радостью. Как моя бабушка.