Как я обосновалась в Нидерландах после переезда и что узнала за 8 лет жизни в стране

В январе 2014 года я переехала в Нидерланды.

Изначально я приехала, чтобы учиться в магистратуре местного университета, но в итоге задержалась в стране на 8 лет. В первой части серии я рассказала об обстоятельствах переезда и первых годах в новой стране. В этот раз речь пойдет о моей дальнейшей жизни в Нидерландах.

Через год после переезда я познакомилась со своим будущим партнером, а в конце 2015 года переехала к нему. Следующие 5 лет я провела в Харлеме, а в 2020 году мы купили совместный дом в Амстердаме.

У нас с партнером раздельный бюджет. Когда мы познакомились, у каждого уже был свой доход, кредиты и долги. Мы оба это знали, но никогда не вдавались в детали: финансовые дела каждый налаживал самостоятельно, менять что-то не было смысла. Когда мы начали жить вместе, договорились, что я буду оплачивать ЖКХ и налоги, которые он платил за меня, так как я была зарегистрирована в его квартире.

Все вместе — 200 € в месяц.

ЖКХ: вода, электроэнергия, газ, интернет — ежемесячно.

Муниципальные налоги:

• general council tax — общий налог за то, что я пользуюсь инфраструктурой района;
• налог на сбор мусора — его считают по количеству жильцов. Чем больше людей в квартире, тем выше налог;
• water waste tax — налог за обслуживание канализации.

Обслуживание многоквартирного дома — дом обслуживает частная компания за отдельную ежемесячную плату. Они убирают помещения, ремонтируют лифты, меняют лампочки в подъезде и прочее. Стоимость услуг сильно варьируется и составляет от 50 €⁣ (4149 ₽) до 400 €⁣ (33 192 ₽) в месяц. Это один из важных аспектов, который надо брать в расчет при покупке квартиры.

В Роттердаме я платила за ЖКХ до 40 € в месяц, а в Харлеме — 200 €. Во-первых, несмотря на свою известность, Роттердам — относительно дешевый город. Харлем значительно дороже, а муниципальные налоги — это нефиксированная сумма. Каждый год на основе характеристик жилья, его расположения и средней рыночной стоимости близлежащих объектов муниципалитет определяет цену вашего дома. Исходя из этой оценки вы платите налог на недвижимость и прочие муниципальные налоги. Чем выше оценивают стоимость вашего дома, тем выше ваши налоги. Во-вторых, в Роттердаме я жила в частном доме, обслуживанием которого занимался сам хозяин, а не сторонняя компания.

Все остальные расходы мы делили приблизительно 60/40. Например, в поездке партнер оплачивает билеты, а я — отели (или наоборот), большие расходы берет на себя он, маленькие — я. Дорогой ужин в ресторане оплачивает он, завтрак в кафе — я. Продукты и хозяйственные товары покупали по принципу «кто раньше вернулся с работы, тот и закупается». То есть маниакального подсчета мы не вели, но в целом каждый вносил свою лепту пропорционально зарплате.

Мы никогда не обсуждали зарплаты, но оба имеем представление о рынке труда в Амстердаме. Когда я только познакомилась с будущим супругом, то на основе его должности, опыта, сферы деятельности и компании приблизительно понимала уровень его зарплаты. Понятно, что он получал значительно больше, но я вообще не знала никаких точных цифр, пока у нас не появился ребенок. В первый раз я увидела его расчетный лист, когда должна была родиться наша дочка. Он тоже не вникал в мои финансы, пока мы не начали заполнять совместную налоговую декларацию.

Появление ребенка внесло коррективы в наш финансовый быт. Я стала работать меньше и согласилась на pay cut, понижение зарплаты, — мой доход упал почти в два раза. А через месяц после рождения дочери зарплату партнера подняли со словами: «Ну, у тебя теперь ребенок». Если раньше он просто зарабатывал больше меня, то сейчас между нашими доходами образовалась пропасть. Поэтому мы перераспределили расходы.

Сейчас партнер отвечает за все крупные и регулярные траты: ипотеку, ЖКХ, детский сад, поездки, дорогие покупки для ребенка. На мне — траты на продукты и хозяйственные товары, мелкие расходы на дочь и все мои собственные нужды. Уточню, что если я с ребенком прилетаю в Москву, то все — от визы до билетов — оплачиваю я. Если мне нужна консультация юриста за 850 €⁣ (70 533 ₽) в час, за это я тоже плачу самостоятельно. Мой партнер англичанин, поэтому у нашего ребенка есть английский паспорт, за который платил он. В 2020 году я оформила себе и дочери нидерландские паспорта, за что полностью платила сама — это обошлось в 1200 €⁣ (99 576 ₽).

То есть мои нужды — это не маникюр и педикюр, а вообще все, что мне нужно для жизни: документы, штрафы, возвраты налогов и пособий, медицинские расходы, которые не покрывает страховка, личные поездки с детьми или без.

Несмотря на раздельный бюджет, у нас есть совместные финансовые цели:

1. Закрыть ипотеку как можно быстрее. Партнер вносит ежемесячные платежи, но каждый год я планирую отдавать от 10 000 €⁣ (829 800 ₽) на досрочное погашение долга. В прошлом году перевела 10 000 €⁣ (829 800 ₽) из своих сбережений, в этом году планирую внести такую же сумму. Надеюсь, когда дети пойдут в школу, я смогу увеличить свой вклад.
2. Земля и дом для пенсии. Лет через 5 мы хотим купить участок земли на севере Италии или в Словении. В дальнейшем хотим построить там дом, где можно будет встретить старость.
3. Общий бизнес. Мы оба не испытываем желания работать в корпорациях до пенсии, то есть до 67 лет. Поэтому лет через 10—15 хотим открыть свой бизнес, связанный с индустрией туризма: отель или ресторан. Для этого планируем использовать бонусы, которые получаем с зарплаты.

У нас есть и финансовые цели, которые не связаны друг с другом. Для обоих это важно, так как мы нуждаемся в независимости.

Инвестиции супруга:

1. Квартира в Харлеме, которую он купил в 2012 году. Он сдает это жилье, но весь доход идет на выплату ипотеки и налога на недвижимость. После закрытия ипотеки супруг будет получать пассивный доход от аренды.
2. Коллекция виниловых пластинок. Он любит диджеить и владеет коллекцией винила, которая сейчас, по данным сайта discogs.com, оценивается в 18 000 €⁣ (1 493 640 ₽). Он начал собирать ее еще в 2000 году: пластинки, которые он лет 10 назад покупал за 2 £, сейчас стоят от 50 до 200 £. Партнер считает, что их цена будет расти.
3. Инвестиции в частный пенсионный фонд. Каждый месяц он отчисляет туда 300 €⁣ (24 894 ₽). Эту сумму удваивает его работодатель, итого получается 600 €⁣ (49 788 ₽). При выходе на пенсию в 67 лет он будет получать около 3000 €⁣ (248 940 ₽) в месяц, но если отправится на пенсию досрочно, то сумма будет меньше.

Мои скромные инвестиционные планы:

1. Сейчас моя основная инвестиция — наш дом в Амстердаме. Так как он оформлен 50/50, в случае продажи недвижимости я получу 50% от его стоимости.
2. В 2022 году я планирую купить квартиру в Москве на деньги от продажи новостройки родителей. Они хотят, чтобы я ее продала, приобрела жилье побольше, сделала в нем ремонт и сдавала в аренду. Сейчас под эти задачи у меня накоплено около 30 000 €⁣ (2 489 400 ₽). По моим расчетам, больше 5 млн рублей для этой операции мне не понадобится. Часть суммы я собираюсь брать в московских банках в кредит или ипотеку. Деньги за аренду планирую отдавать родителям, но в будущем квартира перейдет в мою собственность.
3. Через год или два я хочу вернуться на работу на полную рабочую неделю. Как только я это сделаю, возьму ипотеку в Амстердаме, куплю себе маленькую квартиру и буду ее сдавать. Если мы с партнером когда-либо разойдемся, я буду знать, что у меня есть собственное жилье.

2014 год считали посткризисным: дома не продавались, работы было не так много, арендовать жилье можно было относительно дешево. Начиная с 2015 года ситуация на рынке сильно изменилась. Цены взлетели не только на покупку, но и на аренду. Чтобы как-то контролировать этот процесс, мэрии стараются регулировать рынок. Основные меры приходятся в первую очередь на крупнейшие города страны. Например, в Амстердаме делают следующее:

Планируют перестроить часть бизнес-районов в жилые кварталы, чтобы бороться с недостатком жилья.

Строят дома для людей со средним доходом. Из-за высоких цен семьи со средним достатком не могут претендовать на социальное жилье из-за слишком высокого дохода. Но и купить или арендовать квартиру они тоже не в состоянии, так как не могут конкурировать с людьми с более высокими зарплатами.

Муниципалитет выявил, что Амстердам сегрегируется на тех, кто зарабатывает очень мало, и тех, кто зарабатывает очень много. А люди со средним достатком уезжают из города. Чтобы с этим бороться, строят жилье для этой группы. Средняя стоимость аренды в этих домах составляет около 1260 €⁣ (104 554 ₽) за 60—70 м2, в то время как социальное жилье в среднем стоит около 700 €⁣ (58 086 ₽), а частный сектор — от 1600 €⁣ (132 768 ₽). Чтобы иметь право снимать квартиру в этих домах, у семьи должен быть средний достаток.

Ввели для арендодателей балльную систему оценки жилья под сдачу. Чтобы владелец квартиры мог сдавать недвижимость по рыночной цене, он должен набрать для этого достаточное количество баллов. Если их мало, стоимость аренды устанавливает муниципалитет, она не может превышать 752,32 €⁣ (62 427 ₽) в месяц. Если арендодатель набирает необходимые баллы, то самостоятельно устанавливает стоимость аренды, ориентируясь на рынок.

Количество баллов измеряют по 12 критериям, среди которых есть как общая жилая площадь, энергоэффективность, санитарные условия, так и наличие статуса памятника архитектуры, соседство с домом престарелых и не только. Эту систему создали, чтобы защищать квартиросъемщиков и задавать определенные жилищные стандарты. Но ее абьюзят все, кто только может. Например, часто ставят по раковине в каждой комнате, чтобы получить несколько дополнительных баллов. Я видела квартиру, в которой, как мне сказали, два туалета, а на деле второй унитаз просто поставили у стены и не подключили к канализации.

Чтобы контролировать стоимость покупки жилья, на уровне всей страны вводят налоги:

• на первое жилье — 2% от стоимости дома;
• на покупку второго и последующих домов — 8% от стоимости жилья;
• на первое жилье для людей младше 35 лет — 0%.

Несмотря на эти меры, ситуация на рынке практически не меняется. Основная причина — катастрофическая нехватка жилого комплекса. Эта проблема в большой степени связана с мигрантами из ЕС. Так, приглашенные специалисты приезжают в Нидерланды сразу на очень высокие зарплаты и первые 5 лет получают значительные налоговые субсидии. Эта группа населения поднимает цены на недвижимость при условии ее нехватки.

Часто такие специалисты готовы приобрести дом уже через несколько месяцев после переезда: даже если они не планируют оставаться в стране навсегда, купить квартиру выгоднее, чем снимать. Свою лепту вносит и тот факт, что для получения ипотеки не нужен первоначальный взнос, а банковский процент в 2021 году составляет меньше 1%.

Ипотека оформлена на моего партнера, я ничего банку не плачу, но раз в год могу внести определенную сумму для досрочного погашения. Дом по договору принадлежит нам 50/50. Мы купили новостройку, потому что она не облагается государственным налогом. В 2020 году налог на покупку жилья составлял 2% от стоимости недвижимости. Мы искали дом стоимостью 500 000—700 000 € (41 490 000—58 086 000 ₽), в среднем налог составил бы 12 000 €⁣ (995 760 ₽) — это деньги, которые мы бы просто так отдали государству.

Мы посвятили поискам дома весь 2019 год, просмотрели около 50 вариантов, но большинство из них требовали серьезного ремонта при достаточно высокой цене. Плюс продавцы старых домов иногда скрывают серьезные проблемы с коммуникацией: вполне может оказаться, что через 3 года нужно будет вложить еще 20 000—30 000 € в ремонт фундамента или крыши.

В районах Рандстада катастрофически не хватает жилья, поэтому на один дом, выставленный на продажу, претендует большое количество желающих. Каждый делает свою ставку, предлагая сумму больше запрашиваемой. Финальная стоимость дома иногда может вырасти еще на 10—20%. Это абсолютно непрозрачная система: вы не знаете, кто еще сделал ставку и в каком размере. В результате риелтор просто скажет, проиграли вы или нет, и предложит поднять ставку, чтобы дом стал вашим.

Такой подход нас не устраивал, поэтому параллельно мы смотрели новостройки. В Нидерландах их мало, а спрос высокий. Обычно застройщик открывает регистрацию на новые дома на короткий период. За эти дни покупателям нужно успеть отправить заявку на понравившиеся варианты. Через несколько месяцев компания-риелтор устраивает лотерею: если ваша заявка выиграет дом, вам позвонят и сообщат об этом. Эта процедура тоже достаточно закрытая, и непонятно, сколько людей претендует на выбранный вами дом, но здесь нет элемента аукциона. Если вы выигрываете право на покупку новостройки, то платите заранее указанную сумму. Дальше предстоит встретиться с риелтором, подписать договор, оформить в банке ипотеку и записать дом на себя через нотариуса.

Плюсы новостроек:

• у большинства домов энергетический уровень А++, что означает минимальные траты на ЖКХ. Они уже переведены на электричество, в таких домах нет газа: Нидерланды полностью отказываются от бытового газа и будут перестраивать жилые дома;
• новостройки сдают с гарантией, часть проблем при эксплуатации решает застройщик;
• вы получаете чистый дом, который можно оформить на ваш вкус;
• покупка новостройки не облагается налогом. С учетом стоимости нашего дома мы сэкономили 11 500 €⁣ (954 270 ₽).

Минусы:

• по договору с застройщиком мы не имеем права сдавать наш дом в аренду. Никогда;
• первые 3 года после оформления сделки мы не имеем права продать дом.

Все это делают для того, чтобы отпугивать инвесторов и продавать дома first time байерам — тем, кому реально нужно жилье. Но я уже писала о правиле «нельзя, но если обосновать, то можно». При особых обстоятельствах можно отправить запрос на пересмотр правила, но для этого должны быть серьезные причины вроде переезда по работе, развода и так далее.

Наш случай уникальный, потому что мы живем в районе, который еще 10 лет назад считали амстердамским гетто. За эти годы его облик полностью изменился: городские власти начали благоустраивать парки и общественные зоны, сейчас сносят старые дома, чтобы миксовать население. Сюда все чаще переезжают люди с высоким достатком. Бесплатная земля и возможность ее выкупа — это одна из плюшек, которую предлагает город для привлечения новых жильцов. Сейчас мы ждем, какую сумму за землю нам озвучат, чтобы решить, будем ли мы ее покупать после 50 лет.

Что мы не купили: парковочное место за 20 000 €⁣ (1 659 600 ₽). Мы посчитали это плохой инвестицией, так как машины у нас нет, и мы не планируем ее покупать. Даже если бы мы сдавали это место, то не смогли бы окупить его и за 20 лет. Тем более мы думаем, что Амстердам будет все больше выдавливать автомобили из оборота и владение машиной станет бессмысленным занятием. А значит, и людей, которые захотят переплачивать за дом с парковкой, будет меньше. Это лотерея — лет через 10 посмотрим, правильно ли мы посчитали.

С момента начала выплаты ипотеки до получения ключей прошло всего 3 месяца. Это тоже уникальная ситуация: обычно покупатели ждут несколько лет и платят двойную аренду. Мы много сэкономили: стоимость нашего дома за год увеличилась, сейчас его оценивают минимум в 650 000 €⁣ (53 937 000 ₽). Мы думаем, что цена будет только расти, так как муниципалитет планирует обновлять и перестраивать наш район. Здесь происходит обычный процесс джентрификации: сносят старые социальные постройки и возводят новые комплексы с более дорогим жильем.

Нидерланды — маленькая страна, зажатая между двумя европейскими гигантами: Англией и Германией. Чтобы оставаться конкурентоспособными, нидерландцы должны:

• привлекать в страну международные компании и международных специалистов;
• выходить на международный уровень, для чего тоже нужны международные специалисты. Вы не можете продавать товар немцам, если не имеете ни одного немца в своей компании.

То, что мигранты высокой или низкой квалификации приносят в страну огромные деньги, здесь вбивают в голову детям с молоком матери. Любой хоть немного образованный человек знает, что без мигрантов у Нидерландов с их маленьким населением, а значит, и с небольшим рынком не было бы шансов стать одной из самых сильных экономик мира. Это не делает их более толерантными к другим этносам, но они воспринимают миграцию как необходимое и полезное зло.

Для привлечения бизнеса правительство бесконечно увеличивает аэропорт Схипхол, а также дает налоговые льготы не только крупным компаниям, которые соглашаются открывать свои офисы в стране, но и экспатам, которые приезжают сюда работать. К тому же Нидерланды предлагают относительно мягкие условия для получения рабочей визы и гражданства. Все это делает поиск работы реальным для иностранцев.

Но поиск работы — длительный и муторный процесс. Даже если у вас большой опыт и классное CV, это занимает месяцы. Основных инструментов два — «Линкед-ин», где размещают самые разные вакансии, и связи.

В каждой компании есть система вознаграждения за приведенного сотрудника. Если вы кого-то порекомендовали, его наняли, он прошел испытательный срок, вам заплатят в среднем около 1000 €⁣ (82 980 ₽). Чем выше позиция, тем больше вознаграждение. К сожалению, часто это означает, что в компании появляются свои люди, близкие кому-то на верхушке. Один раз я видела, как в нашей компании, где мы вообще не занимались дизайном, открыли позицию графического дизайнера. Через 2 недели на эту должность вышла младшая сестра нашего менеджера.

Сейчас я работаю в глобальной компании среднего размера. В амстердамском офисе трудится около 150 человек, еще 150 — в Мельбурне, Маниле, Софии. У нас много новых вакансий, но большинство из них — это либо стартовые позиции, либо mid-management. Более высокие позиции у нас никогда не рекламируют. Все они так или иначе связаны с нашим CEO — это его друзья или родственники.

Это не означает, что найти работу без связей невозможно. В Амстердаме много международных стартапов и офисов крупных компаний, и все позиции не могут закрывать при помощи знакомых. Основная сложность заключается в том, что здесь процесс найма состоит из множества этапов и занимает месяцы. Часто нужно проходить онлайн-интервью с сотрудниками из офисов, которые находятся в других странах. Даже если вы никогда не будете работать вместе, их мнение учитывают. Поэтому можно проходить собеседования на одну роль на протяжении нескольких месяцев, преодолеть много этапов, выполнить тестовые задания, но не получить контракт.

После того как я 6 лет проработала в нескольких компаниях и увидела изнутри, как набирают специалистов, стала спокойно к этому относиться. Я поняла, что получение контракта — это рандомный процесс, мало связанный с компетентностью соискателя. В 9 случаях из 10 отправляют стандартизированное письмо, в котором говорится, что вам отказывают, но обязательно рассмотрят вашу кандидатуру в будущем. Но причин для отказа может быть много:

Позицию открыли, но потом решили, что на эту роль нет бюджета. Позицию закрывают, и всем говорят, что они не подходят.

Вы попросили слишком много денег. Но компания этого не скажет, потому что боится выглядеть неконкурентоспособной на рынке. Соответственно, вам напишут, что вы не подходите для этой роли.

Вы имеете слишком большой опыт. Вам откажут, потому что вы сверхквалифицированный кандидат для этой роли: они за вас уже решили, что вам будет скучно.

В процессе найма в команде произошли изменения. Приведу пример из моего опыта. В сентябре я вышла в декрет, в июле мне решили найти замену на полгода. Мы повесили объявление и начали искать людей. В августе еще два человека из моей команды объявили о своем уходе: один отвечал за рынок UK & US, второй — за рынок German and Spanish. Так как практически невозможно найти сотрудника, который будет знать и немецкий, и испанский на уровне носителя языка, эту роль решили разделить и нанять двух людей. Мою позицию в итоге закрыли, потому что решили, что будущий специалист по испанскому рынку сможет отвечать и за мои проекты, так как испанский рынок маленький. Но никто не будет объяснять кандидатам эти детали — им просто разошлют стандартные письма с отказом.

Компания ищет сотрудников в других странах ЕС. У международных компаний часто есть офисы в нескольких европейских столицах. Если роль не привязана к локации, то ее рекламируют по всей Европе, а сотрудника нанимают в ближайший офис. Так, при прочих равных условиях кандидат из Барселоны дешевле кандидата из Амстердама.

Компания отдает предпочтение сотрудникам из других стран. Некоторые компании предпочитают такой вариант, потому что на начальном этапе подобные кандидаты просят меньше. В первую очередь это касается сотрудников до 30 лет, ни о какой оплате переезда здесь речи не идет. Это ситуация, когда человек уже переехал и параллельно ищет работу в новой стране.

Сексизм. Я предвижу негатив в комментариях по этому пункту, но сексизм на рабочем месте в Нидерландах настолько заметен, что его наличие не отрицают даже мужчины. Если я захожу в комнату, где меня будут интервьюировать женщины, то с вероятностью 98% зарплаты в этой компании будут ниже среднего по рынку. Женщин нанимают на высокие позиции только те, кто не может себе позволить нанять мужчин. Если я, женщина с двумя детьми, прохожу собеседование на должность, где потенциально требуются командировки, то мне предпочтут мужчину, даже если у него меньше опыта и тоже двое детей. Из 50 интервью в 48 случаях менеджером по найму будет мужчина.

Это тема для отдельной статьи: женщин реально дискриминируют на рабочем месте — либо платят низкие зарплаты, либо не дают возможности для развития. У меня было несколько таких примеров, приведу лишь один из них. Представьте ситуацию: в переговорной сидят двое мужчин. Один другого спрашивает:

• — Мой контракт заканчивается через два месяца. Планируется ли его продление?
  — А какие у тебя планы с женой?

Вы можете себе представить, чтобы в вопросе продления контракта мужчины были важнее не его профессионализм и роль в компании, а планы с женой? Уверена, такой разговор между двумя мужчинами просто невозможен. Так вот, я проработала в компании 2 года, но на свой вопрос о контракте я услышала: «А какие у тебя планы с мужем?» За два года работы в этой компании я организовала несколько ивентов на несколько тысяч человек, не потеряла ни одного клиента и вообще вкладывалась как могла — все это никак не влияло на решение о моем контракте. Имели значение только мои личные планы.

Количеством митингов. Здесь есть позиции, на которых 80% рабочего времени сотрудник проводит на совещаниях. В задачи многих корпоративных менеджеров входит передача информации от высшего руководства команде и наоборот. Например, у моего менеджера нет никаких практических обязанностей: она не общается с клиентами, не ведет проекты, не работает с продуктом. Ее единственная обязанность — это организация и посещение всех митингов и дальнейшая передача информации нужным людям.

Скоростью решения вопросов. То, что в Москве решают за день, в Нидерландах могут решать в течение нескольких недель. Если я хочу что-то поменять в рабочем процессе, то должна сначала обсудить с коллегами, возможно ли это теоретически. Если да, то дальше нужно сделать презентацию, обосновать все за и против, собрать всех вовлеченных на митинг, дать им время на размышления и ответить на дополнительные вопросы. И только после этого, возможно, что-то изменится.

Структурой компаний. В Москве часто есть топ-менеджеры и те, кто делает всю работу, — иерархия достаточно банальна. Даже в маленьких компаниях в Нидерландах есть четкая пирамида позиций, в которой каждый отвечает исключительно за свой маленький кусок работы.

Требованиями и ожиданиями. Мне понадобилось несколько лет, чтобы понять, что быть лучшим парнем на деревне вообще нет смысла. В большинстве местных компаний от вас не требуют безумных усилий и идеального выполнения задач. Вполне хорошо, если вы работаете на троечку, не дергаете своего менеджера, не критикуете компанию и в целом не распространяете негатив. К негативу здесь относится любой критический по отношению к системе комментарий, что часто грозит непродлением контракта или маргинализацией.

Если вы слишком часто выступаете с речами о том, что в компании что-то не работает и требует пересмотра, вам могут сказать, что у руководства сложилось впечатление, будто вы несчастливы. И если чувствуете, что находитесь не на своем месте, будет лучше, если вы найдете это место где-то еще. Ведь компания хочет, чтобы все ее сотрудники были счастливы.

Увольнениями и сокращениями. Если в Москве хорошие и соображающие сотрудники в целом могут чувствовать себя спокойно, то в Нидерландах есть золотое правило last in, first out. Чем дольше сотрудник находится в компании, тем сложнее его уволить. Вы можете быть гением, но если вы последний нанятый человек в команде, то в случае вынужденных сокращений станете первым в списке на вылет. Сначала увольняют всех новичков, а после — тех, кто занимает позиции, без которых можно обойтись. Не столь важно, насколько вы умны и старательны: важна ваша позиция в структуре компании и стоимость ее обслуживания со стороны работодателя.

Отмечу, что это тот случай, когда чем дороже специалист, тем больше шансов, что его оставят. Так как наем сотрудников дорого стоит, проще потом искать дешевых.

Продвижением по карьерной лестнице. Оставляю за скобками случаи, когда продвигают своих. В Нидерландах на повышение влияют два фактора: ваша роль в структуре компании и то, что называется visibility. С ролью все более или менее понятно — это то, чем вы занимаетесь. Visibility — это то, как хорошо вас знают в компании.

Дружите с менеджером вашего менеджера — отлично, часто задаете вопросы на митингах — отлично, остаетесь выпить со всеми в пятницу вечером — замечательно, выглядите счастливым на работе — предел мечтаний. Чем больше людей вас знает, тем больше шансов, что вы быстро подниметесь по карьерной лестнице. Главный совет от карьерных коучей в Нидерландах звучит так: «Work less, network more».

Особенностями рабочего графика. Возможно, это исключительно мой личный опыт, но в Москве еще в 2010 году мало кого волновало, в котором часу я прихожу в офис и когда ухожу. В Амстердаме за такими мелочами параноидально следят. До пандемии такого понятия, как гибкость, вообще не существовало. Были компании, которые организованно разрешали работать один день из дома, но какой именно это будет день, решал менеджмент. Часто это делали не по доброте душевной, а потому, что многим приходится работать с коллегами или партнерами из других временных зон. Но такой ситуации, чтобы сотрудник сам решил, что сегодня ему удобнее трудиться из дома, не было.

Когда я только начала работать, меня это сильно утомляло, но я быстро поняла, что из-за отсутствия гибкости со стороны работодателя сотрудники практически никогда не перерабатывают. Все сидят свои 8 часов: за 5 минут до конца рабочего дня выстраивается очередь в туалет, за 30 секунд — все выключают компьютеры, за 10 секунд — стоят на выходе. В 17:30 офис уже пустой. Пандемия, судя по всему, повлияла на эту ситуацию.

Сейчас многие компании готовы дать больше свободы, но не без типичной европейской бюрократии: обязательно пишут правила о том, как эта работа должна быть организована на удаленке, кто за что отвечает и платит. Идет бесконечная дискуссия о том, должен ли работодатель платить за электричество, если сотрудник работает из дома, покупать ли каждому рабочий стол, остаются ли бонусы за ланчи или оплату дороги. Также решают, какие будут штрафы за отсутствие человека в режиме онлайн в рабочее время, и добавляют эти правила в контракты.

Сейчас мы с партнером растим дочь и готовимся к рождению второго ребенка.

В Нидерландах дают 16 недель оплачиваемого декретного отпуска мамам и 5 оплачиваемых дней папам. Женщины обычно берут 4 недели до рождения ребенка и 12 после. Чтобы увеличить срок декрета, женщины сохраняют свои отпускные дни в год беременности — это еще 4 недели, которые можно добавить. Итого получается 4 недели до родов и 16 после. В этот период женщине выплачивают 100% зарплаты, декрет оплачивает организация UWV из налогов работников, а отпускные — работодатель.

Если нет желания выходить на работу после официального декрета, можно взять родительский отпуск полностью за свой счет. По моему опыту, этим почти не пользуются: если выходишь на работу, имеешь право сократить свою рабочую неделю с 40 часов до 32 с потерей зарплаты.

Обычно после декрета нидерландцы организовывают быт следующим образом:

1. мать выходит на работу на 4 дня;
2. отец выходит на работу на 4 дня;
3. ребенка оставляют с бабушкой или дедушкой на 1—2 дня;
4. ребенок ходит в детский сад 1—2 дня. В сад зачисляют с трех месяцев.

Ситуация у мигрантов в этом смысле очень сложная: у них нет ни бабушек, ни дедушек. Либо женщина сокращает свои рабочие часы и теряет часть зарплаты, либо ребенок сразу ходит в сад минимум 4 дня. Ситуацию усложняет еще и то, что международные специалисты часто работают в более агрессивной среде: им нужно ездить в командировки. Это не позволяет мужчинам брать один день отпуска в неделю, а женщинам может грозить сильным карьерным отставанием. В первую очередь это касается специалистов из сферы продаж и менеджеров высшего звена.

Отмечу, что работа в иностранной компании может быть более выгодным бонусом с точки зрения декрета. Часто фирмы, у которых есть головные офисы в других странах, дают дополнительные декретные недели. Например, в индийских стартапах декретный отпуск длится столько же, сколько в Индии, — 26 недель.

Все это касается корпораций: у каждой сферы деятельности свои особенности. По понятным причинам я могу писать только о своем опыте и опыте моих близких друзей, все они работают в крупных корпорациях.

В Нидерландах нет программ стимуляции рождаемости, материнских капиталов, единоразовых выплат детям и прочего. Государственных секций и кружков тоже нет — спорт, музыкальные классы, любые развивашки родители оплачивают самостоятельно. Но есть следующее:

1. Общее пособие для несовершеннолетних — 223,37 €⁣ (18 535 ₽) на ребенка. Выплачивают раз в 3 месяца, эту сумму получают все.
2. Частичный возврат оплаты детского сада. Так как в Нидерландах все садики частные, то часть расходов компенсирует налоговая при условии, что оба родителя работают. Чем выше ваш доход, тем меньше компенсация.
3. Для семей с низким доходом есть дополнительно пособие, которое считают в зависимости от зарплаты родителей. Его выплачивает налоговая.
4. Также семьям с низким доходом оказывают помощь при подготовке к школе, оплачивают дополнительные секции и дают возможность получить частичный или полный возврат денег за кружки.

Детский сад. У каждого детского сада своя почасовая оплата, которую обозначают в договоре. Средняя рыночная стоимость часа — около 8,5 €⁣ (705 ₽). Вы сами выбираете, сколько дней в неделю ребенок будет ходить в сад, но каждый день оплачиваете минимум 11 часов. Если ребенок пропускает дни по болезни, деньги не возвращают.

В случае запланированного отпуска деньги тоже не возвращают, но можно получить дополнительный день до или после отпуска при наличии свободных мест. За 2,5 года мне ни разу не посчастливилось получить этот день. Фактически во время отпуска, даже если он длится месяц, вы все равно платите за сад.

Моя дочь ходит в садик три дня в неделю. Обычно она находится там с 09:30 до 16:30. В месяц это стоит 1260 €⁣ (104 554 ₽), из этой суммы налоговая возвращает 403 €⁣ (33 440 ₽) в месяц. Мы платим 855,5 €⁣ (70 989 ₽) самостоятельно.

Не могу сказать, что нидерландские сады — это предел мечтаний по качеству обслуживания. Основные проблемы:

1. Нет кухни и полноценных обедов. В садах на завтрак, обед и перекусы детям дают крекеры, хлеб с сыром или маслом, немного фруктов, свежие овощи, сок или молоко. Все это сухая еда и часто самый дешевый вариант из супермаркета. Это не только неполезно для детей, но и сильно осложняет жизнь родителям: тоддлер, который привык питаться в садике сухариками, не хочет есть дома нормальную теплую пищу.
2. Неподходящие помещения. Детские сады часто расположены в помещениях, которые для этого не предназначены. Например, в старых особняках с крутыми лестницами и полуподвальными комнатами. Или в помещениях, которые пригодны для магазинов и офисов, с парой комнат и туалетом. В одной комнате дети играют и едят, в другой спят. Вот и отсутствие кухни и нормальной еды.
3. Няни используют гаджеты. Это встречается чаще, чем хотелось бы. Няни могут показывать детям мультики на Айпадах, и нередко это входит в официальную программу сада. Якобы посмотрели мультик, чтобы потом его обсудить. Не знаю, что они обсуждают, но то, что смотрят, — это точно.
4. Болезни и вши. Температура, насморк, кашель, ветрянка, вши — все это не причина для отказа посещать садик. Ветрянку я понимаю: все дети должны переболеть, и чем раньше, тем лучше. Обычную простуду с натяжкой, но могу принять: вроде укрепляет иммунитет и прочее. Но когда вся группа сидит со вшами — с этим мне сложно смириться.
5. Общие санитарные условия. Далеко не каждый сад блещет чистотой, и не везде есть хорошие деревянные игрушки. Не всегда всем детям хватает внимания, особенно в младших группах, где нужно кормить, менять подгузники и так далее. Когда моя дочь ходила в такую группу, мне каждый день отдавали ее в грязных подгузниках. Несколько раз я просила сменить их, потому что не планировала сразу идти домой и не могла оставить ребенка в грязи на несколько часов. После пары-тройки таких эпизодов все начали менять прямо к моему приходу. Конечно, мне неизвестно, как обстояли дела в течение дня.

Сейчас я работаю в сфере маркетинга в международной компании и получаю 1700 €⁣ (141 066 ₽) в месяц после вычета налогов. У меня частичная занятость — 28 часов в неделю. До рождения ребенка я зарабатывала около 2500 €⁣ (207 450 ₽) в месяц нетто, или 42 000 €⁣ (3 485 160 ₽) в год гросс за 40-часовую рабочую неделю.

Я уже писала, что после рождения ребенка мне пришлось поменять работу и я согласилась на понижение почасовой оплаты. Несмотря на почти двойную разницу в зарплате гросс, чистыми деньгами я потеряла не очень много, так как сейчас я плачу очень маленький налог. В среднем я могу зарабатывать от 45 000—55 000 € (3 734 100—4 563 900 ₽) в год, если работать 40 часов. Но у меня есть ребенок, а скоро будет второй.

Работа моего партнера требует постоянных командировок. До пандемии он уезжал каждую неделю минимум на три дня, максимум — на шесть, а в случае конференций и глобальных митингов — сразу на две недели. Я остаюсь единственным человеком, который может смотреть за ребенком, поэтому мне пришлось отказаться от сценария, где я тоже работаю в сейлз-команде, и принять роль проджект-менеджера. Как правило, чем дальше вы от клиента, тем меньше будете зарабатывать: например, теперь я не получаю комиссий от продаж и другие бонусы. Плюс люди, которые вынужденно путешествуют или работают с клиентами с другими часовым поясами, получают более высокие стартовые зарплаты для компенсации ненормированного рабочего дня.

Минимальную оплату труда в стране считают по возрасту. В среднем за 40-часовую рабочую неделю жители Нидерландов получают минимум 1700 €⁣ (141 066 ₽) гросс. После вычета налогов выходит около 1600 €⁣ (132 768 ₽) на руки.

Медианная зарплата гросс в Нидерландах в 2021 году составляет 36 500 €⁣ (3 028 770 ₽) в год, или 2816 €⁣ (233 671 ₽) в месяц при полной занятости. Сразу скажу, что здесь очень большое разделение на тех, кто зарабатывает в районе 30 000—50 000 € (2 489 400—4 149 000 ₽) в год, и тех, кто зарабатывает 100 000—150 000 € (8 298 000—12 447 000 ₽) в год. Поляризация доходов очень большая, часто это зависит от сферы деятельности: в одном месте будь хоть гением, но больше определенной суммы не вытянешь, а в другом есть позиции, где практически нет лимита по зарплате и бонусам. Сильнее всего это заметно на примере больших городов.

Я стараюсь каждый месяц откладывать от 500 €⁣ (41 490 ₽) до 700 €⁣ (58 086 ₽). Как только получаю зарплату, перевожу 700 €⁣ (58 086 ₽) на сберегательный счет, в оставшуюся 1000 €⁣ (82 980 ₽) стараюсь вместить все остальные траты. Это помогает мне избежать ненужных расходов. В месяцы, когда точно будут дополнительные траты, например на дни рождения и праздники, откладываю 500 €⁣ (41 490 ₽) или меньше.

Все, что я получаю от государства, перевожу на отдельный счет. Налоговая смотрит траты и пересчитывает их за предыдущие 5 лет. В любой момент мне могут прислать счет на оплату с пометкой, что где-то мне выдали больше денег, чем полагалось. Поэтому я коплю эти деньги отдельно. Например, с августа я оплачиваю неправильный возврат налога за детский сад. В середине 2021 года мне пришло письмо о том, что за декабрь 2019 года я получила на 360 €⁣ (29 872 ₽) больше, чем положено. Так как они добавили к общей сумме процент в размере 8 €⁣ (663 ₽), то я решила не гасить все сразу, а разбить эту сумму на ежемесячный минимальный платеж в размере 20 €⁣ (1659 ₽) и растягивать его на 18 месяцев, чтобы инфляция съела процент.

Наши обычные развлечения — это кино, походы в кафе, катание на велосипеде, летние пикники, ужины в гостях у друзей, изредка — бары. Здесь я практически полностью отказалась от того, что называется «культурные развлечения». Музеи, фестивали, театры по сравнению с Москвой очень дорогие и неинтересные. Хотя изредка могу потратиться на концерты: например, я ходила на Red Hot Chili Peppers и Мадонну. К тому же в Нидерландах каждый год в одних и тех же местах проходят одни и те же события — вы ничего никогда не пропустите. Компенсирую это спортом: я начала заниматься бегом, йогой, скалолазанием и ездить на велосипеде.

👍 Стабильность. В Нидерландах одна из сильнейших экономик в Европе. При серьезных экономических спадах государство поддерживает бизнес и население. Нагрузка на индивида не такая большая, как в России, так как экономически у государства больше рычагов контроля над ситуацией и больше свободных денег, которые они могут выдать населению.

👍 Возможность провести спокойную старость. Основные пенсионные доходы идут из частных накоплений и от продажи собственности. Многие пары к старости продают свои дома, покупают маленькие квартиры, а на вырученные деньги живут и путешествуют. Государственная пенсия достаточно маленькая даже для тех, кто всю жизнь работал. Также она, как и любой доход, облагается налогами, но минимальными. Если заранее инвестировать в недвижимость и пенсионные фонды, то в старости здесь можно неплохо жить. Спокойный климат, развитая инфраструктура для людей с инвалидностью и пожилых, маленькие города, небольшие расстояния между другими странами Европы для путешествий — на мой взгляд, это удобно.

👍 Безопасность для детей. В Нидерландах любят кичиться тем, что когда-то какой-то опрос показал, что здесь живут самые счастливые дети на земле. Для меня это какая-то ерунда, ведь счастье ребенка зависит от семьи, а не от государства. Но как матери мне важно, что в стране в целом безопасно. Нет высокого уровня преступности, машины не носятся со скоростью 100 км/ч, практически никто не живет в 60-этажных домах. На бытовом уровне это сильно успокаивает.

👍 Дружба с людьми из разных стран и культур. Мне нравится, что сейчас в моем кругу друзей и знакомых есть и японцы, и американцы. Меня вдохновляет общение с людьми, которые много где побывали и мыслят глобально, а не локально. Я не страдала от недостатка общения при переезде: я либо училась, либо работала, поэтому у меня всегда была какая-то близкая группа. У моего партнера-англичанина тоже был свой тесный круг общения, когда я с ним познакомилась. Так мы почти удвоили наши связи.

Я знаю, что часто эмигрантам из постсоветских стран сложно найти друзей. Многие плохо говорят на английском, и это большая проблема. Но основная проблема — то, как именно они переезжают:

1. Русскоговорящие, которые здесь учились и работали, особых проблем с общением не замечают.
2. Те, кто переехал к партнеру-нидерландцу, страдают чуть больше, но вовлекаются в круг друзей партнера.
3. Те, кто переехал семьей, — самая сложная категория. Переезд с партнером, которому предложили работу, — это прямой путь в одиночество и депрессию. И далеко не всегда только для женщины: я знаю, что многие мужчины тоже сложно сходятся с иностранцами.

По моему опыту, большинство в итоге находят новых друзей среди русскоговорящих. Часто они либо создают какой-то внутренний бизнес — лепят пельмени на заказ, пекут медовики, — либо при помощи «Инстаграма» рассказывают, как они круто живут в Нидерландах. Когда я читаю эти блоги, мне иногда кажется, что эти люди живут в параллельной реальности. Но социальные медиа требуют писать каждый день — видимо, надо что-то придумывать вне зависимости от реальности.

👎 Нет социальных выплат для большинства. Для одной из сильнейших экономик мира с одной из самых агрессивных налоговых систем пособие на ребенка в размере 74 €⁣ (6140 ₽) в месяц, сады за 2000 €⁣ (165 960 ₽) в месяц, средняя государственная пенсия в размере 1200 €⁣ (99 576 ₽) кажутся плохой шуткой.

👎 Постоянный контакт с государством. Думаю, два основных слова в моей статье — это налоговая и муниципалитет. Когда человек рождается и получает номер налогоплательщика, государство моментально берет его в оборот и напоминает письмами: пора дела делать. Если вам ничего не нужно от государства, то ему от вас точно что-то да потребуется. Пора в школу, пора на волонтерскую работу, пора платить налоги, пора рассказать, что у вас там есть и от кого досталось, пора решить, отдадите ли вы свою почку для пересадки после смерти. Вы можете прожить всю жизнь в Нидерландах и не узнать о существовании каких-то инстанций, но они-то о вас знают — когда придет время, с вами обязательно свяжутся.

👎 Сложный менталитет. Для меня есть три основные проблемы при общении с местными:

• грубость и хамство, которые они продают как прямоту и общую национальную черту;
• фанатичная преданность своему государству, которая усложняет нормальное общение;
• неумение говорить: «Извините».

Нидерландцы утверждают, что они прямолинейный народ и говорят все как есть. Я не против прямоты, но, на мой взгляд, они часто переходят черту и выходят на уровень хамства, грубости и банальной бестактности. В международной среде они иногда говорят такие вещи, от которых вянут уши, и не замечают, как в комнате появляется неловкая тишина.

Неадекватная преданность своей стране — еще одно качество, с которым сложно смириться. Нидерландцы считают, что они живут в самом прекрасном месте на планете, а любой, кто тут оказался, должен регулярно целовать землю под ногами. С зубным скрежетом они признают, что теоретически в странах Скандинавии может быть чуть лучше. Но если кто-то вдруг скажет, что в Италии лучше, чем в Нидерландах, на него набросятся всей толпой. Единственное, на что можно жаловаться, — погода и налоги. Все остальное — табу.

Однажды я наблюдала, как нидерландка яростно доказывала итальянцу, что местные природные пейзажи вообще ничем не уступают итальянским. Недавно один наш друг, сидя в кругу англичан, нес что-то о том, что все в мире хотят учиться в нидерландских вузах, ведь все они прекрасны. То есть условный студент из Бразилии мечтает не о Кембридже или Оксфорде, а об университете Твенте — слышали о таком? Одним словом, мне сложно общаться с нидерландцами, потому что приходится постоянно контролировать, что я говорю. А если случайно сказать, что московское метро лучше амстердамского, то это может вызвать у собеседника болезненные припадки, которые закончатся часовой лекцией о том, что такое невозможно.

В Нидерландах есть одна категория местного населения, с которой приятно общаться, — это нидерландцы, которые учились или работали в других странах. Они знают, что мир за границами их страны и восточной части Бельгии не разваливается на части и там тоже иногда бывает что-то хорошее и умное. Они проще относятся и к себе, и к своей стране — соответственно, с ними можно быть открытыми, пошутить и посмеяться над стереотипами, а без этого дружба не дружба.

Нидерландцы категорически не умеют извиняться. Вообще, они придерживаются правила, что лучший способ защиты — это нападение. Неважно, вы клиент в ресторане, вас неправильно записали на встречу, врач не принимает 30 минут или еще что-то, — извинений вы не получите. Единственное место, где это правило не работает, — государственные структуры. Полиция, миграционные специалисты, сотрудники, предоставляющие услуги по оформлению документов, обычно очень вежливы и стараются помочь.

До переезда я считала Нидерланды социальной страной с фокусом на свободу, равенство и братство. Но сейчас я не могу назвать ее страной, победившей расизм, сексизм и гомофобию.

С каждым годом социальная система сокращается либо перестает влиять на уровень жизни. О спокойной жизни на пособия и несчастных беженцах, которые якобы получают огромные суммы из госбюджета, пишут только те, кто либо сознательно врет, либо не понимает, о чем говорит. Социальное пособие для очень бедных составляет 900 €⁣ (74 682 ₽) в месяц — это уровень «чтобы не был бездомным и не валялся на улице». Это работает только в маленьких городах, где можно снять комнату за 300 €⁣ (24 894 ₽). В Амстердаме на эти деньги можно жить только в приютах.

Для людей с низким доходом есть большое количество субсидий, но они не помогают им покинуть эту зону, а лишь поддерживают на этом уровне. Люди с достатком выше среднего несут на себе всю эту финансовую систему: они много платят и мало получают от государства. Супербогатые, как всегда, знают, как не платить налоги или платить их минимально. Скандалы вроде историй с «Букингом», когда компания со сверхдоходами в 2020 году получила деньги от государства, потом сократила людей, а в конце года раздала огромные бонусы топ-менеджерам, — это норма.

Кроме того, в Нидерландах много католических и протестантских общин, которые не принимают ЛГБТ-людей и выступают против их прав. Также они часто выходят на демонстрации против абортов или стоят около клиник, куда женщины приходят на процедуру, и пытаются их отговорить.

Сейчас я смотрю на Нидерланды как на суперкапиталистическое, но демократическое государство. Это значит, что оно делает все, чтобы максимизировать свою прибыль, но оглядывается назад и отступает под давлением общества.

Например, власти планировали увеличить аэропорт Схипхол, но он расположен близко к жилым кварталам, что ведет к загрязнению атмосферы и наносит прямой вред жителям близлежащих округов. При этом в стране огромная нехватка домов. Сначала правительство сказало, что не сможет выделить землю под дома, так как в воздухе повышенное количество азота, а строительство усугубит этот факт. Но ведь и аэропорт наносит огромный вред атмосфере. В итоге люди вышли на протесты и буквально через неделю правительство анонсировало, что выделит 1 млрд евро на строительство новых домов. То есть, несмотря на лоббирование со стороны бизнеса, у общества все же есть инструменты влияния, ведь никто не хочет потерять свое место на следующих выборах.

Для меня это основной плюс жизни здесь. Нидерландцы не лучше и не хуже людей из других стран — просто они создали систему, которая защищает права человека и более или менее работает. Да, всегда найдутся те, кто будет абьюзить эту систему, и все еще есть сферы, в которых общество не доросло до социальной справедливости. Но система есть, и в случае крайней нужды она функционирует.