«Решила, что после терапии поделюсь своей историей»: как я лечила рак груди на ранней стадии

В 27 лет у меня в груди нашли кисты.

С тех пор раз в пару лет я делала УЗИ, чтобы следить за ее состоянием. В 2020 году результаты были отличные: кисты полностью исчезли. После этого я выдохнула и несколько лет не обследовалась, а в 37 лет у меня обнаружили рак молочной железы. Расскажу, как поставили диагноз, как я лечилась и восстанавливалась.

В августе 2024 года я прошла УЗИ молочных желез — впервые за четыре года. На исследование пришла как на рутинную процедуру: легла на кушетку, прикрыла глаза и расслабилась.

Но во время УЗИ доктор вздрогнул и сказал: «Нужно делать биопсию». Мне стало тревожно. Врач объяснил, что видит в груди новообразование, которое может быть как доброкачественным, так и злокачественным, — чтобы узнать точно, нужна биопсия.

Я чувствовала растерянность, поэтому решила получить второе мнение и записалась к маммологу в другую клинику. Там диалог с врачом получился почти таким же, и даже реакция доктора была похожей: во время УЗИ она напряглась и сказала про необходимость биопсии.

Дополнительно врач направила меня на маммографию. Я сразу прошла ее в этом же центре и вернулась к доктору с результатами. Маммолог выдала список анализов и обследований, которые необходимо было пройти, чтобы попасть в онкодиспансер на биопсию и другие исследования.

Обследования перед биопсией. Для биопсии нужно было сдать анализы крови и мочи, пройти флюорографию, ЭКГ, УЗИ брюшной полости и малого таза, осмотр у гинеколога. Флюорографию и ЭКГ я сделала в поликлинике, остальное — платно в частных центрах.

Консультация онколога. Когда все результаты были готовы, нужно было записаться в онкодиспансер. Самостоятельно это сделать нельзя, поэтому я позвонила врачу из второго медцентра и через нее попала на консультацию.

На приеме онколог посмотрела результаты обследований, провела осмотр и сказала, что нужно настраиваться на операцию, но сначала — пройти трепанобиопсию. Меня записали на процедуру и сказали сдать общий анализ крови за пять дней до нее.

Трепанобиопсия. В назначенный день я приехала в онкодиспансер рано утром. Под контролем УЗИ врач сделала прокол груди толстой иглой и взяла кусочек опухоли на исследование. Процедура длилась недолго, но была болезненной, хоть меня и обезболили: протерли место вкола ваткой, смоченной в анестетике.

После биопсии наложили повязку и сказали снять ее через два дня, а при боли принять обезболивающее. Следующие пару дней я прикладывала к груди пакетик со льдом и принимала «Дексонал».

Спустя неделю я пришла в диспансер за результатами биопсии. Мне выдали три листа, на которых было много непонятных слов, кроме одного — «злокачественная». В тот момент я не испугалась. Просто все казалось нереальным, будто это происходит не со мной. Даже подумала: «Какое красивое слово — карцинома».

Компьютерная томография. С результатами биопсии я обратилась к дежурному врачу. Он посмотрел заключение и сказал, что нужно сделать КТ груди и живота с контрастом — проверить, нет ли метастазов. Исследование провели в этом же диспансере через пару дней.

К счастью, все оказалось не так уж плохо: метастазов не нашли, сама опухоль была небольшой, около сантиметра, и гормонозависимой  .

Предоперационные обследования. Мне дали направление на консультацию в стационар. Когда я пришла на прием, очень удивилась: в кабинете сидел тот самый врач, который делал первое УЗИ и обнаружил опухоль. Он тоже меня узнал и сказал, чтобы я не волновалась.

Операцию назначили через три недели. За это время нужно было пройти стандартное обследование: сдать анализы крови и мочи, сделать ЭКГ и УЗИ сердца, получить допуск у терапевта.

В это время я подхватила ОРВИ, которая осложнилась пневмонией, — это диагностировали по симптомам и анализам крови. Мне рекомендовали пройти рентген, но я недавно делала флюорографию и КТ, поэтому облучаться лишний раз не хотелось, да и времени до госпитализации было мало. Пульмонолог назначил антибиотики, рекомендовал промывать нос, полоскать горло, делать ингаляции с «Атровентом», принимать «АЦЦ Лонг» и «Омнитус». Это лечение поставило меня на ноги буквально за неделю.

Сейчас думаю, что в этом даже был плюс: пока я боролась с пневмонией, не оставалось времени думать о раке. Ингаляции, полоскания, антибиотики — все силы уходили на то, чтобы успеть выздороветь до госпитализации.

В день госпитализации я приехала в стационар. Была середина октября, деревья стояли в золотой листве, погода была спокойная, настроение — тоже. Запомнилось, как при оформлении документов медсестра спросила, как дела, а я на автомате ответила, что нормально.

После заполнения документов меня осмотрели и сделали УЗИ груди. Я упомянула, что допиваю курс антибиотиков, и врач предупредил: если температура будет подниматься до 37 °C, операцию отложат. К счастью, все обошлось.

За день до операции мне ввели радиоизотоп — он помогает хирургам обнаружить сторожевые лимфоузлы. Вечером накануне операции сказали не ужинать, принять душ и побрить подмышки, а перед сном сделали укол феназепама, чтобы я хорошо выспалась.

Утром я надела компрессионные чулки и меня отвезли на КТ, а потом сразу в операционную. Сама операция длилась около 45 минут, но, по ощущениям, я только закрыла глаза — и меня сразу же разбудили. За это время хирурги полностью удалили опухоль и три сторожевых лимфоузла из подмышки.

После операции я чувствовала себя нормально, только хотелось спать. В течение дня несколько раз заходила медсестра — спрашивала о самочувствии и ставила капельницы с кроворазжижающим препаратом.

Через несколько дней пришли результаты гистологии. Они оказались хорошими: опухолевых клеток в лимфоузлах не нашли. Мне подтвердили раннюю стадию болезни — 1а. Ее ставят, когда опухоль в груди меньше 2 см, а в лимфоузлах и других участках тела нет метастазов.

После этого меня выписали и дали рекомендации: пройти курс лучевой терапии и принимать гормональную терапию в течение пяти лет. В стационаре я провела неделю. Все лечение и операция были за счет ОМС.

Через месяц после операции должна была начаться лучевая терапия. Этот месяц оказался непростым.

Пару раз в неделю нужно было делать перевязки. Сначала я обратилась в поликлинику по месту жительства — там сказали, что с подобными случаями не сталкивались, но перевязку все же сделали как смогли. После этого на процедуры я ездила уже в онкодиспансер. В это же время я снова перенесла ОРВИ — на этот раз, к счастью, без осложнений.

Я правша, но после операции правую руку нужно было беречь и носить компрессионный рукав, чтобы снизить риск лимфостаза. Поэтому роль ведущей руки на несколько месяцев перешла к левой. Я воспринимала это как новый интересный опыт: старалась делать ею все — ела, застегивала куртки и обувь, открывала двери, натирала овощи, резала продукты, протирала пыль и поливала растения.

Через некоторое время правая рука все же начала болеть — в подмышечной области, где удалили лимфоузлы. Обезболивающие особо не помогали, поэтому я обратилась к неврологу. Он назначил три укола «Артоксана» — облегчение я почувствовала уже после первого.

Спустя пару недель после операции я начала делать гимнастику для правой руки. Сначала даже не могла поднять ее выше уровня плеча: было очень больно и трудно. Я выполняла упражнения с плаката, который сфотографировала в стационаре. Со временем докупила инвентарь: гимнастическую палку, ленты, мячики и другие предметы. Позже добавила тренировки в спортзале.

Постепенно я стала больше пользоваться правой рукой, но даже в компрессионном рукаве она быстро уставала. Приходилось часто делать перерывы и разминать ее. Сейчас благодаря регулярным занятиям я могу работать за ноутбуком без рукава. Но зарядку и все упражнения в спортзале по-прежнему выполняю в нем.

Перед началом лучевой терапии мне сделали КТ груди, чтобы точно определить зону облучения, дозу и количество сеансов — их мне назначили 19. Конец ноября и почти весь декабрь я ездила облучаться на другой конец города пять раз в неделю. Большую часть времени занимала дорога, а сама процедура длилась минут пять.

После первого сеанса у меня поднялась температура до 37 °C. Врачи сказали, что это нормально и сбивать ее не нужно. Потом такое повторялось еще несколько раз — ощущение было странное, будто я заболеваю, хотя кашля и насморка не было.

Раз в десять дней я сдавала анализы крови и мочи. Врачи объяснили, что во время облучения уровень лейкоцитов может падать и, если он сильно снизится, курс лечения придется прервать. К счастью, у меня таких проблем не возникло: показатели упали незначительно и быстро восстановились.

Зимой 2025 года я снова занималась здоровьем: мне удаляли полип матки, который обнаружили во время обследований в августе. Гинеколог сказала, что полипы редко, но могут переходить в злокачественные. А учитывая, что я принимаю тамоксифен, который потенциально мог стимулировать рост полипа, лучше было его удалить. На этот раз я провела в больнице всего пару дней.

Кроме того, я сдала анализ на мутации генов BRCA1 и BRCA2 — они значительно повышают риск развития рака молочной железы. Это исследование я делала по ОМС в своем городе — Ижевске. Анализ не выявил генетических поломок, но он проверяет лишь восемь самых распространенных мутаций. Онколог рекомендовал выполнить еще расширенный тест, который способен обнаружить любую мутацию в гене, а не только самые частые. Но в регионах такие тесты не делают: нет финансирования.

Поэтому в марте я поехала в Москву, чтобы пройти расширенное тестирование. В среднем такой анализ стоит около 40 000 ₽, но мне повезло, и я сделала все бесплатно: в МНИОИ им. П. А. Герцена как раз шло исследование, врачу нужны были пациентки вроде меня. Я только подписала согласие на обработку данных, предоставила медицинские документы и сдала кровь. К счастью, результат тоже оказался отрицательным.

Сейчас я прохожу гормональную терапию — принимаю тамоксифен. Этот препарат назначают при опухолях, клетки которых имеют рецепторы к эстрогену. Тамоксифен блокирует действие гормонов на эти клетки, что замедляет их рост.

Лечение переношу относительно неплохо, хотя иногда бывают приливы  . Сначала я получала тамоксифен бесплатно, но потом прочитала, что на импортном препарате побочек меньше. Поэтому сейчас заказываю турецкий тамоксифен.

Каждые три месяца хожу к онкологу и делаю УЗИ малого таза — на фоне тамоксифена эндометрий  ​иногда утолщается, и полипы могут вырасти снова.

До диагноза я была на спорте: бегала, ходила в тренажерку, бассейн, на растяжку и йогу, зимой — лыжи, летом — велосипед, в общем, полный комплект. Незадолго до постановки диагноза я часто ощущала сильную усталость после нагрузки, словно батарейка села. Тогда я, конечно, не думала, что это может быть из-за рака, да и сейчас не знаю, была ли связь.

Теперь силы постепенно возвращаются: я снова бегаю, занимаюсь с тренером в зале, чувствую бодрость после спорта и дышу полной грудью. Можно сказать, что благодаря болезни я улучшила качество жизни: отдыхаю, если устала, покупаю более качественные продукты, стараюсь улучшить свой рацион, нахожу время для прогулок и стараюсь высыпаться.

В начале пути я читала много историй людей, победивших рак, — это придавало мне сил. Поэтому решила, что после лечения тоже поделюсь своей историей.

Когда мне поставили диагноз, я обращалась к психотерапевту, писала в благотворительные фонды, общалась с равными консультантами, искала информацию и постепенно поняла, что не сдамся. К тому времени я прочитала книгу Дарьи Донцовой о борьбе с раком. Меня восхитила ее стойкость и зацепила простая, но сильная фраза, ставшая и моим девизом: «Не сдаваться!»

Оглядываясь в прошлое, я вспоминаю, что в самом начале было очень трудно. Больше всего пугала неизвестность: казалось, мне снится страшный сон, а проснуться не могу. Но со временем я узнала полную информацию о болезни, и страх отступил.

В процессе лечения я мало с кем общалась на эту тему, потому что не хотела, чтобы меня жалели. Родителям о диагнозе не сказала до сих пор: решила, что не хочу их волновать и справлюсь со всем сама.

Еще меня пугала реакция окружающих. В самом начале я сказала о диагнозе нескольким знакомым, а в ответ услышала: «Может, просто таблеточки попить, чтобы рассосалось?» и «Как? Такая молодая — и рак?» Тогда я поняла, что многим людям сложно общаться с теми, кому поставили онкологический диагноз. Хотя я и сама когда-то была в таком положении: несколько лет назад у папы обнаружили колоректальный рак и мне было трудно подобрать слова. Я лишь спросила, как все выявили, а потом, уже в процессе лечения, интересовалась, как он себя чувствует. Сейчас он в ремиссии и живет обычной жизнью.

Вот какие советы я хотела бы дать тем, кто лечится от рака.

Ищите достоверные источники информации. Слушайте прямые эфиры ведущих онкологов страны, читайте тематические медицинские сайты и порталы благотворительных фондов. Информированность снижает тревогу и помогает двигаться вперед. А вот блогеров без медицинского образования и сторонников народных методов лечения лучше обходить стороной.

Обращайтесь в благотворительные фонды. Мне помогал фонд «Онкологика»: предоставлял равных консультантов и оплачивал такси до больницы во время лучевой терапии. Еще я обращалась в фонд «Следуй за мной» — они ежемесячно проводят тематические онлайн-лекции с врачами на тему рака молочной железы.

Доверяйте врачам и медицине. Сейчас онкология развивается очень быстро: появляются новые препараты, технологии и методики, которые позволяют персонализированно подходить к каждому пациенту.

Тянитесь к позитивному. Во время лечения я встретила много позитивных, добрых и открытых людей — как среди врачей, так и среди пациентов. Это очень меня поддерживало.

Не теряйте настрой. Один знакомый врач и научный журналист говорит: «Рак сегодня — это хроническое заболевание, с которым люди живут долго». И я полностью с ним согласна.

Прием врача и УЗИ в первой клинике стоили 3 550 ₽, а во второй я заплатила 2 900 ₽ за прием, УЗИ и маммографию. Частично оплачивала обследования перед биопсией — потратила 7 600 ₽. Перед операцией сходила к кардиологу и сделала УЗИ сердца за 3 600 ₽. Осмотр невролога во время восстановления стоил 1 800 ₽, а онлайн-консультация реабилитолога — 6 000 ₽.

Некоторые лекарства покупала самостоятельно. На обезболивающие после биопсии я потратила 400 ₽, на «Фортранс», который нужно было принять перед КТ, — 700 ₽, мазь «Метилурацил» для заживления рубцов стоила 100 ₽. Упаковка из трех ампул «Артоксана» обошлась в 1 000 ₽, а каждое введение препарата в частной клинике — еще в 200 ₽. Во время лучевой терапии я пользовалась спреем «Пантенол Аэро», заплатила за два баллончика 400 ₽ — их хватило на весь курс. Сейчас беру турецкий тамоксифен, он стоит около 1 500 ₽ в месяц.

Отдельно покупала компрессионный рукав и чулки — каждое изделие стоило по 8 500 ₽. Со временем трикотаж теряет компрессионные свойства, поэтому менять его необходимо каждые шесть месяцев — сейчас ношу уже второй комплект. Еще эти изделия нужно стирать специальным средством — на него потратила 500 ₽.

Значительной статьей расходов оказался транспорт. С августа по декабрь я потратила на такси около 22 000 ₽, еще примерно 4 000 ₽ оплатил фонд «Онкологика». Поездка в Москву для генетического анализа обошлась в 14 000 ₽ за билеты туда и обратно, а еще я заплатила 1 000 ₽ за ночь в хостеле.