Как я провел 19 дней в Пакистане летом 2024 года: часть 5, Карачи — Дубай — Краснодар

Утром владелец отеля посоветовал мне посетить некоторые достопримечательности, но у меня был свой план, и я от него не собирался отступать. Я, как обычно, отправился пешком.

Первым делом у меня по плану был дворец Мохатта. Я также прошёл по дороге мимо уже знакомых мне бездомных и по рынку, по которому ходил вчера вечером в поисках SD-карты. Свернув с грязных улиц и поднявшись по лестнице, я оказался очень близко к дворцу. Вход во дворец был платный, и он ещё был закрыт. Я решил не ждать, а съездить поесть и не возвращаться в дворец.

Я вызвал такси. Причём я уже настолько изныл от жары, что вызвал такси именно с кондиционером. Как обычно, найдя на картах подходящий вариант, я вбил адрес. Но, как всегда, придя на место, я не увидел ни ресторана, ни кафешки — вообще ничего подобного — только какую-то закрытую ролету, по которой невозможно было понять, что там внутри.

Я стал гуглить снова, но поблизости ничего подходящего не нашёл. Я прошёл в одну сторону, затем в другую: всё либо было закрыто, либо выглядело не внушающим доверия. За мной увязался мальчик, просящий подаяние. Как обычно, я никому ничего не дал.

Я увидел кафешку с мороженым. Она выглядела прилично, и я решил зайти. Мальчик всё это время ждал меня на улице, пока я пытался выяснить, что здесь есть и можно ли поесть внутри. Хотя там стояли столики, почему-то поесть внутри было нельзя — так я и не понял, почему. Есть мороженое на ходу желания тоже особо не было. Я вышел, и мальчик всё ещё ждал меня, но когда я пошёл дальше, не обращая на него внимания, он всё-таки отстал.

Улицы были в основном пустые, но на некоторых сидели бездомные. Одна девочка также увязалась за мной, но, как и мальчик, вскоре отстала.

Я увидел рекламный баннер KFC и пошёл в его сторону, хотя на Google Картах показывало, что KFC там нет. Зато неподалёку был пост полиции. Полицейские, увидев меня, начали спрашивать, как дела и всё такое. Я спросил у них, где тут можно поесть, и они стали объяснять, что где-то там есть что-то подходящее. Я задал уточняющие вопросы, и один из полицейских предложил меня подвезти.

Он привёз меня к красивому зданию, мимо которого я уже несколько раз проезжал и, в принципе, собирался зайти туда позже. Он сказал, что я могу сфотографировать его.

• — Хорошо, но я сделаю это чуть позже, — ответил я.

Но он всё повторял:

• — Фоткай, фоткай!

Ну, я для вида щёлкнул пару кадров и предложил всё-таки поехать туда, где можно поесть. И вот тут выяснилось, что он практически не говорит по-английски. Оказалось, что он привёз меня не в кафе, а к этому зданию просто потому, что оно красивое и, по его мнению, мне обязательно нужно было его сфотографировать. Я поблагодарил его и больше не стал задерживать.

Так как я собирался в дальнейшем прийти к этому зданию, а раз уж я уже оказался здесь, завтрак откладывался ещё немного, хотя время было уже ближе к обеду. Архитектура здания действительно была красивой, но само здание выглядело запущенным. В сквере, окружающем его, сидели люди — возможно, бездомные, а возможно, и нет. Я точно не знаю, но выглядели они скорее как бездомные. Какой-то мальчик бежал за кошкой, а его отец шёл впереди.

Я продолжил поиски места, где можно поесть, и в Google обнаружил ресторан с хорошими отзывами прямо через дорогу. Выйдя из сквера, ресторана видно не было — вокруг были только заборы с колючей проволокой. На одном из зданий я заметил надпись Marriott. Стало понятно, что ресторан находится внутри, но как туда попасть — было непонятно. Сначала я подошёл к одному из КПП. Меня направили на другое. На втором КПП мою сумку просветили через рентген, и я подошёл к зданию. Оно выглядело скорее как советский санаторий, но с узнаваемой надписью международного бренда.

Внутри всё выглядело шикарно: аккуратно сервированные столы, хорошо работающие кондиционеры, диваны со столиками в холле. Администратор сообщил мне, что время обеда ещё не началось, и предложил подождать. Также он предложил кофе, но я отказался.

День не задался с самого начала — уже был практически обед, а я толком никуда не сходил. Ещё и здесь нужно было ждать. Я прождал не менее 30 минут. Потом, когда увидел, что началась посадка, я тоже зашёл.

На входе в ресторан была табличка с указанием стоимости обеда — 4000 рупий за шведский стол. Внутри уже было немало людей. Впереди за большим столом сидела какая-то местная компания, а справа от меня — азиаты, которых я почему-то считал китайцами.

Тут однозначно была лучшая еда, с которой я сталкивался в Пакистане. Выбор блюд был достаточно разнообразным — в общем, было всё, что нужно, включая десерты и прочее. Что именно я ел, уже не помню, да и, в принципе, не знаю — брал наугад то, что мне нравилось на вид. Но точно помню, что выпил не менее пяти стаканов сока.

Привыкнув к пакистанским ценам, я, конечно, счёл 4000 рупий дороговато и чувствовал, что не наел на эту сумму, хотя есть уже абсолютно не хотелось. Я пошёл расплачиваться, но, к моему удивлению, мне насчитали более 5100 рупий. Я расплатился картой, так как таких трат не планировал.

Я вышел из ресторана и вызвал такси. Ехать мне нужно было к мавзолею Мухаммада Али Джинны. Это политик, активный участник раздела Британской Индии. Он считается основателем Пакистана и широко почитается здесь. Его портрет изображён на каждой пакистанской купюре.

Мавзолей было видно задолго до подъезда к нему. Это высокое белое здание с крышей в форме полукруга. На карте для таксиста я поставил точку напротив одного из въездов. По пути я понял, что это неправильный въезд, но ничего менять или просить таксиста остановиться раньше не стал — решил прогуляться пешком оттуда. Таксист сам запутался при подъезде, свернул не на ту улицу и начал разворачиваться, но я его остановил и сказал, что выйду здесь.

Мы остановились в квартале от указанной точки и примерно в 500 метрах от входа. Когда я подошёл к кассе, там оформляли билеты для группы детей. Вход на территорию комплекса стоил 30 рупий. Другой цены не было, хотя обычно для иностранцев билет дороже. На кассе мне озвучили стандартную цену, и я зашёл на территорию. Деревьев было немного, и в Карачи стояла жара.

Я сразу направился к мавзолею. Возле входа стояли охранники, а периметр был ограждён. Внутрь не пускали. Однако рядом находились приёмщики обуви — люди сдавали обувь и проходили дальше. Я тоже сдал обувь и впервые столкнулся с фиксированной ценой на эту услугу — она стоила 20 рупий.

Куда идти дальше, было понятно по тропинке из подстилок. Она сразу привела в помещение с мраморными гробами. Кто там был захоронен, я не знал — надписи были на урду. Помещение было проходным, и никто особо не задерживался. Пройдя через проём, я снова оказался на улице. Тропинка огибала здание. Дальше была касса и музей. Из окошка кассы дул холодный воздух. Билет стоил 10 рупий. В музее было многолюдно. Охранник на входе сказал, что снимать можно только на телефон. Это был музей личных вещей Али Джинны: предметы гардероба, книги, мебель и даже две машины. Из музея также была отдельная дверь для выхода.

Я вышел, но дальше проход был загорожен. Можно было только вернуться в музей или обойти его и выйти на дорожку из подстилок. Я вернулся в музей, сделал несколько фотографий и пошёл к выходу. В склепе я встретил парней, которые захотели сфотографироваться со мной. В ответ я сфотографировал парня с чехлом на телефоне с изображением Имрана Хана. Потом я забрал обувь и пошёл обходить мавзолей с другой стороны — вдруг где-то всё-таки пускали внутрь. Но с каждой стороны мавзолей был огорожен. Я не спеша направился к выходу.

Куда ехать дальше, решил на ходу. Это было кладбище со старыми постройками. Даже если оно находилось в пределах Карачи, то всё равно очень далеко. Добраться туда я планировал на байк-такси. Я сел на лавочку недалеко от выхода и стал ждать байк. Внезапно пошёл сильный дождь. Лавочка находилась под деревом, поэтому я промокал постепенно. После небольших сомнений я отменил заказ такси. Было непонятно, как долго продлится дождь, а гулять под ним я бы не стал. Люди вокруг не особо обращали внимание на дождь и спокойно гуляли.

Ко мне на лавочку периодически подсаживались люди: то мужчина, то женщины. Женщин было трое, и все не могли сесть. Я уступил место, но дочь одной из них отказалась, и они предложили мне сесть снова, что я и сделал. Через полчаса дождь ослаб, а затем и вовсе закончился. Я вызвал байк-такси, но уже в сторону дома. За мной приехал мужчина с серьгой в правом ухе. Такие серьги я видел у шиитов на Ашуре. Узнав, откуда я, он сказал, что знает Путина и Кадырова.

Мы ехали. Из-под других машин и байков на нас летели брызги, и они заляпали мне белую тунику. Конечный адрес я всегда указывал не отель, а магазины напротив Дольмен Молла. В этот раз было так же. Выйдя, я направился в сторону отеля, но быстро передумал и пошёл гулять.

Решил сходить к морю, но не к ближайшему пляжу, а к тому, что рядом с китайским портом, как было указано на карте. Идти было примерно четыре километра. Я сразу перешёл дорогу и пошёл вдоль Дольмен Молла, парковки и прохода с небольшим рынком к вчерашнему пляжу.

Далее с одной стороны дороги, по которой я шёл, был тротуар и сквер за полуразрушенным забором, а с другой — жилые и нежилые дома. Пейзаж особо не менялся. Возле меня остановился мужчина на машине и задал кучу стандартных вопросов вроде «How are you?», «Where are you from?» и так далее. Затем он спросил, нужно ли меня подвезти, а ещё задал странный вопрос — не хотел бы я встретиться снова позже. Не знаю, что он имел в виду, но я ответил «Нет», и мы разошлись.

Сквер всё продолжался и продолжался, и я решил зайти в него. Он выглядел запущенным и полузаброшенным. Внутри стоял какой-то динозавр с отломанным хвостом. Хвост лежал рядом. Динозавр был пластиковым, высотой около трёх метров. Больше ничего интересного там не было.

Я снова вышел на дорогу и вскоре, ориентируясь по карте, подошёл к другой дороге, где должен был быть вход. Как и в прошлом месте, на входе располагался рынок. Однако в этот раз рынок был не таким глубоким и практически сразу заканчивался. Дорога здесь была шире, и по ней вполне могли ездить машины. Неподалёку ребята играли в крикет. От асфальтированной дороги до моря было примерно 500 метров.

Когда я подошёл к морю, увидел, что берег здесь выглядел немного иначе. За несколько метров до воды он обрывался, но не сильно — от метра до двух в разных местах. После обрыва тянулась береговая полоса шириной не менее 5–7 метров. Прямо с того места, где я стоял, в море текла канализация. На берегу лежали ракушки и пахло неприятно — аромат был, мягко говоря, не самый приятный. На песке перед обрывом стояли машины, из некоторых доносилась музыка. Слева, примерно в 200 метрах, начиналась длинная коса, которая ограждала акваторию порта. На этой косе, тоже в 200 метрах от берега, было видно много людей — некоторые даже были в воде. Видимо, именно коса была основной точкой притяжения этого места.

В том месте, где я стоял, людей было совсем немного, а в воде — ещё меньше. Я спрыгнул с обрыва и пошёл по ракушкам. Отошёл метров на 200, и вокруг больше никого не было. Я сел на камни. Здесь было неудобно заходить в воду из-за камней, но я и не собирался этого делать. Берег изгибался так, что высотки, которые я видел в прошлый раз, теперь находились почти перпендикулярно берегу, и были видны только их верхние половины. Этот вид завораживал: казалось, будто высотки стоят посреди моря. Такой эффект создавал морской туман, скрывавший берег на низкой высоте.

Я решил позвонить другу по видеосвязи. Мы созвонились, но качество связи было настолько ужасным, что толком поговорить не получилось. Я просто записал для него небольшое видео и отправил. Делать там больше было нечего, и я пошёл обратно. Вышел на дорогу, но на этот раз пошёл с обратной стороны сквера — там не ездили машины. Казалось, что там ведётся ремонт тротуаров.

Недалеко от Дольмен Молла, где вчера я фотографировал автобусы, снова стоял автобус, который, как мне показалось, собирался отъезжать. На крыше сидело несколько человек. Я подошёл к водителю, который стоял на улице, и спросил, куда едет автобус. Ответ я не понял и попросил показать маршрут на карте. Маршрут был длинным и шёл в объезд Карачи. Я спросил о цене и поинтересовался, можно ли сесть на крышу. Водитель уточнил, куда мне нужно, на что я ответил, что выйду где-нибудь по дороге.

Не знаю, показалось мне или нет, но как только я залез на крышу, ребята, стоявшие внизу, тоже сразу поднялись туда. Когда я записывал небольшие видео, они старались попасть в кадр.

Вскоре мы тронулись, но из-за пробок разогнаться не удавалось. А мне хотелось проехаться с ветерком, так сказать. Вечерело. Мы выехали на широкую дорогу и наконец разогнались. Я записал видео и был готов выйти, но автобус не останавливался. Кричать или просить кого-то передать просьбу я стеснялся.

Вскоре подвернулась возможность. Мы остановились, и водитель поднялся по лестнице и стал на повышенных тонах о чём-то говорить с ребятами, которые залезли на крышу следом за мной. Кто-то передал деньги, но конфликт не утихал — водитель, судя по всему, требовал ещё. Я воспользовался моментом, попросил подвинуться и слез с крыши.

До отеля оставалось километров пять. Уже почти стемнело. Я открыл приложение, чтобы вызвать такси, но поблизости не было ни одной машины, и свободная машина долго не находилась. Я пошёл по дороге. На тротуаре с определёнными интервалами были открыты люки для кабелей. Если бы было полностью темно, можно было бы легко провалиться в любой из них.

Когда стемнело окончательно, свободная машина всё же нашлась. Она была в 500 метрах от меня, но, чтобы подъехать, водителю нужно было развернуться и проехать несколько километров. Я написал ему, чтобы подождал меня.

Я быстро дошёл до машины, и мы поехали к Дольмен Моллу. Возле него, как обычно, была пробка, и я выскочил прямо в ней. Таксист попросил поставить ему пятёрочку — я поставил и направился в отель. В Пакистане у меня оставалось два дня.

Следующим утром я решил вопрос с завтраком быстро — сразу направился в Макдональдс, который находился недалеко от отеля. Почему я не додумался до этого раньше — не знаю. В Макдональдсе до этого ко мне никогда не проявляли интереса. Но в этот раз парень, вытирающий столы, завёл беседу и указал на одну из работниц, сказав, что это его подруга. Очень полезная информация. Спасибо.

В Макдональдсе было прохладно, играла западная музыка, я ел. Впервые за всю поездку мне стало грустно от мысли, что она скоро закончится.

Макдональдс располагался недалеко от моря, и, позавтракав, я снова решил пойти туда. Это было ещё более безлюдное место. Вдалеке были люди, но рядом со мной — никого. Изредка проходили ребята, которые что-то искали на берегу.

Мне захотелось снять море — я поставил штатив, подперев его камнями, и включил камеру. Естественно, одна из волн смыла камеру, и она скрылась в тёмных водах Аравийского моря. Я резко бросился за ней и тут же нащупал камеру в воде, но теперь я был мокрый с головы до ног, а в сумку набралась вода. Я отошёл подальше, снял обувь и носки и стал сушиться. Выложил документы из сумки и всё, что было внутри. Люди всё так же изредка проходили мимо, а я никак не мог высохнуть.

В итоге я забил на это и пошёл в сторону дороги, где находился Макдональдс.

Выйдя на дорогу, я сел на остановке и вызвал такси. Напротив меня стояло заброшенное здание, но рядом с ним на дороге был полицейский пост, поэтому я туда не пошёл, хотя хотелось бы.

Я направлялся в музей военно-воздушных сил Пакистана. Я читал о нём в интернете, да и хозяин отеля рекомендовал туда съездить. Такси я вызвал с кондиционером, и водитель выглядел очень прилично по пакистанским меркам.

Возле музея было пусто — я был один. Я подошёл к кассе и купил билет. Музей представлял собой большую открытую площадку, на которой располагались самолёты, вертолёты, ракеты и другие экспонаты, связанные с военно-воздушными силами. Газоны были аккуратно подстрижены, вокруг было чисто. По бокам аллей росли пальмы. На территории также было много беседок и кафе.

Среди экспонатов был советский самолёт, участвовавший в афганской войне и посаженный на территории Пакистана. Кстати, именно в Пакистане готовили моджахедов для борьбы против советских войск.

Я не заметил, когда стало пасмурно и как в парке стало намного больше людей. Конечно, «намного больше» — это условное выражение.

Пакистанское питание давало о себе знать, и мне понадобился туалет. Потом я зашёл в кафешку, взял мороженое и воды. Сидя в кафе, мне удалось сфотографировать мужчин, идущих за руку. В Пакистане, как и в арабском мире, это норма и означает, что они просто близкие друзья, без скрытых подтекстов.

Позже мне понадобился туалет ещё два или три раза.

Когда я почувствовал, что мне полегчало, я продолжил гулять по парку. Сначала я полежал на траве, а потом пошёл лёгкий дождик, и я сел в беседку с неудобными стульями. Сразу за забором парка ездили поезда. Гуляя по парку, я решил прокатиться на поезде. Я погуглил, где находится ближайшая станция — таких оказалось две. До обеих было около двух километров.

Большой дождь так и не начался, а мелкий закончился быстро, и я покинул парк. Я вышел, прошёл под небольшим железнодорожным мостиком и оказался на большой дороге, идущей вдоль железнодорожных путей, но не прямо рядом с ними. Когда навигатор показал мне ближайшее место, где можно было выйти прямо на железнодорожные пути, я так и сделал. Это было под мостом, и там находилось что-то вроде рынка.

Практически сразу же начались трущобы. По обе стороны от железной дороги стояли дома. На улицах царила суета: было много людей, множество детей — кто-то катался на качелях, кто-то чем-то занимался, кто-то копал яму, а кто-то месил какой-то раствор. Вокруг было очень грязно — валялись целые горы мусора. Где-то мог быть припаркован тук-тук. В некоторых домах располагались мини-магазинчики и даже парикмахерские.

Я чувствовал на себе взгляды каждого человека вокруг. Идти и снимать было не очень комфортно, но я всё-таки достал камеру. По такой местности мне предстояло пройти около километра до станции. Многие сидели, играли или что-то делали прямо на железнодорожных путях, а когда приближался поезд, они быстро вставали, пережидали, а затем снова занимались своими делами.

Идя по таким кварталам, мне с трудом верилось, что впереди меня ждёт нормальная станция. И действительно, платформа оказалась просто свалкой — на ней лежали горы мусора в прямом смысле слова.

На платформе напротив мусора было меньше, но было очевидно, что здесь поезда не останавливаются. Я поднялся на пешеходный переход, сделал пару фотографий и, расстроенный, пошёл дальше.

На карте неподалёку я увидел мечеть. Вспомнил, что уже встречал подобное название, и решил поехать к ней. Я вернулся на широкую дорогу, сел на остановке и вызвал байк-такси. Приехал водитель и отвёз меня прямо к мечети.

При входе на территорию стоял охранник, который сказал, что снимать категорически нельзя и камеру нужно оставить у него. Я, как обычно, убрал камеру в карман, но он сказал, что так не пойдёт, и потребовал оставить её у него. Это был первый раз, когда мне пришлось расстаться с камерой — раньше хватало просто убрать её в карман.

Двор мечети был не особо большим, зато сама мечеть имела круглую форму. В смысле, её периметр был круглым. А купол выглядел так, будто мечеть накрыта крышкой. У мечети был всего один минарет.

Я зашёл внутрь. Там было темно, работали вентиляторы, людей почти не было. Вдалеке стояло несколько человек. Потолок был сделан так, что казалось, будто над тобой звёздное небо — это были просветы в потолке. Как минимум на половине окружности располагались входы через каждые 5–7 метров. В общем, выглядело это всё очень красиво.

Я вышел через один из выходов и дошёл до крайней точки, куда можно было пройти. Во дворе фотографировались парень с девушкой. Когда я снова зашёл внутрь, там включили свет. Мечеть действительно оказалась красивой, но я направился к выходу.

Как раз на выходе меня застал азан. Я снимал видео, и уже возле охранника какой-то дядька предложил снять меня. Я вообще-то не собирался попадать в кадр вместе с азаном — хотел просто снять мечеть. Но он всё-таки снял меня секунд 15. Я забрал телефон у одного мужичка, камеру — у другого и вышел за территорию.

Время ещё было, и мне пришла в голову идея всё-таки покататься на поезде. Только решил я сделать это от станции, расписание которой можно было посмотреть в Google. На сегодня оставалось уже не так много вариантов, чтобы уехать на поезде, но один подходящий всё же был — на 7 вечера. Он останавливался на вокзале недалеко от того места, где я находился, и ехал всего одну остановку до конечной станции. Я спокойно успевал дойти до него пешком.

Я развернулся и грязными кварталами направился в сторону вокзала. Шёл по улицам и уже не удивлялся тому, что снова оказался на рыночных узких улочках. Немного заплутав в кварталах, я встретил парня, который показал мне проход. Я выбрался на дорогу. После того как утром меня вымочило морем, пауэрбэнк почти не заряжал телефон. Я не смотрел в экран и вдруг увидел калитку, которая показалась мне входом на вокзал. Я зашёл внутрь, прошёл метров 50 вперёд и понял, что это депо. Я вышел обратно — никто меня не остановил и не спросил, что я тут делаю.

До вокзала оставалось немного. Пройдя ещё минут пять, я свернул в узкий проулок и поднялся по пешеходному переходу. Там были бездомные. Я спустился вниз, можно сказать, почти через свалку — было очень грязно. Побродив по вокзальной территории, я оказался в главном здании вокзала. Там не было кондиционеров, царила суета, было много народа и ни одной надписи на английском. Я показал расписание на телефоне и подошёл к освободившейся кассе. Кассир направил меня к окну напротив. Там мужчина объяснил, что это расписание на утро следующего дня и что сегодня уехать не получится.

Я думаю, выглядел максимально странно, ведь собирался проехать всего одну остановку — меньше 5 км — и был готов ждать поезд больше получаса. Не думаю, что байк-такси стоило бы сильно дороже. Но я не объяснял, что просто хочу прокатиться на поезде. Я решил, что завтра обязательно поеду рано утром на вокзал и сяду на поезд. А сейчас я вызвал такси и поехал в отель.

Утром я проснулся по будильнику и вызвал такси. В этот раз я не стал брать пауэрбэнк, потому что он всё равно не заряжал. Точнее, не заряжали провода, как я уже выяснил. Единственный хороший провод я решил не брать, чтобы и его не повредить. Я ехал на конечную станцию, не на ту, где был вчера вечером. Как обычно, конечную точку я указал чуть в стороне, чтобы немного пройтись пешком.

Светать ещё даже не начинало. Была кромешная тьма, и я направился к вокзалу по тёмной улице.

Чем ближе я подходил к предполагаемому месту, где должен был быть вокзал, тем сильнее росли сомнения, что он там действительно есть. На улице не было ни людей, ни видимого входа. Предполагаемый вокзал был огорожен забором с колючей проволокой. Я прошёл вдоль, но даже калитки нигде не было. У меня оставался небольшой запас времени, но не такой, чтобы дойти пешком до следующей станции. Я поднялся на мост, чтобы посмотреть сверху, и понял, что вокзала действительно нет — была какая-то непонятная платформа.

Я стал вызывать такси до следующей станции. Она была не очень далеко, но свободных машин не находилось. Я пошёл в сторону станции, продолжая пытаться вызвать такси, указывая точку подачи впереди себя. Проходя мимо спящих на улице бездомных, я заметил, что они лежали на вязаных кроватях — их было человек 20–30.

Через некоторое время в Yango нашёлся байк. Но пока он ехал, я успел дойти до точки подачи, которая изначально была далеко впереди меня. Водитель звонил мне, пытался что-то выяснить, но я ничего не понял и просто сказал, что жду на точке. Долетели мы быстро.

Здание напротив было совершенно пустым, и, пройдя сквозь него и выйдя на платформу, я увидел много спящих людей: кто-то лежал на лавочке, кто-то — прямо на бетоне. Я прошёлся по платформе, но никаких касс не увидел. Мне было непонятно, как покупать билет на городскую электричку. К тому же кассир сказал, что они начнут ходить только с 7 утра, а ждать мне предстояло больше часа.

Я ушёл с платформы и вернулся в здание главного вокзала. На перроне стоял поезд, и шла посадка. Спонтанно я решил, что просто возьму билет до Хайдарабада и поеду на этом поезде. Если захочу — сойду через пару остановок, а если нет — доеду до Хайдарабада, который находится в 160 км от Карачи. Я купил билет за 600 рупий и быстро направился к поезду. В этот момент я услышал крики — кто-то звал меня от кассы. Оказалось, я забыл забрать сдачу, так торопился.

Если бы поезд отправлялся по расписанию, до его отправления оставалось не больше двух минут. На платформе я решил купить воды в дорогу. Мужчина передо мной долго расплачивался, и я боялся, что поезд вот-вот тронется. Проводников рядом не было, и, в принципе, если бы поезд поехал, я мог бы успеть запрыгнуть в вагон на ходу. Но этого не понадобилось — я успел купить воду и спокойно зашёл в вагон, предварительно уточнив, идёт ли поезд в Лахор.

В таких поездах есть вагон бизнес-класса, а может, и не один — я не обратил внимания. В бизнес-классе застеклённые окна и работает кондиционер, а в остальных вагонах оконные проёмы остаются открытыми, без стёкол.

Мой вагон был полупустым (хотя с моим билетом я мог зайти в любой вагон — на билете не было указано место), только на некоторых местах сидели люди. В вагонах не было освещения, и поэтому было темновато. Зато на потолке работали вентиляторы. В боковых купе было три полки, а не две, как у нас. Средняя полка, как правило, находилась в сложенном состоянии.

Сначала я сел на боковое место, а потом пересел в купе. К этому моменту я заметил, что где-то измазался каким-то мазутом.

Поезд тронулся, и я почувствовал, что моя миссия уже выполнена — я покатался на поезде. Не помню, что мне не понравилось, но я решил пройти в другой вагон.

В другом вагоне, как только я сел, сзади подошли парни. Точнее, они не шли ко мне целенаправленно, а просто проходили мимо, но, увидев меня, остановились и спросили, откуда я. Парням было чуть больше двадцати, их было четверо. Сначала мы общались на моём боковом месте, а потом они пригласили меня в своё купе. Они уступили мне место возле окошка, и мы мило беседовали. Я время от времени высовывал камеру в окно и снимал виды. У двоих из них были длинные волосы. Увидев мои татуировки, двое парней показали и свои.

Весь пейзаж за окном был примерно таким же, как тот, что я видел вчера, когда шёл по трущобам. Один из парней предупредил меня, чтобы я не оставлял камеру на столе, потому что на какой-нибудь станции её могут украсть. Ну, собственно, я и не оставлял её без присмотра.

К этому моменту я так и не решил, буду ли выходить в ближайшее время или всё-таки поеду до Хайдарабада. Когда мы проехали последнюю станцию внутри Карачи, других вариантов у меня не осталось — на маленьких станциях я выходить не хотел.

Парни ехали в Лахор, они были студентами. Их компания меня скорее немного напрягала, потому что я хотел проехаться в одиночестве и спокойно смотреть в окно. Прошёл контролёр, посмотрел билет и расписался на нём. Разговоры с ребятами были в основном шутливыми, и всё всегда сводилось к шуткам, поэтому я быстро утомился от подобного.

Но были и забавные моменты. Например, я обнаружил у себя последнюю 100-рублёвую купюру, которую был готов отдать. Парни сами решили устроить битву за неё посредством армрестлинга. Один из них уложил всех по очереди, а другой — самый маленький и волосатый — предложил мне сразиться с победителем.

В первом раунде я его легко положил. Он был не согласен и попросил повторить. Второй раунд тоже закончился легчайшей победой. А при битве левыми я победил ещё проще. Я выхватил у предыдущего победителя 100 рублей и забрал себе, но потом вернул их. Парень — победитель среди своих — купил что-то у поездного торговца и угостил меня сухариками. Другой рассказывал, что его обучение стоит 10 000 рупий в год, а ещё один сообщил, что средняя зарплата в Пакистане около 20 000 рупий. Мы уже проехали приличное расстояние, и двое парней забрались на верхние полки, чтобы поспать. Я, воспользовавшись ситуацией, тоже предложил освободить своё место и пересел напротив — на боковое. Оставшиеся двое парней также улеглись. Оставшаяся часть пути прошла спокойно.

Пейзажи за окном чередовались: поля, маленькие станции, возле которых часто стояли дети. Они смотрели на поезд так, будто видели его впервые. Там, где были люди, всегда было очень грязно. Хайдарабад выглядел копией Карачи — по крайней мере, при взгляде из окна: бедные дома, мусор, дети. Кое-где бездомные спали даже между путями.

Я попрощался с теми ребятами, кто не спал, и вышел. Вокзал тоже напоминал карачийский. Я посмотрел расписание в телефоне и с ним пошёл на кассу. Поезд должен был прийти через час, а билет обратно стоил на 50 рупий дороже. Наш поезд опоздал на час. Насколько вовремя будет поезд обратно, я не представлял.

Привокзальная территория была грязной, с большими лужами и магазинчиками. Людей, разве что, было, наверное, поменьше. Долго гулять я не стал и вернулся на вокзал.

Какой-то поезд уже стоял, но, как и на предыдущем, никаких опознавательных знаков на нём не было. Я спросил у какого-то парня, идёт ли он до Карачи, на что он утвердительно ответил. Но, в отличие от того поезда, этот был забит практически под завязку — я не видел свободных мест, кроме того, на которое я сел. Мы ещё не отъехали, а напротив меня уже сел мужик. В руках у него была тарелка с бирьяни — блюдом из риса и мяса. Он начал есть и довольно-таки быстро всё съел. Мусор, по доброй пакистанской традиции, отправился в окно.

Обратный путь был не особо примечательным. Я сидел и наблюдал за всё теми же пейзажами, которые уже видел. Единственное, что отличало этот путь от предыдущего, — на станциях было больше попрошаек-детей. Один из них никак не хотел от меня отставать, несмотря на то что я объяснил ему, что у меня с собой нет денег и я им ничего не дам. Они просто стояли перед окном с протянутой рукой.

На подъезде к Карачи поезд уже был полупустой. Я прошёлся по вагону и встал в дверях. Так и стоял там, пока не доехал до Карачи.

Я вышел с вокзала, вызвал такси и поехал в отель. Половина последнего дня уже прошла. На оставшуюся половину дня у меня был план просто посидеть на берегу моря. Я зашёл в отель, слегка подзарядился, потому что зарядники у меня, по сути, остались только стационарные, и пошёл к морю. Я направился на ближайший пляж, на котором был в первый день.

Сначала я сел на одном стуле и, просидев на нём минут двадцать, так и не дождался, чтобы кто-то подошёл за оплатой. Потом я решил скрасить свой вечер бутылочкой сладкой воды и чипсами и пошёл в ларёк. Я шёл по рынку, и отвратительно пахло рыбой. В поисках воды и чипсов я дошёл почти до выхода к большой дороге, недалеко от Дольмен Молла. Купив там всё, что нужно, я вернулся на пляж и сел уже на другие стулья. Здесь оплата не заставила себя долго ждать. Цена не изменилась — стул также стоил 50 рупий.

Я сидел и ловил последние моменты моего пребывания в Пакистане: всю эту пляжную суету, фотографии, верблюдов, мороженщиков с их музыкой и прочие звуки из мегафонов. Было немного грустно — уезжать не хотелось. Так я и просидел до тех пор, пока полностью не стемнело. Перед уходом я в последний раз обернулся на Аравийское море в Карачи — возможно, я уже никогда не увижу его с этого места.

Я пошёл в отель собираться. Хотя самолёт у меня был в 4 утра, отель я планировал покинуть часов в 10–11 вечера. Мне хотелось спать, но даже немного подремать я боялся, чтобы не пропустить время. И вот настало 10 вечера, а я всё никак не мог заставить себя встать с кровати.

Всё-таки минут через двадцать я встал и вызвал такси. На такси у меня была отложена последняя 1300 рупий. Я мониторил цены и знал, что этого вполне должно хватить. У меня ещё были отложены деньги, но я собирался вывезти их и поэтому оставил только те, что были в отличном состоянии. А 1300 — это та сумма, которую я был готов потратить. Такси с кондиционером стоило чуть больше 1000 рупий.

На выходе из отеля администратор — тот самый, который участвовал при выяснении отношений с таксистом в первый день — напоследок решил со мной поговорить. Из разговора я узнал, что сам он из Скарду и что в Пакистане он был в меньшем количестве мест, чем я. Но приехало такси, и мне нужно было ехать. Администратор проводил меня до машины, и я уехал.

Я запомнил, как при пустой дороге мы ехали посередине двух сплошных. Меня практически сразу начало вырубать, и как бы я ни старался, не спать у меня не получалось. Я хотел напоследок посмотреть на Карачи, но сон был сильнее. Меня всё время вырубало, и в какой-то момент я проснулся на заправке, но тут же заснул снова. Как мы уезжали с заправки, я уже не помню. Ещё раз я проснулся перед аэропортом.

Военный на входе спросил, куда я еду. Я ответил, что в аэропорт. Он переспросил снова: «Where are you going?». Тогда я сказал, что в Дубай, и показал ему билет. Его это устроило, и он нас пропустил.

Я отдал таксисту последнюю 1300 рупий. Он был очень доволен, судя по его выражению лица.

А дальше, как обычно: на международных линиях — суета и куча людей, а на внутренних — никого. Мне в этот раз нужны были международные рейсы — пришлось стоять в очереди. Моя регистрация, естественно, ещё не началась, так как было слишком рано, и мне пришлось ждать в достаточно небольшом пространстве. Не пройдя регистрацию, нельзя было попасть в другую часть аэропорта. Я нашёл одно из немногих свободных мест и сел. Как назло, время тянулось долго, и спать не хотелось. После мучительного ожидания меня ждало ещё одно — только уже в другом месте.

На погранконтроле у пограничника не возникло вопросов, почему у меня два штампа о въезде и ни одного о выезде. Впрочем, я об этом и не особо переживал. Этот зал ожидания был намного лучше — он был больше, в нём были и кафешки, и магазинчики, и вообще всё было сделано гораздо удобнее. Я увидел магазин с магнитиками и докупил ещё парочку.

А потом началась посадка. Всё, прощай, Пакистан.

Незадолго до подлёта к Дубаю я проснулся. Уже рассвело. На погранконтроле я слегка замешкался и пошёл вместе со всеми к пограничнику, но, не дойдя до очереди, развернулся и направился к умным воротам — ведь я мог пройти именно через них. Я приложил паспорт, ворота открылись — и я снова в Дубае.

До метро я решил пройтись уже знакомым мне маршрутом. Жара была ничуть не меньше, чем в Пакистане, а может, даже и больше. Пока я дошёл, уже вспотел, и даже появилась мысль немного посидеть в метро — просто чтобы охладиться. Но сидеть я не стал. Народу было много. В первую пришедшую электричку все не влезли, и я с частью других людей остался ждать следующую. Когда она подошла, все стали забегать, чтобы занять свободные места. Народ сразу набился, и стало тесновато.

Я вышел на станции возле Бурдж-Халифы. Это был даунтаун, и вокруг было много высоток. Но самое высокое здание в мире выделялось значительно. Большая часть людей пошла из метро сразу в Дубай Молл, не выходя на улицу. Я же направился на улицу. Людей практически не было — Дубай Молл открывался через пару часов. Найдя лавочку в тени, я сел.

На территории возле молла был только персонал. Кто-то что-то делал в бассейне. Я слегка завидовал, потому что жара была дикая. Пробежала бегунья и прошёл турист — его я опознал по камере. А потом ко мне сел какой-то парень. Сначала он сказал, что у него не хватает денег, чтобы подняться на Бурдж-Халифу, а потом стал рассказывать про ещё какую-то причину, связанную с потерей паспорта, и о том, что ему нужны деньги. А я в ответ рассказал свою увлекательную историю: что только что прилетел из Пакистана, в Дубае всего на один день и даже денег не менял, поэтому помочь ему ничем не могу. Он сразу же ушёл. А я сидел дальше и наблюдал за промышленными альпинистами, которые работали как минимум на двух зданиях.

Ждать открытия молла мне надоело, и я стал искать, где тут ближайший пляж. Пляж был в пяти километрах. Естественно, я пошёл туда пешком. Первое охлаждение произошло на станции метро — она же служила пешеходным переходом через дорогу. Но зажарился я снова очень быстро. Второе охлаждение произошло на остановке. Потом я заскочил в магазин и купил воды и мороженое. После Пакистана цены казались дорогими.

На улицах людей не было. К пляжу я подходил с желанием как можно быстрее окунуться в море. Пляж тоже был пустынным: на нём находились только две девушки, спасатель и администратор. Кабинок я не увидел и пошёл переодеваться в туалет. Там было несколько кабинок, очень чисто и работал кондиционер. Я вышел и расположился на лежаке. Мокрые от пота вещи я развесил на спинке. Сам пляж был маленьким, и зона для купания тоже не выглядела большой. Я решил купаться в футболке, чтобы не сгореть.

Я зашёл в воду и офигел — вода была горячей. Никогда прежде я не купался в такой воде. Вместо облегчения от жары я попал в кипяток. Кто-то приходил, кто-то уходил, но больше пяти человек одновременно на пляже не было. В туалете под кондиционером находиться было приятнее.

Накупавшись, но не получив удовольствия, я отправился назад в Дубай Молл тем же путём и способом: через тот же магазин, ту же остановку и пешеходный переход. Только в этот раз я пошёл из метро прямо в торговый центр. Там я провёл некоторое время: поел в Макдональдсе, сходил в туалет и купил магнитик.

Потом я направился к дубайским фонтанам напротив Бурдж-Халифы. Утром здесь было пусто, а сейчас собирался народ. Я погуглил время начала шоу и стал ждать — оставалось не так уж и много времени. Ближе к началу шоу собралось очень много людей. Шоу начиналось в 7 вечера и проходило каждые полчаса, длительность составляла примерно пять минут. Это были музыкальные фонтаны довольно внушительных размеров. Я даже не видел, где заканчивается их бассейн.

Ехать в аэропорт было рано, и я остался ждать следующих шоу. Когда стемнело, на фонтанах включилась подсветка, как и на Бурдж-Халифе. Там в основном появлялось название фирмы, которое было на всех окружающих это место зданиях.

Я посмотрел два шоу с подсветкой и выдвинулся в сторону метро через молл. Проход в метро был с самого верхнего этажа. После каждого шоу основная масса народа заходила в молл, и этот раз не был исключением. Сначала я попал в небольшую пробку на входе, а потом — в пробку побольше — на эскалаторы. В метро не было запредельно много народу, но и свободным я бы его не назвал. Недалеко от меня ехали три женщины и громко говорили на русском. Я ехал до конечной, и за одну остановку до конца со мной в вагоне остался только один человек.

Я вышел и сразу же увидел конечную автобуса, который идёт в аэропорт. Меньше чем через пять минут появился автобус. В автобусе, кроме меня, было три человека: молодой парень и ещё двое парней в шальвар-камизах. Они вскоре вышли, а когда вышел другой парень, я не заметил. Как минимум половину пути я проехал один. Возле аэропорта тоже никого не было.

Билеты на поезда и ласточки из Сочи в Краснодар были в дефиците, и у меня была пересадка около десяти часов в Адлере между самолётом и поездом. Я решил проверить, нет ли билетов на пораньше, и, о чудо, билеты были! Вместо того чтобы приехать утром на следующий день, я должен был прибыть вечером, днём ранее.

Через время я заснул на креслах. Одна женщина разбудила меня, когда началась регистрация. Я быстренько пошёл к стойкам. Через смарт-гейт пройти у меня не получилось, как и ни у кого до и после меня. Но очереди у одного-единственного пограничника не было. Штамповал паспорта он быстро.

В зале ожидания на вылет было только два рейса — один в Махачкалу (мой) и второй в Сочи. При условии, что мне нужно было в Сочи, было немного обидно лететь сначала в Махачкалу с пересадкой. Но, видимо, билеты из Дубая в Сочи на этот рейс были дорогими, поэтому я их даже не рассматривал. За всю поездку это был второй перелёт с местом не у окна — я сидел посередине.

Погранконтроль в Махачкале был самым долгим из всех, что мне встречались. Очередь двигалась очень медленно, пограничники постоянно куда-то выходили и уводили некоторых людей. Впервые я прождал на погранконтроле больше часа. У меня тоже спросили несколько странных вопросов, например, не было ли прямых рейсов в Сочи и что я делал в Пакистане.

Аэропорт Махачкалы был маленьким, но внутри очень напоминал краснодарский. У меня была четырёхчасовая пересадка, а до Каспийского моря было всего два с небольшим километра. Была мысль сходить туда. Я даже уже направился в сторону выхода с территории аэропорта, но потом передумал и решил провести время внутри. Там я съел Сникерс, выпил энергетик в кафешке, и когда началась регистрация, прошёл контроль и стал ждать вылета.

На последний перелёт мне досталось место у окна. Мы взлетели возле одного моря, приземлились возле другого — и вот я в Краснодарском крае. Сегодня вечером я буду дома.

В Сочи тоже было жарко, но, конечно, несоизмеримо с Дубаем или любым пакистанским городом… ну, кроме Скарду, конечно. Хотя время пересадки стало значительно меньше, я всё равно мог позволить себе прогуляться пешком до вокзала.

На вокзале я перекусил в Бургер Кинге, где не работали кондиционеры. Точнее, они работали, но частично и дули плохо. Время тянулось очень долго, и я даже не представляю, как бы ждал до ночи, если бы не поменял билет. Когда я брал билет, на схеме он был не возле окна, но на деле оказался у окошка — видимо, в противовес пакистанским поездкам. Кресла располагались так, что пассажиры напротив сидели ко мне спиной. В ласточках таких мест — меньшинство.

Как только мы тронулись, я заснул. А когда проснулся, увидел заходящее солнце, бросающее последние лучи на пакистанские пляжи с множеством людей. Я стал быстро искать, где моя камера — мне казалось, что я её выронил… Секунд через двадцать я понял, что еду из Сочи в Краснодар вдоль Чёрного моря.

Оставшуюся часть поездки я не спал, а пытался послушать музыку в наушниках, которые сели, как и бокс от них. Провод лежал в рюкзаке, за которым лезть я не хотел. Вот так я и доехал до Краснодара. С вокзала я пошёл домой пешком — возможно, чтобы продлить своё путешествие, возможно, потому что я уже посчитал расходы и не хотел их корректировать, а может быть, просто потому, что люблю ходить пешком.

Дома сын встретил меня с нарисованным мини-плакатом. Я обнял жену и сына.

Эта поездка обошлась мне в 181 158,21 ₽. Из них:

• перелеты — 76 193 ₽ (42,06%);
• отели — 38 759,61 ₽ (21,4%);
• еда — 16 690,25 ₽ (9,21%);
• гиды, экскурсии, покатушки, музеи и др. развлечения — 11 943,6 ₽ (6,59%);
• такси и городской транспорт — 10 125 ₽ (5,59%);
• покупки (магнитики и пр.) — 8107,61 ₽ (4,48%);
• роуминг — 8000 ₽ (4,42%);
• межгород за исключением перелётов (электрички, автобусы, поезда) — 5648,17 ₽ (3,12%);
• виза — 3244,42 ₽ (1,79%);
• вывоз рупий — 1455,68 ₽ (0,8%);
• прочее (стулья у моря, прачечная, тапки у мечетей и др.) — 640,24 ₽ (0,35%);
• раздал разным чувакам в качестве сувениров — около 350 ₽ (0,19%).

В расходах не учтены SD-карты, которые я покупал в Пакистане, так как они не имеют никакого отношения к поездке.

Все суммы, переведенные в рубли, точно отражают курс, по которому я их менял. В том числе и разный курс на банковской карте и на наличных.

Все авиабилеты не включали багаж. Хотя 3 рейса пакистанских авиалиний включали, но опции «без багажа» на них просто не было.

С августа 2024 года виза в Пакистан стала бесплатной.

Немного статистики:

• Каждый день поездки стоил 8234 ₽, включая все расходы (22 дня с дорогой)
• На еду в среднем уходило 759 ₽/день (22 дня)
• Отель в среднем стоил 2040 ₽/ночь (19 ночей)
• Средний перелет стоил 9524 ₽ (8 перелётов)
• Самый дешёвый перелет Сочи — Дубай 4350 ₽
• Самый дорогой перелет Карачи — Дубай 17 467 ₽

Извините за ошибки и опечатки. Всем спасибо! Надеюсь, было интересно