Как у меня появились проблемы с глотанием

Три года назад меня начали мучить панические атаки.

Они случались каждый раз, когда я ездила в метро, выкуривала сигарету или пила кофе. Чтобы справиться, пришлось исключить из жизни эти триггеры и обратиться к психиатру. Но это помогло только на время.

В феврале 2022 года на фоне постоянных переживаний панические атаки вернулись, а чуть позже к ним добавились проблемы с глотанием — дисфагия.

Расскажу, как я с этим справляюсь и сколько трачу на лечение.

На момент первой панической атаки мне исполнился 21 год. Я ехала в метро со своим молодым человеком и внезапно почувствовала тошноту, стало тяжело дышать. Казалось, что я умираю.

Молодой человек вывел меня на улицу, но лучше не стало: сердце билось сильно и часто, а зрение будто затуманилось. Тогда он вызвал скорую. Медработники дали какое-то лекарство и объяснили, что у меня была паническая атака.

С тех пор приступы повторялись раз в неделю. Провоцировали их метро, кофе, курение. Чтобы справиться с проблемой, я обратилась к психиатру. Врач поставил диагноз «тревожное расстройство» и рекомендовал в первую очередь отказаться от кофе и сигарет, что я и сделала. Вдобавок свела к минимуму поездки на метро. Благодаря этому мое состояние улучшилось.

Какое-то время все было хорошо: время от времени появлялось чувство тревоги, но с ним удавалось справляться.

Позже на фоне тяжелых новостей в мире тревога усилилась, появилось ощущение дереализации — когда кажется, что окружающий мир нереальный, искусственный, как во сне. Я была в постоянном напряжении, из-за чего меня начали мучить кошмары.

Однажды я проснулась в четыре утра от паники: мне приснилось, что слюна затекает в горло и я вот-вот задохнусь. Как только я начинала снова засыпать, казалось, что я перестаю дышать, и я снова просыпалась в панике.

Половину следующего дня я мучилась от панических атак, читала про тревожность, удушье во время сна и плакала. А потом осознала, что не понимаю, как нужно глотать. Я помню, что лежала на кровати с ноутбуком и мне приходилось сильно дергать телом, рукой или ногой, чтобы проглотить хотя бы слюну. Было ощущение, что не работают мышцы, отвечающие за глоток, и надо напрягать все тело, чтобы сделать его. Боли при этом не было.

Я прочитала о том, как происходит процесс глотания, и решила, что однажды мой глотательный рефлекс не сработает вовремя и я задохнусь.

Следующая неделя сопровождалась паническими атаками и в целом была ужасной. Проблемы с глотанием мешали нормально разговаривать, во рту скапливалось много слюны, и мне приходилось ее сплевывать. А порцию ужина я могла есть часами, так как очень боялась подавиться и плакала оттого, что еда после долгого пережевывания превращалась в безвкусную кашу.

В итоге я поняла, что если не пойду к врачу, то просто погибну от голода и жажды. Но я была уверена, что причина проблемы не в голове, поэтому записалась на прием к неврологу в ближайшую клинику по ДМС.

Прием у невролога был неудачный. Мне грубили и говорили, что я все выдумала, но все же отправили на электроэнцефалографию, чтобы изучить активность мозговых волн. Исследование ничего не выявило, на этом прием закончился.

После приема у меня были разные пугающие мысли: что у меня опухоль мозга, отмирают клетки пищевода, что сломался глотательный рефлекс. В общем, я была в полном отчаянии, поэтому через неделю записалась к другому неврологу.

На этот раз врач была более чуткой: выслушала мой рассказ о проблемах с глотанием и порекомендовала сделать МРТ головного мозга. А учитывая панические атаки, ощущение дереализации и постоянную тревогу, выписала антидепрессант флувоксамин и два нейролептика — кветиапин и сульпирид, — которые должны были устранить ненормальные мысли и ощущения. Но флувоксамин попросила не принимать до получения результатов МРТ.

Посмотрев на рекомендации невролога, я поняла, что мне нужно обратиться к психиатру, и записалась на прием в частную клинику. Перед этим успела сделать МРТ, тоже по ДМС, которое не обнаружило каких-либо отклонений.

Психиатр предположила, что проблемы с глотанием в моем случае — проявление обсессивно-компульсивного расстройства, ОКР, вкупе с тревожным расстройством. Психиатр также скорректировала назначение невролога: убрала сульпирид и заменила антидепрессант флувоксамин на миртазапин. Прием стоил 5000 ₽.

С этими назначениями я вернулась к неврологу. Решила продолжить наблюдаться только у нее, так как расходы на консультации и обследования покрывает ДМС. Невролог выписала рецепты на миртазапин и кветиапин, и так начался мой долгий путь к выздоровлению.

Постепенно мне становилось лучше. Но пила и ела я все еще в очень маленьких количествах, долго-долго жевала. В начале болезни я потеряла 8 кг, и каждый раз, вставая на весы, очень боялась увидеть еще меньшую цифру. Скудное питание повлекло за собой снижение сил и энергии. Я спала по 12—14 часов в будни, потому что только во сне могла отдыхать от этой проблемы. Но даже сны мне снились про то, как я захлебываюсь, пока пью.

На работе тоже были трудности. Я работаю удаленно и на видеосозвонах просила коллег поговорить за меня, потому что мне постоянно приходилось сплевывать слюну в стаканчик. Я честно говорила, что у меня что-то с горлом. А однажды к нам в офис пришли стажеры, и меня назначили их куратором. Я пришла в ужас от мысли, что для этого нужно приезжать в офис и говорить. Работать было очень тяжело, так как параллельно работе я постоянно контролировала глотки, боясь задохнуться.

Я вернулась к неврологу через месяц и рассказала о трудностях, которые все еще испытываю. Тогда она предложила проконсультироваться с ее мужем — психиатром.

Психиатр отменил нейролептик кветиапин и заменил его на антидепрессант «Селектра». То есть мне нужно было принимать лишь два антидепрессанта — миртазапин и «Селектру».

Сначала стало сильно лучше, глотать слюну и воду получалось быстрее и легче. Но постепенно состояние начало откатываться к самому началу, и я опять побежала к неврологу. Мы посовещались, решили вернуть нейролептик кветиапин и оставить два антидепрессанта. На них я тратила ежемесячно около 3000 ₽.

В январе 2023 года у меня появился тремор конечностей и головы. С неврологом мы попробовали изменить схему лечения: заменить кветиапин на противоэпилептический препарат карбамазепин, а антидепрессант «Селектра» — на «Паксил», препарат из той же группы. Еще врач добавила в схему «Тералиджен», чтобы решить проблемы со сном.

Этого плана лечения я придерживалась до марта и потратила на лекарства 9000 ₽.

Сейчас я принимаю антидепрессанты миртазапин и венлафаксин, противоэпилептический препарат карбамазепин, миорелаксант «Сирдалуд». Мы с неврологом все еще подбираем лекарства, которые помогут. Сейчас делаем упор на снятие гипертонуса мышц шеи, который, возможно, мешает глотать.

Пока новая схема не показала свою эффективность — дисфагия все еще со мной. Но сейчас мне гораздо лучше, чем когда я впервые с этим столкнулась. Мне легко пить, чуть сложнее — есть, но если к еде добавить немного воды, становится совсем просто. С глотанием слюны все еще есть небольшие проблемы.

Бывают моменты, когда я забываю о дисфагии и организм сам понимает, когда ему глотать.

Как бы страшно и тяжело ни было, дисфагия научила меня быть счастливой здесь и сейчас, ведь завтра может не наступить. Она помогла осознать конечность любой жизни, начать любить себя и принимать такой, какая я есть, радовать себя, баловать и отдыхать больше, чем раньше.

На больничные я не выходила, так как работаю удаленно, поэтому в зарплате не потеряла. Почти все посещения врача и обследования покрывает ДМС. Но за прием психиатра и лекарства я заплатила из своего кармана. В среднем сейчас мое лечение обходится примерно в 3000 ₽ в месяц.