«Я таскала домой карты ашановскими сумками»: сколько зарабатывает участковый врач-педиатр

Каждую неделю наши читатели рассказывают о своей работе.

Героиня этого выпуска поступила в медицинский случайно, но очень полюбила свою профессию. Она рассказала, почему у нее нет выходных, а во время приема не бывает времени даже глотнуть чая или сходить в туалет, чем вредны бесполезные вызовы на дом и сколько отчетов нужно написать врачу.

Момент поступления в вуз был крайне странным. Я окончила школу с золотой медалью, последние два класса готовилась к экономфаку. Сдав шесть ЕГЭ и два обычных школьных экзамена, по настоянию мамы подала документы практически во все вузы своего города и практически на все специальности: на журфак, химфак, биофак, в медицинский и так далее. В том числе подала и на заочное отделение юридического факультета, но там без предъявления оригиналов документов мою кандидатуру рассматривать отказывались. Мама пошла на принцип и, хотя мы много ругались тогда на эту тему, отнесла оригиналы на юрфак со словами: «Они рассмотрят твою кандидатуру, и ты будешь в списках на зачисление — на случай, если больше никуда не поступишь. А в понедельник заберем документы обратно, и ты их отнесешь куда хочешь!»

Только она не учла, что, как только меня внесли в список поступивших, мои документы поехали на оформление в Москву — в главное здание вуза. Время было упущено, и, несмотря на скандалы и истерики, вернуть документы до последнего дня зачисления в другие вузы на бюджет мы не успели. Было потрачено очень много нервов и пролито слез. И уже с документами на руках мама сказала: «Подавай куда хочешь, мы оплатим!» А я, тогда еще забитая девочка, жалея маму, которая так переживала и билась за мое поступление, решила выбрать профессию, о которой мечтала она: мама в прошлом работала медсестрой. И, чтобы хоть как-то порадовать ее в такое непростое для нас время, поступила в мед на платное на специальность «педиатрия». Обучение стоило около 75 000 ₽ в год, училась шесть лет. Два года ординатуры проходила на бюджетной основе. Я, если честно, до сих пор не понимаю, как так произошло. Но и не жалею о своем выборе. Профессия оказалась очень интересной.

Во время ординатуры я пробовала подрабатывать в детской поликлинике. Официально меня оформили как медицинскую сестру на полставки, а по факту я работала участковым педиатром. В этом не было нарушения, я сдавала специальный экзамен в три этапа, чтобы иметь возможность работать медсестрой, а как ординатор могла выполнять врачебные обязанности.

Я проводила три часа на приеме, далее шла на вызовы. Обычно было около шести вызовов в день. Мой оклад за три недели составил 3000 ₽ до вычета налогов, после чего я уволилась. Полноценной рабочей ставкой это нельзя было назвать, но все же считаю, что могли бы заплатить и побольше. Получив свою первую зарплату, я разрыдалась. Муж тогда перевел мне на карту еще 3000 ₽ с подписью «премия». Посмеялись и решили, что учиться в ординатуре, то есть проходить практику в отделении до 14:00, а потом идти на прием в поликлинику на три часа и еще на вызовы за такие деньги не имеет смысла.

После этого я два месяца по четыре часа в день работала массажистом. Зарабатывала около 11 000 ₽. Я проходила обучение, и у меня есть сертификат массажиста, но это было физически тяжело, особенно с моим весом 50 кг. Потом мне предложили работу в детской инфекционной больнице, и я перешла туда.

Меня опять оформили медицинской сестрой, но на этот раз на полную ставку. Я получала 8000 ₽ в месяц в течение года. Фактически постоянно работала врачом, уже без прохождения практики в других учреждениях. Официально график был с 08:00 до 15:00. В реальности ты уходишь тогда, когда допишешь все осмотры после утреннего обхода. Я в целом справлялась вовремя, так как печатаю быстро и с компьютером на «ты».

После окончания ординатуры меня назначили на должность заведующей отделением. Проще всего рассказать суть работы, описав мою обычную неделю.

Понедельник. Работа в отделении с 08:00 до 15:00. Нас двое: я и еще один врач. Мы ведем все отделение. Утренний обход, заполнение историй болезни. Еще меня как заведующую могли пригласить на консилиум при сложных случаях.

Ночное дежурство. В 15:00 я спускалась в приемный покой, где начинался ад. С 15:00 до 08:00 следующего дня был непрекращающийся поток пациентов. Крайне редко удавалось отлучиться в туалет или поесть. Иногда ночью удавалось поспать — минут 15—30. Но казалось, что лучше бы не спала, так как подъем через 15—30 минут был больше похож на пытку. Пациентов всегда было много, так как с поликлинической службой в городе была беда и все ехали в инфекционку «послушаться», «показаться» и с действительно тяжелыми случаями. Большинство уходило с «отказом от госпитализации», а это все бумаги, бумаги, бумаги.

Вторник. После бессонной ночи я не уходила спать домой, как положено по трудовому кодексу, а в 08:00 поднималась обратно в отделение, где работала до 15:00. Нельзя сказать, что в эти моменты я была адекватным врачом. Возможно, если бы я проработала там всю жизнь, как большинство сотрудников, я бы привыкла к такому графику, но тогда у меня заплетался язык, плохо работала голова и мысли были только о подушке. В 15:00 я выходила с работы, садилась в маршрутку и пыталась не заснуть, пока не доберусь до дома. Дома ела и падала спать.

Среда. В 08:00 я уходила на работу и до 15:00 трудилась. И тут могла прийти она — проверка от страховой компании. Это происходило не каждый день, но раз в месяц точно. По какой-то необъяснимой для меня причине, если в месяц через наш стационар проходило более 800 человек, 50% карт брали на проверку. То есть это 100 карт из отделения. И я садилась их проверять. Однажды я позвонила мужу и сказала, что не приду домой, останусь с ночевкой. В 20:00 он был у дверей стационара, позвонил мне и сказал: «Сейчас ты выходишь со своей работы, садишься в машину и едешь домой». Домой я ехала с коробкой карт, которые потом проверяла до трех утра.

Четверг. Работа с 08:00 до 15:00.

Пятница. Работа с 08:00 до 15:00. Вечером тренажерный зал с мужем.

Суббота. Дежурство с 08:00 до 15:00.

Всего было две-три рабочие субботы и два ночных дежурства в месяц. Моя максимальная зарплата с такой нагрузкой была 25 000 ₽ до вычета налогов.

Однажды мы полетели с мужем в Турцию в отпуск и перед вылетом остановились в Москве у друзей. Они спрашивали, что мы до сих пор делаем на периферии. После отдыха обсудили все с мужем. Он сказал: «А что ты теряешь? Просто опубликуй резюме на „Хедхантере“ — тебя же никто не заставляет сразу переезжать». Я опубликовала резюме в субботу. В понедельник мне позвонили с первым предложением о работе. Вскоре у меня было уже несколько приглашений на собеседования. Мы сели в машину и поехали в Москву. Работу я нашла сразу, никаких сложностей с этим не было. Видимо, я производила хорошее впечатление, да и должность заведующей отделением добавляла мне очков. В итоге я устроилась участковым врачом-педиатром в поликлинику, где работаю сейчас.

Вернулась после собеседований домой и в свой первый рабочий день после отпуска написала заявление об увольнении. Меня долго уговаривали остаться, но все уже было решено. Отработала две недели, попрощалась с коллегами, собрала вещи, и муж повез меня в Москву. На тот момент он еще не нашел себе подходящую работу в столице, поэтому вернулся в регион, и первое время я жила у своей двоюродной сестры. Затем переехала к друзьям, а потом уже нашла съемное жилье поближе к работе. Я прожила в Москве без мужа и собаки полтора месяца. После Нового года он тоже нашел работу и переехал ко мне.

Я не могу сказать, что мне было сложно. Я просто даже не успела ни испугаться, ни опомниться. До этого я говорила, что никогда не перееду в Москву, потому что не смогу жить в большом городе. Никогда не говори «никогда». Помню свое первое впечатление от метро. Оно меня восхитило скоростью передвижения и испугало количеством людей. Сестра тогда сказала мне: «Не пытайся обходить людей, просто иди». По такому принципу я до сих пор хожу в метро.

Когда я получила свою первую зарплату с новогодней премией — 99 000 ₽ до вычета налогов, — мне казалось, что я могу подбрасывать эти купюры и купаться в денежном дожде, настолько впечатляющей для меня была эта сумма. Оклад был 30 000 ₽, «стимулирующие» — 30 000 ₽, 10 000 ₽ — за «участковость», остальное — премия. Премии у нас бывают только предновогодние, и они всегда разные. За пять лет моей работы в районной поликлинике нам постоянно меняли оклад в сторону его повышения, а стимулирующую часть, наоборот, снижали.

Эта профессия подойдет терпеливым альтруистам и филантропам, которые хотят и любят помогать людям, «работать головой», решать сложные задачки и разгадывать «загадки». Меня очень радует эмоциональная отдача от детей, их искренние улыбки, добродушие и любовь. Это самое прекрасное и удивительное в моей профессии. Еще нужно быть готовым к бестолковой бумажной работе, отнимающей массу времени и сил, и к необходимости выполнять ее в том числе в свое свободное время.

На прием отводится всего 12 минут. За это время нужно успеть осмотреть маленького пациента, поговорить с родителем, оформить осмотр в системе ЕМИАС, выдать направления на анализы, обследования, к узкому специалисту или в консультативный центр, выписать льготные лекарственные препараты, сделать выписку из амбулаторной карты и так далее — в зависимости от того, кому что требуется. В целом я укладываюсь в эти 12 минут, но с каждым годом все меньше смотрю на пациентов и все больше — в компьютер. Я задаю вопросы и сразу же вбиваю анамнез и жалобы в электронную карту. Диагнозов у педиатра не так уж и много: ОРВИ и все с ним связанное, кишечные и другие инфекции. Узкоспециализированный диагноз могу оформить только как предварительный, а дальше направить к соответствующему специалисту.

Бывают случаи, когда диагноз поставить сложно. Например, ребенок три дня был с температурой 39 °C без других симптомов. Думала, что ковид, но мазок отрицательный, общий анализ мочи в норме — в таких случаях всегда сначала исключаю инфекции мочевыводящих путей. На четвертые сутки температура нормализовалась. Мама радостно написала мне об этом. А на следующий день опять поднялась температура до 39 °C. Я не склонна направлять по любому поводу в стационар, но тут я поняла, что дело нечисто. По моей рекомендации мама набрала 103, и ребенка госпитализировали. Пока ехали в скорой, он начал задыхаться — это при отсутствии ранее одышки и хрипов в легких. В итоге сразу попал в реанимацию и находился на кислороде. Оказалось, что это мультивоспалительный синдром после ранее бессимптомно перенесенного ковида. Ребенка спасли.

Как-то на приеме у меня оказался восьмимесячный ребенок с другого участка. Я обнаружила у него нистагм, или тремор глаза, — неконтролируемые ритмичные движения глазных яблок. Ранее ребенка осмотрел невролог и патологий не выявил. Я забила тревогу, выдала направление в НЦЗД. К сожалению, оказалось, что у ребенка опухоль головного мозга.

Выходной, вызов на дом, ребенок не с моего участка. Странные темные пятна по телу. Я не могла понять, что это. Долго расспрашивала маму, ничто не наводило на ответ. А потом меня осенило. Я спросила, проводились ли ребенку какие-либо вакцинации в последние две недели. И мама вспомнила, что да, делали прививку от кори, краснухи и паротита. Это оказалась нормальная поствакцинальная реакция в виде сыпи — видела ее в первый и последний раз.

Я придерживаюсь принципов доказательной медицины. Не назначаю препаратов с недоказанной эффективностью, если только не попадается мама, которая жить без фуфломицинов не может и для которой без них не лечение. Я один раз рассказываю пациентам о препаратах с доказанной эффективностью. Если человек продолжает настаивать на своем, я не спорю — опыт показывает, что в 99% это бесполезно.

В вузе мы обучались по программе, по которой врачей учили еще в советское время, что, конечно, очень грустно. Но я всегда была «не такой, как все». Мне всегда нужен был ответ на вопрос почему. Если мне говорят, что вот этот препарат — чудо чудесное, мне обязательно нужны доказательства, что он действительно поможет. Еще во время учебы я в поисках какой-то информации наткнулась на форум по доказательной медицине. И меня это захватило с головой.

Самым трудным для меня в моей работе оказалось не бороться с российской системой здравоохранения. Никому не нужен в поликлинике врач, придерживающийся принципов доказательной медицины, работающий ответственно и прилежно заполняющий документацию. Решающим моментом стало то, что все мои коллеги перед сдачей дописывали свои отчеты и амбулаторные карты буквально «на коленке» и кое-как, а я всегда приносила уже готовое и хорошо написанное. Но заведующая все равно придиралась ко мне по пустякам и заставляла что-то переделывать. На мой вопрос: «Зачем? Ведь и так все хорошо написано!» — ответом было: «У тебя все хорошо, а я хочу, чтобы было идеально!» И я поняла, что бесполезно так стараться, потому что ты никогда полностью не удовлетворишь ожидания других. И чем больше ты делаешь, тем большего от тебя хотят. А если у тебя плохо, как у всех, то тебя не трогают.

Министерство здравоохранения с прошлого года начало глобальную работу по переводу всей документации в электронный формат. Все было бы прекрасно, если бы это делалось не за счет свободного времени врачей. И за переработки, конечно же, нам никто не платит.

Электронная карта существует с 2016 года. Но глобальная работа по оцифровке бумажных карт происходит только в последнее время. Говоря простым языком, мы не просто ведем прием в электронной карте, но и переписываем вручную старую бумажную карту в компьютер. За этот год силами врачей, продолжающих выполнять свои прямые обязанности, были оцифрованы все амбулаторные карты — у каждого доктора их более 800. Нужно было внести все диагнозы из бумажной карты, проверить и при необходимости изменить физическую группу и группу здоровья каждого пациента. В среднем на внесение данных по перенесенным заболеваниям уходит от 15 до 90 минут в зависимости от толщины карты. Внесение группы здоровья и физической группы в одну карту занимает около четырех минут. Когда был первый локдаун, пациенты сидели по домам, а запись и приемы были пустые, удалось сделать большую часть работы. Это заняло около семи месяцев.

Силами медсестер в электронные медицинские карты были внесены все сведения о вакцинации каждого ребенка. Бедные медсестры вносили, проверяли и перепроверяли их, наверное, около года.

Сколько еще было выполнено бестолковых заданий — не перечесть. Из последнего: дают список из 800 человек на участке — в формате распечатки — и говорят, что нужно на листах напротив каждой фамилии проставить группу здоровья. Мы занимаемся этим всю неделю, сверяясь с картами пациентов. Потом оказывается, что это неверное задание и нужно не отметить на бумаге, а изменить группы в самих электронных картах — по этому списку. Мы меняем, стараемся. Проходит еще две недели, и оказывается, что второе задание тоже неверное и нужно делать выгрузку по участку в ЕМИАС, а потом исправлять, исходя из нее. Вот пример трех недель бестолковой работы. И это все в нерабочее время.

Теоретически в будущем цифровизация должна облегчить работу врачей. Сейчас — нет. Из ЕМИАС я не могу распечатать выписку — пишу ее сама. Могу распечатать только результаты анализов и обследований, что, конечно, тоже неплохо. Удобно, что не нужно писать вручную направление, нужно только создать его в компьютере. Правда, раньше направления выписывали медсестры, а сейчас это легло на плечи педиатров.

Регулярная бумажная работа:

• ежемесячные отчеты о проведенной диспансеризации детей, не посещающих детский сад и школу;
• отчеты о вакцинации и заполнение журнала с планом вакцинации;
• отчет, сколько человек в день было на приеме и сколько на вызовах, — эта таблица заполняется вручную каждый божий день;
• отчет о том, сколько человек сегодня пригласили на вакцинацию и кому предложили санаторную путевку, — обзваниваем каждого лично. Причем нужно внести в таблицу ФИО отказавшихся и взять подпись с законного представителя;
• отчет о приглашенных на вакцинацию от COVID-19;
• отчет, сколько изменено групп здоровья за день;
• отчет, сколько выписано в этот день льготных лекарственных средств;
• заполнение санаторно-курортной карты — с недавнего времени в электронном формате;
• справки о получении санаторно-курортной карты — заполняются вручную;
• выписки из амбулаторной карты — заполняются вручную;
• эпикризы всех детей, достигших 15 лет;
• эпикризы детей, переходящих во взрослую сеть;
• врачебно-сестринский патронаж к неблагополучным — заполняется вручную;
• отчет о диспансерных осмотрах лиц с хроническими заболеваниями и инвалидов — вне приема.

Мы шутим на работе: когда же мы будем сдавать отчет о заполненных отчетах? Смешно и грустно. Почему, если на систему ЕМИАС тратятся такие огромные деньги из бюджета, нельзя все эти отчеты сделать в виде выгрузки из системы — для меня остается загадкой. С этого года, например, диспансеризации оформляются электронно, но это происходит не автоматически, а через функцию «Оператор ПО». То есть сведения о проведенной диспансеризации приходится вносить в карту вручную. Почему нельзя автоматизировать этот момент — снова загадка.

Раньше для оформления инвалидности мы вручную составляли выписку для МСЭК плюс готовили выписку из амбулаторной карты. Сейчас мы так же вручную готовим выписку, затем заполняем по специальному шаблону электронную форму и вносим то же самое еще и в электронную карту. Получается тройная работа. Почему нельзя внести все один раз в электронную карту — неизвестно. В целом оформление одной карты на МСЭК занимает 3—4 моих вечера после работы, когда я сижу до глубокой ночи.

К нам постоянно приходят с проверками — то от главврача, то от страховых компаний. Одна карта заполняется 30—60 минут. Раньше я все писала в нерабочее время и почти все свои свободные вечера тратила на работу.

В прошлом году я испытала эмоциональное выгорание. На пандемию наложились личные проблемы со здоровьем, и я больше не могла 100% своего времени уделять работе. В какой-то момент я просто лежала на полу в ванной и рыдала. Тут я поняла, что это уже ненормально. На «Степике» наткнулась на курс по профилактике эмоционального выгорания и, пока проходила его, осознала, что это оно.

Я обратилась к психологу и поняла, что за пять лет работы я загнала себя своими же высокими требованиями, которые, кроме меня, никому не нужны. Обратилась к специалисту, потому что меня не радовала жизнь и я не знала, что с этим делать. Помогло. Но пришлось пересмотреть свой подход к работе. Лучше хорошо и быстро, чем идеально и долго. После 19:00 в «Вотсап» я не заглядываю. Научилась делегировать: часть бумажной работы, в том числе какие-то отчеты, передала на исполнение медсестрам — раньше делала все сама. Научилась просить помощи у коллег — до этого никогда не обращалась. Фильтрую просьбы от родителей пациентов — какие-то направления они могут получить самостоятельно. Выходные — святое! Никакой работы по дому и бумажной работы, взятой на дом.

Я автоматизировала некоторые моменты в работе. Например, у меня много готовых шаблонов по каждому случаю. Эпикризы 15-летним я пишу не от руки, как все мои коллеги, а печатаю и сохраняю в «Ворде». И когда дети достигают 18 лет, я не переписываю заново переводной эпикриз, а распечатываю с дополнением старый, который я готовила на 15-летие. Все выписки тоже пишу не от руки, а печатаю в «Ворде». Когда пациенту понадобится консультация в консультативно-диагностическом центре (КДЦ), я их просто распечатываю.

После занятий с психологом поняла, что мой синдром отличницы не дает мне спокойно жить, и отпустила эту ситуацию. Раньше я бросалась выполнять любое задание сверху, которое часто в первой редакции оказывалось неверным, приходилось переделывать, потом еще и еще. Теперь я никуда не спешу, где возможно, жду окончательного варианта. Часть работы я вообще перестала делать, потому что никому оно не нужно.

В моем арсенале фраз для руководства появились «я не успеваю», «я не знаю», «я не могу». Сначала заведующая реагировала тяжело, не понимала, как я, которая все могла, теперь не могу. Но я просто много раз монотонно объясняла, что живу теперь далеко от работы и три часа моей жизни уходят на дорогу. Мне не хватает ни времени, ни сил носить все домой, как раньше. Спустя полгода от меня наконец отстали.

В данный момент я тружусь пять дней в неделю участковым врачом-педиатром в детской городской поликлинике и врачом-педиатром в частном медицинском центре по пять часов два раза в неделю после основной работы. В районе, где я живу, открылась клиника. Я подала туда резюме, и меня взяли. Отличие платной медицины для меня только в том, что там дается больше времени на пациента. А в остальном мне больше нравится в обычной поликлинике, там обследования «условно бесплатные», поэтому я не беспокоюсь о том, сколько денег потратят родители. Еще два раза в неделю осматриваю детей в частном детском саду. Подработку в детском саду предложила соседка, и я согласилась.

В поликлинике меня держит чудесный коллектив врачей. Если бы там были змеи подколодные, я бы уже давно ушла. Но взаимовыручка и теплые дружеские отношения подкупают. Если у врача поздний вызов на дом, а он уже на приеме, вызов могут взять коллеги, которые в этот момент обходят пациентов. Если врачу нужно уехать, что-то случилось дома, то на прием садится кто-то из коллег, а вызовы разбирают другие врачи.

У меня прекрасный участок, за пять лет многие пациенты и их родители уже стали хорошими знакомыми. От некоторых мам в начале своей работы я узнала о прекрасных инставрачах, которых до сих пор читаю. Я не авторитарный врач, не поддерживаю патерналистскую модель в отношениях с пациентами. Стараюсь прислушиваться к пожеланиям и мнению родителей. Всегда пытаюсь объяснить, если что-то непонятно. Говорю я очень быстро, много, но по существу. В конце обязательно дам распечатку или оставлю письменные рекомендации.

На вопросы пациентов люблю отвечать с юмором. Например, когда спрашивают: «А можно нам гулять, когда болеем?» — я обычно говорю: «Да, конечно, только не облизывайте чужих детей, чтоб их тоже не заразить». Иногда иду на поводу у родителей и направляю ребенка на все ненужные обследования. Тут я бессильна, потому что, если откажу, родители все равно сделают все это, но только платно.

Они не брошены на произвол судьбы, я всегда с ними на связи. Еще я веду закрытый телеграм-канал с актуальной и полезной информацией: графиком работы, необходимыми контактами, датами моих отпусков и больничных. Сейчас на него подписаны 250 человек. Там я размещаю памятки, что делать при ОРВИ, на какие «красные флаги» обращать внимание родителям, каков алгоритм действий, если в семье ковид, и так далее. Выкладываю научно-популярные видео с доказательствами безопасности вакцины от коронавируса.

В «Телеграм» также кидаю ссылки на интересные и познавательные статьи, чаще всего от Анны Левадной, Сергея Бутрия и Евгения Комаровского. Если много желающих попасть ко мне на прием, делаю объявление, что, например, завтра начну его на час раньше и тех, кто без записи, жду с 12 до часу.

Я часто принимаю своих пациентов без записи, потому что они не хотят идти к дежурному врачу, а хотят именно ко мне. Я принимаю таких пациентов либо по одному между теми, кто по записи, либо всех сразу перед официальным началом приема. А вот если пациенту после этого назначен повторный прием через пять дней и он не потрудился заблаговременно записаться, то после пары раз я объясняю, что без записи его больше принимать не буду.

Руководство к такой схеме относится хорошо, заведующей нравится, что мы не отмахиваемся от детей со своего участка, а стараемся «полюбить всех» — даже фраза такая есть на работе. Это очень облегчает мне жизнь — взамен меня меньше вызывают на дом. Сокращается количество бестолковых вызовов, когда вызывают, потому что «она капризничает», «у него насморк», «у нее странный взгляд». А еще бывает: «Мы вас вызвали, потому что не хотим идти в поликлинику за справкой, выдайте нам ее дома». Мое любимое — когда вызывают врача на дом и уходят гулять, а потом искренне обижаются, что я не планирую ждать, пока ребенка приведут с прогулки.

Вызов на дом — это:

• дойти до квартиры;
• дождаться, когда откроют;
• надеть бахилы;
• помыть руки;
• дождаться, когда мама или папа, бабушка или дедушка перестанут метаться на кухню, чтобы по одному показать все препараты, которые принимает ребенок;
• дальше все то же самое, что и на приеме в поликлинике;
• одеться, снять бахилы, попрощаться, выйти.

В среднем стандартный вызов занимает 15—30 минут, то есть в час я могу в лучшем случае обойти 2—4 пациентов. А при ковидном вызове дома у пациента врач вообще проводит не меньше часа.

По правилам при высокой температуре и/или при потере обоняния, если в квартире человек с ковидом или есть контакт по саду, перед осмотром и назначением лечения нужно обязательно:

• взять мазок и экспресс-тест на ковид, экспресс-тест на грипп;
• зарегистрировать в планшете выезд на дом, с фото документов и лиц всех находящихся в квартире;
• подписать согласие на мазок и изоляцию;
• заполнить бланк «Экстренное извещение». Если мазок на ковид будет положительным, это извещение заведующая сразу же передает в СЭС.

В поликлинике же я за час принимаю примерно 10 пациентов — если, конечно, не тормозит система. Если ЕМИАС тормозит, фиксирую визиты уже после приема, для чего остаюсь дополнительно. В последнее время она тормозит каждый день, недавно вообще пропали все шаблоны, а создавать их долго и сложно.

Например, на одном из участков был случай, когда мать ребенка с бронхиальной астмой самовольно превысила допустимую дозу лекарства и ребенок умер. Участкового врача затаскали по допросам, хотя она никакого отношения к этой трагедии не имела.

Один папа писал мне во время приема и кидал ссылки на статьи. В тот день я осталась оформлять документы на его ребенка для детского сада. Когда полезла в телефон, чтобы сообщить родителям о готовности карты, с изумлением обнаружила, что, не дождавшись от меня ответа в течение двух часов, — у меня вообще-то был прием, Карл! — папа написал на меня жалобу в минздрав. Он жаловался, что доктор не отвечает на сообщения. Благо заведующая встала на мою сторону и жалобу посчитали необоснованной. Но в какой-то другой поликлинике, возможно, не стали бы разбираться. Есть жалоба — врача лишают премии. Домой я возвращалась с чувством, что мне плюнули в лицо. Родители этого ребенка теперь заблокированы во всех мессенджерах, и с этого момента у меня с ними исключительно официальные отношения.

Был случай, когда я пошла на вызов на чужом участке. Коллеги меня предупредили, что папа там не в себе и у него есть пистолет. На вызове родители начали настаивать на рентгене ребенку, который болеет первый день. Я им возразила, что не вижу показаний. Папа начал приводить в качестве аргументов конспирологические теории, я сказала, что не желаю продолжать этот разговор. В итоге с криком: «Я сейчас с тобой разберусь!» — отец семейства резко выбежал из комнаты. В тот момент я реально испугалась, что он меня пристрелит. Душа ушла в пятки. А он вернулся как ни в чем не бывало с кружкой чая. После моего ухода он написал жалобу главврачу, что я отказала им в рентгене легких.

В остальном удивительные случаи связаны с необычными диагнозами, интересной клиникой заболеваний или неожиданными методами самолечения.

Самая частая ошибка — не поить ребенка. Это ответственность родителей. Нельзя просто сидеть сложа руки со словами: «Он не пьет». Самые частые осложнения ОРВИ и КИНЭ связаны с тем, что ребенка просто не поили. Итог — обезвоживание, больница, капельницы. Если ребенок не мочился целый день, не надо ждать, пока он сам попросит пить. Можно получить очень большие проблемы потом.

Еще надо внимательно читать инструкции к препаратам, не пить все подряд. Почему-то родители забывают, что лекарство — это не леденец, у каждого лекарственного препарата есть побочные эффекты. Даже от передозировки сосудосуживающих ребенок может оказаться в реанимации.

Из забавных случаев. Пишет мама ребенка: «Она съела кошачью какашку, что нам делать?» Я сначала отправила смеющийся смайл. Затем посоветовала дать «Смекту», прополоскать рот и наблюдать.

05:00. Встаю. Кормлю собаку. Утренние процедуры, душ, макияж. Далее легкая тренировка в течение часа — умный фитнес, без насилования себя. Да, нелогично заниматься спортом после душа, но делать это сразу после пробуждения морально тяжело. Быстрый завтрак.

07:00. Выхожу из дома, иду до метро, сажусь в поезд. Достаю планшет, где отображаются активные вызовы на дом. В такой ранний час новых вызовов еще нет, но есть активы с предыдущего дня. Это если я уже осмотрела ребенка, но оставила себе актив, чтобы сходить к нему на следующий день, так как его состояние беспокоит, либо если это ребенок до года.

Просматриваю активы, пишу в «Вотсап» родителям моих маленьких пациентов, спрашиваю о самочувствии детей. Кто-то отвечает сразу, кто-то еще спит — прочту позже. В основном пишу всем, кого я осматривала вчера, чтобы убедиться, что нет ухудшений. Пишу тем, у кого высокая температура, сильный кашель, жидкий стул, возраст до года. Если это парень 17 лет с температурой 37,2 °C, то обычно не пишу, но оставляю указания на приеме или вызове, что, если вдруг состояние ухудшится, нужно немедленно оповестить меня об этом.

Если родитель ответил и я знаю, что ребенок в порядке, оформляю осмотр актива, то есть вношу данные в электронную карту. По возможности делаю это сразу, иначе вечером я буду их вносить все свободное время. Еще делаю пометки с адресами на листочке по тем вызовам, на которые нужно будет идти.

Приезжаю в поликлинику, переодеваюсь, беру с собой чай в термокружке и иду на прием. Обычно во время приема нет времени ни глотнуть чая, ни сходить в туалет.

08:30. Принимаю пациентов, которые обычно идут плотным потоком, а по понедельникам всегда еще человек десять без записи: с просьбами открыть, закрыть или продлить больничный, заболели первый день, но пришли сами и так далее. Работаю я без медсестры. Мне долго не хотели давать медсестру, потому что я «и так справляюсь». После года моего нытья руководство наконец-то вывесило вакансию медсестры на «Хедхантере».

12:30. Официально прием закончился, но обычно он затягивается на полчаса-час.

После приема выдыхаю, берусь за свой утренний чай и достаю какую-нибудь «ссобойку» — бутер, йогурт, фрукт, блинчик с творогом и тому подобное. Ем и одновременно отвечаю на сообщения в «Вотсапе». Обычно во время приема мне успевают написать 15—30 человек. Есть и те, кто пытается звонить, я их сбрасываю, так как считаю невежливым разговаривать по телефону в присутствии пациента. Особо упорных и трезвонящих повторно после сбрасывания я сразу же блокирую. Возможность писать в «Вотсап» у них сохраняется. Каждый раз, когда я даю свой телефон, я озвучиваю эти правила. В телеграм-канале есть целый пост на эту тему.

Отвечаю на сообщения, среди которых много: «Откройте направление», «мы заболели, что нам делать?» — и так далее. Раньше я открывала направления на анализы или к узким специалистам всем написавшим, но сейчас я просто физически не успеваю это делать и прошу родителей самостоятельно записаться через кабинет выдачи справок и направлений. В большинстве случаев так можно. Если у коллег возникнут сомнения, они позвонят мне и уточнят, нуждается ли ребенок в таких обследованиях или анализах. Еще я часто оставляю документы для родителей на ресепшене и пишу им в «Вотсап»: «Готово, забирайте». В целом у нас очень дружественная к пациентам поликлиника.

По поводу «мы заболели» отвечаю всегда — это святое.

13:30. Выдвигаюсь на вызовы. Мой участок компактный, дома располагаются близко. Обычно самые загруженные дни — понедельник и пятница. Сейчас начался сезон простуд, и вызовов стало больше. Их может быть и 20, но в среднем в понедельник в осенний период — 11—15. Оббегаю свои вызовы, по пути от одного дома к другому большую часть закрываю в планшете: вношу информацию по анамнезу, осмотру и лечению. Все как на приеме в поликлинике, только на бегу. Из-за того, что я не смотрю на дорогу, а смотрю в экран, бывали случаи, когда я наступала в лужу, рвала кроссовки о какую-нибудь железяку.

14:30—16:00. Возвращаюсь в поликлинику, наливаю чай и принимаюсь за бумажную работу. Каждый раз я обещаю себе выйти ровно в 17:30, но не всегда это удается. Например, если сажусь за оформление медотвода от прививок при тяжелых заболеваниях в стадии обострения или после тяжелых острых заболеваний для предоставления врачебной комиссии, заполнение санаторно-курортной карты или исправление групп здоровья и физических групп в электронных картах пациентов. Местами группы здоровья проставились в картах автоматически, но не всегда корректно, а где-то вообще не отобразились. Все нужно проверять и приводить в порядок.

Это абсолютно бестолковая секретарская работа, очень скучная, монотонная, совсем не врачебная. Я могу делать ее на протяжении трех часов, бегло заглядывая в карты пациентов и меняя группу здоровья в соответствии диагнозом. Еще постоянно зависает программа ЕМИАС, что доставляет дополнительные сложности. Однажды я написала в общий чат: «Я либо застрелюсь, либо разобью компьютер!» — на что заведующая ответила: «Компьютер нельзя разбивать». Поржали всем рабочим чатом, что пора искать ружье.

Задерживаюсь я по-разному — бывает и до 21:00. Домой еду 1 час 20 минут, все это время закрываю оставшиеся вызовы, иногда успеваю еще почитать какие-то медицинские статьи или книжку, заказать домой продукты.

19:00—20:00. Прихожу домой, и сразу садимся с мужем ужинать. Во время ужина общаемся или смотрим серию сериала. Последним посмотрели «Мост» — советую.

После ужина гуляю с собакой около 40 минут, потом мою ей лапы.

21:00. Достаю из морозилки обед в контейнере для мужа, готовлю «ссобойку» для себя и салат на завтрашний ужин.

22:00. Иду спать.

По средам и воскресеньям с 16:00 до 21:00 я веду прием в частной клинике. Тогда муж вечером гуляет с собакой и готовит ужин. Я прихожу, ем и ложусь спать.

Во вторник и пятницу к 08:00 я иду в частный детский сад, осматриваю всех детей, помечаю в журнале, кто здоров, кто нет. Если ребенок болен, оставляю рекомендации для родителей по лечению. К 10:00 приезжаю в поликлинику, хожу по вызовам и сажусь на вечерний прием, который длится до 17:00—18:00. Далее чаще всего еще на час-другой задерживаюсь из-за бумажной работы.

На основной работе я получаю 135 000 ₽ в месяц на руки — с двумя-тремя дежурствами по выходным. В эту сумму входят оклад, «стимулирующие» — зависят от эффективности работы: отсутствия жалоб, количества вакцинированных на участке, работы с отчетами и так далее, — доплаты за выслугу лет, «участковость», «вредность» — зависит от часов, отработанных в месяц, доплата за дежурство в выходной — одно дежурство в месяц не оплачивается. Но кроме НДФЛ мы еще платим 1% в профсоюз — из него выйти невозможно. Если случается неделя в ковидной бригаде, за нее отдельно доплачивают 16 000 ₽.

С мужем у нас общая карта с хорошим кэшбэком, на которую он переводит деньги, и мы оба ею расплачиваемся.

Мы купили квартиру по ДДУ в октябре 2017 года. Я получала тогда около 110 000 ₽ на руки. Из них 50 000—60 000 ₽ уходило на платеж по ипотеке, 26 000 ₽ — на съем жилья, оставшиеся деньги шли на повседневные нужды. Зарплату мужа не трогали, полностью откладывали. Так нам удалось закрыть ипотеку всего за два с половиной года — с досрочным погашением.

Я не покупаю готовую еду, но из фруктов, овощей, мяса, круп, молочки, мясных деликатесов беру все, что мне хочется, не экономя. Мы едим немного, оба худые. 2—4 раза в месяц ходим в кафе.

Одежду покупаем нечасто. В последний раз я заказала себе куртку, пять водолазок, пальто, кофту, флисовый костюм с «Садовода» через группу во «Вконтакте», пока ехала в метро. С доставкой вышло 6500 ₽. Мне хватит на всю зиму. Муж абсолютно аскетичен, последняя его покупка — джинсы «Левис» с американского сайта за 5400 ₽, которые он теперь будет носить еще лет 10, думаю.

У нас у обоих есть права, но мы продали машину год назад, так как она стала не нужна. Иногда пользуемся каршерингом, очень редко берем такси.

Раньше сама делала маникюр, в последнее время не успеваю — хожу раз в три недели к мастеру.

Мы любим путешествовать. Это самая большая статья расходов. Тур в Грецию на 10 дней стоил 200 000 ₽ с перелетом. 10 дней в Доминикане в 2019 году обошлись в 130 000 ₽. На Занзибар в прошлом году потратили около 180 000 ₽.

А еще ездили на три дня на Эльбрус кататься на сноуборде. 30 000 ₽ стоила сама поездка. Снаряжение купили на «Авито». Хороший костюм, защиту и перчатки я урвала за 3500 ₽, ботинки — за 4500 ₽, сноуборд обошелся в 6000 ₽. Муж потратил примерно столько же, только его костюм стоил чуть дороже. Очки, шлем, балаклавы купили на «Алиэкспрессе». Два часа с инструктором стоили около 4000 ₽ за двоих. Взяли мы где-то восемь занятий.

Иногда совершаем короткие поездки по городам России. Ездили в Тверь, Калининград.

Летом много гуляем по выходным. В этом году ходили по «Зеленому кольцу» Москвы. Это бесплатно, если не считать заход в кафе в конце прогулки. В день проходили от 10 до 40 километров.

Часто встречаемся с друзьями: можем вместе сходить в баню, кафе, играем в настольные игры с соседями. В среднем на это уходит 10 000—15 000 в месяц, но эти траты спонтанные, бывает, что тратим больше или меньше.

У нас старый пес, последнее время он часто болеет. В прошлом году осенью за удаление папиллом с глаз заплатили 10 000 ₽. Иногда случаются проблемы с животом — лечение стоит около 1000 ₽. Прививки раз в год — 1000 ₽. Когда нам нужно уехать, собаку выгуливает знакомый за 750 ₽ в день.

Раз в две недели в выходной я готовлю много еды, раскладываю по контейнерам и замораживаю. Вечером достаю контейнер из морозилки, перекладываю на ночь в холодильник, и мужу таким образом готова на обед свежая еда. Раньше брали оба по контейнеру, но в последнее время я не успеваю полноценно есть на работе, поэтому беру то, что не нужно греть. Опять же, если некогда готовить вечером, можно достать порцию еды из морозилки и погреть в микроволновке. Тема заготовок еды для меня увлекательная, большая и требует отдельной статьи. Занимаюсь этим из интереса, а также заботясь о здоровье. Готовую еду из пекарни или магазина не считаю полезной.

Я не покупаю дорогую одежду, так как не вижу в этом смысла. Через год-два мода все равно меняется и наряд становится неактуальным. Носить одни и те же вещи в течение 10 лет я не хочу. Беру одежду на массмаркете, со скидками. Обычно ищу на «Алиэкспрессе», «Садоводе», «Вайлдберриз».

Корм собаке заказываю у поставщика — по три мешка сразу, со скидкой. Это 54 кг, их хватает на пять месяцев.

Продукты заказываю только с доставкой на дом. Чаще всего через «Сбермаркет» или «Впрок». Косметику беру на «Озоне», люблю белорусскую. Кремы для лица мне дарит моя подруга-косметолог. Пока еду в метро, записываюсь на маникюр, к врачу, делаю покупки, отмечаю в ежедневнике предстоящие события.

Моя финансовая цель — обеспечить себе старость. Чтобы были деньги на счастливую жизнь, а не прозябание в нищете на пенсию. Определенной суммы нет. Просто мы с мужем не видим смысла тратить всю зарплату подчистую. При этом живем комфортно, я не чувствую, что себя в чем-то ограничиваю.

За пять лет поликлиническая работа поднадоела. Из-за пандемии и бесконечной «оцифровки» работать стало очень тяжело. Возможно, со временем я полностью перейду в частную клинику. При пятичасовой смене буду получать минимум 88 000 ₽ в месяц.

Занялась изучением английского. Хочется читать профессиональную литературу и статьи на английском. Возможно, со временем это принесет свои плоды. Занимаюсь бесплатно на «Степике». Мой уровень настолько низок, что этого пока достаточно. Смотрю сериалы на английском, в будущем планирую взять репетитора.