«Общество обесценивает такую потерю»: перинатальный психолог — о невынашивании беременности

По официальным данным ВОЗ, около 15% беременностей заканчиваются потерей ребенка.

Но организация признает, что в реальности процент может быть куда выше: даже во многих развитых странах нет систематического учета невынашиваний. Тем не менее женщины, столкнувшиеся с такой ситуацией, очень часто чувствуют себя одинокими в своей беде. В обществе до сих пор не принято обсуждать потерю ребенка во время беременности, женщинам не хватает информации об этом и особенно — мер психологической поддержки.

Мы поговорили с перинатальным психологом Екатериной Савлаевой о том, как найти в себе силы пережить незаметную для общества трагедию.

— Потеря ребенка во время беременности — очень распространенное явление, о котором почти не говорят. К чему приводит молчание о проблеме?

— В последнее время хотя бы начали говорить. Еще лет десять назад тема была табуирована полностью. Сейчас мы уже можем слышать про перинатальные потери, читать, смотреть. Стали выходить книги на эту тему.

К чему ведет замалчивание? К ощущению изолированности у тех женщин, которые столкнулись с такой потерей. Женщине кажется, что она абсолютно одна и что только ей пришлось через это пройти. И это касается всех видов перинатальных потерь, а их огромное количество.

Например, прерывание беременности по медицинским показаниям. Про него тишина полная — и в интернете, и в других источниках. Когда женщина сталкивается с ним, ей не с кем разделить свои чувства: такое ощущение, что больше никто через это не проходил. Я на эту тему записала видео на «Ютубе», и на моем канале оно самое просматриваемое, потому что подобной информации вообще нет. И женщины пишут много благодарностей.

Главное — ощущение изолированности, ощущение, что со мной что-то не так, что я одна с этим сталкиваюсь. И как будто мне нельзя про это говорить, потому что меня не поддержат, не поймут, а может быть, даже еще осудят и обвинят.

— В чем особенность переживания такой утраты?

— Когда мы сталкиваемся с потерей взрослого человека, старшего родственника, это очень больно и тяжело, но подтверждает привычное течение жизни — старшие уходят, их черед настал.

Кроме того, горюют по человеку, как правило, многие люди. Его любили родственники, его знали друзья и знакомые. Его оплакивают и провожают все вместе. Есть определенные ритуалы у нас в культуре — похороны и поминки. Они помогают пережить утрату и разделить боль с окружающими. Когда кто-то говорит, что у него умер родственник или друг, обычно ему сочувствуют, многие поймут, через что он сейчас проходит.

Когда мы говорим о перинатальной потере, получается, что вот этого человека, малыша, вне зависимости от срока беременности, никто не знал кроме мамы. Именно мама была с ним с первого дня в контакте, именно она его ощущала, именно она с ним уже устанавливала привязанность — начиная с первого триместра беременности, а иногда еще и во время ожидания беременности. Такая утрата — без ощущения общности, и это многое меняет.

Более того, такую потерю часто обесценивает общество. Женщины после потери ребенка часто слышат «да ну чего ты, всего лишь 12 недель», «да ладно, родишь еще», «да ты же его даже не видела и на руках не держала». Общество делает вид, что ничего не произошло. Это такая «невидимая потеря» для него. Женщина остается либо одна, либо с близким кругом: может быть, с супругом, может, с родителями, которые вместе с ней горюют. Но глобально общество не на ее стороне.

Наконец, полное отсутствие поддерживающих ритуалов, когда можно попрощаться с утратой. Верующие мамы не знают, можно ли поставить свечку в церкви, как при других потерях. И я иногда таким женщинам говорю, что им тоже можно. Обычно это приносит облегчение.

Про перинатальную потерю, как правило, те немногие окружающие, что были рядом, быстро забывают. Если кто-то из окружения спустя год просто скажет: «Я помню, что сегодня год. Я помню, я с тобой» — это огромная поддержка, потому что чаще всего такое событие просто стирается из памяти. А мама помнит каждый год: «А вот сейчас бы ему было 5 лет», «Сейчас бы ему было 15 лет».

— Есть ли разница в том, как переживаются потери на раннем и на позднем сроке?

— Как переживается потеря, зависит больше не от срока беременности, а от самого человека, от опыта проживания предыдущих потерь, от наличия поддержки, от культуральных особенностей того места, где он живет.

Можно очень сильно горевать и при сроке в семь недель. Когда мама или семья еще только планируют ребенка, у них уже выстраивается определенный его образ. И когда наступает беременность, многие из мам меняют свою картину мира на абсолютно новую.

У матери уже есть определенный план: «Вот через девять месяцев роды, через год мы поедем в отпуск отдыхать, в таком-то году он пойдет в школу». Еще не родившийся человек уже как бы есть в ее мире. И если потеря произошла на маленьком сроке, это не облегчает горевание: для женщины это уже ее ребенок, которого она любит, которого ждала.

Но если на маленьком сроке кто-то не горюет, это тоже нормально. Если еще не была выстроена эта картина мира, если связь с ребенком еще не сформировалась, то горя может быть намного меньше, а переносится оно проще. Хотя не скажу, что безболезненно: я такого не встречала. Но нормально горевать при потере на сроке в восемь недель — и нормально достаточно быстро пройти процесс горевания и вернуться в свою жизнь.

— Как психологи работают с такими потерями?

— Глобально это работа с гореванием, поддерживающая терапия. В чем ее суть? Когда случается перинатальная потеря, как правило, женщине, потерявшей ребенка, разделить свои чувства абсолютно не с кем. Даже если у нее поддерживающее окружение, редко кто готов разделить все эти эмоции и не говорить «не плачь».

И как раз психолог сможет такое сделать. С ним можно быть такой, какая ты есть. Тебе не будут говорить «давай, иди дальше, встряхнись, улыбнись, жизнь прекрасна, посмотри по сторонам».

Также большая часть работы психолога с перинатальными потерями — работа с чувством вины. Оно бывает, наверное, у 99% женщин, потерявших ребенка. Здесь есть разные методики. Прежде всего это возможность увидеть, что на самом деле вины здесь нет, а есть чувство вины, и это разные вещи. Чувство вины при перинатальной потере — этап горевания. Оно иррационально. Оно съедает. И очень важно помочь себе на этом этапе, причем и для текущего состояния, и для будущей беременности, если она планируется.

Главный способ помочь — нормализовать чувства и эмоции. Нормально после потери плакать, обвинять себя, злиться, ненавидеть беременных, весь мир и так далее. И когда женщина понимает, что с ней все нормально и она просто сейчас проживает горе, то это уже дает огромное облегчение.

Информирование — одна из важных функций психолога при условии, что он умеет с этим работать и знает особенности именно перинатальных потерь. Я советую идти именно к специалистам в этой теме.

Следующий этап работы с психологом, если женщина планирует дальше беременность, — подготовка к ней. Проживание горя может сильно повлиять на то, как она будет протекать. Очень важно в эту подготовку войти уже без чувства вины и отгоревав утрату. Это нужно, чтобы на будущего ребенка не переносить большую массу тяжелых болезненных чувств.

— Кроме горя утраты женщине, потерявшей ребенка, часто надо пройти массу неприятных медицинских процедур, которые нередко дорого стоят. Есть ли способы сделать это с наименьшими потерями для ментального здоровья?

— Да, женщину могут ждать различные медицинские манипуляции. В первом триместре это может быть хирургическое вмешательство, например при внематочной или замершей беременности. В дальнейшем — вмешательство при потере беременности, при преждевременных родах. Могут быть роды с уже мертвым ребенком.

В любом случае взаимодействие с врачами часто бывает обширным, и это очень тяжело. Кроме всей боли от потери есть еще серьезное нарушение границ тела: ты как будто не управляешь им, с ним производят разные действия, иногда даже не спрашивая тебя или не объясняя, через что тебе предстоит пройти.

Основная профилактика тревоги и главная помощь в эмоционально тяжелой ситуации — четкий план действий. Что бы ужасное впереди ни ждало, женщине очень важно знать, что вот сейчас она примет таблетку, через сутки — вторую таблетку, ей дадут определенные препараты, дальше ее ждут схватки, потом потуги, рождение ребенка и так далее. Когда врачи все четко объяснили, появляется больше инструментов, чтобы справиться. Самое тяжелое для нашей психики — неопределенность. Ее надо снижать доступными методами.

Важно помнить, что когда вы находитесь в медицинском учреждении, вы имеете право получать всю информацию о том, что с вами сейчас происходит, какие дальнейшие вмешательства вам предстоят, в чем их риски и что врачи делают, чтобы эти риски снизить. И когда вы подписываете информированное согласие, необходимо, чтобы оно было действительно информированным.

В больнице мы часто оказываемся в детской позиции: как будто я маленькая, а вот врач, он большой. И я из такой детской позиции боюсь его спросить. Боюсь хамства к тому же. Да, тяжело. Да, стрессовая ситуация. Но важно задавать вопросы и требовать на них ответы.

Важно, чтобы в медучреждении в таком очень непростом эмоциональном состоянии у вас была какая-то поддержка. Например, муж, подруги, родители.

Если информацию в медучреждении не предоставляют или что-то идет не так, я рекомендую просить письменные объяснения или отказы. Иногда не дают смотреть ребенка, например на определенном сроке. Можно требовать письменный отказ. И всегда можно требовать встречи с главврачом — либо, если состояние не позволяет, требовать, чтобы его пригласили.

Несмотря на то что вы сейчас находитесь в крайне уязвимом состоянии, вам сейчас очень плохо, вы себя чувствуете во всем виноватой — вы имеете право на информирование, на бережную медицинскую помощь.

Также никто не имеет права обвинять вас в том, что произошло. Никто не имеет права жестко и грубо с вами разговаривать. Вы здесь пациент, и задача медицинского персонала — оказать грамотную своевременную помощь.

— После потери женщина как-то может сама себе помочь справиться с переживанием?

— Конечно, тут как раз много зависит от самопомощи. Психолог — один час в неделю, а все остальное время — история самостоятельная.

Первое, что я рекомендовала бы, — обратить внимание на базу, как я это называю. Отложить пока мысли о том, что все планы слетели. База — это сон в достаточном количестве, достаточное питье и питание, прогулка на свежем воздухе вне зависимости от погоды, 30—60 минут в день. Ведь после потери бывает такое, что человек перестает о себе заботиться. Я как будто недостойна, и вообще непонятно, для чего все это делать.

Второе — ритуалы. Когда каждый день в одно и то же время я делаю что-то для себя понятное. Например, каждый вечер в девять часов я сажусь и читаю книгу или делаю легкую гимнастику, а может, иду принимать ванну. Это возвращает ощущение стабильности.

Третье — поиск поддержки у окружающих. Как правило, необходимо людям прямым текстом говорить, что от них нужно. Например: «Приходи, пожалуйста, посиди с моим старшим ребенком. Я не в состоянии». Или так: «Приходи, пожалуйста, приготовь мне суп. Я сейчас не могу готовить, а есть надо». Либо так: «Приходи и дай мне просто рядом с тобой помолчать и поплакать».

Если рядом нет подходящих людей, можно обратиться в группы мам, которые прошли через такую ситуацию. У фонда «Свет в руках» есть бесплатная группа поддержки. Туда можно попасть онлайн, записавшись на сайте фонда, сессии проходят в «Зуме» либо очно в некоторых городах. Также у фонда есть телеграм-бот для тех, кому требуется помощь.

Четвертое — дать себе возможность проживать чувства. Не надо говорить себе «я не буду плакать, я сильная, я сдержусь». Есть только один способ завершить горевание — прожить свои чувства, не останавливать себя, не пытаться быть сильной.

Следующее, что я рекомендовала бы, наверное, не быть требовательней к себе. Не сравнивать себя сегодняшнюю с той собой, которая ребенка не теряла. Потому что у многих сразу начинается «я недостаточно делаю», «я не вышла еще на работу», «я сейчас не могу себе никакую цель придумать, никакой план» и так далее. Идет очень много обвинений себя. Но тут важно понимать, что раньше вы были другой. И нужно время, чтобы понять, как жить с новым опытом и как его переосмыслить.

Следующий важный момент — воспоминания о ребенке, память о нем и ритуалы, которые можно придумать. Это можно сделать по-разному. Кто-то, у кого есть загородный дом, может посадить дерево или цветок. Кто-то берет и вышивает в память о ребенке картину — такое медитативное и терапевтическое занятие. Кто-то покупает какую-то игрушку как символ. Кто-то собирает коробочку воспоминаний, где лежит фотография с УЗИ и тест на беременность. Можно даже написать письма ребенку.

То есть важно создать воспоминания, не пытаться убежать. У нас же бывает наоборот: родственники делают все, чтобы ты как будто забыла. Все убрали, спрятали — но женщина-то не забудет. Это бесполезно. Важно, чтобы со временем вместо ощущения пустоты появлялся свет, любовь к ребенку.

— А как близкие могут помочь женщине пережить потерю? Что именно они могут сказать?

— Первое — не обесценивать чувства. Что такое обесценивание? «Все пройдет», «время лечит», «чего ты плачешь?», «да скоро станет легче», «родишь еще», «да просто сходи развеяться», «перестань плакать». Многим больно видеть человека плачущим, и «не плачь» по сути значит «я хочу, чтобы ты перестала плакать, потому что мне тяжело рядом с тобой плачущей находиться».

В итоге женщина плачет тайно и вообще делает вид, что она в порядке, носит такую маску сильной и невозмутимой, у которой все хорошо. Потому что общество не одобряет.

Второе — готовность помочь. Это может звучать так: «Как только ты поймешь, чем я могу быть полезна для тебя, пожалуйста, дай мне знать. Я готова быть с тобой рядом в горе, в этой ситуации».

Третье — дать женщине возможность проявлять эмоции так, как она хочет. Если она плачет — пусть она плачет. Просто положить руку на плечо — тоже помощь. И говорить ничего не надо.

Если женщина хочет помолчать, можно задать такой вопрос: «Хочешь, я просто с тобой посижу?» Это же на самом деле очень терапевтично — просто посидеть рядом молча.

Или другой хороший вопрос: «Ты хочешь поговорить?» Часто женщина хочет поговорить про ребенка, а никто ей не дает. И если она хочет, если она сейчас готова, то важно быть готовым выслушать, не привнося какие-то свои мировоззренческие истории.

Например, не надо говорить о том, что ребенок родится у нее снова, или он сейчас у бога в руках, он сейчас в лучшем мире, или что так может быть лучше для него. Не надо свое мировоззрение, свои взгляды на тему смерти без запроса озвучивать горюющему человеку. Лучше спросить о том, что он сам об этом думает.

Если подытожить, то надо быть рядом, когда человек готов, чтобы рядом с ним были, не давать советы, спрашивать «чем я могу помочь?», давать поддержку без слов, на уровне контакта глазами. «Я с тобой, в каком бы состоянии ты ни была».

— Отцы тоже страдают в таких ситуациях. Что они переживают и как им поддержать себя?

— Их переживания в чем-то отличаются от материнских. Здесь уже имеет значение срок беременности — успел ли мужчина как-то почувствовать ребенка и начать к нему привязываться. При потере на маленьком сроке зачастую горевания о самом ребенке меньше, мужчина больше переживает о состоянии жены.

Если привязанность у папы с ребенком уже сформировалась или он с маленького срока уже ощущал его и очень ждал, то это такое же горевание от потери ребенка, на которое еще накладывается переживание о состоянии жены.

И у мужчин часто нет возможности прожить горе по ребенку, потому что он вынужден держаться, ему надо еще поддерживать жену. Мужское горе из-за потери ребенка часто бывает незавершенным. Как будто он отложил этот кусок боли куда-то глубоко, так, чтобы никто не увидел и не узнал.

У многих бывает желание направить энергию утраты в действие: они начинают что-то делать. Это может выражаться как в поддержке жены, так и в выбросе адреналина в не связанные с ситуацией вещи. Кто-то гоняет на большой скорости, кто-то бегает.

И дальше мы можем наблюдать два различных варианта событий. Первый — когда пара вместе проживает горе от утраты. Второй — когда они на разных стадиях. И когда вместе — это такая колоссальная поддержка, когда они могут говорить о том, что произошло, когда они могут делиться своими чувствами о том, что произошло.

Мужчины в случае потери ребенка тоже ощущают свою изолированность — еще большую, чем женщины. Общество предписывает им быть сильными, не выражать свои чувства, что тоже препятствует прохождению процесса горевания.

Большой помощью будет обращение к психологу, возможно, даже вместе с женой. Это позволит прожить те эмоции, которые принято вытеснять.

Существуют группы поддержки и для мужчин. Они тоже есть в фонде «Свет в руках», но что-то мне подсказывает, что там очень мало людей ходит: многие мужчины в нашей стране пока еще не совсем дозрели до таких групп.

— Нередко потеря ребенка становится испытанием для пары. Как сохранить семью?

— Действительно, это серьезное испытание. И одна из причин в том, что супруги оказываются на разных этапах горевания. Чаще всего женщина находится в периоде острого горя: это слезы, сниженное настроение, может быть такое полуапатичное состояние.

А мужчина уже начинает совершать какие-то действия: он активно работает, он что-то делает. Женщине может казаться, что ему все равно. Как будто он не переживает, как будто ему без разницы. И вдобавок он будто не понимает ее переживания. Не дает высказаться, а говорит «не плачь». Это может становиться причиной конфликтов.

Каких-то быстрых рекомендаций про то, как этот путь пройти, у меня нет: у каждой семьи все индивидуально. Женщинам я бы порекомендовала проговаривать, выговаривать и объяснять, что происходит. Не просто «я плачу», не просто «мне плохо», а почему так происходит. Опять же — нормализовать, потому что это нормальный этап горевания. То есть объяснять, что со мной и чем мужчина может помочь в такой ситуации. Для мужчины важно действие: «Что я могу сделать с этим?»

Дальше женщине стоит спросить у мужа, чем она может ему помочь. Да, у мужчин часто забывают такое спрашивать. Важно интересоваться им, что он сейчас чувствует, что он проживает, как я, жена, могу ему в этом проживании горя помочь.

Важно разговаривать и обсуждать, как вместе мы, держась за руки, можем стать сильнее, крепче, как мы вместе можем пройти этот период, а не каждый в отдельной комнате.

Надо разговаривать честно и откровенно. Помнить про чувства мужа и относиться к ним так же бережно, как хочется, чтобы относился к твоим.

— Какие есть рекомендации, как избавиться от излишней тревожности во время следующей беременности?

— Проблема, с которой сталкиваются, наверно, 99% женщин после потери ребенка, — страх при планировании новой беременности и страх во время нее. Но нервозность, тревога, страх в такой ситуации абсолютно нормальны. Когда ты уже прошла через потерю, когда твое тело знает, что такое терять ребенка, перечеркнуть этот опыт и стереть страх и тревогу полностью чаще всего не получится. Условно, если я один раз упала с высоты и чудом выжила, то второй раз, когда я на крыше подойду к краю, мне будет страшно, потому что у меня есть такой опыт.

У страха тут есть и полезная функция: страх нам нужен для выживания. В такой ситуации страх помогает каким-то образом найти лучшего врача, выбирать для себя хороший роддом. То есть подготовиться, сделать то, что в твоей зоне контроля, и тут кроется польза страха.

Что можно делать самостоятельно? Во-первых, мой главный совет такой: помнить, что страх или тревога — не предсказание. И когда появляются мысли «снова УЗИ, а вдруг там что-то скажут?» или «просто мне сейчас страшно», вспоминаем — это не предсказание. Такой страх и мысли — они про предыдущий опыт.

Разделяем: у нас была предыдущая беременность, и в ней было то, что было, и есть новая беременность. Страх и беспокойство — они как напоминание про ту беременность. И когда у меня возникают какие-то тревожные мысли — это не значит, что произойдет что-то плохое.

Во-вторых, чтобы тревоги при следующей беременности было меньше, важно отгоревать ту утрату и дать тому ребенку его личное место в своей жизни, в своем сердце, признать его. Понять, что есть его место в материнском сердце, и другой ребенок его не займет. И есть место для будущих детей.

В-третьих, выбираем для себя максимально комфортных врачей, которые не нагнетают, не тревожат и корректно общаются, поддерживают. То есть при повторной беременности очень важен выбор врача именно с психологической точки зрения. Важно, чтобы вы ему доверяли. Если возможность есть, выбираем комфортное для себя место наблюдения.

Дальше, понятно, я рекомендую терапию на протяжении всей беременности: хотя бы раз в месяц, но какую-то поддержку психологическую нужно получать, потому что тревога может возрастать в определенные даты. Естественно, если предыдущая беременность прервалась на десяти неделях, то это будет самый тревожный период. Есть еще «синдром годовщины»: может быть беспокойно в определенные дни.

Если предыдущая беременность оборвалась на позднем сроке, то срок тревоги может увеличиться очень сильно. Потому что ты уже знаешь, что 12 недель — оказывается, не панацея, и может случиться что угодно хоть на 38-й. Здесь тоже следует разделять и помнить: я тревожусь потому, что у меня такой опыт уже был.

Из каких-то телесных практик могут помочь дыхательные техники, медитации, релаксации. Помогаем себе телесно, расслабляем тело, чтобы оно не было зажатым. Медитации очень хорошо помогают просто дать себе передышку.

И, как я уже сказала, помнить, что да, будет страшно, да, будет тревожно, и это нормально.

— Что бы вы сказали женщинам, которые прямо сейчас переживают потерю?

— Сейчас, когда вы столкнулись с такой ситуацией, кажется, что вокруг вас — одна боль. Но я верю, что через какое-то время сквозь эту боль вы начнете по чуть-чуть видеть жизнь. Постепенно боли станет меньше, а жизни — больше. Все потому, что жизнь больше, чем боль. И любовь к ребенку больше, чем боль. Через какое-то время, возможно, останется только большая любовь в вашем сердце. Вы уже навсегда мама этого ребенка — вне зависимости от того, сколько времени он прожил. Помните и знайте: вы достаточно хорошая мама для своего ребенка и вы ей останетесь навсегда.