Психолог объясняет: психоаналитическая перспектива роли лидера

Частный психолог — специализируюсь на терапии фокусированной на переносе (ТФП)

Лидерство — не просто управленческий навык или корпоративный тренд. Это сложный психологический феномен, пронизанный конфликтами, проекциями и архетипическими динамиками. Если власть можно назвать «валютой» организаций, то лидер — её носитель, чья роль балансирует между харизмой и уязвимостью, контролем и зависимостью. Почему одни становятся тиранами, а другие — вдохновителями? Как бессознательные страхи лидера формируют культуру компании? И почему сама власть, по словам Фрейда, напоминает «убитого отца», чьё наследие одновременно манит и пугает?

Согласно Зигмунду Фрейду, лидер — фигура, замещающая архетип Отца в коллективном бессознательном. В работе «Психология масс и анализ человеческого эго» он описывает, как группа, подобно ребёнку в эдипальной стадии, амбивалентно относится к лидеру: обожествляет его авторитет, но подсознательно жаждет свергнуть. Современные корпорации, где CEO нередко становятся медийными «супергероями» (Гейтс, Джобс, Маск), лишь усиливают эту динамику. Лидер здесь — не человек, а символ, на который проецируются как идеализация («спаситель компании»), так и агрессия («виновник кризиса»).

Но что происходит, когда нарциссизм лидера сталкивается с тревогами последователей? Мелани Кляйн, исследуя механизмы проективной идентификации, отмечала: подчинённые бессознательно «вкладывают» в лидера свои подавленные эмоции — страх неудачи, гнев, беспомощность. Лидер, в свою очередь, либо становится «контейнером» этих чувств (как «достаточно хорошая мать» по Винникотту), либо превращается в тирана, отрицающего собственную уязвимость.

Пример: В 2018 году исследование Li et al. выявило парадокс: чем эмоциональнее лидер, тем выше продуктивность команды. Однако эта же эмоциональность провоцирует регрессию группы до «базовых допущений» (Бион), где сотрудники ждут «волшебного решения» проблем, вместо рационального диалога.

«Власть — это право быть параноиком», — шутят в корпоративных кулуарах. Но за этой иронией скрывается серьёзный психоаналитический тезис. Отто Кернберг связывает эффективность лидера с балансом между здоровым нарциссизмом и «рациональной паранойей». Первое позволяет вдохновлять, второе — критически оценивать риски. Однако, когда баланс нарушается, организация погружается в хаос.

Рассмотрим кейс из практики: в одной IT-компании CEO, одержимый идеей перфекционизма, ввёл систему тотального контроля за сотрудниками. Результат? Коллектив разделился на «преследователей» (менеджеры, доносящие на коллег) и «жертв» (разработчики, саботирующие дедлайны). По мнению Манфреда Кетс де Вриса, это классический пример «невротической организации», где власть лидера становится инструментом подавления, а не развития.

Почему так происходит?

1. Страх беспомощности. Лидер, как и его последователи, бессознательно боится утратить контроль. Это порождает ритуалы в духе «бирюзовых организаций» — бесконечные планерки, KPI, чек-листы. Но, как иронизирует Жак Лакан, «ритуал — это галстук, которым душат реальность».
2. Проекция «Тени». Карл Юнг писал о «Тени» — подавленной части психики. В организациях «Тенью» становятся невысказанные конфликты, которые лидер либо игнорирует («Это не в моей компетенции»), либо переносит на «козла отпущения» — отдел, сотрудника, внешнего конкурента.
3. Регрессия к «параноидно-шизоидной» позиции. По Кляйн, в моменты кризиса группа делит мир на «чёрное» и «белое». Лидер либо герой, либо предатель. Власть в такой системе — не привилегия, а ловушка.

«Хотите понять группу? Изучите её лидера», — утверждал Фрейд. Но современный психоанализ идёт дальше. Антон Обхолзер вводит концепцию трёх типов полномочий:

• «Сверху»— формальная иерархия;
• «Снизу»— делегирование ответственности;
• «Изнутри»— экзистенциальная легитимность, рождающаяся из личной харизмы.

Идеальный лидер, по Обхолзеру, синтезирует все три уровня. Например, Стив Джобс сочетал жёсткий топ-даун («Мы сделаем iPhone!») с культом персональной ответственности («Каждый инженер — часть миссии»). Но ключевым стало его «внутреннее» право на власть — вера в идею, граничащая с фанатизмом.

Как это работает в реальности? В исследовании 2023 года, проведённом в Fortune 500 компаниях, выяснилось:

• 67% сотрудников готовы следовать за лидером, который демонстрирует уязвимость (признаёт ошибки, делится сомнениями);
• 89% воспринимают «непогрешимых» CEO как угрозу, провоцируя саботаж.

Роль лидера в психоаналитической парадигме — не управление, а контейнирование. Он — хранитель границ, переводчик бессознательных импульсов в стратегии, медиатор между индивидуальным и коллективным. Его власть — не привилегия, а бремя, требующее постоянной рефлексии.

5 вопросов, которые должен задать себе каждый лидер:

1. Какие части моей «Тени» проецируются на команду?
2. Я веду за собой или бегу от страха потерять контроль?
3. Моя власть — это диалог или монолог?
4. Где заканчивается ответственность и начинается перфекционизм?
5. Кто я без титула: человек или функция?

Как писал Юнг, «власть не развращает — она reveals». Лидерство — это не роль, а процесс постоянного диалога с собственным бессознательным и коллективными страхами. И только осознавая эту динамику, можно превратить власть из «клина» в мост между людьми.