6 советов тем, чьи близкие страдают деменцией

Больше 55 миллионов людей в мире страдают деменцией — ухудшением работы мозга.

Болезнь тяжело переносит не только сам человек, но и его близкие. Наши читатели рассказали, как им пришлось столкнуться с деменцией у родственников и как они справлялись с трудностями. Собрали советы, которые помогут тем, кто попал в похожую ситуацию.

При первых же признаках деменции под любым предлогом рекомендую показать близкого неврологу. Например, если заметите, что у него вдруг резко изменился характер, поведение, он часто переспрашивает, не помнит, где что лежит, путает время, рассказывает одно и то же, забывает о гигиене. Все это — первые звоночки болезни.

У моей бабушки деменция развилась стремительно, и я не сразу распознала проблему. Полгода ее состояние ухудшалось постепенно, а потом произошел резкий скачок: буквально за две недели из «обычной» ворчуньи она превратилась в безумного пожилого человека, который открыл газ в квартире.

Невролог назначил препараты, которые замедляют развитие деменции. Я сказала бабушке, что они улучшают кровообращение, — такое объяснение ее устроило.

Сами больные не всегда соглашаются на визиты к врачам. В этом случае можно ссылаться в целом на заботу о здоровье или приглашать специалистов на дом. Например, я так и сделала, когда нам потребовалась помощь психиатра. Врач приехала домой и очень тактично пообщалась с бабушкой — та даже не поняла, что это психиатр.

Три года у моей бабушки была деменция. Очень быстро, всего за полтора месяца, она превратилась в человека, который не узнает родных, видит воров, собак, прочую нечисть по углам и чуть что — пытается позвонить в полицию.

Все было плохо, пока мы не наняли сиделку. Не смогли найти из чужих людей, потому что город маленький, — взяли родственницу. На ее услуги скидывались поровну все члены семьи: я, мама и дедушка.

Сиделка приходила домой, проводила с бабушкой день. Мы немного вздохнули с облегчением и как-то начали жить. А ночами дежурили: кто-нибудь оставался с бабушкой и спал рядом, чтобы она никуда не убежала, не травмировалась, ничего не сделала с собой или другими. Один день дежурила я, второй — дедушка, третий — мама, потом заново по кругу. И так три года.

Мне было всего 19 лет. Это было самое тяжелое время в моей жизни, никому такого не пожелаю.

Дедушка болел деменцией. Умер прошлым летом. До этого болезнь прогрессировала четыре года. Смотреть, как твой близкий превращается в совершенно чужого человека, было невыносимо.

Все заботы о нем легли на маму, так как я переехала в другой город. Было очень ее жалко, но я ничем не могла помочь. Мама не могла бросить работу и целиком посвятить себя уходу за отцом. Но каждый день, заходя домой, она предвидела какой-то ужас. В некоторой степени нам повезло: дедушка был не агрессивным и не вредил себе.

Дома мы позаботились о его безопасности: купили плиту с газ-контролем, потому что пару раз дедушка забывал выключить газ, но все обходилось. У него постоянно были галлюцинации, но они не угрожали жизни. Сложно было морально: когда ты объясняешь человеку каждый раз одно и то же, а он все равно не понимает, постоянно приходится держать в голове, что это болезнь и он над тобой не издевается.

С годами становилось только хуже. Болезнь прогрессировала, и мама наняла соседку в качестве сиделки на то время, пока она работала. Соседка очень бережно ухаживала за дедушкой, но облегчение было недолгим. Он перестал спать ночами, постоянно ходил, галлюцинации участились, он никого не узнавал, не понимал, где находится, справлял нужду мимо туалета, потому что ему казалось, что в нем кто-то сидит. Мама перестала спать, у нее начались проблемы со здоровьем.

В итоге мы определили дедушку в пансионат. Навещали его каждые выходные. Он нас не узнавал, но мы проверяли, все ли у него в порядке. Условия и уход в пансионате были хорошими.

Умер дедушка от перелома шейки бедра. На его похоронах я не плакала, потому что казалось, что он умер тогда, когда заболел деменцией. К тому же мы так устали, что хороших воспоминаний не осталось. Но прошел почти год после его смерти, и все плохое забылось.

Сейчас думаю, что мы должны были отдать дедушку в пансионат раньше, потому что на нервной почве мама заболела и лечится до сих пор. Всем, у кого такая ситуация, хочу пожелать терпения, сил и не замыкаться в себе.

Болеет деменцией бабушка. У нее всегда был своенравный, непростой характер, она чувствовала себя хозяйкой в доме, поэтому начало болезни нам отследить было сложно. Критической ситуация стала, когда у бабушки появилась дикая паранойя. Ей казалось, что мы хотим навредить: то украли ее деньги, то ночью прокрадываемся к ней в комнату, то собираемся отравить.

Позже добавились провалы в памяти: бабушка часто не выключала газ, не закрывала краны с водой, оставляла открытой входную дверь. Каждый день придумывала себе новые болезни, например рак или язву. Стала агрессивно относиться к семье. Жертвами ее агрессии периодически становились то я, то мама, то папа. Какие только оскорбления и мат не летели в нашу сторону! Бывало, она угрожала нам, обещала взяться за нож ночью или просто устраивала потасовку.

А еще ее любимым развлечением было вызвать полицию: наряд мог приезжать по несколько раз в день, даже когда никого не было дома. Приходилось постоянно писать объяснительные и заявления.

Иногда случались просветы: бабушка просила прощения и обнималась. Но утром все начиналось заново.

В итоге у мамы начались серьезные проблемы с сердцем, она попала в больницу. Мы поняли, что терпеть больше нельзя. Добились того, чтобы бабушку забрали в психиатрическую клинику, там она пролежала пару месяцев.

Сейчас переводим ее в загородный пансионат. В нем условия в миллион раз лучше, бабушку спокойно берут с таким диагнозом. Мы заранее все посмотрели: хороший персонал, свежий ремонт, телевизоры, организованный досуг, ухоженная территория с беседками и лавочками. Стоимость пребывания в пансионате — полторы пенсии бабушки в месяц.

Очень люблю бабушку, но жить с ней под одной крышей сейчас — это чистое самоубийство.

У бабушки была деменция. Сначала она жила вместе с тетей и моим двоюродным братом в квартире. Это был специфический опыт: сложно было оставлять ее одну, она часто убегала.

После трех побегов решили отдать бабушку в специальный медицинский интернат, чтобы за ней присматривали. Навещали каждую неделю.

Под конец жизни она путала мою маму и тетю, а нас, внуков, вообще не узнавала. Атмосфера из-за этого в семье была угнетенной: мои родственники считали, что предали бабушку, определив ее в интернат. Но времени и сил следить за ней самостоятельно не было.

Год назад родителям пришлось забрать бабушку, мать мамы, к себе, потому что она стала лежачей из-за остеопороза и начинающейся деменции.

Их жизнь превратилась в ад. Уйти из дома было невозможно, по возвращении все могло быть перепачкано испражнениями и мочой, запах в квартире стоял невыносимый. Бабушка и при жизни была сложным человеком, а с деменцией стала сущим дьяволом. В итоге мама не могла справиться со стрессом, начала пить и месяц назад ушла из жизни.

Бабушка осталась на мне и папе. Мы определили ее в пансионат. Он стоит 25 000 ₽ в месяц. Оплачиваем 20 000 ₽ из ее пенсии, остальное добавляем из своих денег. Плюс покупаем лекарства и памперсы. Отец ездит ее навещать, отвозит вещи, покупает вкусняшки.

Тем, у кого близкий страдает деменцией, советую запастись силами. В моей семье болела бабушка. Сначала она стала немного забывчивой, потом начала путать дни, появились провалы в памяти. За год с небольшим ее состояние сильно ухудшилось: большую часть времени она не узнавала родных, а воспоминания были отрывочными.

Позже бабушка стала лежачей, ей нужен был постоянный уход. Ухаживали мама и тетя, присматривали за ней и ночевали по очереди.

Моя бабушка страдает болезнью Альцгеймера. Начиналось все с какой-то ерунды, которая кажется свойственной многим старикам: забыла, куда что положила. Ходит, кричит, ищет. Говорит, что украли. Потом найдет, приходит извиняться, говорит, что сама положила и забыла. Никто не придавал этому особого значения. Бабушка еще шутила: «Вот, склероз начался». Ей было примерно 66 лет.

Так прошло года три. Никто о здоровье бабушки не переживал, пока в 2017 году она в одном мужчине не начала видеть двух: Сережу старого и Сережу молодого. А в семье был только один — постаревший. Это было очень страшно, конечно.

Дальше становилось хуже. Бабушка начала забывать, кто такие я и мама. Каждые пять минут переспрашивала одно и то же. Прятала телефоны, а потом говорила, что я или кто-то другой их украли. Собирала вещи по ночам, выкладывала, снова собирала.

Прошло еще несколько лет. Сейчас бабушка уже года два как разговаривает сама с собой в зеркале, не узнает себя в отражении, считает, что это ее подружка, которая одета как она. Ей уже давно не нужны друзья, телевизор, книги, животные. Ничего. Хотя раньше и книги читала, и фильмы смотрела, и к подружкам ходила, и своих собак с кошками очень любила. Но болезнь вытеснила все. Очень тяжело смириться с тем, что теперь моя бабушка — такая. Я помню ее абсолютно другой.

Полгода назад маме стало совсем тяжело справляться, бабушку определили в пансионат. Последние месяцы она мало двигается. Понимаю, что конец близок, но все еще не могу это принять. Хотя теперь я уже ближе к принятию, чем к торгам. Смотреть, как твой близкий человек увядает на глазах, просто невыносимо. Маме еще хуже, но от психологической помощи отказывается: считает, что она нужна только психически нездоровым. А я хожу к психологу, потому что хочу и мне это нужно.