Как я открыла и закрыла школу столярного мастерства в Воронеже

Я думала, что буду заниматься творчеством и параллельно зарабатывать деньги.

Купила столярные инструменты, сняла гараж и нашла преподавателей, которые согласились на сдельную оплату. Все это время продолжала трудиться на основной работе, а уроки в мастерской проходили по выходным.

Бизнес не взлетел: за девять месяцев мастерская вышла в плюс только один раз. Общий убыток за все время составил около 60 тысяч рублей, не считая моих нервов.

Расскажу, как все было.

Весной 2018 года я работала менеджером проектов в ИТ-компании. Меня там все устраивало, но хотелось самостоятельности. Постоянно читала в интернете истории людей, у которых получилось запустить бизнес, и это задевало мое самолюбие. Казалось, что я не хуже.

Я не могла придумать идею для собственного бизнеса, пока кто-то из знакомых не дал совет отталкиваться от своих же потребностей. Мол, если тебе нравится особенная мебель, одежда или еда, то производи это сам, получай удовольствие, а заодно и деньги.

В то время я увлекалась керамикой: в моей малогабаритной двушке даже был гончарный круг и центнер глины. Но студий керамики в Воронеже уже было три — конкуренция слишком высока. Я поизучала интернет и выяснила, что в соседних городах много мастер-классов по столярному делу. У нас же их вообще не было. Подумала, что если у меня получится объединить столярку и керамику в одном проекте, то это будет уникальное предложение на рынке.

Когда-то на бизнес-тренинге я услышала мысль: если открываешь свое дело, создай жизнеспособный прототип при минимальных вложениях. Все получается? Расширяйся. Я решила найти небольшое помещение, купить минимум оборудования, начать с малого количества уроков. Проверить, как все работает, исправить ошибки — и уже потом развернуть бизнес. Как выяснилось позже, именно такой подход и спас меня от больших финансовых потерь.

Бизнес-модель была следующей. Я зарабатываю на платных мастер-классах длительностью 2—3 часа. Можно проводить уроки как для детей 8 лет и старше, так и для взрослых, если создавать изделия разной сложности. Планировалось, что в одном мастер-классе будут участвовать не больше четырех человек. Если ребенок придет со взрослым, то посчитаю их за одного. После окончания занятия ученики должны уйти с готовыми поделками, например скворечниками или полками.

В столярном мастерстве мои знания были нулевыми. Мне был нужен человек, который бы помог с выбором оборудования и, возможно, потом вел уроки. Я искала педагогов через соцсети: писала всем столярам, которых находила. Знакомые передавали мне номера телефонов разных мастеров по дереву, я звонила им, а еще обращалась в городские дома творчества, училища со столярными факультетами, давала объявления на сайтах с вакансиями.

Через два месяца поисков, в июле 2018 года, я нашла через знакомых Владимира — столярного самоучку, а в прошлом учителя музыки. Он стал первым педагогом в моей мастерской.

Вместе мы провели первые тестовые уроки в воронежском «Леруа Мерлен». Гипермаркет организовал у себя пространство для мастер-классов, на которых использовался его ассортимент. Магазин был новый, поэтому педагогов найти не успели. Мы с Владимиром предложили помочь, сотрудники радостно согласились.

«Леруа Мерлен» предоставил нам станки, крепеж, дерево, а еще пообещал заплатить 300 рублей за каждого ученика. Правда, потом оказалось, что для этого нужно ИП, а у нас его не было, поэтому мы остались без денег.

Мастер-классы проходили так. В магазине я подходила к людям с детьми, предлагала поучаствовать в мастер-классе и сделать деревянный самолетик. В помещении, где мы занимались, были стеклянные стены. Проходившие мимо посетители останавливались и смотрели, что мы делаем.

Мы провели два мастер-класса. На одном делали игрушечный самолет, на другом — деревянное панно. Детали были мелкие, многим не удавалось их скрепить, поэтому одно занятие растягивалось на 2,5 часа. Развлечения явно не получалось, новичкам надоедало, и они быстро уставали. Мы пришли к выводу, что идея с уроками жизнеспособна, но на них надо изготавливать что-то более простое и быстрое.

Примерно в это же время в городе прошли два крупных мероприятия: «Леруа Мерлен» и один из местных магазинов крепежа проводили столярные мастер-классы, где участники делали табуретки и скворечники. Люди с детьми стояли в очереди с раннего утра до позднего вечера. Я осознала, что спрос на услугу есть и идея с мастерской может выстрелить.

В запуск я вкладывала только личные сбережения. Рисковать и брать кредит не хотела. Пока бизнес не встанет на ноги, я решила не увольняться, а заниматься им параллельно с основной работой. Зарегистрироваться как ИП планировала позже, когда бизнес раскрутится.

По моим расчетам, на запуск требовалось около 200 тысяч рублей: на аренду помещения я заложила не больше 20 тысяч в месяц, на ремонт — максимум 10 тысяч. Основные траты — оборудование.

Требовалось несколько станков, которые могут распилить доску вдоль и поперек, выровнять ее по толщине и отшлифовать. Еще нужны были ручные электроинструменты, чтобы несколько учеников могли выполнять одну задачу параллельно и не ждать друг друга. Но один станок среднего ценового сегмента стоил около 50 тысяч рублей. Поэтому я решила взять основные станки новые и подороже, а остальные — более дешевых фирм и желательно бывшие в употреблении.

В октябре 2018 года я пришла в самую крупную компанию по продаже инструмента в Воронеже — «Энкор». Предложила стать партнерами: я использую в своей мастерской их инструменты и делаю таким образом рекламу компании. Руководитель фирмы сделал альтернативное предложение. Он согласился продать мне оборудование, которое раньше использовали в учебном центре «Энкора», пообещал гарантийное обслуживание в течение года. Плюс дал скидку 30% на ручной инструмент и расходные материалы.

Я посчитала, что это невероятная удача, и набрала всего и побольше — как на распродаже. Вот какие станки я купила:

1. Распиловочный — распиливает доски в длину.
2. Рейсмусно-фуговальный — выравнивает поверхность доски и делает ее одной толщины по всей длине.
3. Токарный — точит круглые заготовки.
4. Калибровочный — аналог рейсмусного станка, делает доску одной толщины.
5. Шлифовальный — сглаживает неровности.
6. Сверлильный — делает отверстия.

Еще я купила торцовочную пилу, которая режет дерево поперек волокон, и ленточную — она легкая, маневренная и на ней удобно работать с мелкими деталями. Кроме того, приобрела стружкоотсос — специальный пылесос для сбора стружки. Рейсмусно-фуговальный станок за пять минут работы создает мешок отходов, удобнее сразу собирать все в большой контейнер стружкоотсоса, чем потом сгребать с пола. В довесок я взяла вытяжку для очистки воздуха от столярной пыли.

78 417 ₽

я потратила на оборудование для школы

Весь комплект оборудования обошелся мне в 78 тысяч рублей.

Как выяснилось потом, я накупила ненужного оборудования, а нужного, наоборот, не хватало. Калибровочный и токарный станки мне даже не пригодились. В распиловочном не хватало деталей, а ленточная пила была настолько слаба, что еле справлялась с дубовым брусом толщиной в три сантиметра. Еще на ней периодически заедала, спадала или рвалась лента.

Но в тот момент я считала, что сделала главное: укомплектовала будущую мастерскую всем необходимым за минимальные деньги. Новый набор аналогичного оборудования обошелся бы мне примерно в 150 тысяч рублей. По отдельности подержанные станки за ту же цену я бы искала очень долго. Даже сейчас, набравшись опыта, я могу заявить, что это был оптимальный выбор в соотношении цены и качества.

Там же, в «Энкоре», я приобрела новый ручной электроинструмент: по два электролобзика, ленточную и орбитальную шлифовальные машины и ручную циркулярную пилу. На это ушло около 26 тысяч. Еще я купила компрессор для работы с пневмопистолетом за 10 тысяч рублей.

Еще около 20 тысяч набежало после покупки разных мелочей: шлифовальных листов, шурупов, пильных дисков и лент, измерительного инструмента, фрез. Фреза — это насадка для фрезера, которым обрабатывают края дерева, делают выемки под пазы, декоративные элементы. Хорошая фреза стоит минимум две тысячи рублей, но легко ломается, поэтому это тоже расходный материал.

Что касается основного сырья — древесины, — то здесь я сэкономила. Владелец одной воронежской столярной мастерской посоветовал закупать некондиционное дерево. Для мелких столярных работ не страшно, если доски неровной формы или с мелкими трещинами. Так можно сэкономить до 20 тысяч рублей за кубометр. Правда, на старте я совсем не понимала, какого именно размера трещины допустимы, а еще не знала, как выглядит дерево, пораженное грибком. В итоге я закупила досок разных пород дерева на 10 тысяч рублей. Как выяснилось позже, большую часть этой закупки лучше было бы сразу пустить на растопку.

10 800 ₽

стоила первая партия древесины, которая оказалась некачественной

Одновременно с мастер-классами в «Леруа Мерлен» и поиском оборудования я начала присматривать помещение. Хотелось, чтобы это был цех площадью не меньше 50 м² с отоплением, канализацией и водопроводом. Обязательно далеко от жилых домов, потому что столярное оборудование сильно шумит.

Я уже купила оборудование у «Энкора», и его надо было куда-то везти, а нужного помещения я так и не нашла. Поэтому пришлось соглашаться на единственный более-менее подходящий вариант. Он подвернулся случайно: одна моя знакомая работала педагогом в частной школе. Руководство учебного заведения арендовало большой коттедж на берегу водохранилища. По словам знакомой, меня мог бы заинтересовать гараж, который был частью дома. Правда, он был меньше по площади, чем мне требовалось: всего около 27 м².

Я встретилась с директором школы и рассказала о своем проекте. Ее заинтересовало, что в мастерской можно организовать уроки труда для школьников. Меня же соблазнила символическая цена: 6 тысяч рублей в месяц с учетом коммунальных услуг. Мы ударили по рукам, не заключив никакого договора. Фактически мне сдали гараж в субаренду, настоящего владельца дома я так ни разу не увидела.

6000 ₽

я платила за аренду гаража, в котором открыла мастерскую

У помещения был один недостаток, не считая малой площади: из ворот дуло, а впереди была зима. Но были и плюсы: гараж теплый, а прямо за дверью, которая вела в дом, располагались туалет и ванная.

Мне не хотелось сильно тратиться на отделку. На своей основной работе я попросила краску, которая осталась после ремонта. В результате стены гаража поменяли цвет с бежевого на желтый. На потолок я повесила четыре лампы дневного света, переделала розетки, потом купила роутер и подключила интернет. Мастерская была готова к приему учеников.

Уроки проходили по выходным. Мы с Владимиром находили популярные изделия из дерева на Пинтересте и пытались воспроизвести их на занятиях. Для первого урока выбрали полку из трех пересекающихся треугольников. Чтобы мастер-класс не был слишком долгим, заготовки делали заранее: распиливали доски на нужную длину и толщину, чтобы ученикам оставался минимум столярной работы. На занятиях они шлифовали, сверлили отверстия для крепежа, соединяли, в некоторых случаях покрывали изделия морилкой и лаком. Но даже так урок длился 4,5 часа.

Первое занятие мы провели 25 ноября 2018 года. Стоимость оценили в 700 рублей за человека. Пришло шестеро, но заработали мы всего 2800 рублей: одной паре я сделала скидку 50%, двое других участников заплатили как за одного, потому что это были мама с ребенком. Прибыль мы с Владимиром поделили пополам: вышло по 1400 рублей. При этом только материал для каждого изделия стоил 450 рублей. Это были мои расходы как владелицы. В итоге после первого урока я ушла в минус на 400 рублей.

2800 ₽

мы заработали на первом уроке

После этого я повысила цену до 1200—1900 рублей за урок, в зависимости от сложности изделия. Старалась рассчитывать так, чтобы занятие длилось 3—4 часа, а участвовало бы не больше четырех человек. Если людей оказывалось больше, то урок затягивался, многие начинали скучать, быстро уставали. Когда учеников много, мастер не успевает уделить внимание каждому, а вокруг — опасные электроинструменты, которые могут нанести травму.

Если округлить, то в среднем себестоимость одного занятия составляла 1300 рублей. Правда, тут я учитываю все: аренду, амортизацию инструментов, расходники, рекламу, логистику. Эти статьи я обобщала как «Расходы на мастерскую».

Всего за девять месяцев мы разработали 18 видов мастер-классов по столярке и резьбе по дереву. Некоторые из них так и не провели: в комментариях группы многие сетовали, что занятия стоят слишком дорого. К примеру, на уроки по изготовлению тумбочки и геометрического панно, которые стоили 6 тысяч, так никто и не записался.

Даже повысив цены, я работала в минус. Лишь один месяц из девяти, что существовала мастерская, оказался прибыльным: я заработала 7 тысяч.

Вот из чего складывалась себестоимость занятия из расчета на одного клиента. В качестве примера возьму урок, где мы делали скворечники.

Я планировала нанять несколько мастеров, которые будут работать на сдельной оплате в свободное время. Но мне нужен был не просто столяр, а педагог, который одинаково хорошо ладит и с детьми, и со взрослыми. Он должен уметь разработать уроки: рассчитать количество материала, определить способ раскроя, подготовить необходимые инструменты и расписать последовательность действий.

При этом стабильную зарплату я обещать не могла. Она зависела от размера группы и количества уроков в день и варьировалась от нуля до четырех тысяч. Найти людей, которые бы на все это согласились, оказалось сложно.

Я писала в соцсетях всем столярам, которых нашла. Они в ответ ясно давали понять: их доход напрямую зависит от потраченного на основной работе времени, поэтому ввязываться в рискованные авантюры они не намерены. Тратить силы и время за пару тысяч рублей в день — тоже.

Тогда я подумала, что мне нужны либо пенсионеры, которые заинтересованы в дополнительном заработке, либо люди, не обремененные финансовыми обязательствами: содержанием семьи, кредитами и так далее. Правда, как выяснилось позже, насчет второй группы я ошибалась.

В декабре 2018 года я нашла двух мастеров в дополнение к Владимиру. Первый — Валерий, уважаемый в Воронеже педагог-резчик с большим опытом работы с детьми. Его с восторгом рекомендовали мне сразу несколько незнакомых друг с другом людей, и позже я поняла почему. Он всегда был собран, никогда не опаздывал, не задерживал урок, объяснял понятно даже новичкам и умел влюбить в резьбу всех.

Со вторым будущим педагогом меня свели общие знакомые, предупредив, что он — творческая личность. Так и оказалось: Алексей сразу воспринял мастерскую как свою собственную и заявил, что будет делать только то, что хочет. У меня была идея создавать вещи на заказ и продавать их, но мастер сказал, что такая рутина не для него. Еще он предпочитал вести урок не по плану: мол, это скучно, нужно больше человеческого общения. После споров со мной Алексей иногда демонстративно собирал свои вещи и уходил. Я понимала, что сама часто шла навстречу его капризам, так как боялась, что он уйдет и в мастерской будет некому работать.

В творческом подходе Алексея были и плюсы. Из купленных мной досок и фанеры он собрал два стола для хранения инструментов, сделал полки для досок. Он вдохновенно придумывал изделия для уроков в то время, пока я была на основной работе в офисе. Вещи были необычные: подсвечники, грифельная доска, шкатулка в виде комода, полка для вина, ключница.

Алексей стал часто работать в ночь. Сначала оставался под предлогом того, что уже поздно и ему сложно уехать домой. Потом ночевал в мастерской без объяснений.

Мастера часто работали, когда не было учеников: они помогали мне с разными мелочами. Я не понимала, как оценивать их труд. Сначала я отдавала 50% всей выручки за урок. Потом перешла на такую систему: каждый час урока стоил 200 ₽ за одного ученика. Еще столько же стоил час подготовки к занятию. Если на трехчасовой мастер-класс приходили три человека, то с учетом часа подготовки мастер получал 2 тысячи.

2000 ₽

получал мастер за трехчасовой мастер-класс для трех человек

Это было бы выгодно, если бы на занятия действительно приходили по 3—4 человека. Но часто мы вели урок для одного или двух клиентов. В этом случае оплата работы мастеров была для меня слишком большой. А отказаться от педагогов было нельзя: я не могла вести уроки и продумывать технологические карты новых изделий.

Все ученики приходили из группы во Вконтакте, которую я создала после первого урока, добавив несколько фото с занятия. Я сама запустила рекламу в этой соцсети, настроив объявление так, чтобы оно показывалось участникам других творческих студий Воронежа. Благодаря этому люди стали активно добавляться в группу.

На рекламу группы я тратила 4—6 тысяч в месяц.

Успешнее всего работало привлечение участников групп других творческих студий Воронежа. Я потратила на таргетинг и показ своего объявления около 1500 рублей. В мою группу с этой кампании пришло почти 350 человек. Стоимость одного подписчика составила в среднем 3,5—4 рубля.

Каждый месяц я размещала по четыре публикации в местных новостных группах во Вконтакте. Каждый пост стоил 500—900 рублей. Но это оказалось неэффективным: я не помню, сколько пришло подписчиков, но каждый обходился мне примерно в 50 рублей — это дорого.

Три раза я размещала информацию о конкурсах за подписку и репост в специализированных группах: победители могли поучаствовать в любом уроке бесплатно. Публикации стоили по 600 рублей и приносили 150—250 подписчиков. Правда, конкурсы приводили не реальных клиентов, а любителей халявы.

Хуже всего показала себя реклама в паблике местного телевидения. За 3 тысячи я получила 9 репостов и 3 новых подписчиков.

С полом я промахнулась: делала ставку на мужчин, но в итоге их было гораздо меньше, чем женщин.

Перед Новым годом и 23 февраля мне звонили женщины и спрашивали, есть ли у нас подарочные сертификаты. Я быстро запустила такую возможность: по сути, это просто оплаченный купон за занятие. Можно было выбрать конкретный урок или внести оговоренную сумму, чтобы человек потом сам пришел на занятие, которое ему интересно. За девять месяцев я продала 17 сертификатов на 29 400 ₽. Большинство мужчин, которым подарили сертификат на 23 февраля, пришли за неделю до окончания срока его действия — почти через полгода после продажи.

Костяк взрослых клиентов составляли женщины 25—45 лет. Они делали игрушки для своих детей, хвастались, как мастерили дома мебель, и консультировались по поводу материалов и покрытия для изделий. Мастерская разбила мой стереотип о том, что столярное дело — мужское занятие. Мужчин чаще отправляли с детьми как сопровождающих. По своей инициативе они приходили крайне редко.

Иногда я шла навстречу просьбам и соглашалась, чтобы два человека участвовали в уроке по цене одного. Так я планировала привлечь в мастерскую родителей с детьми или молодых пар. Это сработало только отчасти: участники по такой скидке за все время пришли не больше десятка раз.

В итоге моей целевой аудиторией были дети и женщины. Иногда родители устраивали в мастерской праздник на день рождения ребенка. По сути, это был обычный урок, просто именинник приводил друзей. Уследить за учениками было сложнее: дети начинали бегать по гаражу и пилить лобзиками все подряд.

Мы серьезно озаботились техникой безопасности. Перед началом занятия проводили инструктаж. Преподаватель всегда индивидуально работал с учеником, который пользовался опасным инструментом, например торцовочной пилой. К распиловочному станку вообще подпускали только взрослых мужчин, которые имели опыт работы со столярными инструментами.

Месяцы с декабря 2018 по март 2019 года стали самыми загруженными. Мы проводили уроки каждые выходные, иногда по три в день. Дважды к нам приезжало местное телевидение. Их внимание мне польстило, но клиентов не добавило.

В первые три месяца 2019 года мы провели 30 уроков. Всего за это время заработали 114 тысяч, зарплата мастеров составила 51 тысячу. Я заработала только в марте 7800 рублей.

30 уроков

мы провели за первые три месяца 2019 года

Мой типичный выходной выглядел так. Встаю в 8:30. Еду на столярный склад за материалом для предстоящих уроков, привязываю стропами к багажнику на крыше своего старенького Логана трехметровые сосновые доски и везу их в мастерскую. Как правило, на закупку дерева уходило 1500—3000 рублей. По дороге покупаю печенье и чай для учеников — 150—200 рублей. Иногда по пути заезжаю за одним из мастеров, которому неудобно добираться самостоятельно.

Уроки начинались в 11:00, 15:00 и 18:00. Пока они шли, я помогала педагогу. Следила, чтобы ученикам было удобно, приносила и уносила инструменты, делала заготовки для следующих уроков. Когда занятия заканчивались, я оставалась убрать опилки. Уезжала, как правило, в промежутке между одиннадцатью и часом ночи. Исполнить свою мечту и поучиться работать с деревом мне удалось только во время двух отпусков на основной работе: тогда я оставалась в мастерской глубоко за полночь.

Днем в будни, когда меня не было, Алексей проводил уроки для учеников школы, у которой мы снимали гараж. По договоренности с директором за это мне платили 250 рублей в час.

Заниматься столяркой на заказ Алексей наотрез отказался, а вот преподавал с удовольствием. Нередко я узнавала о том, что он занимался с кем-то индивидуально, уже постфактум. Часто, приходя в мастерскую, видела там незнакомых людей. Моя мастерская стала местом чужих тусовок, я теряла над ней контроль.

Когда я попросила отдать мне ключи и больше не оставаться на ночь, мастер обиделся. Правда, потом ключи все-таки отдал. Через неделю мне позвонила директор школы и высказала претензии по поводу возможного ухода преподавателя. В учебном заведении к нему привыкли: если два других столяра приезжали только на мои уроки, то Алексей все свое время проводил в мастерской. Он постоянно помогал в школе, делал там какую-то мебель, используя мои инструменты.

Внезапно я поняла, что очень зависима от арендодателя и своих же мастеров, при этом я ничего не зарабатываю, но очень устаю. В мае 2019 года я начала готовиться к тому, чтобы проводить уроки самостоятельно: пыталась повторять изделия, которые делали мастера. Отказавшись от педагогов, я смогла бы немного отбить вложения и стать лицом столярки для новых клиентов. Понятно, что к развитию мастерской это не вело: вместо того, чтобы вкладывать время и силы в продвижение, я бы занималась преподаванием. Но так я могла вникнуть в суть процессов, чтобы контролировать работников в будущем.

В течение полугода, с ноября 2018 до мая 2019, у меня не было выходных. Я похудела. Приходилось постоянно быть на связи, нельзя было даже выехать за город.

В конце июня 2019 я ехала утром на основную работу и думала о том, чтобы самостоятельно провести все занятия, которые были забронированы, а после этого закрывать бизнес. Размышления прервал звонок из школы: «Вера, гараж затопило. Вам лучше приехать и вынести инструмент».

Над гаражом в коттедже располагалась кухня. Ночью там сорвало кран, водопад лился на ручной инструмент несколько часов. Упавшие доски повредили распиловочный станок, токарный поржавел, древесина растрескалась. Диоды в лампе закоротило: когда я зашла в мастерскую, свет подергивался. Прямо как мой глаз, когда я смотрела на эту картину.

Директор школы даже не поинтересовалась, что с оборудованием. Она написала мне сообщение и пообещала возместить убытки. Правда, только после того, как мы проведем обещанные уроки для школьников. Я это поняла так: если занятий не будет, то и компенсации тоже.

Я не хотела конфликтовать в последний месяц работы, поэтому решила провести уроки для школьников. Параллельно я вывозила оборудование, которое не использовали ученики и клиенты, к себе в квартиру. Интересно, что, несмотря на разруху в гараже, людям занятия по-прежнему нравились.

Последний урок я провела 28 июля 2019 года.

Пока шли последние занятия, я выставила на «Авито» на продажу инструменты, которые не использовались в мастерской. Некоторые экземпляры продала даже чуть дороже, чем купила. В итоге за часть оборудования и простенький самодельный стол со столешницей, который сделал Владимир, я выручила на «Авито» 72 500 рублей. Несколько наиболее ценных инструментов — компрессор, рейсмусно-фуговальный, лобзиковый и шлифовальный станки — оставила себе: вдруг когда-нибудь учту свои ошибки и вернусь к столярке.

72 500 ₽

я выручила за инструменты из мастерской на «Авито»

В последние дни июля я вывезла из мастерской оставшиеся вещи, а потом еще две недели препиралась с директором по поводу ущерба и оплаты последних занятий для ее учеников. В итоге я взяла то, что дали, а для себя вынесла урок: всегда заключать договор перед предоставлением услуги.

В итоге за девять месяцев работы — с ноября 2018 по июль 2019 — выручка мастерской составила около 160 тысяч рублей. Потратила я за все это время 260 тысяч, из них 64 тысячи ушло на зарплату мастерам. Если учесть сумму, вырученную после продажи инструментов, и стоимость оставшихся у меня станков, то чистый убыток за все время составил около 60 тысяч рублей.

В инструменте желательно разобраться самостоятельно и заранее. Положиться на опыт сотрудников не всегда получится: у каждого свой взгляд на методику преподавания и то, какой инструмент лучше использовать на уроках.

Нужно описать ход каждого урока поэтапно на бумаге. Такие техкарты со сроками и этапами работ позволят автоматизировать процесс. Тогда проще найти педагогам замену, а они не смогут вами манипулировать, делая вид, что совершенно незаменимые.

Тяжело делать проект без партнеров. Один человек должен отвечать только за одно-два, максимум три направления, а не за все сразу. Например, заниматься рекламой и пиаром или делать техкарты и проводить уроки.

Нужно четко обговорить обязанности каждого сотрудника. Я этого не сделала. В итоге потеряла грань между дружеским и профессиональным отношением и стала слишком часто «входить в положение» в ущерб бизнесу.

С арендодателем обязательно надо заключать договор. В нем должно быть указано, кто компенсирует убытки в случае форс-мажора: кражи, затопления, пожара. Там же надо прописывать тонкости вроде кто может находиться в помещении, когда там нет арендатора.

Если дело увлекает — это еще не бизнес. Несколько месяцев я была в восторге от работы в мастерской и даже не задумывалась, чем занимаюсь: зарабатываю деньги или получаю удовольствие.