«Мне достаточно того, что имею»: сколько зарабатывает священник РПЦ

Читатели Т⁠—⁠Ж продолжают писать о своей работе и доходах.

Наш новый герой служит в церкви. Он рассказал, почему священники страдают от выгорания и как он с этим справляется, сколько зарабатывает и какие дополнительные источники дохода бывают у духовенства, как священнослужители могут потерять место работы и так ли часто встречаются батюшки на очень дорогих автомобилях.

Я вырос в хорошей, но не религиозной семье. У нас не принято было регулярно ходить в храм или молиться дома. А меня уже в юношестве привлекали «помогающие» профессии: хотелось стать либо врачом, либо священником. В 14 лет я решил, что после школы пойду в семинарию. В старших классах алтарничал — помогал при богослужениях в алтаре в одном из подмосковных храмов. Алтарничать перед семинарией обязательно: без рекомендации настоятеля храма и благочинного округа поступить на учебу невозможно. Я познакомился с замечательными священниками Москвы и области, которые всей своей жизнью показывали пример жертвенного служения. Думаю, общение с ними и стало определяющим фактором при выборе профессии. В то же время это было и мое личное, осознанное решение.

В семье поначалу без энтузиазма отнеслись к моему выбору. Но когда родители поняли, что он окончательный, от меня отстали. Очень им благодарен, что не стали препятствовать дальше.

Чтобы подать документы на поступление в семинарию, необходимо пройти собеседование в Новодевичьем монастыре: тут с абитуриентами знакомится ректор, благочинные и другие важные лица. Сегодня для поступления нужны результаты ЕГЭ, также проводятся внутренние экзамены. Важны не только твои знания, но и стремление, желание служить Богу и людям. Узнать это в формате обычных вступительных испытаний непросто, поэтому при поступлении абитуриенты около недели живут в семинарии и проходят различные послушания, сдают экзамены, ходят на службы, общаются с преподавателями. Всего во время поступления проходишь 4—5 собеседований. По крайней мере, так было до прошлого года: слышал, в этом собираются что-то менять, но что именно — не знаю.

В семинарии я провел пять лет. Там ты живешь в мужском коллективе и учишься. У нас были профильные предметы: литургика, догматическое и нравственное богословие, история Церкви, экзегетика Ветхого и Нового Заветов, греческий и латынь, патрология. Были и светские предметы: риторика, история России, английский, психология, пение и другие. Еще мы выполняли различные послушания: убирали снег на улице, чистили в трапезной картошку, алтарничали, убирались в храме и так далее. Нам платили стипендию — около двух тысяч рублей, круглым отличникам больше.

Домой разрешалось выезжать раз в месяц, после лекций в субботу, а в понедельник утром нужно было возвращаться на занятия. Каникулы были после Рождества Христова — около пяти дней, три-четыре дня после Пасхи и летом — месяц-полтора.

2000 ₽

была стипендия в семинарии

Люди идут в священники по разным причинам. Некоторые выбирают этот путь, потому что отец священник — есть связи и возможность в дальнейшем стать настоятелем большого прихода. Но таковых, слава Богу, меньше. Намного больше тех, кто служит по призванию.

Если у тебя нет призвания, то ты, возможно, станешь требоисполнителем, но не священником. Требоисполнителями называют тех, кто делает что положено и как положено, но без души, лишь бы сделать. Зачастую такой священник после службы тут же убегает из храма, не хочет тратить свое время на общение с прихожанами. Все по минимуму. Таких сразу видно.

В семинарии я встречал студентов, которые, отучившись несколько лет, уходили, так как понимали, что лучше быть хорошим прихожанином, чем плохим священником. Это честно и правильно.

Наша священническая «карьера» вполне предсказуема. Если во время обучения ты не успел жениться и рукоположиться, то есть стать священником, то на пятом курсе администрация семинарии распределяет тебя в храм чтецом — это первая степень церковнослужителя. Ты остаешься на этой должности до тех пор, пока не женишься и не рукоположишься либо не станешь монахом. Женитьба — обязательное условие для священника. У меня есть несколько знакомых, которые уже лет пять служат чтецами, так как до сих пор не женаты, но и в монастырь не хотят.

На пятом курсе меня тоже постригли в чтецы. В мои обязанности входила помощь священникам при совершении богослужений, уборка алтаря после службы и небольшие хозяйственные поручения. Практически всегда было два выходных в неделю. Зарплата у чтецов небольшая: я, например, получал 20 000 ₽.

После семинарии всех обязательно приписывают к конкретному храму: указ о назначении на приход выдают на выпускном вместе с дипломом. Обычно после учебы тебя отправляют туда, откуда ты пришел. Например, я поступал в семинарию от храма в своем городе и вернулся туда же. Но бывают и исключения: во время обучения в семинарии студент может познакомиться с преподавателями из других благочиний и по договоренности перейти в другой район.

20 000 ₽

получал в чине чтеца в подмосковном храме

После семинарии я женился и довольно скоро стал диаконом — это первая степень священнослужителя. Диакон помогает священнику и епископу совершать службу, он украшает богослужение, благодаря ему оно становится более торжественным. Также диаконы преподают в воскресных школах, проводят беседы с людьми перед Крещением. При этом ни одно из семи Таинств — крещение, миропомазание, исповедь, причащение, елеосвящение, или соборование, венчание и священство — они совершать не могут.

Более шести лет назад меня рукоположили в священники. Я ощущаю себя на своем месте: мне нравится помогать людям, приятно видеть, как человек постепенно меняется, меняется его жизнь, его семья. Понимаешь, что это Бог твоими грешными руками помогает и отвечает людям на их просьбы.

Священники, как и военные, не работают, а служат. Суть нашего служения — постоянно напоминать человеку, что здесь мы временно, а главная цель нашего путешествия длиною в жизнь — достичь Царствия Небесного посредством покаяния, добрых дел, участия в Таинствах и так далее. Мы должны помогать людям на пути к жизни вечной. Сегодня в условиях бесконечной земной суеты это непросто, так как, во-первых, священник сам во все это погружен, а во-вторых — рыночный, информационный мир берет свое: все сейчас заточено на то, чтобы человек не думал о душе, о Боге, о вечной жизни. Нам приходится плыть против течения, бороться за сознание людей, чтобы они, занимаясь повседневными хлопотами, не забывали о Боге.

Также любой священник должен быть хорошим психологом, утешать, поддерживать, зачастую помогать решать вполне себе земные проблемы. Например, у прихожан бывают вопросы о том, как наладить отношения с родителями, как привести ребенка в храм, где и как найти себе жену или мужа и так далее. Приходят с проблемами, связанными с работой или ее отсутствием, советуются по поводу отношений с начальством и коллегами. И, конечно, обращаются, если болеет или умирает близкий человек.

На мой взгляд, нормальный священник не будет заниматься бытовыми вопросами прихожан: подсказывать, какой марки купить машину, в какой цвет покрасить волосы, где в доме забить гвоздь, куда поехать отдохнуть. К сожалению, некоторые и сюда свой нос суют и заставляют своих духовных чад спрашивать у них на все разрешение. А по моему мнению, священник должен «воспитать» прихожанина свободным, чтобы он не прибегал со всякими мелочными вопросами, умел сам организовать свою религиозную жизнь и нести за это ответственность.

У священника есть и прямые обязательства: совершать службы, причащать, венчать, крестить, исповедовать и так далее. Самое радостное для меня — венчать и крестить тех, кто знает, зачем им это нужно, а не просто «чтобы не развестись» и «чтобы Бог защищал».

Сложнее всего отпевать, особенно в моргах, где бывает по пять-шесть отпеваний подряд и на каждое дают минут 15—20. А если стоит жара, то при всем старании работников морга запах тления все равно просачивается повсюду. Все на потоке, никто ничего не понимает, всем бы только закончить побыстрее. Это самое тяжелое: видишь, что никому ничего не нужно, просто «отмахал кадилом» и все.

Это происходит из-за большого потока людей, которые приходят со своими бедами, слезами, горем, и ты так или иначе погружаешься в их трудности. Конечно, со временем приобретаешь профессиональную привычку «стряхивать» с себя эти проблемы при выходе из храма. Но когда с этим сталкиваешься изо дня в день, из года в год — это тяжело. Растет раздражение, появляется апатия, сложно восстановить силы. Об этом нужно не забывать и заранее принимать меры.

Помогает духовная жизнь, молитва, консультация с более опытным священником, собственная исповедь. В нашей епархии есть хорошая традиция ежегодной исповеди в Новодевичьем монастыре во время Великого Поста. Ее принимают опытные священники, которые служат в храмах Московской епархии более 30 лет. Лично мне такие исповеди очень помогают.

Только после трех-четырех лет служения я понял, зачем нужен отпуск в 28 календарных дней. Раньше уходил всего на две недели, и этого было достаточно. Хороший отдых, качественное время, проведенное с близкими, дает силы. Мир в семье священника очень важен. Когда в тылу надежно, на фронте все хорошо.

Еще тяжело понимать, что твой КПД очень низкий: как бы ты ни старался, как бы ни проповедовал, все равно не сможешь заставить человека поверить в Бога, ходить в храм и меняться. Реально действуют только слова, подтвержденные твоей собственной жизнью. И то не сразу, а со временем. Но ты должен сеять, а взрастет семя веры в сердце человека или нет — это от тебя не зависит.

Более пяти лет я служу в подмосковном храме. Он не городской, но и деревенским его сложно назвать — у нас микрорайон. Молодежи до 25 лет к нам приходит мало, людей среднего и старшего поколения, пенсионеров — побольше. Крестины, как и венчания, проводятся нечасто, так как у нас не город.

В Церкви своя строгая иерархия. Как правило, границы областей совпадают с границами епархий, каждой епархией управляет епископ, который также может награждаться званием архиепископа или митрополита. У нас это митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий — один из старейших епископов в Русской Православной Церкви, он управляет Московской епархией с 1977 года.

Обычный священник видит своего управляющего епископа очень редко: когда рукополагается или чем-то награждается. Наград у священнослужителей много: есть богослужебные, есть общецерковные. Богослужебные дают за выслугу лет, общецерковные — за деятельность. Например, если священник помимо службы несет какие-то административные послушания или возглавляет отдел в епархии, ему могут дать грамоту или орден.

В каждом районе есть благочинный — он следит за порядком во всех местных храмах, смотрит, чтобы функционировали все епархиальные отделы, решает конфликты в приходах, общается с администрацией города. В реальной жизни все зависит именно от него: если у тебя сложились отношения с благочинным, то все будет более-менее хорошо. В противном случае бывает плохо, так как в его власти перевести священника в другой храм, снять настоятеля с должности, запретить его в служении. Причем даже если ты хороший, исполнительный священнослужитель, но чем-то не понравился благочинному, могут начаться проблемы. Это не всегда так, но бывает. Я знаю случаи, когда в соседние районы приходили новые благочинные и в скором времени там начинали менять настоятелей приходов, переводить священников на другие места служений.

Вообще священник довольно уязвим, у него мало средств защиты от благочинного и архиерея. Тут все как в миру. С той лишь разницей, что если ты, например, бухгалтер и тебя выгнали из одного офиса, то ты можешь пойти в соседний. У нас не так.

Есть три вида прещения, то есть церковного дисциплинарного наказания:

• ✖️ отправить священнослужителя «за штат»;
• ✖️ отправить священнослужителя в запрет;
• ✖️ извергнуть его из сана.

Заштатного и запрещенного священника обычно прикрепляют к какому-то другому приходу или монастырю, где он несколько лет служит как обычный чтец. Ему платят зарплату, но в разы меньше, и он не может совершать треб, то есть лишается дополнительного заработка. По истечении срока его могут восстановить в служении.

Извержение из сана означает, что обратного пути в священство у тебя нет.

Проблема в том, что большинство священнослужителей имеют только семинарское образование и больше ничего не умеют. Если такого священника запретят, то в соседний приход он не пойдет и даже в соседнюю епархию перевестись будет чрезвычайно сложно. Вот это и есть наша ахиллесова пята, и все это знают. Некоторые церковные власти этим манипулируют. Особенно учитывая, что большинство священников — многодетные.

В общем, запрет в священнослужении — это больная тема и страшный сон для любого священника. Можно оспорить решение, но для этого надо обратиться в общецерковный суд. Также в каждой епархии есть свой епархиальный суд, куда входят опытные священнослужители.

У нас благочинный вменяемый, человечный, это уже дорогого стоит. Также у меня сложились хорошие отношения с другими священнослужителями в благочинии, что тоже важно.

Благочинные назначают настоятелей. Они в храме отвечают за все: ведение службы, чистоту, финансовые вопросы, порядок ремонта, отчеты и прочее. Если храм городской, то настоятелю могут помогать другие священники. Они совершают рядовые службы, несут различные послушания.

Самые рабочие дни для нас — это выходные, так как большинство людей приходят в храм именно в субботу-воскресенье.

Я совершаю Литургию — это главная служба в Церкви — три-четыре раза в неделю, бывает и чаще. Перед этим нужно прочитать положенное молитвенное правило. Но самая важная подготовка к службе — это сама жизнь священнослужителя, то, как и чем он живет. Об этом очень хорошо пишет апостол Павел: священнослужитель «должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив, хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли заботиться о Церкви Божией? Не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился…» Лучше и не скажешь! Кроме того, накануне службы нельзя иметь близость с женой.

По рабочим дням я встаю в 6:25, молюсь, добираюсь до храма. В 8:00 начинается служба, около 10:00 заканчивается. После службы могут быть различные требы: крещения, отпевания, молебны. Бывают беседы с прихожанами. До вечерней службы я дежурю в храме.

В 17:00 — вечерняя служба: она может длиться от полутора до двух с половиной часов. Если никакого праздника нет, то в храме бывает от 5 до 20 человек.

В церковные праздники у нас все то же самое, но людей больше — человек 40—50, поэтому и времени в храме проводишь больше. Для меня каждый праздник хорош по-своему. Страстная Седмица и Светлая Седмица — пожалуй, самые долгожданные и насыщенные в плане посещения людей.

Домой я обычно возвращаюсь в 20:00—21:00. На неделе у меня, как правило, один-два выходных, их я провожу дома, с женой и детьми. Стараюсь быть с ними как можно чаще. Но бывает, что выходных нет совсем, например в последнюю неделю перед Пасхой.

Помимо службы в храме у священника могут быть и различные послушания. Его на них назначает настоятель храма, они могут быть связаны с его светской профессией. Например, если священник по светскому образованию журналист, его могут назначить руководителем отдела по работе со СМИ в своем благочинии. Если он врач — могут поставить во главе отдела по взаимодействию с медицинскими учреждениями. Также в послушания часто входит преподавание в воскресной школе, православных гимназиях, семинарии, на библейских курсах. Кроме того, священник может работать в административном центре епархии. У нас он располагается в Новодевичьем монастыре, там работают делопроизводители, секретари и так далее. Еще священник может возглавлять какой-нибудь отдел в своем благочинии, у нас их много.

Если ты настоятель храма, к твоей работе добавляется огромное количество отчетов о социальной, миссионерской, молодежной деятельности прихода, а также поиск спонсоров для храма. Спонсоры сейчас на дороге не валяются. Это в нулевые годы, по рассказам, их было больше, сейчас же это редкость. Думаю, дело в том, что по разным причинам авторитет Церкви сильно упал в глазах общественности.

Так что теперь храм, как я понимаю, живет в основном за счет пожертвований людей: чем больше прихожан — тем выше доходы. Если в городе храм может ежемесячно получать до миллиона рублей, то в сельской местности сумма будет гораздо ниже. Также можно сдавать в аренду помещения, трудиться в сфере сельского хозяйства, заниматься бизнесом, который не противоречит Уставу Церкви и постановлениям Соборов, то есть не приводит к умножению человеческих страстей: пьянства, блуда и так далее. Эти средства идут на реставрацию зданий, постройку воскресных школ и прочие цели. Я знаю настоятеля, который разводит коров и другую живность, а продукты реализует у себя в храме.

Бывает такое, что человек зовет тебя причастить родственника, а ты не успеваешь приехать, он умирает раньше. Однажды ехал я так соборовать старушку одну, позвонил внизу людям по домофону, чтобы дверь открыли. Пока поднимался в лифте и раздевался, женщина умерла. Буквально на моих глазах. Если бы родственники позвонили хотя бы за пару дней до этого, то успел бы подготовить ее к переходу в жизнь вечную. К сожалению, такая беспечность со стороны людей случается часто.

Был очевидцем смерти на кладбище. Радоница — девятый день после Пасхи, весна, жара. Я совершаю заупокойную службу на кладбище. Навстречу идет женщина с пожилой мамой. Мама неожиданно падает, из носа хлещет кровь. Все подбежали, брызгали водой и прочее, но напрасно. Умерла. Прямо там над ней все вместе и помолились. До сих пор в глазах эта картина.

Также было много случаев, связанных с действием нечистой силы. Но это уже отдельная тема.

В нашей жизни есть такое понятие, как частные требы: люди обращаются к священнику напрямую и он проводит освящение квартиры, машины, причастие на дому. В основном это прихожане храма, но бывают и знакомые знакомых. В некоторых местах от священнослужителя требуют, чтобы он отдавал вырученные средства в храм. Я считаю, что это несправедливо, так как священник тратит свое личное время и бензин, если он на машине.

Количество треб зависит от того, где ты служишь. В большом городе треб больше, особенно если к храму приписан морг и там совершаются отпевания. Но также важно, как священник себя поставил: если он открытый, умеет общаться с людьми, уделяет им время, идет на контакт, то к нему будут обращаться чаще. У меня треб достаточно.

В Московской епархии, насколько мне известно, зарплаты священников колеблются от 30 000 до 80 000 ₽. Настоятели, наверное, получают больше, но у них и работы больше. В остальных регионах, скорее всего, картина та же, что и с другими профессиями: чем дальше от Москвы, тем меньше суммы.

Я получаю 60 тысяч, это хорошая зарплата в нашей епархии. Также нам выплачивают тринадцатую зарплату. На Рождество, Пасху, день рождения и именины настоятель храма дает по две-три тысячи, это тоже приятный бонус. За послушания я получаю пять-семь тысяч в месяц.

За требы дают добровольное пожертвование. Нас еще в семинарии учили, что деньги за них никогда не проси, но если дают, не отказывайся. Я придерживаюсь этого правила: прейскуранта у меня нет и даже среднюю сумму назвать сложно. За освящение квартиры, например, можешь получить от 500 до 3000 ₽, иногда больше. Бывает, люди никак не оплачивают твой труд, но такое случается редко.

Один раз мне пожертвовали 30 тысяч рублей за освящение машины — это исключительный случай, такие моменты запоминаются.

С требами всегда получается по-разному: бывает, зарабатываешь на них больше, чем в храме. А, скажем, летом их меньше, потому что люди в отпусках. Чтобы зарабатывать больше, надо иметь больше треб или искать вторую работу, но мне достаточно того, что имею.

В СМИ и на ютуб-каналах часто транслируется негативный взгляд на Церковь: «попы на Мерседесах», «золотые часы» и прочее. Я много раз убеждался, что те, кто придерживается такого мнения, чаще всего лично не знакомы ни с одним священником. Я знаю очень многих священников в Московской области и немного в Москве. Настоятели больших городских московских храмов и благочинные, может, и ездят на очень крутых машинах и отдыхают за границей, но это всего 3—4% священников, не больше.

Нормальных, вменяемых, достойных пастырей в разы больше, чем тех, кто пользуется своим положением в личных целях. Но с точки зрения новостей такие трудяги не нужны.

У нас с женой трое детей. Жена подрабатывает в школе, ее зарплата — около пяти тысяч рублей, так как у нее мало часов в школьной сетке. Еще она получает детские пособия, также я ей отдаю большую часть зарплаты. Жена оплачивает коммунальные услуги, покупает все, что нужно детям. У меня остается 15—20 тысяч, особо их тратить не на что, так как все есть. Все лишние средства я стараюсь откладывать. Бюджеты мы ведем раздельно: жена считает свой, я — свой, как-то так исторически сложилось. Для удобства пользуемся приложением.

Больше всего денег — до 30 тысяч — уходит на продукты, на них мы не экономим. Кроме того, нам помогает храм: люди приносят еду, чтобы помянули их родственников, и нам иногда можно ее брать.

Одежду детям жена заказывает по интернету и не каждый месяц, тратит на это до пяти-семи тысяч. С моей одеждой все проще: под подрясник можно надеть что угодно. В основном я ношу его, а в обычной одежде хожу в гости, гуляю с семьей. Считаю, что лучше купить вещи подороже, но хорошего качества и ходить в них сезонов пять-семь, чем взять подешевле и менять каждые два сезона.

Дети занимаются рисованием, спортом и музыкой — на кружки уходит 10 тысяч.

Перед большими постами и после них стараемся бывать в кафе. В свободное время я люблю ходить в кино, могу книжку почитать. Я сам по себе не транжира, но и особо экономить нам не приходится: есть возможность помогать другим, когда они об этом просят, ездить на пару дней в дом отдыха.

Никаких особых предложений по накоплению денег у меня нет, кроме как «не берите кредиты» и «живите по средствам». Мы откладываем от 30 до 50 тысяч рублей в месяц — в основном с заработанного на требах. Эти деньги тратятся на разные непредвиденные нужды, страховку, техобслуживание автомобиля, отдых. Последний раз, например, ездили в Крым, потратили около ста тысяч рублей — жили частично у знакомых и довольно скромно.

Я мечтаю о собственном доме, желательно недалеко от места служения, чтобы не тратить время на дорогу. Потихоньку откладываю на него. В нашем районе для этой цели придется накопить первоначальный капитал — на это потребуется несколько лет, — продать квартиру и взять ипотеку.

Более высокий сан для священника — это епископ. Но епископом может стать только монах. Соответственно, мне, чтобы стать епископом, надо стать монахом, то есть остаться без жены.

На сегодняшний момент меня все устраивает. За все благодарен Богу. Нам в семинарии говорили: «В Церкви ничего не ищи своего, но и ни от чего не отказывайся». Считаю, это золотое правило жизни священника, а может быть, и людей других профессий — оно еще ни разу меня не подводило.

У Бога на каждого из нас какой-то Свой план. Я должен служить и выкладываться по максимуму на том месте, куда Господь меня поставил. В Евангелии от Матфея говорится: «Верный в малом будет поставлен над многим».

Весной в мире и в стране воцарился коронавирус. Это коснулось всех, в том числе и нас, священнослужителей. С 13 апреля церкви были закрыты. Приходилось служить в непривычно пустых храмах, а службы транслировались в соцсети. Интересный опыт. А поскольку в основном храмы живут на пожертвования прихожан, доходы резко сократились. Были, конечно, онлайн-трансляции, принимали записки о здравии и об упокоении через мессенджеры. Но, догадываюсь, это все же не тот объем. Нам урезали зарплату за апрель и за май. Мои знакомые священники из других районов Московской области говорят о том же.

Оставались требы, но их стало меньше, ведь и люди тоже не богатеют, сидя дома. К тому же требы не совершают онлайн: невозможно освятить квартиру или причастить на расстоянии. За этот период я несколько раз отпевал прямо на кладбище, так как настоятель не разрешил отпевать в храме. Также впервые проводил беседу перед Крещением онлайн. И несколько раз пришлось крестить на дому — тоже было интересно. Сейчас храмы потихоньку открывают.