«Любой домик хранит в себе историю»: как волонтеры реставрируют старинные здания в Самаре

В Т⁠—⁠Ж есть рубрика «Дом, который», где читатели показывают интересные здания в своих городах.

Самарцы Павел и Артем зашли дальше в своей любви к родной архитектуре и в 2018 году оказались на площадке «Том Сойер Феста» — волонтерского проекта, который занимается реставрацией старинных зданий. Они рассказали, к каким домам с историей приложили руку, какими навыками овладели в процессе и какие бонусы получили от добровольной многочасовой работы под палящим солнцем.

Раньше я работал в банке, и два-три раза в год нам на корпоративную почту присылали письмо с призывом помочь посадить деревья в детском доме. Я ездил, помогал, играл с детками, участвовал в организации праздников. Может, продолжал бы и дальше, но в банке пересмотрели этот вид помощи, и все прекратилось. Вскоре я и сам перешел в другое место.

О проекте «Том Сойер Фест» мне рассказала коллега, и летом 2018 года я стал волонтером.

Мы восстанавливаем старые здания в центре города. Это не обязательно достопримечательности — любой домик хранит в своих стенах историю, и над каждым было интересно работать.

Подкупает концепция этого мероприятия: мне хочется и нравится помогать, своими руками делать Самару чище и краше.

В основном волонтерство проходит летом, участвовать могут все желающие. Точного количества людей, которые заняты на одном объекте, нет. Сегодня десять человек пришли, завтра — пятнадцать или все двадцать. Люди очень разные: студенты, рабочие, даже пенсионеры охотно помогают как могут — одни стены красят, другие этот процесс снимают на фотоаппарат. Забота о родном городе сближает.

О «Том Сойер Фесте», или ТСФ, я узнал практически в первые дни его существования, в 2015 году: о проекте написал наш местный журнал «Другой город». К сожалению, возможности присоединиться в первые три года у меня не было: спасал собственный дом, правда не исторический. И только в 2018 году наконец пришел на площадку, где в тот момент работали волонтеры, и сказал: «Привет, хочу в вашу команду!»

Наш фестиваль занимается домами, мостовыми, дверями, скульптурами, старинными остановками — словом, всеми историческими деталями, до которых можно и хочется дотянуться :) К деталям мы, кстати, относимся бережно, стараемся максимально сохранять аутентичные, утраченные — воссоздаем. Поддерживаем все доступные контакты: кто в архиве работает, кто в музее, кто занимается реставрацией. Аналогичное отношение в проекте и к найденным артефактам. Например, в прошлом сезоне было много документов, которые скрупулезно сохранялись и изучались.

В одном только «расстрельном списке» на расселение несколько сотен домов. Значительная часть старых зданий — в плачевном состоянии: в советское время практически везде были коммуналки, жильцы за домами вообще не следили. Тем не менее есть примеры отличной сохранности конструктивных элементов, а несколько штук и целиком поддерживаются в образцовом порядке.

Местные власти в последние годы немного шевелятся: из заметного — реставрация дома Маштакова и особняка купца Шихобалова, идет работа над «дачей со слонами». Но это пустяки на фоне того, что уже несколько лет саботируется утверждение регламентов исторического поселения, а значит, никто не мешает алчным застройщикам продолжать сносить домики и возводить уродливые высотки, разрывающие городскую ткань.

Мой любимый том-сойеровский дом, который ребята, увы, делали еще до меня, — дом с жар-птицей на улице Льва Толстого, 38, литера Е. Всех приезжих вожу к нему на экскурсию.

Сейчас мы начали реставрацию и другого легендарного дома — купца Кожевникова, «дома с часами», это к тому же еще и самое старое деревянное строение в Самаре, примерно 1850 года. Часы на фасаде якобы показывали время смерти любимой дочери купца. Это неправда, но должна же быть какая-то легенда :)

Все, что я делал на «Фесте» ранее, никакой квалификации не требовало: ободрать фасад и покрасить его может любой. Но дом Кожевникова — объект культурного наследия, поэтому работать над ним мы будем под руководством профессиональных реставраторов.

«Дом с часами» станет первым, который восстанавливается полностью, а не только косметически, так что в ближайшие сезон-два мы заняты им. А что будем делать после — время покажет.

На ТСФ кто что умеет, тот то и делает, никто никого не заставляет и никому не препятствует. Мне самому сложнее всего, наверное, что-то быстро изобретать по месту и кропотливо возиться с мелкими деталями. Я гораздо охотнее почищу болгаркой большую площадь, чем буду методично скоблить стамеской завитушечки резьбы. А вот прокрашивать их тонкой кистью обожаю. Ну и всегда к услугам «Феста» японский хэтчбэк на батарейке с большим багажником и складными сиденьями.

В проекте все делается любителями, которые с течением времени становятся хорошими мастерами.

Когда я пришел в «Том Сойер Фест», конечно, вспомнил что-то из школьных уроков труда, но в основном все навыки наработал на месте. Овладел разными инструментами: электролобзиком, электропилой, строительным феном.

Прошел через все этапы работы, например, при реставрации крыши здания. Сначала лезем на нее и стамеской, шкуркой и феном снимаем старую краску. Затем специальным раствором наносим защиту от насекомых и жуков. В завершение — покраска: первый слой, через пару часов или дней — зависит от погоды и времени суток — второй. Если остались пробелы, устраняем их.

Конечно, опасность, что волонтеры могут как-то испортить домик, есть.

Но, во-первых, если мы сталкиваемся с проблемой, то останавливаемся и думаем над ее решением.

А во-вторых, за каждым этапом работы следят координаторы площадки — это люди, которые занимаются реставрацией и курируют процесс, заведуют всеми вопросами и при необходимости корректируют план.

На ТСФ работает целая команда координаторов: координатор площадки, по партнерам, по закупкам материалов, кто-то бухгалтерию ведет. На мой взгляд, главная беда нашего проекта — то, что на этих людях лежит сложная трудоемкая работа, из-за которой они выгорают до степени полного самоустранения.

Координатор решает очень разные и непредсказуемые вопросы. Сначала это выбор дома: надо взвесить, потянем ли мы его. Потом, в процессе, — следить за наличием материалов и инструмента, планировать работы на несколько шагов вперед.

Нужен немалый талант по сплочению людей: быть атаманом и душой коллектива, порой чуть ли не тамадой, создавать настроение и атмосферу, ведь если человек придет и не получит теплый прием, вряд ли ему захочется возвращаться. Плюс волонтер с площадки должен уйти не только довольным, но и здоровым — глаз да глаз за техникой безопасности.

Координатор ведет переговоры со всеми на каждом этапе: с жильцами при подборе дома; с партнерами, которые могут помочь проекту деньгами или материалами; с властями; с рабочими, которых привлекают на сложные этапы типа замены крыши; с проходящими мимо бабушками; со скептиками, служителями церкви по соседству, а иногда и с проникшими ночью в дом алкашами.

Кроме того, координатор — тоже волонтер: точно так же лезет со всеми на чердак выгребать вековую пыль. И вот наконец, пролив сто потов и едва держась на ногах, он приходит домой, в блаженстве плюхается в горячую ванну с дегтярным мылом и начинает сочинять пост в группу… Ведь если не написать так, что люди не смогут устоять перед любопытством, то о каком притоке новых волонтеров или партнеров может идти речь?

Чиновник, не понимая, не содействует или препятствует. Заинтересованный в лакомом куске земли застройщик всячески препятствует. А обыватель просто не понимает и бухтит, что мы шумим и пылим. Для него часто «хорошее» равно «новое», а «старое» — «плохое», не все осознают ценность наследия.

Некоторые критикуют нас за то, что мы занимаемся внешним обликом, а внутри люди продолжают жить в ужасных условиях. Однажды даже обвинили в том, что дом не расселят, так как со стороны он теперь кажется хорошим. Но после полевого обследования домов и общения с жильцами могу сказать следующее: кто хотел, тот либо переехал, либо сделал себе элементарные бытовые удобства еще лет 25 тому назад. Поэтому те, кто бухтят, — это либо люди с минимальным достатком, либо инфантильные, кому лень палец о палец ударить. Сложно ожидать понимания от того, кто борется за существование, не имея возможности за 30 лет накопить на водопровод. Или от того, чья радость в бутылке.

Отдельный вид непонимания — зачем лично нам, волонтерам, это надо: бесплатно работать на стройке, когда это должны делать рабочие за деньги. На эту тему удачно пошутил один из наших: нас, мол, здесь кормят :)

Я провожу на открытой площадке по три-четыре часа в день пять дней в неделю. Несмотря на такой график, не устаю. Для меня это хобби, которое приносит удовлетворение от процесса, от осознания того, что меняешь потихоньку город.

Расходов на волонтерство особо нет, разве что прикупить что-то на стол — в районе 300 ₽, и то не каждый раз. Материалы, расходники и еду движению предоставляют спонсоры.

На волонтерство я трачу два-три часа четыре-пять дней в неделю.

Деньги уходят в основном на билеты и жилье, если собираюсь поработать на «Том Сойер Фесте» в другом городе. Тут все очень зависит от того, далеко ли ехать, долго ли буду путешествовать, сколько мест планирую посетить, есть ли где бесплатно остановиться.

Еще я подписан на ежемесячное пожертвование в пользу фонда ТСФ «Наследие», к чему всех призываю присоединиться :)

У нас есть локальный мем, что в слове «фест» буковка «ф» лишняя и на самом деле Том Сойер-то ест, ведь попить чайку, закусить булочкой, горячей пиццей или арбузом — святое дело! Нас кормят хлебозаводы, пиццерии и рестораны — это спонсорство в обмен на пиар, ведь круто сказать, что мы помогаем восстанавливать наследие. Участвует бизнес всех мастей: «Додо Пицца», местный хлебозавод, МТС, Stanley предоставляет электроинструмент всем городам фестиваля. А, допустим, в Кимрах есть гостиница, в которой бесплатно квартируют приезжие волонтеры.

Нас катают на экскурсии. По заказу управления госохраны памятников наши ребята провели ревизию областных объектов культурного наследия — их состояние не проверялось лет 40. В благодарность нам организовали два выезда по самым интересным местам из перечня. Два года подряд мы то же самое делаем и в городе: обходим дома из списка к сносу, документируем ценные архитектурные элементы, общаемся с жильцами, узнаем связанные со зданиями истории. В благодарность — двухдневный выезд в Самарскую Луку и по советскому наследию Тольятти.

Еще мы дружим с ВООПИиК — Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры, — оно порой имеет доступ в разные интересные особняки и не только. Например, в 2018 году была экскурсия на яхтах по Волге — незабываемые впечатления. А в прошлом году нам провели экскурсию по реставрируемому особняку купца первой гильдии Шихобалова, он же «дом с атлантами», а мы помогли прибраться внутри.

И это все не считая бесценного — энергообмена при общении и возможности прикоснуться к старине.

Был такой случай: здание фабрики-кухни в Самаре, памятник советского конструктивизма, после многих лет забвения и разрушения попало под реставрацию. В его подвалах обнаружили много плитки — советской и дореволюционной, метлахской, снятой со взорванного собора. Метлахская плитка названа по немецкому городу Метлах, где ее начали выпускать в 19 веке. Ее производила фирма Villeroy & Boch, которая была поставщиком российского императорского двора. Плитка эта отличается долговечностью, а еще большим разнообразием форм, размеров и узоров.

Угадайте, на какую высоту я подпрыгнул, узнав, что к ней можно приложить свою мохнатую лапу, а именно очистить от остатков раствора, чтобы даровать вторую жизнь и потом увидеть уложенной! Невероятное ощущение, что внутри знаковой городской достопримечательности есть что-то твое. Особого смака добавляло то, что в процессе попадались клейменые плитки разных заводов.

И конечно, мы раньше всех оказались на крыше фабрики-кухни — она сделана в форме серпа и молота.

Благодаря ТСФ у меня появилась возможность классно путешествовать: можно ехать в любой город присутствия фестиваля и рассчитывать на теплый прием.

Когда что-то организуется, об этом объявляют, например, в сообществе «ТСФ — Россия» во «Вконтакте», а иногда опрашивают через координаторов городов, кто хочет приехать. У нас проходят многолюдные слеты — конференции по итогам сезонов, реставрационные школы, просто волонтерские кампусы, куда можно приехать, познакомиться, пообщаться, поработать. Так, в 2018 году мы из Самары ездили на машинах в Саратовскую область, в Хвалынск — поработали на местном фестивале, погуляли по городу, съездили в деревню неподалеку, где стоит «дом со львом» — уникальная крестьянская изба с настенными росписями.

Во время слетов, как правило, жилье приезжим оплачивают организаторы из грантов. Отмечу, это не те же деньги, что идут на восстановление объектов: отдельные бюджеты — на реставрацию, отдельные — на мероприятия.

Можно поехать на объект в другом городе и по собственной инициативе — списываюсь в соцсетях с координаторами либо со знакомыми, договариваюсь о встрече и приезжаю.

Иногда видишь на фестивалях других городов вещи, к которым непременно хочется приложить руку. Например, будучи большим любителем трамваев, я не мог не съездить в Екатеринбург, чтобы поучаствовать в марафете дома на территории депо. Там была самая типичная история: снятие старой краски, посильный ремонт утраченных элементов, новое окрашивание. Но когда стоишь на лесах, а мимо вагоны один за другим заходят домой после дневной смены, это непередаваемый колорит!

В Екатеринбурге я в итоге провел пять дней, хотя обычно мой формат поездки — от одного до трех дней на город.

Мои поездки с «Том Сойер Фестом»:

• 2018 год — организованно катались в Хвалынск и деревню Поповку, где «дом со львом».
• 2019 год — Елец. Изначально поехал к родне и решил заодно зайти на местный ТСФ. Спустя месяц приехал обратно уже специально. Потом — Рязань, Горький Новгород, он же нежный Нижний, он же столица закатов.
• 2020 год — Саратов и Астрахань.
• 2021 год — трижды Нежный, Киров, Екатеринбург, Тюмень. В ноябре — поездки по друзьям с «Феста» в Тверь, Подмосковье, Петербург, Кимры.
• 2022 год — Нижний много раз, Пенза, под закат сезона — невероятное путешествие в Мурманск и Териберку, севернее Нового Уренгоя, откуда я родом.
• 2023 год — слет волонтеров в Сарапуле.

И конечно, мы просто ездим друг к другу в гости. Это неожиданный побочный эффект фестиваля: так как все мы занимаемся общим делом, нам легко задружиться и найти общий язык. Волонтерство с «Том Сойер Фестом» вылилось в знакомство с лучшим сообществом в моей жизни. Это люди, которым не все равно, где они живут и как, что оставят после себя, которые готовы своими руками менять мир вокруг к лучшему. Которые хотят чувствовать свою причастность к городу. И отсюда вытекает остальное — открытость, общительность, многогранные интересы :)

В поездках считаю хорошим тоном поработать с ребятами на их объекте, для чего всегда вожу с собой комплект рабочих шмоток. В процессе общаешься, узнаешь о городе, как правило, тебя еще и выгуливают по интересным местам. В Кирове мы с местными волонтерами ездили на узкоколейку — о ней я писал в статье о самых необычных музеях. В Москве уютно ночевал в деревянном доме в дачном поселке. С тверскими волонтерами катался в волшебный Торжок и на Селигер в поезде под паровозом.

Была и такая история: 2019 год, в маленький городок Елец в Липецкой области одновременно приезжают самарец и три француза. Наших героев размещают в уютном деревянном особняке хозяева местного фестиваля. Днем эти ребята в охоточку помогают им марафетить дом, а вечером большой компанией поют под гитару, смотрят кино, устраивают театральные постановки, ходят на реку кормить комаров. А потом много лет вспоминают с теплотой ту необычную неделю, связавшую воедино судьбы столь разных людей, разделенных тысячами километров.

Самарец — ваш покорный слуга. Двое французов занимались волонтерством в каком-то, если память не изменяет, нацпарке в Воронежской области, поработать пару дней на ТСФ в Ельце их привезла координатор. Еще один француз, Тома Лакур, в тот год путешествовал по России и волонтерил, побывал в Бузулуке — это недалеко от Самары, в самой Самаре и наконец в Ельце.

И в самом деле было что-то в этой картине: над всей улицей стоит белая пыль столбом — и из нее выходит Тома, здоровяк с копной черных курчавых волос, которые в тот момент тоже совершенно белые.

Зимой у меня появляется время помочь ребятам на раздельном сборе мусора. Раньше иногда участвовал в местных акциях «Вторсырье на благотворительность».

Охотно берусь за проекты, связанные с реставрацией. В Самаре кроме ТСФ есть, кстати, еще один классный — «Надо сохранить». Ребята восстанавливают интересные городские детали, в их портфолио — старые рекламные надписи, советские вывески, в частности моя большая любовь — неоновое «Ателье мод».

Несколько лет назад был на субботнике в Хвалынске по случаю завершения работ над «домом со львом». В Москве и Питере фонд «Внимание» проводит регулярные акции — например, по очистке печей. Облизываюсь, но попал лишь раз.

Также меня привлекают туристско-экологические проекты. Наши друзья строят «Путь реки» — экотропу по Самарской Луке, в этом году удалось поучаствовать в одной из экспедиций по ее маркировке. А при наличии времени я бы охотно занялся, например, Большой Байкальской тропой или поехал бы в собачий питомник помогать в уходе.

Мне кажется, что волонтерство с «Том Сойер Фестом» может понравиться многим, просто надо найти свой подход. Я для себя никаких минусов в этом деле не обнаружил, а вот польза, конечно, есть: общение, новые друзья, небольшие экспедиции по области.

«Том Сойер Фест» превратился в неотъемлемую часть моей жизни. Это как наркотик: очень скучаю зимой, а летом редко когда не появляюсь на площадке дольше двух дней.

Благодаря проекту я ощущаю себя на своем месте, а порой думаю, что пора переквалифицироваться из программиста в архитектора или зодчего :) Не могу сказать, что в архитектуру я погрузился очень глубоко, но слова типа «модерн» или «конструктивизм» звучат знакомо. К тому же увидел, как работают настоящие реставраторы.

Благодаря ТСФ я попал во многие такие местечки, куда иначе не зашел бы никогда: в укромные дворики, на крыши. Увидел детали, которых бы не заметил, если бы не показали. Понял, насколько важно сохранять не только отдельные здания или фасады, но и застройку в принципе, чтобы целостность улицы в два, три, четыре этажа не нарушалась внезапно воткнутым карандашом на тридцать этажей. Словом, гораздо лучше познакомился с городом, осознал его ценность, увидел, почему от него в восторге туристы, и абсолютно расхотел куда-либо переезжать.