Как я выработал привычку сокращать слова и теперь выполняю работу быстро и качественно

В далеком 2003-м, когда я поступил на учебу в техникум, первое, что шокировало уже буквально с первых дней обучения, — чрезвычайно быстрая (в сравнении со школой-то!) диктовка преподавателей. Нужно было писать, по тем меркам, запредельно быстро, чтобы успеть законспектировать сказанное на паре. И успеть жутко хотелось, и в то же время разбирала жуткая злость, так как на просьбы студентов к преподавателю «Будьте добры помедленней — я записываю» преподаватель отвечал: «Сокращайте!» Вот тогда-то и зародилось то, чем я пользуюсь сейчас и о чем пойдет речь, собственно.

А зародилось, точнее зародилась простая идея — сокращать! Ну конечно же! Сокращать все, что только можно, но чтобы это было понятно, чтобы потом это можно было «расшифровать». Я начал следовать совету, как оказалось, почти всех преподавателей нашего техникума, но не сразу — школьную привычку писать диктовку полностью оказалось не просто бросить.

Сокращения были минимальными, почерк, разумеется, при такой скорости письма, стал как у хирургов (только не надо сейчас утверждать обратное — таки не делайте мне смешно). Я по-прежнему не успевал за преподом. Это бесило. Началось переписывание конспектов у своих после пар, и я был в шоке: слова написаны полностью, но очень многое пропущено — этих записей просто нет! На мой вопрос «А где остальное?» ответы были гениальными: «Не успел (-ла) за учителем, записал (-ла) главное».

Необходимость сокращать назрела как никогда: либо я буду сокращать и записывать абсолютно все на парах, либо — смотреть на вот такие текстовые «зебры». Массово сокращать начал лекции на профильных парах, которые по специальности: лекции по архитектуре, сопромату, технической механике, технологии возведения зданий и так далее. Вскоре сокращение дало свои результаты: из-за сокращения скорость письма возросла так, что я еще и ждал преподавателя, когда он додиктует.

Со временем одногруппники стали интересоваться, как я успеваю так писать, и изъявили желание списывать. Тут вышел конфуз: я-то был не против, но они не могли разобрать в моей тетради ровным счетом ни-че-го. Лишь 2 человека научились блестяще «переводить» мои тексты — те, кто сидели со мной за партой на разных предметах. Со временем они так овладели моим «языком», что даже не переспрашивали, что именно написано!

Сейчас, оглядываясь далеко назад, я благодарен тому времени и обстоятельствам, потому что они экономят мое время сейчас. Любые, самые лютые сокращения свои, я читаю бегло и понимаю их на подсознательном уровне, так как писанины, которую я затем (по своей, опять же, «технологии») перепечатываю в комп, море-океан.

Я с легкостью пробегаю взглядом по «деформ. фахв. констр. полн. отс., изгибн. напр. в жестко соед. сист. по всей собств. S отс. (норм.)» и печатаю, что «деформации фахверковых конструкций полностью отсутствуют, изгибные напряжения в жестко соединенной системе по всей собственной площади установки конструкций — отсутствуют (вставить нормативную ссылку)». И это — одно из тысяч массовых сокращений, которые я довел до типового совершенства, и благодаря этому готовлю свои работы с максимально возможной скоростью без малейшего ущерба качеству.