«Порой я заступалась за мужа»: 5 историй о плюсах работы с родственниками

В работе с близкими есть свои плюсы и минусы.

Собрали несколько историй читателей Т⁠—⁠Ж, которые трудились с кем-то из родственников и оценили возможность вместе сходить на обед, реализовать совместные проекты и прикрыть друг друга перед начальством.

Работала в одном отделе НИИ с мужем. Он технолог, я экономист. Идеально!

Раньше я работала в другом месте, ездила в Москву и тратила три часа на дорогу туда и обратно. Когда в отдел НИИ, где работал мой муж, потребовался экономист, супруг предложил мою кандидатуру. На собеседовании начальника устроила моя квалификация, и я стала работать вместе с мужем. Он занимался своей частью: технологиями, оборудованием, составом изделия. А я выполняла свою работу: платежи, калькуляции и все такое.

У нас все было отлично, мы получили от совместной работы одни сплошные плюсы. Когда я просила необходимую информацию, получала ее вне очереди. Конечно, порой я заступалась за мужа: он копуша. Прикрывала его перед начальством. А конфликты в нашем случае возникали вовсе не из-за работы.

Вообще, в нашем НИИ очень распространенная ситуация, когда муж и жена работают вместе. В прямом подчинении, конечно, нет, но в одном отделе или цехе — запросто. Какое-то время из-за ремонта в кабинетах мы даже работали в одной комнате и сидели друг напротив друга.

Ну а потом я ушла в декрет, а мужа повысили. Думаю, в будущем я снова согласилась бы работать с кем-то из близких. Так приятно, когда есть кто-то свой.

У меня было два эпизода работы с родственниками. В первом случае я работал в составе всей семьи, во втором — под руководством мамы.

В силу некоторых причин не буду вдаваться в подробности первого эпизода. Но для понимания скажу, что мы ремонтировали электропроводку в офисе под руководством моего отца. Протягивали провода, устанавливали кабель-каналы, собирали и устанавливали щитки и другое электрооборудование в кабинетах.

Позже я работал под руководством мамы — начальника учебного отдела в медицинском институте. Был у нее в прямом подчинении. Отвечал за наполнение электронной системы образования и управление ею. Я должен был вводить в нее новых студентов и ставить различные материалы преподавателей: учебники, лекции, методички. Иногда нужно было работать и с основной частью сайта: загружать новые учебные планы, программы, следить за соответствием наполнения сайта закону. Все это рутинные и преимущественно легко автоматизируемые задачи.

Мы сидели с мамой в одном кабинете с 09:00 до 17:00 по будням, а по пятницам — до 16:00. Правда, порой нужно было срочно поставить-скачать-поменять уже вечером, сразу после семейного ужина. Так что работа иногда продолжалась и после 17:00.

Иногда поручения было сложно выполнять из-за того, что было не совсем понятно, чего от меня хотели. Но и с этим быстро разбирались без каких-либо осложнений.

Забавно, что я занял место своей сестры, которая ушла в декрет. Мама прямо сказала, что она лучше возьмет кого-то, кто уже знает, как работать, и кого знает она сама, нежели будет искать человека со стороны. Действительно, когда работаешь вместе с кем-то из родных, понимаешь, как они работают и чего от них ждать. Точно так же и близкие знают, как с тобой общаться, как давать тебе задачи, и зачастую готовы заступиться за тебя.

Правда, некоторые предъявляли маме за то, что она тащит родственников на работу. Но успокаивались, когда им предлагали занять мое место и выполнять весь объем работы за такую же заработную плату.

Потом я спокойно ушел на другое место работы — не дожидаясь, пока муниципалитет окончательно добьет наш институт. К тому моменту все студенты уже были переведены в другие вузы, мне оставалось только работать за ушедших сисадминов.

Я все еще живу с родителями под одной крышей, так что близкие отношения у нас точно сохранились. Но снова работать с кем-то из близких я, скорее всего, не стал бы. Родственников на руководящих должностях, которые имели бы серьезный авторитет на работе, у меня больше нет.

Когда в нашем отделе открылась вакансия, я позвала своего партнера — мы встречаемся уже шесть лет. Руководителю сказала, что это мой одногруппник, но про его навыки я ничего не знаю.

Так мы начали вместе работать в диджитал-агентстве. Сидели в одном кабинете за соседними столами. Трудно было скрывать, что мы не просто знакомые. Боялись, что это может как-то повлиять на отношения в коллективе и работу в целом. Но для себя отмечали одни плюсы: мы проводили обед вместе, у нас были общие проекты и коллеги, которых мы могли обсуждать вне дома.

Мы умели отделять личное от рабочего. Конфликтов на фоне работы не было, и на саму работу наши отношения не влияли.

Сейчас мы оба работаем удаленно на разные компании. Но по факту все так же сидим вместе в одной комнате.

Мой дядя был руководителем крупнейшей строительной компании в Татарстане. А я уже с восьмого класса точно знал, что стану компьютерщиком: чинил компы в классах информатики, вел ИТ-рубрику в школьной газете. В девятом классе на летних каникулах мама попросила своего брата устроить меня в компьютерный отдел одного из их многочисленных подразделений. Дядя не отказал. Ну а дальше завертелось…

Я пришел в компанию инженером АСУ, потом стал ИТ-директором, затем директором по маркетингу, а потом еще до кучи и помощником депутата местного заксобрания — тоже моего дяди.

У дяди был принцип «бей своих, чтобы чужие боялись». Но моя молодость и огромная жажда опыта все сглаживала. Была у него, правда, и другая установка: четко разделять родственное и рабочее. Я мог огрести от него на встрече в его кабинете — да так, что слышали все соседние дома. А потом мог попросить дать в долг денег для своей семьи.

В работе с близкими, безусловно, есть плюсы. По каким еще причинам можно назначить 19-летнего парня ИТ-директором одной из бюджетообразующих компаний целого региона? Только доверие: за предвыборную кампанию моего шефа через меня прошли миллионы рублей наличными, дядя был точно уверен, что я с ними ничего не сделаю. И понимание, что в случае чего на этого парня можно надавить еще и через его родителей.

Дядя мне действительно доверял, поэтому я многое смог сделать и на моем основном поприще. Мы провели полную модернизацию компании и перевод из бумажного учета в электронный со значительно меньшим бюджетом, чем в других таких же крупных организациях. А показатели, как сейчас принято говорить, «цифровизации» у нас были по многим параметрам даже лучше.

Я ушел из компании через шесть лет, когда собственники стали ее сворачивать. Через год «попросили» и моего дядю. Конечно, на наших отношениях это никак не сказалось. Уже давно нет той компании, а недавно не стало и моего «богатого папы».

Возможно, я бы снова согласился работать с кем-то из близких, но личностей такого масштаба у нас в родне не так-то много.

Летом 2020 года мне позвонила мать и спросила, не хочу ли я поработать вместе ней на местном хлебокомбинате: людей на бараночном участке не хватало. Я согласился. В мои обязанности входила укладка тестовых заготовок на лист для выпекания, а также контроль попадания теста в воронку.

У меня была дружная команда, конфликтов не было. В смене было две бригады. Я попал в первую, где работали моя мать и ее знакомая. Было забавно.

Когда бараночные изделия стали плохо покупать, мой руководитель сделал одну бригаду вместо двух. Тогда сменный мастер предложила каждому наудачу достать листок с названием подразделения, в которое его отправят на время, пока работает только одна бригада. На моем листке было написано «столовая». Я сказал коллегам, что не пойду туда. Они стали возмущаться. В итоге я взял отпуск на пять дней за свой счет. А потом ушел, потому что меня призвали в армию. Но с некоторыми коллегами до сих пор поддерживаю отношения.

Плюс один в работе с близкими один: это родные тебе люди, с ними кайфово работать.