Рабочий день бари­ста, когда посетите­ли кафе устроили питерскую разборку

В 2016 году я училась на первом курсе университета и во втором семестре нашла свою первую официальную работу.

Я устроилась бариста в одну из кофеен известной сети в Питере. Наше заведение было средним по вместимости, если сравнивать с другими кофейнями сети: столиков для двух человек было около 20, поэтому часто компании двигали столы, чтобы уместиться. Расскажу об одном рабочем дне, который стал для нас непростым благодаря одной такой компании.

Мы работали каждый день. Ставка была почасовая. У нас были дневные смены для студентов-заочников — с 07:00 до 16:00 и вечерние для тех, кто учится очно, — с 16:00 до 23:00. Было также известное противостояние утренней и вечерней смены: утренние оставляли после запары грязный бар или не составляли стоп-лист, вечерние плохо закрывали смену или делали неполный заказ продукции.

Из оборудования была кофемашина, блендер, льдогенератор, витрина, печка со множеством режимов, микроволновка, посудомоечная машина и холодильник. Кроме большого выбора кофейных напитков в меню были лимонады, шейки, фреши и пиво.

Из съестного были стандартные завтраки: сырники, омлет, глазунья, круассаны с начинкой. А через полгода, как я пришла работать, ввели еще и ланчи, что стало новым камнем преткновения, потому что поток гостей увеличился, а количество сотрудников было прежнее.

Кроме приготовления напитков, завтраков и выпечки круассанов и булочек у каждого сотрудника был свой круг обязанностей в зависимости от должности. Например, я с нулевым опытом не заказывала продукцию, не вела базу учета отработанного времени сотрудников и не сдавала инкассацию. Этим занимался менеджер или директор.

Став старшим бариста, я стала выполнять все эти задачи, потому что в течение дня не всегда менеджер выходил на смену. Предполагалось, что старший и младший бариста справятся сами.

Инвентаризации были раз в несколько месяцев. На них должны были присутствовать сотрудники, у которых на следующий день выходной. Пересчитывали вообще все, что подлежит продаже, начиная от крышек для стаканов навынос и заканчивая количеством замороженных круассанов. Бывало и такое, что мы сами платили за расхождения в пересчете, это никому не нравилось, конечно же.

И вот в одну из ночей с субботы на воскресенье мы почти всей командой работников — три девочки-студентки и молодая женщина-директор — проводили инвентаризацию.

Вы поймете, почему я делаю уточнения о возрасте и поле.

Наутро после инвентаризации, в первый час после открытия, к нам вошли двое первых гостей. Мужчины, одетые в одинаковые черные кожаные куртки, такие массивные, с тяжелыми толстыми молниями и заклепками. Они были полностью в черном, с очень короткой стрижкой — наверное, это называется «ежик», но это милое слово совсем не подходит под их облик.

К слову, они очень вежливо сделали заказ на кофе и сидели смотрели в окно, изредка перебрасываясь фразами. Обычно мы могли предсказать, какой кофе закажет гость, в этой ситуации мы предположили капучино или американо и не ошиблись, потому что мужчины старше 35 лет менее склонны к заказу каких-то необычных напитков — возможно, из-за непредсказуемости их вкуса. Я и сама нечасто рискую попробовать что-то новое даже в любимых кофейнях, большинство моих экспериментов часто не могу даже допить.

Когда работаешь в питерском общепите, привыкаешь к разному облику гостей: анимешные косплееры, тусовщики, одетые во что-то максимально эпатажное, откровенное и сексуальное, городские сумасшедшие и просто любители экстравагантного облика. Ничему не удивляешься. Поэтому мы даже не заострили внимание на наших первых гостях.

Через полчаса они ушли и вскоре вернулись в компании еще троих друзей, одетых точно так же. Они все вместе сделали заказ на кофе — черный, конечно же, — и снова сели за столики, словно чего-то ожидая.

Так как кофейня находилась в начале улицы Восстания, недалеко от Московского вокзала, она иногда превращалась в удобный зал ожидания. Забегающие за кофе постоянники немного косились на наших гостей в то утро.

Через полчаса началась кульминация всей ситуации. Вероятно, эти пятеро мужчин были представителями одной из местных группировок, потому что на летнике рядом с кофейней появились еще трое их друзей — все в такой же черной одежде и с короткими стрижками.

Периодически гости менялись местами, передвигались по кофейне, стояли около нее на улице — происходили какие-то серьезные разговоры-переговоры. В какой-то момент разговор принял угрожающий оборот, потому что один из гостей, по всей видимости, был тем, на кого наехали остальные.

Припугнули его, откровенно говоря. Ничего страшного — ни избиения, ни физического насилия, но сплошная агрессия и угрозы, которые мы слышали, даже находясь за барной стойкой, а там почти всегда шумно: то блендер делает фреш, то пену взбиваешь для капучино, то кассу пересчитываешь.

Да и этот мужчина имел вид побитой собаки, было заметно, что ему сейчас хотелось находиться в другом месте. Он разговаривал, опустив глаза, что-то нервно теребил в руках, и его движения были очень скованы, в отличие от других: они сидели, вальяжно раскинув ноги и руки, смотрели прямо на него и двигались резко.

Нам было страшно, и они это видели, поэтому сами вежливо подошли и попросили не переживать и не вызывать ни охрану, ни полицию. Не то чтобы нас это успокоило. У нас была тревожная кнопка, ребята из службы охраны обычно приезжали быстро — за четыре-пять минут. Но иногда вызовов было слишком много, и ждать приходилось минут по двадцать. Доступ к кнопке был у барной стойки, мы понимали, что надо будет ее нажать, если начнется что-то страшное — драка или перестрелка.

После этого гости сделали заказ на кофе — снова черный — и, внимание, три порции сырников с вареньем. В тот момент это было даже забавно. Они платили за все наличкой.

Мы девочки вежливые и не взяли денег, оставив их на столе. Но ребята были настойчивы, минут через пятнадцать еще сделали заказ, каждый раз расплачиваясь пятитысячными. Мы проверили эти купюры, у нас была специальная машинка, — они оказались настоящими.

В конечном счете они оставили в кофейне 50 000 ₽. Мы вычли заказ, остальное осталось нам. Это была большая сумма, особенно с учетом того, что они просидели у нас не больше двух-трех часов.

Обычно за полную смену с открытия до закрытия чаевых выходило от 500 до 3000 ₽. Хотя один раз я за семь часов работы заработала около 12 000 ₽, потому что была дикая запара, людей было очень много и мы с одним бариста менялись ролями, чтобы просто не сойти с ума.

Наши посетители периодически подходили к стойке, говоря: «Не волнуйтесь, ничего не произойдет, не нужно никого вызывать», — и все в таком роде. И через час, когда их агрессия возросла — мужчины стали толкать бедолагу и хватать за одежду, — они ушли сами, чтобы «не пугать девчонок». Можно только догадываться, что стало с парнем, которого они окружили.

Я слышала много историй про пугающие, неприятные, криминальные ситуации в общепите Петербурга, но в то утро столкнулась с подобным в первый раз. Никому не советую, 0 из 10.

Я проработала в той кофейне в общей сложности почти два года, эта работа научила меня говорить с людьми — до этого я была жутким интровертом. Ушла из-за директора-абьюзера: она относилась к нам максимально непрофессионально — могла кричать при гостях, унижать на общих собраниях и оскорблять. И я сбежала при первой удачной возможности.

Даже устроила себе отпуск на полтора месяца, чтобы оправиться от такого отношения. В сетевых заведениях общепита часто существует некоторая дедовщина давно работающих над новенькими — наверное, это последствия сложной работы.