«Людей с инвалидностью нельзя вычеркнуть»: мы отдали детей в инклюзивный детский центр

На 2022 год в России было 725 тысяч детей с особенностями развития.

Закон об образовании гарантирует, что в школе могут учиться все, независимо от диагноза и уровня способностей. Но не все россияне готовы на то, чтобы их дети занимались в инклюзивных группах: 16% заявили, что отрицательно относятся к такой идее. Еще 31% опасается снижения уровня образования при совместном обучении, а 57% — роста риска конфликтов.

Вместо детского сада мы с мужем отдали двух дочек и сына в инклюзивный центр «Йом-Йом» в Петербурге. Расскажу, как мы на это решились и что это дало детям и нам самим.

Я родилась и выросла в Петербурге в семье библиографа и юриста, очень люблю свой город. Мой муж Анатолий — тоже петербуржец — из семьи инженеров. Я работаю бухгалтером, он — программистом. У нас трое детей: Соне — 16 лет, Евдокии — 13, а Илье — 10.

Когда старшей дочке исполнилось три в 2010 году, мы решили отдать ее в детский сад. Вместе с мужем посетили несколько городских учреждений возле дома и столкнулись с тем, что нам самим так не нравилось в детстве: унижение и оскорбление воспитанников, запах горелой каши. Мы поняли, что не хотим отдавать Соню в госучреждение, и стали думать об альтернативе.

О центре «Йом-Йом» рядом с домом узнали случайно — уже не помню, как именно. По телефону договорилась с директором о встрече. Мне показали помещения, рассказали, чем и как занимаются дети, я увидела, как они играют и уходят домой. Мне понравилось, что все взрослые в конце дня были спокойны, а воспитанники свободно общались с директором на свои темы.

Кажется, я даже не обратила внимания, что были нормотипичные  дети и дети с особенностями развития, у меня просто осталось ощущение спокойствия. Нам понравилось, как сотрудники относились к воспитанникам: искали к каждому особый подход, не стремились всех построить в рядок и дружно отправить куда-нибудь шеренгой.

Перед началом учебного года центр переезжал в новые помещения, и Толя ходил помогать. Ему понравилось, что все папы, даже незнакомые между собой, были доброжелательны и дружно волонтерили.

Это сильно отличало «Йом-Йом» от тех мест, где родители, сдавая хозтовары на общие нужды группы, старались купить все самое дешевое, чтобы воспитатели не забрали ничего себе.

Посещение было платное, потому что это частный детский центр. Насколько я помню, около 10 000 ₽ в месяц. Были предусмотрены стипендии: одни родители могли добровольно платить больше, чтобы другим не пришлось забирать ребенка из центра, если у них появлялись трудности.

Ближе к сентябрю нам и другим родителям провели еще одну экскурсию и выдали памятку с объяснениями, как помочь ребенку адаптироваться к детскому центру. Рассказали, почему он может плакать и не хотеть идти в группу или, наоборот, возвращаться домой, что с этим делать и как себя вести.

Нас предупредили, что есть три фазы адаптации. На первой малыш привыкает к помещению, запахам, уровню шума. В это время родные могут постоянно находиться рядом. На второй фазе ребенок ощущает, что он в безопасности, тогда родитель может ненадолго уходить. На третьей фазе малыш весь день проводит в центре, но важно соблюдать режим — приводить и забирать в одно время.

Также нам рассказали, что центр инклюзивный, и нас это не смутило. Рассуждали так: дети с инвалидностью существуют и они тоже должны куда-то ходить. Нас волновало только, насколько безопасно для нашего ребенка находиться с ними в общей группе.

Довольно быстро мы убедились, что в «Йом-Йом» отлично справляются с тем, чтобы не допускать инцидентов. Кажется, нашего ребенка за все время лишь раз огрели погремушкой чуть сильнее, чем хотелось бы. Но это не было дракой — просто случайностью.

Помню, как однажды пришла забирать Соню — и увидела общение одной из сотрудниц с ребенком. Тот переживал, что папа опаздывает, нервничал и метался из стороны в сторону. Воспитательница спокойно с ним поговорила, а после они взяли лист и стали рисовать отца, обсуждать, как он будет одет, на чем приедет. Ребенок успокоился и дождался папу. Тогда я почувствовала, что команда «Йом-Йом» точно знает, что делает, — и я могу доверять центру.

В детский центр полного дня пребывания в «Йом-Йом» ходили все наши дети. В группы принимают малышей с года до восьми лет. Мы отдали Евдокию в год и восемь месяцев, а Илью — в год и два месяца.

Дети занимались тем же, чем и в обычных детсадах: лепили, рисовали, пели, танцевали. С малышами с особенностями развития, такими как аутизм, ДЦП или синдром Дауна, постоянно работают логопеды и психологи, а с нормотипичными участниками — при необходимости. Нам понравилось, что воспитатели заботились не только о детях с инвалидностью, — внимания хватало всем.

Мы могли видеть это, например, на первой фазе адаптации и когда забирали детей пораньше. Пока ждали, что ребенок доиграет и соберется домой, замечали, что происходило в игровой. Сотрудники не делали различий в отношении к разным детям: все играли вместе.

Если кто-то нарушал чужие границы и возникал конфликт, они помогали договориться или развести в стороны, при этом обязательно проговаривая произошедшее. Это важно и нужно для любого ребенка.

Воспитатели постоянно придумывали и внедряли интересные идеи и подходы, чтобы улучшить общение между разными детьми. Так, в 2013—2014 годах по вечерам Соня и Евдоша ходили на «Семейную мягкую школу» — совместные двигательные занятия малышей с родителями. Сначала их сопровождал Толя, а после — я.

На первый взгляд упражнения казались странными: например, малыши ложились — а родители на них аккуратно наваливались, и ребенку нужно было самостоятельно вылезти. Или же взрослые вставали на четвереньки, а дети проползали под или над ними.

Такие занятия позволяли создать более тесное телесное общение. Нашим детям они очень нравились: появлялось время, которое мы с мужем гарантированно уделяли только им. Кроме того, их радовали физические активность и контакт. Для меня касаться других людей было нелегко, а муж относился к этому просто — и ему было весело.

Еще в центре работает два Детско-родительских театра — занятия проводят специалисты по инклюзии. Одна из групп бесплатная, потому что финансируется из грантов, вторая стоит 2500 ₽ в месяц. Наши дети участвовали во второй. Соня стала ходить на отдельные занятия с пяти лет и закончила театр с выпуском из центра, Евдоша — с трех лет и продолжает до сих пор. Илья тоже пробовал заниматься дополнительно, но на сцену так и не вышел.

В спектаклях участвуют и дети с особенностями здоровья — они хорошо справляются, хотя видно, что для некоторых это непросто. Никто из участников или взрослых не злится, если у ребят появляются затруднения или ошибки. Все понимают, что это нормальная часть процесса, а не трагедия и срыв спектакля. Ведь дети без особенностей развития тоже могут забыть слова.

К детским праздникам, таким как выпускные или дни рождения, организовывали общее интерактивное представление с участием родителей и сотрудников. Дети выходили на сцену, если были готовы. Если ребенку нужна поддержка, он выступает со взрослым.

Для подростков 12—16 лет весной 2023 года появился проект SPECIALTEENS: их приглашают стать волонтерами и помогать специалистам в работе с младшими детьми. Летом Илья и Евдокия с удовольствием в этом участвовали, у Сони уже не было на это времени. Дочь рассказывала, что решила стать волонтером, потому что помнит: в «Йом-Йом» ей было весело и хорошо.

Сотрудники центра предварительно инструктировали детей, как себя вести: например, если Петя начнет плакать — нужно позвать взрослых. Предупреждали, что любят воспитанники и что им не нравится, какие у них есть особенности, например аллергии. Это было зафиксировано в распечатанных табличках, которые висели в общем доступе.

Евдокия вела английский язык у малышей трех-пяти лет. Видела, как она готовилась к урокам: подбирала картинки, загружала ролики. Рассказывала, что ей было сложно: она больше не хочет быть учителем, но ей понравилось заниматься с детьми.

Илья делился, что у него были ребята постарше, из первого-второго класса. С ними он играл, веселился, ходил вместе на прогулки. В последние дни Илья с другими волонтерами делал для ребят настольную игру с историческими вопросами. Сын говорил, что ему понравилось искать подход к разным детям и он с удовольствием будет волонтерить еще.

Центр подарил Соне, Евдокии и Илье счастливое детство. Я вижу одноклассников своих детей, которые закончили государственные садики: они более дисциплинированные, но не такие непосредственные. В «Йом-Йом» же у детей формируется ощущение внутренней свободы.

В начальной школе наши дочки и сын выделялись на фоне остальных: они не боялись высказывать свое мнение, задавать вопросы и даже спорить со взрослыми. Взрослый был для них не довлеющим авторитетом, а таким же человеком, с которым можно коммуницировать и обсуждать разные вопросы.

Еще наши дети так же уважительно и эмпатично общаются с окружающими, потому что к ним так относились воспитатели. Я обратила внимание, что они не воспринимают мир как враждебный, не лезут без очереди на горку или качели. Дети могут проговаривать конфликтные ситуации и объяснять, почему противоположная сторона поступила так, а не иначе. Этому они точно научились не у нас.

Благодаря общению со сверстниками с особенностями развития наши дети понимают: у людей может быть инвалидность, но ничего страшного в этом нет. Идея инклюзии в том, что все ребята на равных: просто кому-то нужно больше помощи и внимания, а кто-то может это дать. Такой подход и практикуют в «Йом-Йом», и для наших детей это стало нормой.

Они не отворачиваются и не отводят глаза, встречая на улице детей с особенностями, могут пойти на контакт, если к ним подойдут первыми. Соня только в 14 лет узнала, что у ее подружки из центра есть инвалидность — и очень удивилась.

Зато мы с мужем почувствовали разницу, потому что у нас был другой опыт. В детстве мама учила меня: не глазей на людей с особенностями и не показывай пальцем. Если никогда не касаешься темы, она пропадает из поля зрения и остается непроработанной. Вырастаешь — и так и не знаешь, что это за люди с инвалидностью и как себя с ними вести.

Теперь, когда я случайно встречаюсь в других местах с детьми с особенностями развития, чувствую себя спокойно и уверенно. Раньше в такие моменты испытывала замешательство: отводила глаза или просто уходила в сторону, старалась не иметь с ними дела, чтобы случайно не навредить. Сейчас я знаю, как себя вести и как разговаривать с родителями, не боюсь предложить помощь. Для меня это тоже полезный и ценный опыт.

При общении с детьми с особенностями развития я бы советовала не выходить первым на плотный контакт, но отвечать, если та сторона готова коммуницировать. Мой муж тоже рекомендует не лезть, но и не отстраняться. Не нужно делать замечания, если ребенок кричит. Скорее всего, рядом есть взрослый, который знает, что окружающим это не нравится, и уже старается сделать все возможное. И не бойтесь помочь, если вас попросят.

Мы с мужем наблюдали, как дети с инвалидностью раскрываются в центре. Бывает, видишь ребенка, который не разговаривает, сидит в уголочке и на любые попытки общаться начинает нервно махать руками. Ты знаешь, что с ним занимаются специалисты, и просто к нему не подходишь. А через какое-то время видишь, как он начинает участвовать в играх, и понимаешь: для него это рывок.

Помню, что в «Йом-Йом» ходил мальчик Ваня с аутизмом. В какой-то момент что-то произошло — и он словно вышел наружу: стал значительно лучше разговаривать, свободно общаться с людьми. Сейчас Ваня играет сложные роли в спектаклях. Я помню, как окружающие радовались этому прогрессу. Приятно осознавать, что твои дети к этому причастны, поскольку включают людей с инвалидностью в свой круг общения. Но основная заслуга принадлежит центру, который создал для детей с особенностями развития такую среду.

Инклюзия важна, чтобы общество не боялось людей с инвалидностью. При столкновении с чем-то неизвестным естественная реакция — отстраниться и закрыться. Важно знакомиться ближе с тем, чего опасаешься, чтобы понять, как правильно себя вести. Людей с инвалидностью нельзя вычеркнуть из жизни, сделать вид, что их не существует. Поэтому альтернативы инклюзии нет.

В «Йом-Йом» царит теплая атмосфера. У наших детей сохранились хорошие отношения со специалистами и воспитателями, появились друзья, с которыми они продолжают общаться до сих пор: держатся друг за друга, помогают. Они вместе участвуют в активностях центра: например, недавно Илья ходил на праздник для старших детей с квестом и чаепитием.

Мы с мужем тоже познакомились с другими родителями — среди них много хороших людей, с которыми приятно общаться. Теперь дружим с четырьмя семьями.

Для нас «Йом-Йом» — это правильное, приятное место, где собралось и объединилось много хороших людей. У сотрудников есть четкое понимание миссии, что они делают и зачем. И мы тоже включились в эту атмосферу и влились в процесс. Я бы без колебаний рекомендовала центр своим друзьям.