Как я заработала на донорстве яйцеклеток

Я дважды становилась донором яйцеклеток и заработала на этом 110 000 ₽.

В первый раз я потратила на процедуры две недели, во второй раз — два месяца. В итоге я получила деньги и проблемы со здоровьем.

Вот моя история.

Мы уже писали статью о том, как стать донором спермы. Донорство яйцеклеток устроено гораздо сложнее.

Вот как это происходит. Женщина или семейная пара выбирают донора по специальной базе — банку доноров. Это немного похоже на работу брачного агентства, только большинство кандидатов без фотографии — в России донорство ооцитов обычно проходит анонимно.

Правда, есть клиники, которые предлагают семейной паре выбрать донора по фотографии или даже лично с ним познакомиться. Это такое лакшери-сопровождение, которое может стоить дороже, чем простой анонимный донор.

Когда выбор сделан, донора приглашают на прием к врачу, он сдает анализы и мазки. Если что-то не так, донора лечат, например, от инфекций. У меня был низкий гемоглобин — доктор выписала таблетки для его повышения, и я купила их за свой счет.

Если всё хорошо, менструальный цикл донора подгоняют к циклу реципиента. Это нужно, чтобы подсадить реципиенту свежие эмбрионы, не замороженные.

После того как циклы синхронизировались, женщину-донора ждет гормонотерапия. Она нужна, чтобы вырастить побольше яйцеклеток — примерно 10—15 штук вместо одной, которую организм самостоятельно производит каждый месяц. Это называется суперовуляцией.

После нее идет пункция — изъятие готовых яйцеклеток из яичников женщины. Делают пункцию в стационаре — обычно под общим наркозом. Это не больно, но немного страшно.

После пункции донору платят деньги. Платят всегда, независимо от количества или качества полученных яйцеклеток. Если клетки оказались плохими, то донор об этом, возможно, никогда и не узнает. Если клетки окажутся отличными, то клиника может позвать его в программу снова и предложить повышенную плату за следующую процедуру. О качестве полученных ооцитов можно узнать у доктора.

Теперь подробнее.

Я решила стать донором, чтобы быстро заработать. Нашла объявление во Вконтакте и откликнулась на него.

Мне ответила Светлана — сотрудница агентства репродукции. Она искала доноров и курировала их: сводила с клиниками, отвечала на все вопросы и поддерживала. Она рассказала всё о процедуре и предупредила, что стать донором просто так не получится — сначала нужно сделать УЗИ у репродуктолога. Этот специалист определит, годится женщина в доноры или нет.

Первое обследование у репродуктолога прошло так: не успела я войти в кабинет, как доктор повел меня на специальное кресло — делать УЗИ. Это первая и решающая процедура на пути к донорству яйцеклеток, которая показала, что стать донором я смогу.

Гинеколог-репродуктолог расспросил меня о здоровье: о наследственных и хронических заболеваниях, операциях, аллергии и других нюансах. Записал данные о моей внешности: рост, вес, цвет волос и глаз; форму лица, носа и пальцев; размер одежды и стопы. В общем, составил портрет.

Врач спросил и про родителей: их внешность, образование, болезни. Он уточнил, насколько здоровым родился мой ребенок и чем болел, кроме ОРВИ. И даже про бабушек и дедушек узнал: чем болеют или болели; если их уже нет в живых, отчего умерли. Эти опросы и обследования длились не больше получаса, и в них не было ничего особенного.

На этом мой первый визит к доктору закончился, и я вся такая с идеальным репродуктивным здоровьем поехала домой. По дороге мне написала Светлана и сообщила, что я подхожу для донорства. Она сказала, что как только врач найдет реципиента, то сразу позовет меня в программу.

Это означало, что меня занесли в базу потенциальных доноров. Оставалось только ждать, пока не появится женщина, которая захочет от меня ребенка.

Через месяц после проверочного УЗИ мне позвонила Светлана. Она сказала, что одной клинике репродукции нужен донор, и предложила мне им стать. Это означало, что мне нужно приехать в клинику, пройти обследование и подготовительные процедуры.

Светлана записала меня к репродуктологу так, чтобы визит выпал на второй день моих месячных. Фолликулярный резерв врач может оценить только на 2—5 день цикла, поэтому УЗИ назначают именно на это время.

В назначенную дату я приехала в клинику, прочитала и подписала стандартный договор на оказание платных медицинских услуг. Мне объяснили, что это формальность, платить за прием не нужно.

В кабинете репродуктолог клиники еще раз сделал мне УЗИ: фолликулярный запас был в норме. Я заполнила анкету и ответила на вопросы доктора о своем здоровье и здоровье близких, как в первый раз.

Врач спросил, готова ли я прямо сейчас вступить в программу донорства. Это означало, что нужно начинать уколы гормонов сегодня-завтра. Результаты моих анализов были еще не готовы, и я засомневалась, потому что могли быть противопоказания.

Сразу после приема я сдала несколько анализов в клинике. На следующий день результаты частично были готовы, показатели оказались в норме. На свой страх и риск я согласилась вступить в протокол с половиной анализов на руках, потому что была уверена в своем здоровье.

Мы заключили договор об участии в программе — это соглашение между клиникой и мной. Позже я принесла флюорографию и справку от психиатра о том, что я не состою на учете. Обследование заняло два дня, сбор документов — еще один день.

Доктор сказала, что мой цикл и цикл реципиента совпадают, поэтому можно сразу переходить к гормонотерапии, чтобы вызвать суперовуляцию. Это стремительный сценарий. Если бы я отказалась вступать в протокол без результатов всех анализов, то процесс бы затянулся. Тогда я сдала бы все анализы по списку, и мне пришлось бы ждать результатов от 2 до 7 дней в зависимости от режима работы лаборатории. В протокол я вступила бы только в следующем менструальном цикле, то есть где-то через месяц.

В донорстве ооцитов всё решает менструальный цикл — у разных женщин он отличается по времени начала и длительности. Цикл донора обычно подгоняют к циклу реципиента. Это нужно для того, чтобы оплодотворить яйцеклетки донора и вовремя подсадить свежий эмбрион женщине-реципиенту.

Циклы синхронизируют с помощью оральных контрацептивов. Донор начинает принимать их в первые дни своего цикла и пьет до того момента, пока у реципиента не начнется менструация. После отмены контрацептивов месячные начинаются и у донора, циклы синхронизируются.

Я проходила эту процедуру, когда стала донором во второй раз. Доктор бесплатно выдал упаковку таблеток и сказал принимать их с начала менструального цикла. Когда таблетки стали заканчиваться, я взяла у доктора новую пачку. Спустя три таблетки мне позвонил врач и сказал больше их не принимать. Начался менструальный цикл, и на второй его день я поехала в клинику.

После того как циклы донора и реципиента синхронизированы, начинается лечение гормонами. На второй день менструации донору начинают колоть гормоны, чтобы стимулировать суперовуляцию. Я делала инъекции сама в строго определенное время.

Гормонотерапия длилась примерно две недели. Я ездила в клинику через каждые 2—3 дня на УЗИ, чтобы доктор мог отслеживать рост фолликулов и состояние яичников. В это время врач регулировал дозы гормонов, убирал одни и назначал другие в зависимости от роста фолликулов и зрелости яйцеклеток. Тогда я подрабатывала удаленно и могла ездить в клинику по первому зову врача. Сам прием длился недолго — не больше 15 минут.

Гормонотерапию я переносила хорошо: очень хотелось есть, плакать, веселиться, убивать, смотреть на костер, убивать, наблюдать за течением облаков, читать книжку, нет, не читать, отстань от меня. Иногда я была вялая, и время от времени побаливал живот, но в целом физическое состояние было нормальным. Я бы смогла работать полный день в офисе, но пришлось бы постоянно отпрашиваться на УЗИ.

Через две недели гормонотерапии, когда фолликулы и яйцеклетки подросли, врач назначил день пункции — это процедура по извлечению яйцеклеток из яичников, ее делают прямо в клинике.

Эта процедура называется трансвагинальной пункцией и длится около 15 минут. Ее делают под общим наркозом.

Я приехала утром в назначенный день, до этого ничего не ела, как и перед любой другой операцией. В раздевалке переоделась в спецодежду — одноразовую рубашку, носочки, шапочку — и пошла в палату.

Ко мне пришел анестезиолог и расспросил о заболеваниях, аллергии и переносимости наркоза. До этого меня никогда не отключали полностью, и я честно об этом предупредила. Потом я подписала согласие на анестезию.

Мне сделали наркоз, и я улетела. Проснулась уже в кровати под одеялом. Где-то через полчаса я пила чай с кексом и радовалась, что всё это позади. Еще через час я уже ехала домой. Врач предупредила, что после наркоза лучше взять такси. Я поехала на метро, потому что чувствовала себя хорошо. Но к вечеру заболел живот.

С собой дали документы: акт выполненных работ, нулевой счет и бумажку о том, сколько яйцеклеток забрали.

Говорят, что донорство ооцитов — это безопасно. Есть предположение, что из-за гормональной терапии у женщин может развиться рак груди или яичников, появиться доброкачественное новообразование. Появление доброкачественных новообразований подтверждает исследование: после стимуляции суперовуляции в цикле ЭКО новообразования появились у 122 женщин из 1317, то есть у каждой одиннадцатой. Результаты исследований рака яичников противоречивы, а вот риск рака груди не доказан.

Российское законодательство не определяет, сколько раз женщина может становиться донором. Мне попадались статьи российских репродуктологов о том, что сдавать яйцеклетки стоит не чаще одного раза в три-четыре месяца и не больше шести раз за всю жизнь. Но это никто не контролирует, и непонятно, откуда такие цифры и кто так решил.

Если говорить о рисках в процессе, то самый небезопасный этап — стимуляция суперовуляции. В результате нее может развиться синдром гиперстимуляции яичников. Синдром бывает разной степени: легкой, средней и тяжелой.

При легкой степени может беспокоить вздутие живота и тянущие боли. При средней боль в животе более выражена, появляется тошнота, рвота, понос. При тяжелой — сильные боли в животе, одышка, рвота, понос, которые приводят к обезвоживанию и требуют госпитализации. В 2015 году с тяжелой степенью синдрома гиперстимуляции яичников столкнулась одна из 175 женщин, проходивших стимуляцию суперовуляции.

Синдром гиперстимуляции яичников может развиться сразу после пункции или в течение следующих десяти дней, так что в это время важно наблюдать за собой. Если появилась боль в животе, тошнота или понос, следует обратиться к врачу.

С легкой формой гиперстимуляции яичников я столкнулась после второй программы. После пункции врач предупредила, что настроение может меняться, а живот — сильно болеть, и предложила запастись определенным лекарством. Еще она сказала, что, если будет совсем плохо — начнется кровотечение или поднимется температура, — можно ей позвонить. Мне повезло, ничего такого не произошло, только яичники побаливали несколько месяцев после пункции. Иногда покалывают и сейчас — спустя почти два года после первой программы.

Доктор контролирует состояние донора так: приглашает сделать УЗИ на второй или третий день следующего менструального цикла и оценивает состояние яичников. К этому времени они должны восстановиться в размере. После первой пункции мои яичники быстро вернулись к нормальному размеру, но после второй пункции УЗИ показало, что они остались увеличенными. Тогда доктор просто сказала, что яичники еще восстановятся — нужно время. Следующее контрольное УЗИ мне не назначили.

Поэтому еще через месяц я сама сделала бесплатное УЗИ в женской консультации — специалист сказал, что в яичниках есть кисты. Я рассказала, что была донором несколько месяцев назад, и врач посоветовал сделать УЗИ спустя 1—2 месяца, потому что к этому времени кисты должны были пройти. Так и получилось.

Когда я поняла, что месячные задерживаются уже на два месяца, я позвонила доктору из той клиники на личный номер: в период подготовки к пункции она всегда отвечала. Я звонила несколько раз, написала смс про большую задержку и боли в яичниках, но доктор ни разу не ответила. Тогда я написала сообщение Светлане — она сказала, что больше ничем помочь не может, и посоветовала еще раз связаться с доктором. В общем, клиника мне не помогла. Но я особо и не настаивала: не обивала пороги и не докучала звонками.

Сейчас больших проблем с циклом у меня нет, но бывает, что он пропадает. Поэтому каждые три-четыре месяца я хожу к врачу на общий осмотр, а раз в полгода делаю УЗИ яичников. Эти показатели в норме, но доктор советует еще сдать анализы на гормоны у эндокринолога.

Недавно мне написала Светлана и предложила вновь стать донором. Я отказалась.

Донор получает деньги после пункции. По закону это не оплата труда, а вознаграждение — оно не облагается НДС и другими налогами.

Цену за яйцеклетки клиники назначают сами. В среднем платят от 50 000 до 80 000 ₽ за одну пункцию. В Москве и Санкт-Петербурге за донорство заплатят больше, чем в регионах. За каждую сдачу яйцеклеток в Петербурге в 2016 и 2017 годах мне заплатили по 55 000 рублей.

У донора нет родительских прав на будущего ребенка, а ребенок не имеет прав на наследство донора. Донору также нельзя узнавать о родителях-реципиентах и рожденном от него ребенке. Об этом было написано в моем договоре, который я заключила с клиникой. Хотя в законодательстве на этот счет не сказано ничего.

Интересно, что программы по донорству яйцеклеток запрещены в некоторых европейских странах, например в Германии.

В донорстве яйцеклеток есть один существенный плюс — одна женщина помогает другой стать мамой.

110 000 ₽

я получила за донорство яйцеклеток, но зарабатывать на этом никому не советую

После всех процедур донор самостоятельно заботится о своем здоровье и решает все связанные с этим проблемы, если они появились. Единственное обследование после всех манипуляций в клинике — УЗИ, на котором врач оценивает состояние яичников. Если с ними что-то не так, то донору придется лечить их за свой счет.

Мне показалось, что донорство в репродуктивных клиниках поставлено на поток. Репродуктологу наплевать, что ждет женщину-донора до или после пункции. Кажется, ему важно вырастить побольше качественных клеток и продать их.

Никому не советую зарабатывать на донорстве яйцеклеток — только если женщине срочно нужны деньги и она не может заработать их другим способом.

Стать донором в третий раз я бы не согласилась: переживаю за свое здоровье.