«Не оправдал ожида­ний родителей»: как я завел коз, делаю сыры и зарабатываю 320 000 ₽

Я начал бизнес со стартовым капиталом в 60 000 ₽, а коз доил, сидя на тыкве.

Восемь лет назад я увлекся изготовлением сыров. Я должен был стать рядовым офисным сотрудником, но после стажировки меня не взяли на работу. Тогда я круто изменил жизнь, купил своих первых коз и начал делать сыры на продажу.

Через год, когда только-только удалось выйти на нормальный доход, хозяева земли, где начиналась «Ферма друга», поставили нас с козами перед необходимостью съехать в кратчайшие сроки.

Тогда на моем деле можно было бы поставить точку, но на помощь пришел друг, который стал моим бизнес-партнером. Теперь у нас с козами есть наша собственная ферма и планы на будущее.

Я родился на юге Армении в 1988 году. Сразу после распада Советского Союза началась Первая карабахская война  . Конфликт был рядом с нами, поэтому «грады», бомбы — это все и на наш дом, и на нашу с сестрой кровать тоже падало. Мне было года три-четыре, может быть, пять лет, и я это помню.

Света не было, и мы спускались в подвал с мамой, папой и сестрой. Еще кроме войны помню, что было очень холодно, потому что отопления не было, и горячей воды тоже.

Помню, как папа попал в аварию. Отец был дальнобойщиком и возил муку, из которой пекли хлеб для всего города. И в 1996 году он перевернулся на Камазе на горном серпантине. Он побоялся, что муку разворуют, поэтому не уехал на первой попутке, а остался дожидаться помощи и замерз. После этого он заболел туберкулезом и год лежал в больнице.

Мама отучилась на педагога дошкольного образования, но никогда не работала в детском садике. Она всегда шила, трудилась на трикотажной фабрике, а после папиной аварии пошла работать в пекарню. Помню, что руки у нее были постоянно в ожогах от горячих противней.

Никто из моих близких родственников не был связан с сельским хозяйством. Я сам родился и вырос в городе. Животные были у дяди моего папы, и до сих пор есть. Когда мы ездили к ним, мне все жутко не нравилось, особенно запах навоза, — и меня вообще не тянуло посмотреть, как там у него коровы.

В 2005 году я окончил школу и поступил в единственный в своем городе университет. Очень хотел в Ереван, но тогда не было возможности. Я поступил на платное отделение, потом хорошо учился, перешел на бюджет. По первому образованию я ИТ-инженер в горнодобывающей отрасли.

После окончания университета я немного поработал в своем городе, а потом в Ереване в «Вымпелкоме».

В 2015 году я переехал в Москву, поступил в магистратуру в Вышку на факультет бизнеса и менеджмента и отучился там два года.

После окончания учебы я работал в офисе компании Metro Cash and Carry. Но недолго — всего два месяца. Параллельно я познакомился с приютом в Калужской области, откуда взял мою собаку Томата. Этот приют еще сыграет роль в моей истории.

Примерно в это же время я начал увлекаться кулинарией. Готовил всякие торты, начал делать кисломолочные продукты. В Metro на собеседовании спрашивали, какие у меня планы на будущее. Я отвечал, что буду заниматься чем-то, связанным с едой. Понятно, что когда ты эйчару такое говоришь, тебя не берут дальше на работу.

И вот тогда, постукивая копытцами и потряхивая бородками, в 2018 году в мою жизнь вошли козы. Ну, то есть я решил купить коз.

Я купил их у деревенской бабушки за 45 000 ₽. Это были уже достаточно старенькие и не слишком породистые шесть коз и один козел. Взял им зерна и сена на первое время — это еще 10 000 ₽. Заплатил за аренду места приюту около 5 000 ₽.

Сыр я выдерживал в винном шкафу, который стоил 40 000 ₽. Я приобрел его на полгода раньше и для других целей, так что вряд ли эти деньги можно записать в расходы на открытие бизнеса.

Несмотря на потерю работы и возможности дальше оплачивать жилье в Москве, для меня все сложилось достаточно благополучно. Я остался жить при приюте. У меня была отдельная комната, где я жил со своей собакой, и все остальные бытовые условия — общие душ, туалет, кухня — были сносными.

Я платил небольшую сумму за аренду, ухаживал за приютскими собаками и выгуливал их — такова была часть социального контракта. Здесь же держал коз. Земля, на которой располагался приют, числится как сельскохозяйственная, и владельцам было на руку, что параллельно мы показываем еще какую-то сельхоздеятельность.

Помню, как я в первый раз привел коз условно «домой» — а вечером их нужно было уже подоить. А я их не то что никогда до этого не доил — я их видел всего второй раз в жизни. Так что это было очень долго и очень стрессово. В первую очередь для меня. Хотя для коз, наверное, тоже: они ведь оказались в незнакомом месте.

Ни о каком доильном аппарате тогда речи не шло: козы жили в помещении без электричества, и чтобы подоить их, туда нужно было нести фонарь. Первый доильный аппарат у меня появился только в 2020 году. Но за полтора месяца я как-то приспособился и привык к дойке. А козы привыкли ко мне.

На старте у меня не было бизнес-плана, но в голове был портрет покупателя. Еще — понимание, что и в каком виде я хочу производить, какую ценность хочу нести. И очень быстро я понял, что в Калужской области таких людей не найду.

Местные чаще «фикали», мол, козья продукция — ужасная, вонючая и невкусная. Но продажи случились уже в первый месяц. Сыры у меня покупали знакомые и знакомые знакомых.

Сначала, скорее всего, потому что просто хотели меня поддержать. А потом, хочется верить, потому что им понравилась моя продукция, — они повторяли заказы. Кстати, некоторые из тех первых клиентов со мной до сих пор. Еще я сразу начал вести инстаграм*, и оттуда тоже пошли люди.

Деньги поначалу были совсем смешные. В первый месяц — тысяч десять. Во второй — уже ближе к двадцати. Но изначально никаких иллюзий, что я буду зарабатывать миллионы, у меня не было.

Такие иллюзии были у людей в приюте. Через год я зарабатывал около 70 000 ₽ в месяц. На тот момент, 2019 год, не слишком огромная, но вполне нормальная московская зарплата.

Я встал перед выбором: у меня был вход в бизнес в размере 60 000 ₽, и столько же примерно я бы мог получить на выходе, если бы продал коз и оборудование. Небольшой пробел в резюме, но, в принципе, можно было бы вернуться в офис. А потом случилась эта земля.

Мне на помощь пришел друг Степа. Он приходил мне на помощь и раньше — когда помогал с доставкой или с покупкой корма для коз. Мы познакомились на стажировке во время учебы в Вышке, потом стали волонтерить в приюте и так сдружились.

После моего «изгнания» стали полноценными бизнес-партнерами. Степа взял на себя все кредитные риски во время покупки земли. Сам участок обошелся в 1 млн рублей, но кредит оказался больше, потому что нужно было построить дом.

12 сентября я высадился здесь, в чисто поле. Почти как на Марс. Поставил бытовку, навес для коз. Так мы жили вместе с козами с середины сентября до конца декабря, пока строился дом. Из приюта я привез тыквы и кабачки, которые выращивал там. Доил коз здесь, сидя на большой тыкве, потому что больше было не на чем.

Со временем все плохое как будто забылось и видится теперь так, как будто было не со мной. Хотя на самом деле это были очень стрессовые ситуации, и потом они очень сильно отразились на здоровье. Но в моменте ты про такое не думаешь. В итоге все оказалось к лучшему.

Я не держу зла ни на кого в приюте — в любом случае без них «Фермы друга», скорее всего, не было бы вообще.

Спустя пять лет я все еще не нанял работников, поэтому все дела на ферме только на мне. Я просыпаюсь в 07:30, каждый день без выходных. По будильнику. Потом пью кофе и иду гулять с Томатом.

После этого дою коз. Длится это примерно час, одновременно я могу доить при помощи аппаратов сразу двух коз. Они очень любят дойку, идут на нее с удовольствием, потому что получают корм, а еще в процессе у них вырабатывается окситоцин  . Пока я дою коз, я могу с ними поговорить, погладить — в общем, пообщаться с ними, как будто они просто питомцы.

После дойки я отношу молоко на кухню и завтракаю. А потом занимаюсь сырами — трачу на них час, иногда два, три, четыре. Всегда нужно что-то посолить, разложить по формам, упаковать.

В самом начале, еще в приюте, я делал много разных сыров, экспериментировал. И твердые сыры, и полутвердые. Но в итоге остановился на мягких сырах с плесенью — я и сам такие больше люблю, и они лучше подошли мне. На их вызревание не нужно много времени, под них не требуются объемные погреба. Поэтому с 2019 года «Ферма друга» производит незначительно меняющийся, но всегда достаточно компактный ассортимент.

Из дополнительных не сырных опций я предлагаю своим покупателям кахету  , паштеты, шоколадный чизкейк на основе козьего сыра и сырные моти с макарон, производимые в коллаборации с кондитерской феей Fee Sucre.

Потом у меня есть время на себя — куда-то сходить, съездить, просто отдохнуть. Несколько раз в неделю я посещаю спортзал. Я периодически занимался в качалке с 2014 года, но регулярно начал тренироваться около пяти лет назад. Когда я жил в приюте, бездумно и нерегулярно питался, как следствие — набрал лишний вес. Как окончательно освоился на своей земле, нашел внутренний ресурс на перемены. Еще хорошая физическая форма помогает в работе на ферме. Постоянно надо таскать тяжелые бидоны с молоком туда-сюда. Если у тебя слабая спина или слабые ноги, ты очень быстро закончишься.

В 20:30 у меня вечерняя дойка и прочие хозяйственные дела — что-то помыть, что-то почистить, сделать козам «педикюр» и прочие ветеринарные мероприятия. И около 22:30—23:00 я могу идти спать.

Больше пяти лет ферма живет и растет на своем текущем месте, быт более или менее устоялся, поэтому можно посчитать цифры, поговорить о доходах и расходах. Среднемесячные расходы на содержание фермы — более 60 000 ₽ в месяц.

В это же время доходы на ферме — величина не постоянная. В особенно удачный месяц можно заработать и 320 000 ₽. Но есть и неизбежный период просадки — последние пару месяцев беременности коз, когда они не доятся.

Тогда доход поступает «по инерции»: я распродаю выдержанные сыры, произведенные ранее, и не козью продукцию — паштеты, вяленое мясо. Текущие бытовые расходы, коммуналку выручка все равно покрывает.

Невостребованной моя продукция не остается: битвы за сыр не происходит, но спрос все равно чуточку превышает предложение. И это приятно.

Логично было бы предположить, что в летние месяцы, в период отпусков, происходит просадка — но это не так. Наоборот, окружающие поселки наполняются дачниками, многие из них своим ходом заезжают за сыром на ферму — так что это очень хорошее время.

Кроме отсутствия выходных и определенной сезонности в работе с козами есть другая, самая важная специфика — они живые. Это не машины, не станки. У каждой свой характер, и с каждой складываются особые отношения. В целом у нас статус «все сложно», но я их все равно люблю. Есть среди них покладистые и ласковые, а есть достаточно строптивые. Но кормлю всех одинаково и ухаживаю за ними одинаково.

Кроме коз на ферме со мной живут мой ротвейлер Томат и кошки Хурма и Айва. Томата, как я уже сказал, взял в том самом приюте, откуда пошло начало фермы. Его первая любящая хозяйка умерла, и потом никто долго не хотел «усыновить» его, потому что для ротвейлера он слишком добрый и ласковый. Но это только к людям.

Томат не умеет общаться ни с кошками, ни с козами. У него один инстинкт — поймать и разобрать. Но такой возможности у него нет.

Хурма и Айва — сестры из одного помета. Я взял их у соседей. Айва часто тусит с козами, а Хурма считает, что она выше этого.

Мышей на ферме нет, так что никакую практическую функцию кошки и пес не выполняют — они просто питомцы.

А козы будто бы чуть в стороне, но не полюбить их все равно невозможно — ведь они со мной целый день, и они очень общительные.

Сегодня я достиг далеко не всего, к чему стремился, но ощущаю свою жизнь как вполне гармоничную, а себя осознаю как довольно счастливого человека. Но мои родители до сих пор надеются, что я все продам и уйду в офис, перееду поближе к ним. Чтобы все было чистенько и с девяти до шести.

Когда я переехал в приют и купил коз, родители были немножко в шоке. На самом деле они были в шоке и за два года до этого, когда я уехал из Армении ради учебы в Вышке. По их меркам, у меня была вполне приличная работа в Ереване и не было повода сворачивать с этого пути. У них точно были какие-то другие ожидания от моей взрослой жизни, карьеры, которых я не оправдал и продолжаю не оправдывать.

Иногда мне попадаются рилсы*, где эйчар-специалисты дают советы, как отвечать на собеседованиях. И я почему-то примеряю это на себя. А потом вспоминаю, что мне это не надо. Но почему-то продолжаю примерять.

Вот если, например, меня спросят: «Где ты был последние десять лет? Почему у тебя такой провалище?» А я буду объяснять, как зачем-то бросил все и пошел держать коз. Как это можно объяснить? Никак! Наверное, можно будет говорить: «Я инвестировал свои деньги в сельхозпроизводство». Умолчав о том, что это были всего 60 000 ₽.

У меня есть дом, где я живу. Есть козлятник, где живут козы. И есть отдельно стоящее производство, построенное с учетом будущего увеличения объемов.

Я не суеверный, но глобальные планы на будущее, на преобразование участка озвучивать не хочу. Точно хочу расширить помещение для коз, планирую увеличить их количество — но только до пятидесяти голов максимум.

При таком поголовье я могу различать каждую козу «в лицо». Мне это важно. Даже не знаю почему. Просто важно, и все. Не хочу бесконечно наращивать поголовье даже в ущерб прибыли. Да и прибыль эта эфемерна: в небольшой компании при более внимательном персонализированном отношении каждая коза дает больше молока, чем в большом стаде.

Еще планирую нанять работников для ухода за козами. Потому что и моложе я не становлюсь, и у меня есть потребность заниматься не только козами 24/7. Мне бы хотелось иметь больше свободы в передвижении, хотелось бы иметь возможность оставить коз на компетентных людей и куда-то уехать.

Пока я уезжал с фермы только на неделю в период, когда козы не доятся, и тратил это время на поездку к родным в Армению. Еще я понял, что больше всего меня «заряжает» процесс изготовления сыров, и я хотел бы посвящать больше времени именно этому делу. Поэтому хочу делегировать основной уход за козами.

Козы и сыры — это два разных направления на ферме. И надо заниматься тем, что у тебя получается лучше всего. На данном этапе я чувствую, что у меня лучше всего получается делать и продавать сыры. И я продолжу этим заниматься.

Можно говорить по-разному. Но суть от этого не поменяется. Нет, в офис я не вернусь. Я останусь на своем месте.